ВУНДЕРКИНДЫ И ГЕНИАЛЬНЫЕ СТАРЦЫ
ВУНДЕРКИНДЫ И ГЕНИАЛЬНЫЕ СТАРЦЫ
Можно сказать, что любой человек, сколь бы гениален он ни был, в течение своей жизни использует не более одной миллиардной доли тех возможностей, которые ему предоставляет его мозг.
Н. ДУБИНИН
Можно ознакомиться с различными теориями и всевозможными взглядами на природу выдающихся способностей, но все они, вместе взятые, не дадут того представления, а главное, не создадут того впечатления о творческих возможностях человека, как несколько ярких примеров.
Хотя некоторые из них известны, каждое новое упоминание заставляет нас восхищаться могуществом мозга. И что еще важно: диапазон человеческих возможностей необычайно широк и в своем, если так можно сказать, временном проявлении. Мы постоянно наблюдаем и довольно раннюю одаренность и способность человека сохранять высокую продуктивность высокого интеллекта до глубокой старости.
Вот Шампольон. О нем уже в шестнадцать лет говорили как о необыкновенном полиглоте. И Шампольон оправдал высокую оценку. Через двадцать лет он расшифровал египетские иероглифы.
Таких примеров множество. Паскаль, Лейбниц, Гаусс с раннего детства поражали окружающих своими математическими способностями. Музыкальные способности Моцарта обнаружились к трем годам. Выдающийся русский художник Карл Брюллов поступил в Академию художеств девяти лет, а Александр Иванов в одиннадцать. Эдисон свои первые изобретения сделал подростком.
И наиболее выдающиеся работы ученые, как правило, выполняют в молодые годы. Реформатор анатомии Везалий написал свой труд в 28 лет; Линней постиг систему классификации растений в 24 года; Ньютон до 25 лет ввел закон тяготения; до 28 лет завершили свои открытия создатели закона сохранения энергии Майер, Джоуль, Гельмгольц.
Иногда говорят, что все это – история, это было когда-то, а в наше время в связи с широким развитием науки и массовым образованием подобные явления уже не наблюдаются.
Нет, наблюдаются. И мало того, подмечена одна очень любопытная особенность.
Очень рано добился успеха выдающийся физик Энрико Ферми, став профессором и крупным ученым в области атомной проблемы в 25 лет. В 28 лет Ирен и Фредерик Жолио-Кюри подошли к открытию искусственной радиоактивности. «Отец» кибернетики Норберт Винер вступил в науку с детских лет. Об этом он рассказал в книге «Я – вундеркинд». «Сверхранним» ученым был и Ландау – возглавил кафедру теоретической физики в 24 года; до тридцати проявили себя и ботаник Вавилов, и физик Курчатов, и авиаконструктор Яковлев.
Известный советский математик Сергей Мергелям в шестнадцать лет поступил на второй курс физико-математического факультета. Еще студентом, был принят в аспирантуру. За полтора года написал кандидатскую работу. Однако ученый совет решил присудить 20-летнему соискателю степень доктора наук – настолько высок был уровень диссертации. Другой видный математик С. Л. Соболев к 25 годам стал членом-корреспондентом Академии наук, профессором и тоже с юношеского возраста поражал всех своими способностями.
В 1968 году лауреатом премии Ленинского комсомола стал молодой белорусский математик Владимир Платонов. Студентом пятого курса он делает доклад о топологических группах на Всесоюзной конференции математиков. В 26 лет Платонов – доктор наук, а в 32 – академик. По мнению крупнейших ученых, он был «одним из самых талантливых молодых математиков в нашей стране».
Своеобразный «рекорд» установил в свое время прославленный ныне математик и физик, академик, директор Объединенного института ядерных исследований в Дубне Н. Н. Боголюбов. Он когда-то был самым молодым студентом Киевского университета и диплом о его окончании получил одновременно с паспортом.
В том же Киевском государственном университете в 1968 году появился двенадцатилетний студент Саша Дворак, сдавший вступительные экзамены на «отлично». А конкурс был трудный: только одних медалистов, желающих поступить на мехмат, было столько же, сколько и вакантных мест. Нелегкое это дело – держать экзамен в «золотом» потоке желающих стать студентами.
Декан механико-математического факультета университета профессор И. И. Ляшко, проводивший собеседование с Сашей Двораком, отметил его «ярко выраженную наклонность к естественным наукам и необыкновенную память». Саша учился в школе в Макеевке и за один учебный год проходил по два класса.
В компании с Сашей поступили в университет и другие «не достигшие возраста», например четырнадцатилетняя Марина Бурик.
