11. Роль армии

11. Роль армии

Когда мы изучаем события рубежа 90-х годов прошлого века в Югославии, в глаза бросается следующий факт: ЮНА как общегосударственная сила проявила свою неспособность отстаивать целостность СФРЮ в ситуации паралича государственной власти республики, но стала эффективной силой сербского сопротивления сепаратистам54. Почему так произошло?

Наша цель – понять это. Из цели вытекают следующие задачи:

1.Рассмотреть роль ЮНА в меняющейся Югославии;

2. Раскрыть механизм превращения ЮНА из югославской в сербскую силу;

3. Раскрыть значение ЮНА как политического фактора в генезисе сербских государств.

ЮНА – югославская народная армия – была создана как политический инструмент.

В послевоенное время армия стала мощным идеологическим институтом, влияющим на формирование югославской национальной идентичности. «Югословенство» лежало в основе партизанской традиции Югославии и ЮНА. Стоит отметить, что параллельно с конфликтом Тито-Сталин в НОАЮ (народно-освободительная армия Югославии) прошла реформа, унифицировавшая армию: названия воинских соединений были лишены привязок к местности и национальности, и назывались только по своему номеру. При этом в армии югословенская идентичность внедрялась не прямо, а через реализацию лозунга «Братство и единство».

Мы уже говорили о реформе после «хорватской весны» армии и образовании сил Территориальной обороны, здесь отметим основные черты их организации: местные штабы ТО подчинялись местным общинам. Местные общины имели распределенные между собой обязанности во время войны, а сам штаб распоряжался и оружейным складом.

Здание второй югославской государственности всю историю своего бытия покрывалось трещинами, но трещиной, предопределившей распад, стала смерть маршала Тито 4 мая 1980 года. После его смерти Югославией управлял Президиум, состоявший из представителей югославских республик. По мере роста разногласий между республиканскими элитами, которые и были представлены в Президиуме, военное руководство Югославии оказывалось все более одиноким в политическом плане, что толкало его на определеннее действия.

Документы, мемуары руководителей ЮНА свидетельствуют о подготовке военного путча. Армия могла это сделать, не переступая своих прав, чему пример мы можем увидеть в уже упоминавшихся нами событиях 1981 года в Косово, когда для успешных действий армии понадобилось руководство из Генерального штаба, но не понадобилась политическая санкция. Тем не менее, на чисто военный путч армия оказалась неспособна, и военное руководство искало союза с руководством партийным.

Генерал Велько Кадиевич, последний министр обороны СФРЮ, в своей книге «Контрудар» достаточно подробно рассматривает фактор непонимания между руководством ЮНА и руководством Сербии. Он однозначно отмечает, что по мере углубления кризиса руководство Сербии во главе с Милошевичем все меньше внимания уделяли задаче сохранения Югославии как единого государства, и все больше – сербским интересам, причем по словам В. Кадиевича, Милошевич стремился отстаивать интересы сербов, проживавших в Сербии, но по отношению к сербам Хорватии и Боснии считал возможным для себя торговаться – и в доказательство приводит слова Борислава Йовича, помощника С. Милошевича: «Сербы в Сербии не имеют с сербами за Дриной и Уной ничего общего, кроме названия55». Также последний министр обороны СФРЮ отмечает, что в начале 90-х от С. Милошевича неоднократно поступало предложение вывести части ЮНА из тех республик, где югославским военным «стреляют в спину». Во время десятидневной войны в Словении для наведения порядка в мятежной республике ЮНА потребовалось две пехотные бригады, одна из Сербии и одна из Черногории – но члены Президиума из этих республик высказались против задействования данных бригад. Также Кадиевич указывает, что в начале кризиса сербское руководство неоднократно повторяло: «Сербия не воюет», что выбивало почву из-под ног ЮНА в ее действиях по защите Югославии.

Что касается общего несовпадения действий руководства ЮНА и Сербии, то здесь Кадиевич отмечает, что Милошевич стремился найти выгоду в конкретных ситуациях, но не отдавал должного внимания стратегии борьбы за единство государства.

ЮНА не могла действовать «сама по себе», без политической поддержки руководства и в силу деструкции самого государственного руководства. Вследствие того, что Конституция 1974 года давала большие полномочия республикам, СФРЮ к концу 80-х была де-факто конфедерацией, и от республиканских элит зависело больше, чем от Президиума СФРЮ, который после смерти Тито стал в сущности координационным органом.

В руководстве ЮНА преобладало мнение, что внезапный военный удар приведет к меньшим жертвам, чем гражданская война.

