– Совместная франко-германская оборона

– Совместная франко-германская оборона

Параграф договора, посвященный обороне, начинается следующим образом: «В области стратегии и тактики компетентные органы обеих стран приложат усилия, чтобы сблизить свои доктрины с целью выработать общие концепции. Будут созданы франко-германские институты оперативных исследований».

Этот текст не нуждается в комментариях: Лиссабонский договор (2008 г.) недвусмысленно говорит о том, что «страны, входящие в НАТО, разрабатывают и реализуют свою стратегию в его рамках [т. е. в рамках Альянса]». На деле «Европейская оборона» так навсегда и осталась пустым сотрясанием воздуха. «Франко-германская бригада», которую я, будучи министром обороны, в 1988 г. вместе с Герхардом Штольтенбергом открывал в Бёблингене, под Штутгартом, не стала более эффективным подразделением, когда в нее вошли живущие в Германии бельгийцы и испанцы и ее переименовали в «Европейский корпус». «Европейский корпус» – это политический символ, он никогда не участвовал и не будет участвовать ни в каких операциях.

Совместные франко-британские действия в Ливии в 2010 г. продемонстрировали новую американскую доктрину Lead from behind, суть которой сводится к использованию марионеток. Во имя правильных или ложных целей – другой вопрос.

Поскольку я не хочу обидеть немецких лидеров предположением, что они потеряли всякое представление о геополитике и попросту отошли в сторонку, следует сделать вывод, что они решили на некоторое время отстраниться от оборонных проблем в соответствии с пацифистскими настроениями, которые господствуют в общественном мнении их страны.

Гидо Вестервелле, министр иностранных дел ФРГ, объяснял, что Германия воздержалась при голосовании (17 марта 2011 г.) в Совете безопасности ООН по поводу резолюции № 1973, разрешающей использование военно-воздушных сил, чтобы защитить население Бенгази, дабы не навредить отношениям с Китаем, Россией, Индией и Бразилией – четырьмя развивающимися странами, с которыми Германия налаживает все более тесные коммерческие связи. Эта позиция – прекрасный пример того, что я назвал «искушением просторов».

Многие немецкие политики сразу заговорили о возвращении Германии к «особому пути» (Sonderweg) и поиску баланса между ее тремя западными союзниками и странами БРИКС[194]. Я думаю, дело совсем не в этом. Резолюция № 1973 была использована самым превратным образом. Ее смысл извратили, чтобы сменить режим в Ливии. Это ли не лучший способ государственного строительства? Сегодня страну контролируют вооруженные группировки, в основном исламистского толка. Опыт прошедших с тех пор двух лет показывает, что Германия, воздержавшись, возможно, была права. Однако дело в том, что она настороженно относится к самой идее интервенции, что вновь продемонстрировала в сентябре 2013 г., когда обсуждались военные удары по Сирии (тем более что это решение было принято вне рамок международного права, требовавших одобрения Совета безопасности ООН). Но осторожность Германии на этом не останавливается и распространяется даже на военные кампании, которые отвечают духу и букве международного права, как операция в Мали, проведенная в январе 2013 г. В результате Франции пришлось одной проводить операцию, чтобы крупное государство, расположенное в сердце Сахеля и граничащее с семью странами, не превратилось в прибежище вооруженных джихадистских группировок. Одно дело – возражать против того, чтобы Запад (т. е. США), действуя от имени законов, которые он сам же и навязал, брал на себя роль мирового жандарма и узурпировал знамя универсализма. Совсем другое – на деле отказываться от любой ответственности, даже действуя в рамках международного права и решений Совета безопасности ООН.

Контроль над Мали со стороны вооруженных группировок джихадистов представлял прямую опасность не только для государств Западной Африки и Магриба, но и для всей Европы. Сети исламистов опутывают все страны. Для тех, кто брал заложников в Сахеле, национальность их жертв значения не имела. Кроме того, многие совершенно недооценивают связь между различными зонами напряжения: африканским Сахелем – Магрибом – Машриком – странами Персидского залива – Кавказом. Следует признать, что, поддержав военные удары (пусть и ограниченного масштаба) по Сирии, вне рамок Совета безопасности ООН и несмотря на то, что они могли сыграть на руку исламистской оппозиции, Франция продемонстрировала непоследовательность своей позиции. Однако Германия склонна вовсе закрывать глаза на проблемы, связанные с безопасностью южного фланга Европы. Федеративной Республике давно пора осознать, что на ней тоже лежит своя доля ответственности, тогда как Франции стоит признать, что время односторонних западных интервенций осталось в прошлом. Пока существующую лакуну в оборонной сфере сможет заполнить сближение Франции и Великобритании. Переход Германии в 2011 г. на профессиональную армию, чей бюджет (около 30 миллиардов евро) сопоставим с бюджетом французских вооруженных сил, позволит в случае необходимости проводить совместные военные операции, само собой, в рамках международного права.

Пацифизм немцев не может не раздражать, но, учитывая их историю, его истоки вполне понятны. Как иронично замечает Ханс Старк, «что сказали бы те, кто сейчас возмущается пацифизмом наших соседей, если бы Германия активно наращивала свои вооруженные силы […], проводила военные операции по всему миру и начинала боевые действия без каких-либо предварительных обсуждений, по одному решению канцлера? Мир чувствовал бы себя спокойней?»[195] Тем не менее пришло время, чтобы Европа – прежде всего в лице трех крупнейших военных держав: Великобритании, Франции и Германии – взяла на себя долю ответственности за происходящие в мире события, но строго в рамках международного права, которое больше не может, как это происходило с 1990–1991 по 2003 г., определяться исключительно Западом. Время Америки как единственной сверхдержавы осталось в прошлом. Нужно считаться с развивающимися странами, прежде всего с Россией и Китаем, которые de facto представляют остальных в Совете безопасности ООН. Холодная война закончилась. Все заинтересованы в том, чтобы договориться о modus vivendi. Важно следовать переговорным путем и не пытаться пробудить демонов холодной войны.

Однако в ожидании того, пока Франция и Германия во имя мира во всем мире вместе попытаются построить предложенную де Голлем «Европейскую Европу», мы вынуждены признать, что через пятьдесят лет после подписания Елисейского договора заложенные в нем принципы безопасности до сих пор не воплощены в жизнь.