Карьерная дилемма любимого доктора

Карьерная дилемма любимого доктора

Мой хороший друг — известный врач в одном из городов Среднего Запада. Его любят пациенты и уважают горожане. Он стал заниматься медициной, потому что хотел помогать людям, а кроме того — совершенно верно! — потому что считал, что профессия врача престижна и доходна.

После окончания длительного обучения он начал частную практику в партнерстве с тремя более опытными врачами. Он отлично работал. Они разделили между собой дежурства и вызовы на дом по выходным, и мой друг постепенно создал широкую базу постоянных пациентов. Он вступил в местный загородный клуб и стал отличным игроком в гольф. Он был одним из самых активных прихожан местной церкви. С годами его партнерство привлекло новых врачей, его старые партнеры ушли в отставку, а мой друг стал старшим партнером.

В этот период система организованного медицинского обслуживания[10] заняла доминирующие позиции на рынке медицинских услуг, стоимость страхования врачебных ошибок резко возросла, выросли и затраты на содержание офиса. Реальные доходы моего друга уменьшались, а объем работы неуклонно рос. Он обнаружил, что ему приходится больше времени уделять выполнению административных функций в офисе, чем работе с пациентами. Его все это раздражало. В конце концов он стал мечтать об отставке и новой работе.

Крупная фармацевтическая компания сделала ему заманчивое предложение, предусматривающее маркетинг ее продукции с выступлениями по всей стране. Несколько лет назад он с презрением отверг бы такой вариант, но теперь он настолько устал от проблем, появившихся в собственной медицинской практике, что предпочел серьезно его рассмотреть.

Он обратился ко мне за советом, как ему поступить. Он рассказывал, как возненавидел свою нынешнюю работу. Я поинтересовался, как такое вообще могло случиться, ведь он прекрасно работал с пациентами, помог огромному числу людей и обладал большим опытом в лечебной и профилактической деятельности. Главное, он был еще относительно молод.

Он ответил:

— Ты бизнесмен. Кому, как не тебе, понять мое желание заняться делом, в котором больше денег и меньше бюрократии.

— Если бы ты оставил свою работу ради чего-то, что тебя берет за душу, тогда бы я тебя понял, — сказал я. — А сейчас не понимаю. К чему у тебя лежит душа как у профессионала?

Здесь разговор застопорился. При тех сумасшедших условиях, в которых он работал, он только сейчас осознал, что в течение многих лет этим вопросом не задавался. Его переполняло одно — ненависть к административной работе и бюрократии.

Он несколько минут раздумывал — сопоставлял любовь к своей врачебной практике и ненависть к администрированию.

— Знаешь, — наконец сказал он, — а я ведь по-прежнему люблю работать с пациентами!

Он пояснил, что в его профессии лучше ничего быть не может. Далее в процессе нашего разговора он также осознал, что, если у него отнимут медицину, он будет безмерно страдать. Неудивительно, что мне было легче все это понять, чем ему, так как он с головой ушел в те осложнения, которые ему приносила работа. Мы обсудили возможности, которые позволили бы разгрузить его, снять с него административные обязанности, чтобы он мог полностью посвятить себя пациентам. Возможно, ему пришлось бы пересмотреть свои взаимоотношения с местной больницей. Может, ему следовало бы присоединиться к другой практике. Этого он еще не решил, но при этом четко осознал, что лучше пойти по этому пути, чем уходить в сферу, к которой у него не будет такой склонности, как к медицинской практике.

В конечном счете он нашел возможность реорганизовать партнерство, делегировав ряд своих административных функций. Он также нашел в себе силы смириться с выполнением определенных административных обязанностей, ведь работа с пациентами того стоила. Это был компромисс, на который он пошел осознанно. Принять такой компромисс ему помогло более глубокое понимание собственного призвания.