20. Подполье «Уэзерменов»

20. Подполье «Уэзерменов»

Подполье «Уэзерменов» откололось от Студентов за демократическое общество (SDS) в 1969 году, превратившись в преступную организацию, которая вела городскую партизанскую войну (герилью) в США. Одним из основных лидеров была женщина - Бернадин Дорн, которая выпустила первое публичное заявление подполья «Уэзерменов», «Объявление войны» США. Признаки социопатического менталитета можно заметить с «Дней гнева», бунта «Уэзерменов» в Чикаго в 1969 году, когда окружной прокурор Ричард Элрод был серьезно ранен и парализован на всю жизнь. Дорн вела своих товарищей «Уэзерменов», распевающих пародию на песню Боба Дилана, которую они назвали «Лежи, Элрод, лежи», радуясь параличу Элрода.

Чарльз Мэнсон - суперзвезда Новых левых

В 1969 году на «военном совете» в городе Флинт, Мичиган, Дорн похвалила убийства, совершенные «Семьей» Чарльза Мэнсона, поддерживая это преступление как революционный акт. В честь этого Дорн ввела трехпалое приветствие «Уэзерменов», названное «приветствием вилки», что символизировало вилку, которую использовали для того, чтобы вспороть живот беременной актрисе Шэрон Тэйт. Дорн шутливо назвала эти восемь жертв «Восьмеркой Тэйт». Относительно убийств Дорн говорила: «Вскройте этих богатых свиней их же собственными вилками и ножами, а затем съешьте свой обед в той же самой комнате, классно! Уэзермены тащатся от Чарльза Мэнсона!» Дорн и ее муж Билл Айерс, которые в наше время оба удобно устроились в академической среде, пытались не придавать значения комментариям Дорн о Мэнсоне в 1969 году, заявляя, что это было сказано не всерьез, что, по-видимому, означает, что более приемлемо шутить о злодеянии. Тем не менее, в то время, те, кто слышал и знал Дорн, не имели сомнений относительно ее подлинного восхищения Мэнсоном и его смертоносными подхалимами.

Том Хайден пишет:

«Многие люди, включая несколько подпольных газет, впали в иллюзию, будто Мэнсон был преследуемым и недооцененным хиппи. Джерри Рубин был одним из них. Он и Фил Окс пошли проведать Мэнсона в тюрьме. Мэнсон сказал им, что хотел бы вести себя на своем предстоящем процессе столь же вызывающе и дерзко как «Чикагская семерка». Джерри был очарован».

Хайден заявляет, что Рубин (к тому времени биржевой маклер на Уоллстрит), сказал ему, что

«в моем уме я хотел верить, что обвинения против Мэнсона были подставой ФБР. Я настолько романтизировал поведение преступника, что искал любое возможное объяснение, чтобы найти в преступнике что-то хорошее. Если общество сделало Мэнсона безумным, то я думал, что это общество было виновато в преступлениях Мэнсона, не Мэнсон. И такая позиция была частью безумия того времени».

Юрист и писатель Винсент Бульози, биограф Мэнсона, пишет, что Рубин воскликнул: «Я влюбился в Чарли Мэнсона в первый раз, когда я увидел его лицо херувима и сверкающие глаза на телевидении. Его слова и храбрость вдохновляли нас».

Что касается Дорн, то Хайден пишет:

«Гораздо более невероятной была позиция Бернадин Дорн, которая назвала поступок Мэнсона «классным». На последнем митинге «Уэзерменов», прежде чем они ушли в подполье, Бернадин стояла на сцене в мини-юбке и высоких кожаных ботинках, поднимая руку в воздух, ее пальцы делали знак вилки Мэнсона, символ жестокости, которую «Уэзермены» решили причинить буржуазному обществу. «Уэзермены» пришли к заключению, что белые младенцы были «свиньями»... »

Сэйл пишет об этом периоде:

«Анализ «Уэзерменов» пришел к выводу, что белые были практически бесполезны в продолжающемся всемирном противостоянии, и за исключением нескольких храбрых уличных бойцов вроде «Уэзерменов», все они были развращенными, продажными тиранами. Потому, логически, смерть белого ребенка - положительное революционное действие, и действительно, когда «Уэзермены» проводили абстрактные дебаты на «военном совете» [во Флинте в 1969 году] о том, правильно ли убийство белых младенцев, один «Уэ-зермен» вдруг крикнул аудитории: «Все белые младенцы - свиньи». Отсюда оставался только один шаг к восторженной речи Дорн о банде Чарльза Мэн-сона... »

Другие изначальные влиятельные лица в среде Новых левых почитали Мэнсона как современного Христа, коим он действительно считал себя. «Дитя вторника», «оккультная и подпольная» газета, основанная Джерри Эпплбау-мом, Алексом Апостолидесом, и другими левыми авторами, которые продолжили создавать «Свободную прессу Лос-Анджелеса», во время процесса над Мэнсоном поместила на первую страницу распятого Мэнсона. В другом номере была фотография Мэнсона с подписью «человек года».

