Глава 12. «Иные»

Глава 12. «Иные»

Введение

Вот мы и подошли к последней главе книги. В предшествующих главах мы пытались разобраться, как человек воспринимает, чувствует, обучается, думает, говорит, творит…, как развиваются эти разнообразные процессы и каким образом они позволяют человеку взаимодействовать с другими людьми.

Хотя мы нередко обращали внимание на те препятствия, которые могут помешать развитию человека, до сих пор предполагалось, что мы все проходим в общих чертах сходный, как бы идеальный и более или менее стандартный жизненный путь, который приводит каждого к отвечающим его природе целям. Иными словами, до сих пор мы рассматривали некоего «абстрактного» человека, противостоящего жизни вообще.

Еще раз повторим, однако, что каждый человек уникален, и в каждом отдельном случае речь идет о жизни, восприятиях, переживаниях, потребностях, планах и трудностях данного человека. Сталкиваясь с затруднениями, он волей-неволей повседневно приспосабливается к окружающей его физической и социальной среде, приносящей ему удовлетворение или порождающей у него тревогу и стресс.

В таких бесконечных «переговорах» с окружающим миром и другими людьми большинству удается сохранять относительное равновесие. Однако некоторые люди, слишком хрупкие или плохо подготовленные к жизни, «спотыкаются» в самом начале жизненного пути или позднее, когда жизнь подвергает их серьезным испытаниям. Их необычное, неадаптивное, аномальное поведение привлекает к ним внимание других, а потом их оттесняют в сторону, отчуждают и превращают в «иных». В результате общество часто берет на себя «ответственность» за таких людей, которая в лучшем случае оборачивается помощью, а в худшем — изоляцией или попыткой насильственного возвращения к нормальной жизни.

Тревога и стресс

Как говорилось в главе 6, живое существо, ведущее непрерывную борьбу за свою адаптацию, снабжено такими механизмами, как эмоции и в особенности тревога, которые обеспечивают ему достаточную подготовку к действиям в новой или «кризисной» ситуации. Такие механизмы, свойственные высшим животным, должны были играть важную роль в поведении наших предков, выживание которых существенным образом зависело от способности к «противостоянию».

Современная жизнь, однако, сильно изменила условия нашего существования, так что эта готовность к противостоянию становится все менее нужной для того, чтобы выжить. Между тем соответствующие механизмы сохраняются и продолжают действовать в самых разнообразных обстоятельствах, имеющих лишь очень отдаленное отношение к выживанию: во время разлуки, при потере близкого человека, при столкновении с новыми социальными ситуациями, при усилиях, необходимых для успеха в учебе и профессиональной деятельности, и т. д.

С физиологической точки зрения тревога не отличается от страха. Она сопровождается ускорением ритма сердца, подъемом кровяного давления, угнетением деятельности пищеварительного аппарата, легким потоотделением и т. п. Главное отличие состоит в том, что тревога вызывает активацию организма до того, как происходит ожидаемое событие.

Обычно тревога представляет собой преходящее состояние, она ослабевает, как только человек действительно сталкивается с ожидаемой ситуацией. Бывает, однако, и так, что ожидание, порождающее тревогу, затягивается, и организм вынужден тогда затрачивать много энергии для поддержания своей «дееспособности». В результате развивается состояние стресса, при котором организм проходит последовательные этапы синдрома адаптации, описанного Селье (см. гл. 6).

К несчастью, стресс нередко приводит к весьма печальным последствиям в виде различных физиологических нарушений. Чаще всего это головные боли [134] и язва желудка (см. документ 6.10), но бывают и другие расстройства, обусловленные причинами эмоционального порядка: артериальная гипертензия, артрит, астма (если только она не аллергического происхождения), колиты и даже некоторые формы стенокардии. Такие расстройства называют психосоматическими.

Другие последствия стресса носят более выраженный психический характер. Так, отмечаются нарушения на уровне личности, способные привести к полной дезорганизации поведения и отрыву от реальности, что побуждает окружающих людей задумываться о смысле подобной трансформации.

Вопрос, имеющий центральное значение для объяснения человеческого поведения, можно сформулировать следующим образом: какое поведение следует считать нормальным? От ответа на него зависит и то, как следует определять отклонение, какой смысл нужно вкладывать в это понятие и, главное, в каких случаях поведение человека можно расценивать как «аномальное».

Что такое аномальное поведение?

Объективного ответа на этот вопрос не существует. Он зависит исключительно от тех критериев, которые приняты у представителей данной культуры в определенную историческую эпоху. То, что вчера считалось ненормальным, завтра, возможно, будет казаться нормальным, а то, что нам представляется неприемлемым, иногда очень хорошо вписывается в жизнь других народов.

Необходимо также различать критерии, которыми пользуются другие люди, определяя поведение раздражающего или вызывающего у них недоумение человека как «ненормальное», от тех критериев, которыми при этом пользуется сам этот человек, характеризуя, например, свое состояние, когда он не способен преодолеть собственное расстройство или даже просто сообщить о нем.