В 1972 году на тот же мехмат университета им. Шевченко зачислена сестра Саши – Таня Дворак – тринадцати лет. В семь лет Таня училась во втором классе, после его окончания – сразу в четвертом, а из пятого перешла в седьмой. Школу окончила с золотой медалью. И младший брат Двораков – Володя – пошел по стопам старших. В свои восемь лет он учился уже в четвертом классе.
Киевский университет не исключение. Самому юному студенту в Куйбышевском университете в 1970 году было 14 лет. Это первокурсник Илья Фролов. Он единственный из всех абитуриентов получил на экзаменах «отлично» по всем трем профилирующим предметам. Знаменательно, что, поступая в университет, юноша уже был знаком с высшей математикой в объеме первого курса. В школу он поступил в 6 лет. В четвертом классе одолел программу и пятого, а из восьмого сразу шагнул в десятый. Школу мальчик окончил обыкновенную – не математическую, и в семье у Фролова все гуманитарии.
Мы уже говорили о детях как о потенциальных гениях. В талантливость детей верят все, ибо давно подмечено: чем младше дети, тем чаще встречаются среди них способные, одаренные. Не случайно недавно было зафиксировано на Всемирной ассамблее Международной организации по вопросам дошкольного обучения и воспитания, что по мере накопления наблюдений над детьми значимость первых лет жизни выступает со все большей силой. Эти наблюдения показывают – первые годы жизни человека характеризуются богатством, о котором ранее не подозревали.
Современная генетика вынуждает нас считаться с наследственной разнородностью человечества. Она же заставляет нас задавать вопрос – как обстоит дело с наследованием одаренности? Но вместе с тем сами же генетики утверждают: «Человечество в своем развитии пока лимитируется вовсе не нехваткой талантов, а невозможностью создать для них достаточно рано условия, оптимальные не только для развития и проявления таланта, но и для того, чтобы привить любовь именно к тому делу, к которому обладатель данного таланта наиболее пригоден».
Психологи обнаружили у подростков и юношей некую «одержимость», которая позволяет им достичь весьма высокого уровня творческой активности. Эта одержимость выражается «в чрезвычайно интенсивных занятиях одними предметами при «прохладном» отношении к «неинтересным».
Сегодня много говорят о так называемой проблеме раннего развития творческих способностей. Восьмилетние художники, десятилетние поэты, тринадцатилетние студенты, семнадцатилетние аспиранты, двадцатилетние доктора наук, чьи способности не поддаются обычным нашим меркам, не укладываются в привычные рамки средней и высшей школы.
Олег Чурбанов, как и все его сверстники, пошел в школу. Мальчик как мальчик – учился, шалил, готовил уроки, играл. Учительница, правда, сразу же заметила его высокую подготовленность по всем предметам. Через некоторое время по решению педсовета специальная комиссия приняла у Олега контрольные работы за первый класс, а затем перевела во второй.
Завуч 57-й кемеровской школы, где учился Олег, химик Зинаида Александровна Потрясова обратила внимание на способность ученика и пригласила к себе на урок химии к семиклассникам показать опыты. Олегу так понравилась химия, что он до конца учебного года не пропустил ни урока. Второклассник не просто «ходил на химию» к ребятам, которые вдвое старше его. Он не просто наравне с ними занимался. Он хорошо освоил теорию, быстро решал задачи. Дома на полке у него рядом с книгами Корнея Чуковского и Аркадия Гайдара появились вполне взрослые учебники по неорганической химии, журнал «Химия и жизнь», на стене большая таблица периодической системы элементов Менделеева. Результат: Олег Чурбанов – мальчик восьми лет – по химии в седьмом классе отличник, и к доске его вызывали обычно тогда, когда весь класс не мог ответить и нужно было выручать старшеклассников.
Еще примечательнее пример с Дайгой Грундмане, ученицей выпускного класса одной из средних школ Риги. В шестнадцать лет она стала автором сложной теоремы, сочетавшей элементы алгебры, геометрии и комбинаторики. Девушка, по мнению специалистов, мыслит нешаблонными категориями, вникает в скрытую суть проблем.
Скептик, возможно, возразит: да, но ведь это особый случай; и все примеры, что вы приводили, хотя их и много, все они опять же особые случаи.
Хорошо, пусть так: эти – особые. Приведем, однако, сообщение одной из центральных газет, рассказавшей об очень интересном эксперименте ученых, сделавших попытку запустить своеобразный лот в глубины детских способностей и возможностей. Эксперимент этот зафиксирован в фильме под названием «2x2 = х». Поведав о нем, газета спрашивает, достаточно ли первокласснику в век космических ракет твердить, как во времена сохи, что-де дважды два четыре? Может быть, по плечу ему вот это пугающее нас с вами, пап и мам, понятие – уравнение? Что это такое – семь лет? Уже или еще?