Марион Дельгадо - ребенок-звезда левых социопатов

Возможно, столь же странной, как восприятие Мэнсона и его приспешников в качестве революционных героев, была поддержка «Уэзерменами» пятилетнего мексиканско-американского ребенка Мариона Дельгадо, который в 1947 году положил на железнодорожный путь бетонную плиту, из-за чего поезд сошел с рельс и четыре человека были ранены. Для «Уэзерменов» это тоже было революционным действием, и они приняли лозунг «Марион Дельгадо -Живи как он!». Джаред Израэль, один из лидеров Студенческо-рабочего Союза, который выступал против кружка Дорн/Айерса в SDS, комментировал это так:

«Итак, а) «Уэзермены» призывали подражать смертельно дефективному ребенку. И б) особенно в выборе смертельно дефективного ребенка чикано, и представлении его как примера для подражания в их «революционной борьбе», в том, что они назвали «брюхом зверя», они показали полную глубину расизма, который лежал в основе их фальшивой борьбы против «привилегий белой кожи».

Похоже, что мальчишка просто хотел разломать кусок бетона, положив его на рельсы. Однако для «Уэзерменов» это было столь же героическим революционным действием, как убийство вилкой Шэрон Тэйт. Невразумительная выходка ребенка, произошедшая двадцатью годами раньше, воззвала к менталитету «Уэзерменов». Фотография ребенка, опубликованная в журнале «Лайф» в 1947 году, была переиздана на обложке «Заметок Новых левых» под заголовком: «Принесите домой войну!».

Билл Айерс в автобиографии пишет о том, как «Терри» начал раскрутку маленького Мариона как революционной иконы. «Терри» держал фотографию Мариона, полученную «горячей с кабеля Ассошиэйтед Пресс», где тот держал «кусок скалы, использованного, чтобы пустить под откос грузовой поезд в Италии». У Айерса тут, похоже, какие-то галлюцинации, поскольку снимок был сделан в 1947 году и не мог быть «горячим с кабеля Ассошиэйтед Пресс», да и кусок скалы при этом не использовался. Мальчик был из Калифорнии, не из Италии, и поезд перевозил пассажиров, а не грузы. Однако, так как Айерс нынче профессор, пристроенный в академическом мире, не стоит ждать от него точности исследования. Возможно, Айерс пытается здесь смягчить инфантильную реакцию «Уэзерменов» на событие, в результате которого было ранено пять человек, включая инженера, хотя Айерс заявляет, что не было «никаких ранений, но грузу и подвижному составу был нанесен большой ущерб». Следовательно, сценарий инцидента с Дельгадо в 1947 году был полностью повторно выдуман Айерсом, как это было у SDS. Помимо этого, Айерс вспоминает, что Терри «кричал с ликованием... Терри дважды громко прочитал заголовок с воплями смеха». Айерс вспоминает о широком использовании этого мальчика как символа «Уэзерменов»:

«Марион Дельгадо стал нашим революционным антигероем и талисманом, его лицо появилось на футболках, пуговицах, и в дальних углах наших листовок и газет, опознаваемое только для знающих. Звоня по телефону друг другу, мы раз за разом стали идентифицировать себя как «Марион Дельгадо»... Марион Дельгадо был всюду, живи как он!»

Во время Чикагского бунта в октябре 1969 года, организованного «Уэзерме-нами», Джефф Джонс, один из основателей организации, упомянул пример Мариона Дельгадо перед толпой, и толпа из нескольких сотен людей взбесилась в так называемые «Дни гнева», разбивая витрины и громя автомобили.

Геноцидальность

Джаред Израэль упоминал о менталитете «Уэзерменов», направленном на убийство белых:

««Уэзермены» рассматривали белых американских рабочих как проблему. «Уэзермены» скрывали свою идеологию презрения за риторикой о том, что они, не обращая внимания на иронию, называли «привилегией белой кожи». Я говорю «не обращая внимания на иронию», потому что «Уэзермены» и их союзники в непропорционально большом количестве были выходцами из среды высших классов. В любом случае, безотносительно их происхождения, их идеология была модной адаптацией презрения к якобы «грубым» рабочим, которых они присоединили к себе во время своих бунтов. Они были настоящими снобами. Самоисследование? Пожалуйста. Снисходительность к себе и самовосхваление были их лозунгами, как они это продемонстрировали».