Как правило, чем реже встречается та или иная форма поведения, тем больше вероятность, что ее будут воспринимать как аномальную. Как и в случае интеллекта (см. гл. 9), речь идет здесь о статистическом критерии, позволяющем утверждать, что от 2 до 3 % людей по обе стороны от того большинства, которое ведёт себя более или менее «нормально», окажутся люди соответственно «слишком» или «недостаточно» общительные, беспокойные, организованные и т. д.[135]

Чаще всего, однако, «ненормальным» считают человека, «вышедшего из всех нормальных рамок», все поведение которого идет вразрез с ценностями, привычками или установками других людей.

Поведение будет считаться тем «ненормальнее», чем больше опасности оно будет представлять для самого человека или для окружающих. В качестве примеров можно привести суицидальные действия, злоупотребление наркотиками или поведение, создающее угрозу для общественного порядка.

Одним из критериев аномальности может быть тот факт, что «расшифровка» окружающего мира головным мозгом происходит у данного человека не так, как у других. Из главы 5 мы уже знаем, что наше восприятие действительности организуется и «стандартизируется» головным мозгом, важная функция которого состоит в фильтрации внешних сигналов. Всякое отклонение от «нормальной» расшифровки этих сигналов связано с риском неправильной адаптации. Именно так обстоит дело у людей с нарушениями слуха или обоняния, а также у тех, кто склонен воспринимать взгляды и жесты других людей как враждебные или, наоборот, как самые благожелательные.

Кроме того, дело может заключаться и в изменении уровня сознания, связанном с его «помрачением», что может стать причиной зрительных или слуховых галлюцинаций. Такого рода частые погружения во внутренний мир нормально воспринимаются лишь у некоторых народов, где их рассматривают как способ общения с «потусторонним миром». Как говорилось в главе 4, западная культура единственно нормальным состоянием сознания признает экстравертированное сознание.

Но еще сильнее, чем перечисленные симптомы, внимание к человеку могут привлечь эмоциональные нарушения, например преувеличенные проявления грусти или гнева, безосновательные страхи или депрессия, вызванная травмирующим событием, преодолевать которую человек не в состоянии.

Наконец, бывает, что и без каких-либо эмоциональных расстройств человек оказывается неспособным преодолеть жизненный стресс, что ведёт к уходу в себя или просто уединению и тем самым к разрыву нормальных путей общения с другими людьми.

Таким образом, понятие нормы весьма неоднозначно, и если вдуматься, то можно прийти к выводу, что четкой границы между «приемлемым» и «неприемлемым» нет. Не существует и «идеальной» нормы. Всякий человек в той или иной степени ненормален. Просто у отдельных людей некоторые свойства выражены сильнее, чем у остальных, и поэтому такие люди нуждаются в поддержке, чтобы адаптироваться (см. документ 12.1).

Споры начинаются тогда, когда нужно решить, какой должна быть эта поддержка — социальной, психологической или медицинской. Выбор, который в этих случаях необходимо сделать, по существу, зависит от того подхода, к которому прибегают в попытках объяснить аномальное поведение, а также определяется историей борьбы с «безумием» в нашем обществе.

Некоторые подходы к пониманию аномального поведения

Демонология

На протяжении всего средневековья безумие считалось следствием одержимости бесом. Аномальное поведение человека объясняли присутствием «злого духа», которого во что бы то ни стало нужно было изгнать с помощью заклинаний и дурного с ним обращения. Чаще всего, однако, подобные меры не действовали; церковь пребывала в убеждении, что ведьмы и колдуны заключили с дьяволом нерасторжимый договор, и поэтому их нужно просто уничтожать, сжигая на костре. В 1484 году папа Иннокентий VII издал даже специальную буллу, призывавшую духовенство к безжалостному истреблению «ведьм».

На протяжении последующих столетий «безумцев» продолжали подвергать изоляции, избегая общения с ними или даже изгоняя их. В некоторых странах их бросали в тюрьмы, где гноили вместе с преступниками. В других странах их помещали на особые суда — «корабли сумасшедших», которые спускались по рекам, время от времени останавливаясь у пристаней, где из этого устраивали зрелища для публики (Foucault, 1972).

В XVI и XVII веках начинают (особенно в Англии) открываться приюты для умалишенных, предназначенные для изоляции лиц с психическими расстройствами. Здесь, однако, их ждала не более завидная участь, чем в тюрьмах. Очень часто их заковывали в цепи или сажали в клетки, чтобы утихомирить (рис. 12.1).

Рис. 12.1. Уверенность в том, что психические расстройства связаны с одержимостью бесом, приводила к изобретению различных способов избавления человека от дьявола. В средние века «ведьм» сжигали (А). Всего только столетие назад некоторые медики проповедовали насильственные методы борьбы с безумием (Б), а другие, как это видно из рисунка 1880 года (В), пытались успокаивать безумных, помещая их в специальные клетки.