Таким образом, мы можем сделать следующий вывод: ЮНА, будучи политической силой, гарантом целостности СФРЮ, не смогла сохранить целостность государства вследствие незаинтересованности государственного руководства в сохранении этой целостности. При этом интересы руководства Сербии и интересы руководства ЮНА, совпадая, не привели к желаемому руководством ЮНА результатам, а именно – сохранению целостности СФРЮ. Тем не менее, ЮНА стала тормозом на пути развала СФРЮ, а в дальнейшем – основой сербских вооруженных сил в трех новых сербских государствах.

В западных же трактовках распада Югославии ЮНА представляется верным орудием великосербских шовинистов во главе с Милошевичем, стремящихся путем геноцида расчистить жизненное пространство для реализации сформулированного еще в «Начертании» Гарашанина проекта «Великой Сербии»

Механизм превращения ЮНА из югославской в сербскую военную силу.

Во время словенского кризиса из ЮНА массово стали уходить военнослужащие словенской национальности, и их примеру стали следовать и хорватские военнослужащие. 25 августа 1991 года лидер мусульманской партии СДА Алия Изетбегович заявил, что мусульманские генералы ЮНА должны командовать на своей территории, а «наши мальчики» (военнослужащие ЮНА боснийского происхождения) не должны находиться «под чужим командованием». 27 августа министр обороны Боснии и Герцеговины, Ерко Доко, огласил решение правительства, согласно которому отныне новобранцы из Боснии не должны призываться за пределы республики, и что контроль над призывом переходит в компетенцию властных органов БиГ. В сентябре того же года попытка провести мобилизацию с Боснии и Герцеговине, предпринятая ЮНА, кончилась неудачей. Однако не стоит считать, что сами сербы горели желанием служить в ЮНА, становящейся актором разворачивающейся кровавой драмы: тем летом резервисты 169 пехотной бригады, дислоцированной в Сербии, отказались следовать в Словению.

А в это время сепаратисты в Словении, Хорватии и Боснии разворачивали свои вооруженные силы на организационной основе Территориальной обороны. Части Территориальной Обороны находились в распоряжении союзных республик, а местный контроль был в руках местных общин. В Хорватии и Боснии Тероборона мусульманских и хорватских общин оказались в руках сепаратистов, а Тероборона в общинах, где проживало сербское большинство, стали силами сербской самообороны, действовавшими вместе с ЮНА. Это было сделано следующим образом: функционеры сербской политической партии СДС, создали в общинах с сербским большинством кризисные штабы, взявшие под свой контроль местные структуры Теробороны.

Осуществляя подготовку к эскалации конфликта в БиГ, руководство ЮНА в союзе с Милошевичем сумело провести две сложные операции:

Перевести бойцов и офицеров родом из Черногории и Сербии, служащих в северных югославских республиках, к себе на родину, и наоборот – военнослужащих родом из Боснии перевести в Боснии из Сербии и Черногории. Александр Ионов, ссылаясь на дневники Борислава Йовича, члена Президиума СФРЮ от Сербии, пишет о том, что сербским руководством было принято решение перебросить офицеров-боснийских сербов из Сербии и Черногории в части ЮНА, дислоцированные в Боснии. 25 декабря 1991 года такой приказ отдал министр обороны СФРЮ Велько Кадиевич.

Тогда в Боснии находилось примерно 90 000 военнослужащих ЮНА, и к моменту объявления независимости БиГ примерно 85% военнослужащих были боснийскими сербами.

Таким образом, была создана кадровая предпосылка для реорганизации ЮНА в сербскую армию.

2. Армейские склады были переведены в большинстве своем под начало сербских офицеров.

Важно отметить важность добровольческого движения. Из-за провала мобилизации во время войны в Хорватии ЮНА стала активно привлекать добровольцев для боевых действий. Такая практика была распространена и на БиГ. 25 марта 1992 года министр обороны СФРЮ направил во второй военный округ (Центральная и западная Босния) приказ формировать добровольческие бригады с сербским офицерским составом, подчиненные структуре ЮНА.

Таким образом, к началу войны военная структура ЮНА оказалась в руках сербов, причем на вооруженные силы молодых сербских республик оказывали влияние как функционеры сербских националистических партии, имеющие контроль над частями Теробороны, так и сербские националисты, ставшие добровольцами.

Таким образом, конфликт между нарождающимся сербским национализмом в новой форме и отмирающей югословенской идентичностью, наиболее ярко выраженной в ЮНА, стал главной причиной неспособности югославской армии к эффективным действиям во время кризиса государства. Но став кадрово сербской, ЮНА превратилась в мощную базу для армий сербских государств Республика Сербская и Республика Сербска Краина, благодаря чему оказала большую помощь в борьбе сербов за свои интересы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.