Три вступления
Три вступления
Направляем луч осознания
Сюжетов взаимодействия между людьми множество. Их так много, что я бы не взялся назвать их поименно, как никто пока не взялся; а кто брался – с тем лично я мог бы очень поспорить. Кто из нас может сказать: я ВСЕ это знаю? Но собрав воедино знания разных из нас, мы можем приблизиться к реальной картине (да и то, пока мы складываемся в рамках одной культуры – многого мы опять так никогда и не увидим, потому что сама культура – это очень определенный способ смотреть на вещи, то есть, другими словами, многого не замечать).
И я хочу здесь собрать знания разных из нас. И все равно – надобно ограничиться. Я хочу ограничиться семьею, после размышлений и практики, длившихся годами, потому что именно на этом уровне анализ сказок производит, на мой взгляд, самый глубокий психотерапевтический эффект. Я скажу вам больше, уже чуть-чуть эзотерически, как бы с глазу на глаз: там ничего по важности рядом с семьей не стояло. И громко заору в сторону (чтобы нас с вами не услышали): да здравствует осознавание чего угодно! А потом наклонюсь к вам и прошепчу: но мир бесконечен, и лучше примени свои мозги там, где это имеет больше всего смысла. И тогда ты меня спросишь: «А что имеет больше всего смысла?» И я тебе отвечу: семья. Я тебе не на духовном уровне это отвечу и не на материальном, а на психологическом. На духовном это тоже во многом верно, и для многих народов «мир духов» и «мир предков» обозначается одним словом и означает одно и то же; но я же с тобой не как духовный авторитет разговариваю, а как психолог. И на материальном в этом тоже очень много правды – потому что деньги в основном из семьи берутся и в семью уходят.
И я здесь покажу вам немного другой взгляд на сказки, чем показывал до сих пор. Есть, ребята, такой уровень, где описываются движения любви, ее механика и динамика. Я вам это не как граф Калиостро говорю (потому что сей граф, пытавшийся открыть формулу любви, сделал нарушение одного из первых законов про любовь (которых, по идее, он не мог не знать, специалист хренов!), а именно закона, что любовь на собственную выгоду не обращают) и не как матушка-церковь говорит, а как простой (советский?) (нет, скорее антисоветский!) психоаналитик. Вот попробуйте представить сказку как описание всегда одного и того же процесса: как любовь искривила свое нормальное течение между близкими людьми, и как потом этот поток вернулся в русло (если вернулся). У вас это, скорее всего, не получится, как не получалось много лет у меня (хотя, может, вы талантливее?), но мы научимся этому. Для этого я сижу и пишу книгу. Я постараюсь говорить в ней на самом простом языке, потому что психологическое знание должно принадлежать любому нормальному человеку. Я постараюсь говорить достаточно сухим языком (хотя бы время от времени), без лишних сантиментов, чтобы мы могли увидеть «как оно все устроено».
Так вот, семья по такому определению является базовой формой организации людей в этом мире. Я могу вместо слова «семья» поставить «Род». Эти коннотации меня не очень волнуют. И эта базовая форма скреплена любовью, а любовь – это как раз то, что является базовой формой взаимоотношений людей, их долгов, расплат, обязанностей и всего прочего, что происходит между ними. Не коллектив, не работа, не хобби, не наблюдения за кузнечиками в тихую погоду – а именно семья является самым эмоционально значимым фактором души. Человек волнуется вроде бы по работе, а начнешь с ним разговаривать «вглубь» – он волнуется о семье. Потому что он волнуется о правильном течении любви вокруг себя, и течения денег или знаний его так никогда не затрагивают. И он волнуется о мнении предков (взгляд по роду назад), о своем «лице» перед женой-братьями- сестрами (взгляд по нынешнему уровню), о будущем детей (по роду вперед), и вот именно об этом говорит его психика, вызывая сильные эмоции; а эмоции – это ответ сердца, господа!
И вот почему я пишу такую книгу: говорят, что семья умерла. Я много лет изучаю людей и, простите, пришел к тривиальному выводу: нет, не умерла, потому что не родилось никакой новой альтернативы. Другие форматы, кроме семьи, не работают (насколько-то работает дружба, но ведь, это, простите, то же самое – про поток любви между людьми). Родилась разве что альтернатива в форме бизнеса (в смысле, не родилась, она с нами с незапамятных пор, но сейчас эта модель мощно набрала обороты, мы всё так устроили, что дурить друг друга стало значительно выгоднее, чем просто производить).