Только в конце XVIII века безумием занялась медицинская наука [136], назвав это расстройство, подобно органическим нарушениям, болезнью. Такое признание привело к рождению психиатрии и возникновению понятия «психическое заболевание».

Рис. 12.2. Филипп Пинель был первым врачом, который в 1792 году потребовал освободить «умалишенных», содержавшихся в приюте Бисетр в Париже, от сковывавших их цепей и начал относиться к ним как к психически «больным» людям. Этот гуманный акт открыл эру психиатрии.

Медицинский подход

На протяжении XIX столетия ученые исследовали симптомы различных психических нарушений, описывали и классифицировали их, а также разрабатывали методы лечения того или иного расстройства с целью вернуть больного к нормальной жизни.

В 1883 году немецкий психиатр Крепелин опубликовал первое «Руководство по психиатрии», в котором даются названия, описания и систематика «душевных болезней».

Веру людей в медицину укрепило и открытие вакцинации французским ученым Луи Пастером, показавшим, что причиной многих болезней являются микроорганизмы, в частности бактерии. Разработанные позднее методы лечения сифилиса и тифа [137], при которых, как известно, возможны психические осложнения, подкрепили мысль о том, что у всех душевных болезней есть свои органические причины.

В свою очередь неврологические исследования показали, насколько тесно некоторые области мозга связаны с такими функциями, как речь и отдельные специфические формы поведения.

Что касается наследуемости психических болезней, то результаты наблюдений над близнецами, родители которых страдали такими болезнями, большей частью интерпретировались учеными в пользу представлений об их наследственной передаче [138].

Наконец, в 50-е годы нынешнего столетия бурное развитие психофармакологии и открытие успокаивающего или возбуждающего действия некоторых лекарственных препаратов вселило во всех психиатров веру в то, что в контроле нашего поведения, возможно, участвуют биологические механизмы. Это стало еще более правдоподобным, когда в 70-е годы была выявлена роль нейромедиаторов, недостаток или избыток которых в организме, по-видимому, играет важную роль в развитии некоторых поведенческих расстройств.

Психоаналитический подход

Один психиатр прославился тем, что предложил психологическую модель, объясняющую возникновение «душевной болезни». Речь идет о Фрейде и его теории психоанализа.

Напомним, что, согласно Фрейду, мысли и поведение человека по большей части имеют бессознательную природу. Чаще всего они возникают в результате конфликта между связанным с реальностью сознанием, с одной стороны, и подсознательными сексуальными или агрессивными побуждениями — с другой.

Кроме того, Фрейд показал, что некоторые симптомы у больных можно снять, «высвободив» под гипнозом эмоции и чувства, связанные с определенными травматизирующими событиями, пережитыми в детстве, а затем подавленные. Так, у одной из пациенток Фрейда нормальное дыхание восстановилось после того, как под гипнозом ей стало понятно чувство вины, пережитое одним душным вечером, когда, бодрствуя у изголовья умирающего отца, она захотела оставить его и уйти на какой-то праздник. По Фрейду, этот пример позволяет объяснить, каким образом подавление молодой девушкой своих потребностей привело к конфликту, проявившемуся впоследствии на физиологическом уровне.

Психическая структура личности

Многочисленные наблюдения, которые позднее сделал Фрейд над своими пациентами, привели его к разработке нового варианта своей теории, позволившего, по его словам, лучше понять динамику человеческого поведения. Речь идет о гипотезе, согласно которой любой поступок человека является результатом конфликта между различными психическими структурами [139], обозначенными Фрейдом как «Оно», «Я» и «Сверх-Я» (рис. 12.3).

Рис. 12.3. Три структуры личности, связанные, по Фрейду, с разными уровнями сознания. «Я» и «Сверх-Я» представлены в сознании слабо, подобно тому как над поверхностью воды выступает лишь верхушка айсберга. Между структурами личности существуют зоны конфликтов, которые способны дестабилизировать личность, если ее «Я» не обладает достаточной силой, чтобы восстановить между этими структурами равновесие.

«Оно» представляет собой совокупность биологических влечений и потребностей (в том числе сексуальных), составляющих часть наследственного багажа ребенка при его появлении на свет и требующих лишь возможности проявиться вовне и получить удовлетворение. Таким образом, «Оно» имеет по преимуществу подсознательную природу и руководствуется принципом удовольствия.

«Я» — психическая структура, постепенно освобождающаяся от контакта с внешней средой. Мало-помалу «Я» приобретает способность определять, какие влечения, смотря по обстоятельствам, могут найти удовлетворение, а какие нет. «Я», таким образом, руководствуется принципом реальности, позволяющим ему в любой момент времени оценить уместность или выполнимость действий, мотивируемых потребностями «Оно».

Наконец, «Сверх-Я» представляет собой структуру, образующуюся под влиянием социальной среды и ее запретов. Она формируется во время процесса социализации и постепенно принимает на себя функцию нравственного сознания, оценивающего с точки зрения «добра» и «зла» каждый поступок человека, планируемый его «Я» под давлением «Оно». Именно «Сверх-Я» лежит в основе чувства вины, которое испытывает «Я», принимая решение об удовлетворении какой-либо потребности. Так, например, обстоит дело при разрядке сексуального напряжения с помощью мастурбации, что нередко сопровождается чувством «греха», обусловленным воспитанием и ложными представлениями относительно этой практики.