Израэль описывает нигилистическую идеологию «Уэзерменов» так:

«Смесь из де Сада, Маркузе, Тимоти Лири, Франца Фанона (от которого они переняли обожествление лидеров Третьего мира и трагическое заблуждение об очистительном достоинстве насилия), и Организации освобождения Палестины. (Это в то время, когда левые американцы, в широком плане, вовсе не были без ума от ООП.) «Уэзермены» приняли позу убежденности в своей правоте, лжереволюционную позицию, чрезвычайный антиамериканизм, прославление любого демагога, который оказывался цветным, и гротескное потворство своим слабостям. (Они хвастались, что все они все время спали друг с другом, но как у них осталось достаточно клеток головного мозга, чтобы не забыть делать это втайне, так как они обычно курили что-то, что могло гореть и не могло убежать.)

Хищный секс

Из того, что пишет Билл Айерс, ясно, что взгляды Новых левых дали им столь же большую политическую рационализацию для необузданного сексуального высвобождения, как и для вандализма, воровства и насилия. «Уэзермены» воображали, будто в своих неограниченных сексуальных связях они совершали некие революционные действия против буржуазной этики, или альтернативно манипулятивный метод, благодаря которому мужчина-нарциссист мог иметь много сексуальных партнеров и избегать прочных связей или обязанностей, до того как феминизм ввел в левое движение новый пуританизм. Айерс приходит в энтузиазм:

«Мы лихорадочно экспериментировали, потому что мы были детьми, и потому что наши инстинкты были анархическими, энергичными и несдержанными. Однажды ночью после жестокой и кровавой демонстрации в Вашингтоне, сто из нас создали стонущее сексуальное театрализованное представление на верхнем этаже «Dupont Circle», щеголяя и выставляя напоказ нашу возмутительную неудержимость. Так, чтобы никто не мог упустить суть, мы поместили большой комикс в нашей газете, быстро нарисованный одним товарищем. В одном его кадре были нарисованы множество тел, кувыркающихся все вместе под огромным флагом Вьетконга, отдыхая после уличного боя...»

В другом незабываемом случае Айерс расположился на ночлег с Терри и двумя женщинами, и закончил совокупление - что и можно было предположить - в другом революционном подтверждении разрушении буржуазной этики. Эта сексуальная беспорядочность была частью политической программы «разбить единобрачие», по словам Айерса. В других ситуациях, таких как Храм народов Джима Джонса, или подобные хиппи Дети Бога Дэвида Берга, оба квазирелигиозных культа Новых левых, такие методы были, в конечном счете, разоблачены как сексуальное насилие для удовлетворения их лидеров, рационализированных за прикрытием догмы. Айерс так много свидетельствует об этом, когда заявляет, что всему, что они сделали, было дано «оправдание, место в нашей политической линии».

В 1969 году Айерс попытался вымогать деньги от Комитета за мораторий против войны во Вьетнаме, требуя 20 000 долларов, чтобы воздержаться от насилия во время запланированного мирного протеста. После отклонения этого требования член группы Моратория спросил Айерса, чего он действительно хочет. «Убить всех богачей», ответил Айерс. Когда ему напомнили, что сам Айерс происходил из богатой семьи, он ответил лозунгом Новых левых: «Принесите войну домой. Убейте своих родителей».

Обозреватель Стив Нил, анализируя биографию Айерса, комментирует: «Вызывает вопросы, что Айерс не раскрывает, как он и Дорн использовали влияние своей богатой семьи, чтобы вести свои бои в судах. После десятилетия бегства от федеральных обвинений они сдались ФБР».

Последним действием «Уэзерменов» было вооруженное ограбление инкассаторского автомобиля компании «Бринкс» в 1981 году, совершенное ими с

Черной освободительной армией. С 1970 по 1980 год Дорн и другие «Уэзер-мены» скрывались, потом сами сдались властям и были признаны виновными только в незначительных преступлениях, из-за использования против них «незаконного наблюдения». Обвинения против Айерса отклонили. В интервью с Дэвидом Хоровицем он прокомментировал это так: «Виновный как ад. Свободный как птица. Америка - великая страна». Дорн признала себя виновной в применении физического насилия и бегстве от правосудия, но получила только штраф и испытательный срок. Спустя два года после ее сдачи в 1980 году, она была заключена в тюрьму на семь месяцев за то, что отказалась дать информацию большому жюри о всех членах «Уэзерменов»