В харьковской школе № 17, где кинокамера подсмотрела увлекательные эпизоды, происходило нечто поразительное. Крошечный первоклассник спокойно и уверенно оперировал отрицательными величинами. Десятки нетерпеливо рвущихся ввысь рук: «Спросите меня, спросите...» Спрашивают, какое число предшествует «л», а какое – «минус л»? И снова лес маленьких рук. И дети эти – самые обыкновенные из самой обыкновенной городской школы.
По свидетельству академика АПН СССР А. Петровского, когда на одной международной встрече психологов был прочитан доклад об успешном обучении четырехмесячных младенцев чтению (то есть до того, как они научились говорить!), то это не вызвало у присутствующих шока, а всего лишь обычный спор. Выходит, когда некоторые родители едва ли не с младенческого возраста начинают обучать своих детей всем премудростям, которыми овладевают в школе от класса к классу (чтению, математике, обращению с мини-ЭВМ и т. д.), то на это не следует смотреть как на безнадежную затею.
Я видел, как обучали плаванию двухнедельных малышей, а ребятишек детсадовского возраста – прыжкам в воду с трехметрового трамплина. Свою дочь одна супружеская пара (она – известная в стране и мире гимнастка, он – не менее известный футболист) стала приобщать к гимнастике, когда ей было несколько месяцев от роду.
В последнее время пущено даже в оборот такое выражение: «система воспитания вундеркиндов». А есть для такой системы какие-либо основания? Психологи, накопив уже немало экспериментального материала, утверждают: есть! Взрослые долгое время традиционно недооценивали возможности детей. «А-а, что они понимают – они еще маленькие!» – таково типичное отношение взрослых к детям в прошлом. Не освободились многие из нас от этого и сейчас. Между тем маленькие дети, даже совсем малютки, могут знать и воспринимать гораздо больше, чем мы себе это представляем.
Нашему взрослому уму, сформировавшемуся в свое время совсем на иных вопросах и задачах, непостижимо, как может малыш уверенно, по-домашнему употреблять мудреные термины.
Не обращали ли вы внимание на своих детей-школьников, не поражали ли и они вас подобным?
Фонемная модель слова... Мы, нынешние взрослые, и не слыхивали такого, а они, нынешние дети, распоряжаются подобными понятиями с полным знанием дела. И не только распоряжаются, но и рассуждают: «Математика – очень важная наука, но главное – язык, потому что нет ничего главнее общения, благодаря которому люди понимают друг друга». Не удивляйтесь, именно такими словами пользуется ребенок.
Авторы фильма «2х2=х» (кстати, один из них, А. Дусавицкий, написал затем для издательства «Знание» книгу, она вышла под названием «Загадка птицы Феникс» – очень интересная книга!) показывают удивительные результаты одного опыта. Третьеклассникам, занимавшимся по экспериментальной программе, «обычным» восьмиклассникам и студентам предложили одну и ту же работу. Третьеклассники дали 96 процентов правильных ответов, восьмиклассники – 44, а студенты – 98.
Как тут не воскликнуть вслед за автором газетной статьи о нашумевшем фильме: «Поистине бескрайние возможности детского ума только еще приоткрываются пытливому взгляду ученых!»
Да, детская одаренность не знает границ. Бывает, мальчишка построит модель неземной станции так, что взрослые конструкторы ахают от удивления. У дошкольницы стихи получаются такие, что приводят в восторг настоящих поэтов. Ученик пятого класса музыкальной школы становится победителем престижного международного конкурса, и выдающиеся музыканты говорят о малолетнем лауреате, что он обладает «гениальной одаренностью».
Раннему развитию детей мы склонны удивляться, наивно полагая, что оно обусловлено какими-то необыкновенными свойствами, задатками, присущими только современным детям. Но, как справедливо заметил историк и писатель Н. Эйдельман, это было и в прошлом. «...Кто же тогда семнадцатилетние офицеры, литераторы, двадцатилетние генералы? – резонно спрашивает он. – Или (на другом общественном полюсе) – шестнадцатилетние – восемнадцатилетние крестьянские отцы и матери семейств?.. Пик способностей, который, как выяснила современная наука, относится к двенадцати, четырнадцати годам, был, выходит, максимально близок к пику социальному, что имело последствия разнообразные, но преимущественно благие...»