Таким образом, между тремя психическими структурами неизбежны конфликты, и от того, как они разрешаются, зависит ориентация наших поступков. Реалистическое разрешение этих конфликтов свидетельствует о сильном «Я», способном в любую минуту взвесить требования «Оно» и давление со стороны «Сверх-Я» и таким образом определить, какой поступок будет самым целесообразным и самым логичным. Подобные рассуждения, однако, носят довольно утопичный характер: большинство из нас не имеет ничего общего с тем холодным и трезвомыслящим существом, которое способно было бы придерживаться такой установки.

Наоборот, очень часто фрустрации, которые под давлением «Сверх-Я» испытывает «Оно», побуждают «Я» снимать напряжение с помощью различных «выпускных клапанов», таких, например, как агрессивное поведение, обращение к алкоголю или психотропным веществам (включая не только курение табака или прием транквилизаторов), а также использование механизмов психологической защиты.

«Я» и механизмы психологической защиты

Если человек не способен эффективно контролировать некоторые жизненные ситуации, на помощь ему приходят механизмы психологической защиты «Я», обеспечивающие ему бессознательную компенсацию этой неспособности и ослабляющие связанные с ней стресс и тревогу. Такие механизмы дают человеку возможность достичь удовлетворения потребностей — иногда реального, а чаще воображаемого или слишком сильно оторванного от реальности — путем отрицания или искажения действительности или же отрицания тех представлений и побуждений, которые порождают тревогу (см. документ 12.2).

Механизмы психологической защиты, изученные Фрейдом и его дочерью Анной, весьма многообразны. Рассмотрим самые главные из них.

Чаще всего человек прибегает к такому защитному механизму, как подавление. Как мы уже знаем, оно состоит в вытеснении желания или конфликтной ситуации в область подсознательного. Речь идет об активном забывании подобного психического материала, который, однако, сохраняет весь свой динамический потенциал в виде подавленного влечения. Во время гипноза или некоторых сомнамбулических состояний может произойти его вспоминание.

Реактивное обучение предполагает принятие человеком чувств и поступков, противоположных тем, что были вытеснены им, с целью еще более сильного их подавления. Этот защитный механизм лежит в основе многих черт характера. Он особенно свойствен слишком мягким и слишком сострадательным людям, матерям, чересчур озабоченным опасностями, которые могут угрожать их детям, и т. п.

Отрицание и отвергание, напротив, выражаются в бессознательном отказе допустить существование определенных фактов или в трансформировании реальности с целью приспособить ее к своему поведению. Сказанное относится, например, к ребенку, который ночью идет по плохо освещенной дороге и при этом громко поет, или к человеку, который знает, что он неизлечимо болен, но продолжает при этом заниматься прежней работой, избегая всяческих разговоров о своей болезни и даже строя долгосрочные планы.

Вытеснение означает замену недостижимой цели другой целью, вполне достижимой. Этот защитный механизм можно проиллюстрировать классическим примером человека, который дает пинка своей собаке, вернувшись с работы, где он целый день должен был безропотно сносить недовольство и претензии своего начальника.

Сублимация представляет собой разновидность вытеснения, приносящую человеку реальное удовлетворение. Она заключается в том, что человек ориентирует свое поведение на достижение цели более высокой, чем та, которая была поставлена первоначально, но оказалась недостижимой. Так может обстоять дело со всяким, кто остановил свой выбор на какой-то любимой профессии, продуктивно работает и добивается тем самым социального признания. Любимое занятие для таких людей — своего рода замена удовлетворения психических побуждений, блокированных в детстве. Так, ребенок, которому не позволяли играть со своими экскрементами, может впоследствии преуспеть в гончарном ремесле, а дети, у которых подавлялись садистские наклонности, могут стать мясниками или хирургами (рис. 12.4).

Рис. 12.4. Не является ли искусство хирурга результатом сублимации садистских побуждений, подавленных в детском возрасте?

Проекция состоит в наделении других людей собственными чувствами, неприемлемыми с точки зрения «Сверх-Я». «Почему ты больше меня не любишь?» — спрашивает такой человек у своей любовницы, которую подсознательно уже хотел бы бросить сам.

Рационализация заключается в поиске удобных причин для оправдания невозможности совершить тот или иной поступок или, наоборот, в поиске убедительного обоснования неприемлемого поведения. «Эта девочка слишком глупа, чтобы тратить на нее время», — говорит молодой человек, ухаживания которого остались без внимания…

Человек прибегает к подобным механизмам психологической защиты (за исключением разве что сублимации) только как к крайнему средству. Речь идет о стратегиях, требующих огромных затрат энергии, отдачей от которых чаще всего будет лишь иллюзорное удовлетворение. Они только частично и на очень короткое время могут ослабить тревогу, порожденную конфликтом.

