ДУХОВНЫЕ ОПАСНОСТИ: ПОНИМАНИЕ И ЛЕЧЕНИЕ ТРАНСПЕРСОНАЛЬНЫХ КРИЗИСОВ
ДУХОВНЫЕ ОПАСНОСТИ:
ПОНИМАНИЕ И ЛЕЧЕНИЕ ТРАНСПЕРСОНАЛЬНЫХ КРИЗИСОВ
Кристина Гроф и Станислав Гроф
Существуют веские доказательства, что эпизодически переживаемые многими людьми необычные состояния сознания бывают вызваны кризисами развития, а не ментальными заболеваниями. Отсюда вытекают важные следствия, имеющие теоретическое и практическое значение. Если правильно понять эти явления и трактовать их как трудные стадии естественного процесса развития, то духовные переломы, или трансперсональные кризисы, могут привести к эмоциональному и психосоматическому исцелению, к творческому решению проблем, способны вызвать трансформацию личности и эволюцию сознания. Духовный кризис — это не только критическое состояние, но и возможность восхождения к более высокому уровню существования.
Традиционная психиатрия, не делая различий между мистическими и психотическими переживаниями, рассматривает все необычные состояния сознания как проявления патологии, а следовательно, не признает того, что некоторые драматические переживания, изменяя состояние сознания, оказывают терапевтический и трансформирующий эффекты. Неразборчиво контролируя, подавляя и ограничивая такие переживания, психиатрия упускает из виду, что в случаях трансперсональных кризисов равнодушное использование средств подавления ведет к хроническим заболеваниям и долговременной медикаментозной зависимости, вызывает серьезные побочные эффекты и, кроме того, обедняет личность. Поэтому крайне важно прояснить теоретическую концепцию трансперсональных кризисов и выработать всесторонние и эффективные лечебные подходы.
Духовные (трансперсональные) кризисы в одних случаях возникают спонтанно, без стимулирующих факторов, а в других — начинаются в связи с эмоциональными стрессами, физическим напряжением, болезнью, несчастьем, интенсивными сексуальными переживаниями, родами, их могут вызывать психоделики или различные виды медитации.
Давая определение духовного кризиса, можно рассматривать его с точки зрения разных областей знания: истории, антропологии, сравнительной религии, клинической психиатрии, современных исследований сознания и психоделиков, юнгианской психологии, новых экспериментальных психотерапевтических подходов и т.д.
Важно подчеркнуть, что не всякое переживание в измененном состоянии сознания и не всякое интенсивное чувственное, эмоциональное, когнитивное и психосоматическое изменение можно отнести к категории духовного кризиса. Многие ментальные нарушения несомненно связаны с дисфункциями мозга или заболеваниями других органов и систем, поэтому необходимым условием для каких бы то ни было терапевтических выводов является полное медицинское и психиатрическое обследование. В некоторых случаях проблемы, первоначально не требующие медицинских подходов, по мере чисто психологической работы могут вызывать затруднения, решить которые можно только медицинским путем. Они могут быть связаны с питанием, употреблением минеральных солей и витаминов, необходимостью адекватного отдыха, предупреждением обезвоживания.
Ниже перечислены важные признаки, позволяющие сделать предположение, что человек переживает духовный кризис и ему необходим особый подход:
1) Необычные переживания, вызывающие изменение сознания и восприятия, эмоционального состояния, когнитивных и психосоматических функций с явным трансперсональным оттенком — например, драматическое переживание смерти и возрождения или феномен мифологического, или архетипического, переживания.
2) Отсутствие грубых органических мозговых нарушений.
3) Отсутствие физических заболеваний других органов или систем, способных вызвать нарушения функций мозга.
4) Удовлетворительное состояние соматики и сердечно-сосудистой системы, позволяющее пациенту безопасно выдерживать возникающие в процессе работы и связанные со стратегией раскрытия физические и эмоциональные стрессы.
5) Способность рассматривать свое состояние как внутренний психологический процесс и внутренний путь; способность поддерживать адекватные рабочие взаимоотношения.
6) Отсутствие длительного опыта обычного психиатрического лечения и госпитализации, затрудняющих применение новых подходов.