В наше время социальные условия стимулируют раннее развитие детей. Но это не значит, что каждый молодой человек раньше, чем в прежние времена, вступает в жизнь социально зрелым и достаточно профессионально подготовленным членом общества. Дело обстоит как раз наоборот, и причина этого кроется прежде всего в том, что сама жизнь, вся сфера духовного и материального производства стали гораздо сложнее. А между тем общество развитого социализма заинтересовано в быстром и гармоничном развитии не только своей экономики и культуры, но и самого человека как главной производительной силы и высшей ценности. Нашему обществу очень важно, чтобы «пик способностей» и «пик социальный» не были чрезмерно растянуты во времени и последствия этого будут в высшей степени благотворны: общество получит деятельных, творчески одаренных, оптимально профессионально ориентированных и подготовленных к общественно полезному труду строителей коммунизма.
А как долго человек способен сохранять творческие возможности? До каких возрастных пределов простирается активность его мозга?
Об этом подробнее говорится в разделе «Не надо старости бояться». Здесь же заметим, что геронтологи по-своему оценивают возраст человека. Для них 45 – 59 лет средний возраст, 60 – 74 пожилой, но отнюдь не старческий. Старческий, считают они, наступает в 75 лет. А те, кому за 90, – это долгожители.
Установлено, что возрастные изменения обмена веществ в мозгу приводят постепенно к снижению умственных способностей.
Но природа, как всегда, подготовила нам и здесь сюрприз. У многих долгожителей в 90 – 100 лет ученые отмечают довольно высокий уровень функциональной активности основных систем организма и особенно центральной нервной системы. Центральная нервная система вообще оказывается наиболее устойчивой и наиболее долго живущей, определенное снижение активности головного мозга частично компенсируется той перестройкой отдельных полей его коры, которая происходит с годами. Это и позволяет человеку в преклонном возрасте не только просто трудиться, но и проявлять незаурядные творческие возможности.
И еще одно важное обстоятельство. Многие люди, напряженно творчески трудившиеся всю жизнь, сохраняют этот темп не только в зрелые годы – годы мудрости – с 41 до 71, но и значительно дольше.
Недавно наши психологи провели любопытное исследование. Проанализировав около 200 биографий известных живописцев и скульпторов, доживших до 70 лет и более, ученые установили, что их можно с известной долей условности разбить на четыре группы.
Первую группу составили биографии художников с ранним расцветом творческой активности (2^6 – 30 лет), но с быстрым спадом (40 – 50 лет), например Л. Клаус, Я. Иордане.
Вторая группа: ранний расцвет (25 – 30 лет) и сохранение высокой творческой активности до преклонного возраста, например К. Моне, Ж. Гудон.
Третья группа: поздний расцвет (после 40 лет) с быстрым спадом, например Э. Дега, О. Роден. Четвертая группа: поздний расцвет (после тех же 40 лет) и сохранение высокой творческой активности до преклонного возраста. Такими были Тициан, К. Коро. Наиболее многочисленными оказались первая группа (38 %) и четвертая (30%). За ними идут вторая группа (20%) и третья (12 %)• Как видим, группа художников, творивших до преклонного возраста, весьма значительна.
Заманчиво было бы найти научно строго описанные примеры длительной активности выдающегося человека, допустим, от «состояния» вундеркинда до глубокой старости,, активности, которая была бы наблюдаема учеными подробно и проанализирована. К сожалению, такие сведения найти нелегко.
Для нашей с вами цели достаточно просто привести несколько примеров долголетия с сохранением трудовой и творческой активности.
В Советском Союзе жил «патриарх Земли» 167-летний Ширали Мислимов. Для своих л«т он был довольно бодр, работал в саду, с завидным терпением окапывал и подрезал деревья, убирал хворост. «Старик стариков» охотно вступал в беседу. В чем секрет его долголетия? По его мнению, он прост как день – трудись!
Композитор и дирижер Игорь Стравинский и в 88 лет оставался творцом, не прекращавшим вечный поиск оригинальных выразительных средств, неведомых путей в музыке. Он, казалось, до последней минуты (умер в 1971 году) жил только одним – как музыкант каждый раз появляться в новом качестве, предлагать все новые и новые решения.
Прожить почти целое столетие и сохранить юношескую способность к творчеству – это качество заслуживает особого уважения и восхищения. Воистину неисчерпаемы возможности человека!
Поэт Беранже работал до 77 лет; Лев Толстой – до 82; Виктор Гюго – до 83; академик Павлов – до 87; микробиолог Гамалея – до 90; Диоген, Демокрит, Тициан и Микеланджело проявляли творческую активность, перейдя рубеж восьмидесятилетия; Бернард Шоу творил до 94 лет...
Список этот можно продолжать и продолжать. Примеров много. И все они будут говорить об одном: возможности наши далеко выходят за привычные границы.