Как бы то ни было, механизмы психологической защиты все-таки служат средством борьбы с тревогой, пока человек не найдет более рационального способа разрешения проблемы или конфликта.

Только в тех случаях, когда к психологической защите человек прибегает систематически, во всех порождающих тревогу ситуациях, или когда он слишком сильно искажает действительность, что приводит к развитию неадекватного поведения (мытье рук десятками раз на дню, необъяснимая боязнь некоторых мест, страх перед безобидными животными и т. п.), можно считать, что у него развивается состояние, которое Фрейд назвал неврозом (см. документ 12.4).

Бывает, однако, и так, что из-за чрезмерного развития процессов вытеснения дезорганизуется вся личность в целом. Возникающий в результате отрыв от реальности и выход «Оно» из-под контроля двух других психических структур приводят человека к деградации и уходу от мира, что уже характерно для психоза.

Бихевиористский подход

Медицинский и психоаналитический подходы к аномальному поведению акцентируют внимание на внутренних причинах поведенческих расстройств. Напротив, бихевиористы видят в аномальном поведении, как и во всяком другом, результат научения и поэтому считают, что причины его могут быть только внешними. Страх, вызванный Уотсоном и его сотрудницей у маленького Альберта, убедительно свидетельствует, на их взгляд, о том, что развитие у человека разнообразных нарушений можно объяснить просто-напросто классическим обусловливанием (см. документ 7.1).

С точки зрения бихевиористов, воздействие внешней среды как источника подкрепления в основном позволяет понять, каким образом ослабевают одни формы поведения и на их месте возникают другие, в том числе аномальные, подкрепляемые факторами окружения. Следует, кроме того, отметить, что во многих случаях на процесс обусловливания накладывается и социальное научение путем наблюдения над «моделью». Например, при воспитании ребенка в преступной среде весьма вероятно, что у него выработается антисоциальное поведение; точно так же воспитание, сопровождающееся сильным подавлением сексуальности, может привести к появлению в зрелом возрасте психосексуальных расстройств. Здесь уместно вспомнить и о том, как, по мнению Селигмена, развиваются чувства бессилия и неудачи по принципу научения на основе депрессии (см. досье 7.1).

Такие более серьезные расстройства личности, как шизофреническое поведение, бихевиористы объясняют бегством от реальности, которое, по их мнению, для некоторых людей оказывается самым действенным средством спасения от жизненного стресса. Как мы увидим дальше, этому объяснению соответствуют и предлагаемые бихевиористами методы терапии.

Когнитивный подход

Этот подход основан на том принципе, что чувства и действия человека перестают соответствовать ситуации, после того как он начинает расшифровывать эту ситуацию, пользуясь иррациональными и потому неадекватными соображениями. Например, эмоциональное расстройство, сопровождаемое чувством тревоги и бессилия, связано скорее с ложной когнитивной интерпретацией человеком тех или иных событий, нежели с самими этими событиями.

Эллис (Ellis, 1962) выделил ряд иррациональных представлений, которые, по его мнению, бывают причиной большинства неадекватных поступков человека. Вот некоторые из них: «главное — заставить всех, с кем приходится сталкиваться, полюбить себя»; «важно всегда проявлять компетентность, вести себя, сообразуясь с обстоятельствами, и доводить до успешного конца любое начинание»; «переживать жизнь как катастрофу, если события развертываются не так, как того хотелось бы»; «людей, желающих нам зла, следует всегда порицать и наказывать»; «против суровой жизненной реальности всегда можно найти эффективное средство».

Подобные представления покоятся на заложенных в каждого из нас глубинных потребностях (потребность рассчитывать на поддержку других, потребность быть любимым, проявлять свою компетентность и т. п.), удовлетворение которых необходимо для душевного равновесия. Весь парадокс, однако, заключается в том, что, поскольку мы приписываем этим потребностям чрезмерное значение, их удовлетворение становится очень трудной или даже невыполнимой задачей, а сами мы при этом испытываем эмоциональные расстройства и тревогу.

В своей «теории ABC» Эллис (Ellis, 1976) показывает, каким образом эмоциональную реакцию (C) человек чаще всего приписывает «активирующему событию» (A), тогда как на самом деле она обусловлена теми представлениями (B) об этом событии, которые имеются у человека (рис. 12.5).

Рис. 12.5. Согласно теории ABC Эллиса, причиной стресса (C) и вызываемых им фрустрации или неадаптивного поведения бывает не столько сама ситуация (A), сколько связанные с нею убеждения (B).

Так, стресс (C), в результате которого студент может провалиться на экзамене, вызван скорее мыслью, что «ему ни за что его не сдать» (B), нежели содержанием самого экзамена (A). Очень часто для того, чтобы исправить положение, достаточно лишь объективно оценить ситуацию, рассмотрев каждый ее аспект с разумной точки зрения и осознав, что «это еще не конец света». Именно так и следует поступать в большинстве жизненных обстоятельств, имея в виду их материальные, социальные или аффективные последствия.