РАЗНООБРАЗИЕ ТРАНСПЕРСОНАЛЬНЫХ ЗАТРУДНЕНИЙ
Затруднения, возникающие в процессе трансперсонального развития, можно подразделить на три категории. К первой относятся трансперсональные переживания, возникающие на фоне серьезной патологии. Вторая связана с трудностями развития. На более высоком уровне трансперсональные элементы так или иначе инициируют или усложняют процесс развития. Третий тип затруднений связан с недостатком трансперсональных переживаний.
В первом случае трансперсональные переживания неожиданно вторгаются в серьезные случаи патологии, например в психозы. Это может происходить при разрушении нормальных когнитивных функций, тогда психику наводняют элементы всех областей бессознательного, высоких и низких, патологических и трансцендентных. Подобные кризисы называют «психотическими нарушениями с мистическими компонентами». Терапевтические подходы и эффективность лечения зависят от природы и тяжести патологии.
Во втором случае то, что поначалу выглядит как чистая патология, может оказаться потенциально благоприятным кризисом развития. Тот факт, что психологический кризис и даже психоз иногда выполняют функции развития, приносящего значительное психологическое и духовное благополучие, редко принимается во внимание. Более двух тысячелетий назад Сократ заметил, что «величайшее блаженство приходит к нам путем сумасшествия, если только сумасшествие — божественный дар». Более точное описание этого дано видным психиатром Меннингером: «Некоторые пациенты, страдающие ментальными нарушениями, излечиваются от них, а затем обретают еще лучшее здоровье. Я имею в виду, они чувствуют себя даже лучше, чем прежде... это экстраординарная возможность редко принимается во внимание».
Обычно процесс представляет собой временное психологическое нарушение, за которым следует излечение и восстановление, причем на более высоком уровне функционирования по сравнению с предшествующим кризису. В таком случае то, что представляется кризисом болезни, позже может быть воспринято как стадия развития и роста. Такие кризисы имеют множество названий, каждое из которых отражает какой-либо аспект процесса, например: «позитивная дезинтеграция», «болезнь созидания», «процесс регенерации», «обновление». Если подобные кризисы связаны с мистическими и трансперсональными переживаниями, их называют «божественным недугом», «мистическим переживанием с чертами психоза», «духовными срывами», «духовными кризисами», «кризисами раскаяния», «визионерскими состояниями» и «трансперсональными кризисами».
Если удается успешно справиться с таким кризисом, то новое состояние может привести к ограничению старых привычек и отказу от них. Можно оставить прежние убеждения, цели, привязанности и стиль жизни и принять более жизнеутверждающий способ существования. Иными словами, психологические страдания и замешательство могут быть как симптомами психологического заболевания и отклонения, так и признаками развития и роста. Исход такого кризиса до некоторой степени зависит от правильного диагноза и соответствующего лечения.
Конечно, не все психологические затруднения являются кризисами развития и не всеми кризисами, даже трансперсональными, можно успешно управлять, получая в результате эффект роста и благополучия. Возможны и случаи ухудшения. Одна из задач трансперсональной психологии — распознавание и оказание помощи с целью ускорения проживания опасных критических состояний.
Течение кризиса может быть ускорено стрессом, а также психологическими или духовными практиками. Кризисы могут возникать спонтанно, будучи движимыми внутренними силами, пробуждающими процессы развития, независимо от желания человека. Силы развития называют стремлением к индивидуации, самоактуализации и самотрансценденции. В результате их действия возникает динамическое напряжение между силами роста и привязанностью к обычной жизни, между усилием трансценденции и инерцией обыденного. Джон У. Перри, юнгианский аналитик, отмечает:
Дух постоянно старается вырваться из ловушки обыденных, обусловленных ментальных структур. Духовная работа — это попытка освободить динамическую энергию, которой необходимо разбить невыносимые старые формы... Если в процессе развития человека высвобождение духа становится настоятельной потребностью, но не предпринимается соответствующих усилий с надлежащим пониманием цели, то психика способна поглотить сознание личности... Психика в процессе индивидуации не терпит застоя, как природа не терпит пустоты.
Другими словами, психика скорее создаст кризисное состояние, стимулирующее развитие, чем будет терпеть застой. Классический пример этого явления — шаманский кризис, инициирующий становление будущего шамана. Западные исследователи длительное время ошибочно считали эти инициирующие кризисы истерией, эпилептическими припадками или проявлениями шизофрении. Теперь они признаны трансперсональными кризисами инициации, или духовными проявлениями. Культуры аборигенов давно воспринимали их как обычные явления, свойственные людям, которым суждено стать шаманами.