И то, что изучение семьи возвращается в течение человеческой мысли (семейная психотерапия даже на полвека младше психоанализа, а тому всего сто лет) – это как раз оживание семьи.
Вот что такое «семья»: это упорядоченные потоки любви между людьми, достаточно долгие и прочные, чтобы существовать столетиями (а может – тысяче… ? мы не знаем).
Изучение этих потоков, их «берегов» (порядков) – задача этой книги.
Мы будем изучать их на языке сюжетов. Это значит, что мы будем работать в формате, похожим на шахматы или карты: мы расставим фигуры (архетипические роли) и изучим их самые вероятные, основные формы взаимодействия (а это архетипические сюжеты). И когда мы учимся разбираться в законах этой игры, что действительно похоже во многих смыслах на учебу игры в шахматы или карты, мы подходим к возможности играть в эту игру осознанно. Обычное наше состояние по отношению к Знанию о Семье (Роде) более-менее похоже на состояние обезьяны или маленького ребенка по отношению к игрокам в шахматы. Вы уж меня простите, так мне кажется. Я имею в виду очень малую осознаваемость этого знания. Есть-то оно есть, но про это почти ни с кем в этой жизни невозможно даже поговорить (это и есть указатель на малую осознанность, потому что между собственной осознанностью и высказываемой осознанностью у большинства из нас зазор очень мал. В смысле (но не только): врунов мало. Казаться глупее, чем ты есть, искусство известное, но как во всяком искусстве, истинные мастера своего дела редки.)
Так что зацепите свою сознание за метафору (то есть поиграйте, если простыми словами), как будто ваш папа – король, ваша мама – королева, и мы начинаем игру, в которую вы, скорее всего, бессознательно играете всю жизнь, а осознанно вам может быть на первых порах трудно… А впрочем, я, наверное, преувеличиваю, просто как простой купец, товар нахваливаю: ай, какой хороший! Самый главный! Самый непонятный! А на самом деле оно все просто, как три копейки. Но нахваливать надо, это эзотерическая истина. Какой товар ни есть. Самому нравится – вот и продавай.
Потому что (последняя эзотерическая истина в этой главе) человек занимается только тем, что ему важно. И психотерапевт, частный случай, занимается только тем, что ему самому помогло, иначе он – падла безобразная. Он лечит людей так, как вылечил себя (или как лечит). Я долго шел через голову, занимаясь анализом. И постепенно стал понимать, что голова думает в основном о сердце и о пипиське. А наш товар – нечто вроде карты каналов между ними.
Ну нет, всё, хватит эзотерических истин, переходим к основному тексту.
Об архетипических сюжетах
Дело на первый взгляд кажется невозможным. Количество сюжетов огромно. Как ввести в единую систему Спящую Красавицу, Синюю Бороду, Зевса, мальчика-с-пальчика и прочих, прочих, прочих? Я бы никогда не взялся за такой труд, если бы мне не казалась такая система натуральной, содержащейся в каждом из нас. Естественной, но не осознанной.
Каждый из нас на самом деле знает эти сюжеты. Каждый из нас знает базовую сюжетику человеческих путей, пусть смутно, подспудно, в виде простого здравого смысла, традиций, морали, расхожих анекдотов, сказок. Основная проблема понять и описать эти сюжеты заключается, мне кажется, вовсе не в объеме работы: описаны же миллионы видов насекомых, у которых вообще не разобрать, где хвост, где голова. Основная проблема заключается в том, что мы, человеки, находимся внутри этих сюжетов, и крайне склонны искажать ближайшее к себе поле.
И получается: чужие сюжеты неинтересны, а свои непонятны. И – будто сказочное заклятие! – чем интереснее, тем непонятнее. Огромна сила идентификации, то есть отождествления с "должной" ролью, когда все, что не "вмещается" в требуемый образ, становится невидимым для сознания. Огромна сила построения "персоны", то есть социально адекватного образа, заслоняющего реальные психологические происшествия. Огромны силы вытеснения "тени" – нежеланных, страшных, трудных сторон действительности.