Гуманистический подход

В главе 10 мы рассмотрели развитие личности с точки зрения гуманистической психологии. Напомним, что в теории личности по Роджерсу центральным понятием является «реальное Я», т. е. те представления, которые человек имеет о самом себе, своих восприятиях, ценностях, чувствах и установках.

По мнению Роджерса, с одной стороны, индивидуум стремится привести в соответствие с этими представлениями о самом себе, т. е. со своим «реальным Я», как можно больше своих внешних переживаний. С другой стороны, он пытается сблизить представление о самом себе с теми глубинными переживаниями, которые составляют его «идеальное Я» и соответствуют тому, чем он хотел бы быть. Таким образом, «реальное Я» может так и не достичь соответствия «идеальному Я» — либо из-за того, что под давлением внешних обстоятельств человек вынужден отказывать себе в определенном жизненном опыте, либо потому, что он навязывает себе такие чувства, ценности или установки, которые только отдаляют его «реальное Я» от «идеального».

Тревога и нарушение психологической адаптации могут быть результатом несоответствия между «реальным Я» и жизненным опытом, с одной стороны, и между «реальным Я» и тем идеальным образом, который сложился у человека о себе самом, — с другой (рис. 12.6).

Рис. 12.6. По Роджерсу, тревога и неадаптивные формы поведения возникают в результате несоответствия между «реальным Я», страдающим под бременем тех или иных жизненных обстоятельств, и глубинными чувствами человека, составляющими его «идеальное Я».

Социо-культурный подход

В 60-е годы появилось новое течение, развиваемое главным образом психиатрами и вновь поставившее во главу угла те представления о психических нарушениях, которых придерживались обычные люди и особенно представители традиционной психиатрии.

Согласно этому подходу, «безумных» порождает само общество своим отношением к аномальному поведению и его истолкованием. Ведь психическое заболевание, как отмечает Szasz, представляет собой не то, что человек «имеет», а скорее то, «чем он является» или «что делает» и к чему бессознательно стремится. Таким образом, по мнению этого автора, психическое заболевание — это миф. Приклеивая ярлык психически больного человеку, которому просто несколько труднее жить, чем другим людям [140], с него снимают ответственность за его проблемы, что и побуждает его вести себя как подобает «больному».

Как уже говорилось в главе 10, наше восприятие поведения других людей значит для нас гораздо больше, чем само по себе это поведение. В этом смысле, как полагает Гофман (Goffman, 1961), ярлык, наклеенный на человека, поведение которого выходит за рамки принятых норм, способен лишь подкрепить ту интерпретацию его поведения, которую мы собираемся сделать, и изменить наше собственное поведение по отношению к нему. Все это может привести к одиночеству человека «с ярлыком» и к еще большей неспособности его общаться с другими. Чаще всего такая изоляция приводит его в больницу, условия которой таковы, что имевшаяся аномалия достигает крайней степени, а это в свою очередь более или менее ясно «подтверждает» поставленный ранее диагноз.

Лэинг (Laing) [141] тоже отвергает медицинский подход к психическим нарушениям, основанный на классификации симптомов, которые, по его мнению, представляют собой просто-напросто «досужие вымыслы» в попытке постичь неизвестное. Согласно Лэингу, больной становится шизофреником не сам по себе, а благодаря обществу, которое его таковым делает; поэтому в первую очередь следует изменить общество и отношения между людьми. С этой точки зрения кризис, переживаемый больным, важно интерпретировать не как симптом деструкции, а как признак выздоровления, и единственное, чем можно помочь человеку в преодолении кризиса, — это сопровождать и поддерживать его, продвигаясь с ним по этому пути бок о бок, чтобы помочь ему «вновь обрести себя» на другом конце туннеля. По мнению Лэинга, бесполезно и ошибочно будет тянуть пациента назад с помощью шоковой терапии, чтобы вновь затолкать его в ту среду, из которой он хотел выбраться, укрывшись в иной сфере бытия.

Классификация психических расстройств

Как мы видим, главное расхождение между сторонниками медицинского подхода и психиатрами, стоящими на более психологических позициях и сосредоточенных на психической динамике самого человека, касается самого понятия «психическое заболевание» и вопроса о том, кого следует считать «психически больным».

Попытку Крепелина описать и классифицировать «психические болезни» по их симптомам в рамках медицинской модели повторила Американская психиатрическая ассоциация. В 1980 году она опубликовала третье издание «Руководства по диагностике и статистике психических нарушений» (DSM III [142]). Авторы этой книги попытались придать единообразие классификации психических расстройств и характеризующих их симптомов с целью выработать единый международный язык психиатрии.

В разных изданиях «Руководства» прослеживается эволюция понятий психиатрии. Так, еще во втором издании книги (DSM II), вышедшем в 1968 году, сохранялось крупное, введённое еще Фрейдом подразделение психических расстройств на неврозы, возникающие вследствие внутреннего конфликта, и психозы, проявляющиеся в неспособности адаптироваться к реальности. К этой последней категории в DSM II относились органические психозы, связанные с ухудшением физического состояния нервной системы, и функциональные психозы, физиологическая основа которых неизвестна.