Психологические кризисы способны не только стимулировать, но и осложнять трансперсональное развитие. Обычно встречается три типа затруднений: 1) проявление ранее неразрешенных психологических проблем; 2) возникновение проблем, связанных с определенными стадиями практики созерцания и 3) межличностные затруднения.
Неразрешенные психологические проблемы могут осложнять любую стадию развития по мере того, как ослабляется защита и возникает возможность осознания все более глубоких слоев бессознательного. Раскрытие травмирующего материала, переживаемое вначале болезненно, в дальнейшем приносит чувство очищения и становится ступенью для последующего развития.
Традиции созерцания располагают развернутой картографией трансперсонального развития и его затруднений. Поскольку сейчас мы имеем представление обо всех традициях, то можем впервые в истории заняться кросс-культурным картографированием различных стадий развития, затруднений, возникающих в ходе развития, и соответствующих терапевтических подходов. Начало этому положил Кен Уилбер своим «спектром патологии».
Межличностные затруднения возникают на ранних стадиях духовной практики. Вступление в сообщество или группу практикующих может осложнить взаимоотношения с близкими людьми, друзьями или другими членами группы. Некоторые духовные сообщества и лидеры могут быть очень требовательными, и эта требовательность порой граничит с патологией. Поэтому возникают проблемы автономии, границ личности, личной ответственности, самоутверждения, отказа от себя, и уравновешивание этих тенденций требует особой проницательности.
Затруднения третьего типа возникают при отсутствии трансперсональных переживаний, что в конечном итоге может привести к серьезным проблемам. Недостаток подобных переживаний может возникнуть из-за невежества или намеренной попытки их подавить.
Эти взгляды имеют длинную историю. В культурах аборигенов люди, отвергавшие шаманский зов, рисковали заболеть, сойти с ума или умереть. Дж. Кэмпбелл, называя такое уклонение «отказом от зова», подчеркивал, что в мировой мифологии встречаются предостережения о тяжелых последствиях такого отказа. На этом же основано утверждение Мэслоу: «Если вы намеренно пытаетесь быть чем-то меньшим, чем вы можете быть, то предупреждаю: ваша жизнь будет глубоко несчастной».
Появляется все больше доказательств того, что недостаток трансперсонального опыта лежит в основе значительной части современных патологий личности, культуры и глобального развития. Мэслоу назвал это метапатологией, возникающей из-за ослабления метамотивации (трансперсональной мотивации) и неудовлетворенных трансперсональных потребностей. Как обсуждалось в разделе, посвященном вопросам развития, недостаток трансперсонального опыта и возникающая вследствие этого метапатология лежат в основе различных психологических и социальных отклонений. Их разнообразие простирается от кризиса середины жизни, с которым сталкиваются многие люди, жизнь которых лишена смысла, до глобальных кризисов, отражающих ненасытное потребление миллионов таких людей.
Трансперсональный «голод» может играть важную роль в этиологии и лечении специфических клинических отклонений, что часто упускается из виду. Наркомания, например, имеет множество причин — биологических, социальных и психологических, — но до последнего времени самое большое внимание уделялось ее биологическим корням. Хотя наркотическая зависимость несомненно имеет биологическую основу, употребление наркотиков может частично заменять удовлетворение, получаемое от трансперсонального опыта. К. Юнг описывает такую замену как «эквивалент (на низком уровне) духовной жажды целостного существования, а выражаясь языком средневековья, единства с Богом».
Идея подмены удовлетворения является центральной в том, что Кен Уилбер назвал проектом Атман, где фундаментальное стремление человека восстановить осознание своей истинной природы — Атмана — подменяется жаждой переживаний и обладания объектами. «Применительно к отдельной самости, — подчеркивает Уилбер, — интуитивное чувство, что единичное есть Все, оборачивается желанием владеть Всем. Вместо того чтобы быть всем, человек хочет только лишь иметь все. Это основа подмены удовлетворения, такова неутолимая жажда, заложенная в душе каждой отделеной самости». Но поскольку того, чего мы желаем, в действительности мы никогда не можем получить в достаточном количестве, любая подмена — будь то деньги, секс, власть или престиж — несет неизбежную неудовлетворенность и страдание.