И тем не менее, в реальной психотерапевтической практике мы постоянно видим, что осознавание, во-первых, возможно, и во-вторых, целительно. Видение собственной сюжетики, понимание своей роли и целостного действа, в котором эта роль разворачивается, полезно по меньшей мере настолько, насколько полезны открытые глаза; а часто имеет для людей критически важное значение.
(То, что я только что высказал, совершенно не очевидно для множества людей, и даже, кажется мне, для огромного их большинства в эмоционально значимых ситуациях. Давайте запишем этот гимн осознаванию как "символ веры". Весь данный труд делается внутри такой парадигмы, где "осознавание" – это "хорошо" и даже "нужно". Конечно же, есть сюжеты, и таких множество, где осознавание прямо или косвенно запрещено: например, сюжеты обмана, внушения, опьянения, или часто даже просто "праздника легкокрылой младости", «молодежной колбасы». Мы и эти сюжеты, даст Бог, изучим.)
Это книга – не философский труд, а пособие по сказкотерапии и архетипическому анализу. Поэтому мы не будем вдаваться в общие вопросы осознавания, а будем им заниматься. Причем не в любом произвольно взятом направлении (осознавать можно что и как угодно, и поле осознавания по определению бесконечно), а именно в плане сюжетики человеческих судеб. И матрицами для описания этих сюжетов и судеб для нас будут служить сказки и истории. Как и основным языком описания: лаконичным, конкретным, общепонятным. Недостатком сказочного языка можно назвать перенасыщенность символикой, но сдается мне, что в сказках эта символичность и метафоричность просто виднее, чем в других способах описания жизни; мир, кажется, гораздо более взаимосвязан и "целен", чем принято считать в бытовой реальности или материалистической философии. Отсюда и насыщенность символами: одно указывает на другое.
"Сад расходящихся тропок". В принципе, можно представить себе все разнообразие сюжетов как варианты одной жизни. В этом есть некоторая осмысленность (особенно духовного порядка), но, я думаю, обычно она нам не нужна. На "этом" уровне, где я осуществляю свой труд, мы разные люди, и жизнь наша строится как последовательность историй, происходящих в основном между нами. Это и является психологическим уровнем. Этим и займемся.
Печальное предисловие
К сожалению, это книга в основном про «несчастные» семьи. Здесь мало сюжетов здоровой и счастливой жизни. Это вызвано многими причинами, один из которых – эти «здоровые» сюжеты внешне очень просты, и их не очень интересно описывать. (Я вспоминаю, как моя двоюродная бабушка рассказывала про наших предков. Когда моя тетя включала диктофон, она говорила: «Значит так, такой-то и такая-то, родились там-то, жили хорошо, дети их уважали». И так про всех, примерно одно и то же. Как только диктофон выключался, она оживала: «значит так, был он а-а-агромным бабником, а она.» И пока не включался диктофон, мы наслаждались живыми и классными историями. А как только он включался, опять: «Жили хорошо, дети их уважали».)
В «здоровой» семье половина описанных в этой книге сюжетов присутствовать не должна. Там не должно быть ни измен, ни разводов, ни абортов, ни гипер-опеки, ни прочей «дряни». И очень многие семьи стараются делать вид, что у них этого и нет. И это тоже совершенно нормальное и достаточно здоровое желание. Но если мы изучаем семейную сюжетику всерьез, то мы не можем позволить себе такой роскоши, как обращать внимание на «хорошее» и не обращать на «плохое». Получается, на самом деле, в аккурат наоборот, и это естественно при занятиях психотерапией, которая обычно начинается с серьезной проблематики.
Увы, здесь мы сильно похожи на медиков, и нам в первую очередь видны болезненные и грустные стороны жизни. И вот что важно: когда мы изучаем патологию, мы видим, как правило, те вещи, которые подспудно существуют и в здоровой норме. Просто в «жестких» сюжетах они становятся выпукло-видными. И мы изучаем их для того, чтобы знать действующие силы здоровой нормы и знать, куда они могут завести нас, и в этом смысле, очень хочется верить, такое знание способствует здоровью.
На самом деле, все описанные здесь сюжеты – вполне из гущи обычной, нормальной жизни. И кто мы такие, чтобы говорить, что мы хотим жизни другие и получше? Или хвастать перед лицом всего этого своим семейным и психическим здоровьем? Да упаси Боже. Как и любому ученому, изучателю психики приличествует скромность и терпимость до самых краев своей души.
А она по определению бескрайняя.