В DSM III предпочтение отдано классификации психических расстройств, основанной не на гипотетическом объяснении их причин, а скорее на видимых проявлениях аномалий поведения. Так, два больших класса расстройств разделяются на 17 диагностических категорий [143], охватывающих все аспекты человеческого поведения (см. табл. 12.1).

Таблица 12.1. Диагностические категории психических расстройств (по DSM III)

А. Тяжелые психические расстройства.

1. Расстройства, свойственные детскому и подростковому возрасту

— Умственная отсталость

— Расстройства внимания (например, гиперактивность)

— Расстройства поведения (агрессивное или недостаточно социализированное поведение)

— Расстройства, сопровождающиеся тревогой

— Расстройства, связанные с потреблением пищи (анорексия, булимия)

— Стереотипные движения (тики)

— Расстройства с физическими проявлениями (энурез, энкопрез)

— Доминантные нарушения развития (например, аутизм)

2. Психические расстройства органического происхождения

— Сенильные и пресенильные деменции

— Расстройства, вызванные лекарственными препаратами (отравления, галлюцинации, амнезии…)

3. Расстройства, связанные с приемом лекарственных препаратов

— Зависимость, привыкание, передозировка

4. Шизофренические расстройства

— Несистематизированная шизофрения

— Кататоническая шизофрения

— Параноидная шизофрения

— Шизофрения неопределенного типа

5. Параноидные расстройства

— Паранойя

6. Неклассифицированные психотические расстройства

— Острые психотические шизофреноформные или шизоаффективные реакции

7. Аффективные расстройства

— Биполярные расстройства

— Глубокая депрессия

— Прочие специфические аффективные расстройства (депрессивный невроз и др.)

8. Расстройства, связанные с тревогой

— Фобии

— Панические расстройства

— Обсессивно-компульсивные расстройства

— Посттравматические расстройства

9. Соматоформные расстройства

— Конверсионные расстройства

— Соматизированные расстройства

— Ипохондрия

10. Диссоциативные расстройства

— Психогенная амнезия

— Психогенный летучий бред

— Множественная личность

— Расстройства, связанные с деперсонализацией

11. Психосексуальные расстройства

— Расстройства, связанные с половой идентификацией

— Парафилии

— Нарушения половой функции

— Прочие психосексуальные расстройства

12. Симулированные расстройства

13. Расстройства контроля побуждений

— Клептомания

— Пиромания и т. п.

14. Расстройства адаптации

— Расстройства поведенческой адаптации на работе, в школе и т. д.

15. Психологические факторы, влияющие на физическое состояние

16. Состояния, не связанные с психическими расстройствами, но требующие внимания или коррекции

— Антисоциальные формы поведения

— Трудности, связанные с телесными особенностями, супружескими и родительскими отношениями т. п.

В. Расстройства личности

Личность:

— параноидная

— шизоидная

— «избегающая»

— пассивно-агрессивная

— зависимая

— гистрионическая

— компульсивная

— нарциссическая

— антисоциальная

Чтобы было видно, что органическая природа доказана лишь для небольшой части психических расстройств, мы, однако, разделили эти категории DSM III на четыре группы следующим образом:

I. Расстройства, свойственные детскому и подростковому возрасту (1).

II. Расстройства органического происхождения (2 и 3).

III. Функциональные расстройства (4-11).

IV. Расстройства личности.

Расстройства, свойственные детскому и подростковому возрасту

К этой категории относятся различные поведенческие нарушения, свойственные ранним периодам жизни человека. Среди них — расстройства мышления, связанные с умственной отсталостью, эмоциональные нарушения на основе гиперактивности, антисоциальное поведение или поведение, вызванное разлукой с матерью или каким-либо другим близким человеком, расстройства аппетита (булимия и анорексия), нарушения сна и контроля экскреторных функций (энурез и энкопрез), а также детский аутизм (см. документ 12.3).

Расстройства органического происхождения

Расстройства, связанные с физическими аномалиями или отравлениями

1. Опухоли представляют собой аномально развивающуюся ткань, которая при своем росте давит на окружающую нервную ткань (доброкачественная опухоль) или прорастает в нее (злокачественная опухоль); опухоль может стать причиной аффективных расстройств или афазий (см. документ 8.4).

2. Отравление такими веществами, как окись углерода, свинец, мышьяк, алкоголь или лекарственные препараты, может быть причиной некоторых состояний спутанности сознания [144], сопровождающихся беспокойством, сильным возбуждением больного или, наоборот, ступором [145].

Спутанность сознания представляет собой острое психическое нарушение, и если оно не сопровождается существенным изменением тканей, то оно может пройти с исчезновением вызвавшей его причины.

Расстройства, связанные со старением

Старость может сопровождаться, в частности, и патологическим старением нервной системы. Этот процесс лежит в основе старческого слабоумия (деменции), т. е. необратимой дезорганизацией личности как в интеллектуальном, так и в аффективном плане. Различают два типа деменции — дегенеративную и артериопатическую.