Если стремление к наркотикам может возникать из-за недостатка трансперсонального опыта, то нетрудно предположить, что накопление подобного опыта способно принести терапевтический эффект. Многие люди, в том числе Билл Уилсон, основатель Общества аноним/ных алкоголиков, свидетельствуют, что их наркотическая (или алкогольная) зависимость исчезла, когда появились трансперсональные переживания.
Такие трансперсональные практики, как медитация, могут сократить употребление легальных и нелегальных наркотиков. Успех ориентированных на духовную жизнь лечебных программ, таких, как двенадцатиступенчатые восстановительные группы, показывает, что для некоторых людей духовность является важным фактором исцеления. Но необходимо помнить, что духовно ориентированные программы могут не подойти для других людей, например для тех, кто создал Светскую организацию трезвости. Более того, вопреки распространенному мнению, нет оснований считать, что программа Общества анонимных алкоголиков имеет более высокие показатели излечения, чем другие, хотя это общество охватывает большое число людей и является сравнительно дешевым.
Трансперсональный подход предполагает, что привязанность — более распространенный источник страдания и патологии, чем принято считать. Психиатр А. Дейкман подчеркивает: «Трудно найти невротический симптом или человеческий порок, в основе которого не лежат ло бы желание обладать или страх потерять». Конечно, это далеко не новое прозрение, такая мысль является одним из центральных положений мировых традиций мудрости:
Вы обманываетесь пагубной привычкой и желанием чувственного восприятия, как мотылек пламенем лампы.
Будда своей Второй Благородной Истиной дает краткое описание ситуации: «Страстное стремление есть причина страдания».
Трансперсональный подход проливает свет на природу, причину и на возможность лечения наркотической и алкогольной зависимостей, предполагая, что пагубная привычка к еде и напиткам — это начало, верхушка значительно более глубокой динамики. Привязанность, или зависимость, лежит в основе многих человеческих страданий. Привязанность носит скорее универсальный, чем индивидуальный характер, имеет экзистенциальное происхождение, а не просто связана с внешними обстоятельствами; она онтологична, а не чисто психологична. Длительный курс лечения при таком подходе требует включения экзистенциальных и трансперсональных аспектов в дополнение к фармакологическим и поведенческим.
Таким образом, трансперсональный подход создает ряд новых представлений о диагностике, этиологии и терапии различных клинических проблем. В области диагностики это новые (для западных психологов) клинические синдромы и предупреждение их ошибочного причисления к традиционным патологическим категориям. С точки зрения этиологии, трансперсональный подход в случаях наркомании и духовных кризисов не позволяет упускать из виду трансперсональные причинные факторы. Для терапии полезно иметь представление о том, что трансперсональные кризисы приносят пользу, если учитывать возможность их психотерапевтического воздействия, а не отбрасывать их как патологию.
Трансперсональный подход подчеркивает и то, что в основе многих из беспокоящих нас личных, культурных и глобальных проблем лежит нежелание признать свою трансперсональную природу и неспособность удовлетворить трансперсональные потребности.
Статьи этой главы рассказывают о некоторых трансперсональных клинических проблемах. В классической работе «Духовные опасности: понимание и лечение трансперсональных кризисов» Кристина и Станислав Гроф очерчивают контуры нового клинического поля деятельности и рассматривают случаи, причины и возможные подходы к лечению трансперсональных кризисов, а в статье «Зависимости как духовная опасность» они указывают на то, что наркотическая и прочие зависимости могут скрывать за собой духовный кризис, и рассматривают пути распознавания и способы их лечения.
Существует широко распространенная и довольно опасная точка зрения, что духовные учителя совершенно свободны от неврозов, так свойственных всем нам. Хотя трансперсональные переживания и развитие могут устранить или в какой-то степени ослабить некоторые психопатологические проявления, остается неясным, какие измерения личности и какие патологии при этом трансформируются, а какие не затрагиваются и сохраняют проблематичность. Эти вопросы очерчивают поле будущих трансперсональных исследований. Дж. Фюрстейн рассматривает эти проблемы в статье «Тень просветленного гуру» Завершает главу статья К. Уилбера «Спектр патологий», где он анализирует специфические трудности, возникающие на определенных стадиях трансперсонального развития.