Дегенеративные деменции, как свидетельствует само их название, связаны с дегенерацией ансамблей нервных клеток, образующих так называемые сенильные бляшки. Из дегенеративных нарушений чаще всего встречается болезнь Альцгеймера, которой страдают от 3 до 5 % всех людей старше 65 лет, а иногда и 50-летние. Для этого заболевания характерна прогрессирующая неспособность больного организовать свою повседневную жизнь; вскоре добавляются расстройства восприятия места и времени и нарушение кратковременной памяти, а затем и потеря контроля над когнитивными, речевыми и, наконец, физиологическими функциями (рис. 12.7). Так, постепенно забывая назначение самых обычных предметов, человек в конце концов перестает идентифицировать собственную личность, затем разговаривать, улыбаться, и у него остается только сосательный рефлекс. Развитие этой болезни могут ускорить другие физические недуги или сильный психический стресс. Единственный способ замедлить прогрессирование болезни состоит в том, чтобы поддерживать у больного ощущение жизни и тесную связь с окружающими.

Рис. 12.7. Болезнь Альцгеймера, которая иногда может начаться в 40–50 лет, приводит к постепенной деградации, доходящей до потери памяти на места и лица и исчезновения способности к самоидентификации и речи.

Артериопатическая деменция связана с изменениями сосудистой системы, снабжающей кровью головной мозг. Это результат многочисленных мелких инфарктов в мозгу, приводящих к заметному ослаблению притока крови и, как следствие, к гибели нервных клеток. Человек становится чрезмерно эмоциональным, но его жесты мало-помалу замедляются; ему все труднее сосредоточить внимание на каком-то определенном деле, а дефекты памяти день ото дня усиливаются. Осознание больным всех этих нарушений лишь увеличивает его страдания.

Функциональные расстройства

Функциональные расстройства составляют большую часть психических нарушений. Речь идет о нарушениях, для которых пока еще не удалось выявить причинного фактора органической природы. Это главным образом расстройства поведения или психических функций, связанные, видимо, с изменением деятельности нервной системы; они серьезно затрудняют или делают невозможными нормальные способы адаптации к социальным коллизиям. Прежде эти нарушения относили к категории психозов или неврозов (см. документ 12.4).

Шизофренические расстройства

В США более четверти всех больных, подвергавшихся лечению по поводу поведенческих нарушений, имели диагноз «шизофрения», и около 50 % последних были моложе 25 лет (Blum, 1978). Речь идет о людях, у которых выявляется дезорганизация поведения, в том числе и тех, которые чувствуют себя «вполне адаптированными». Восприятие, а также форма и содержание мыслей у них изменены. Жесты теряют свое значение, и в результате отношения с внешним миром прерываются (рис. 12.8).

Рис. 12.8. Ужас, объявший эту женщину и сквозящий в ее взгляде, полностью отрезает ее от других людей и перекрывает все пути к нормальному общению. Это как раз тот случай, когда человеку приклеивают ярлык «шизофрения».

Проблема, с которой сталкивается психиатрия, имея дело с этим расстройством, заключается, однако, в том, что о нем трудно говорить как об одном психическом заболевании; неспособность психиатрии рассматривать его иначе приводит к тому, что в эту плохо отграниченную категорию попадают очень многие больные (см. документы 4.6).

До сих пор не выявлено с определенностью ни одного биологического фактора, который позволял бы объяснить развитие этого расстройства. В некоторых исследованиях на близнецах делались попытки показать, что эти факторы имеют генетическую природу. Однако, как и при изучении наследственной передачи умственных способностей, в таких случаях всегда трудно определить, становится ли ребенок шизофреником в результате того, что он унаследовал определенные гены от родителей-шизофреников, или потому, что он ими воспитывался [146].

Лучше изучены факторы окружающей среды, о роли которых выдвигались различные гипотезы. Делались попытки объяснить поведение шизофреника реакцией на чрезмерную заботливость, пренебрежительное отношение или подавляющее влияние матери, часто повторяющимися ситуациями «двойного принуждения» (см. гл. 11), разрывом привязанностей в детском возрасте или же, наконец (согласно бихевиористам), воздействием в детстве факторов социального подкрепления, способствовавших выработке аномального поведения.

Тот факт, что далеко не все, с кем обращались подобным образом в детстве, попадают впоследствии в психиатрические больницы, наводит на мысль, что у некоторых людей, видимо, имеется наследственная предрасположенность или «прирожденная хрупкость», делающая их более чувствительными к травмирующим факторам среды. Таким образом, возникновение шизофренических расстройств, так же как и развитие умственных способностей (см. досье 9.1), лучше всего объясняет эпигенетический подход.

По классификации DSM III существуют четыре типа шизофрении:

1. Несистематизированная шизофрения, для которой характерны спутанность мышления, бред и галлюцинации, не связанные с какой-то определенной темой, и, наконец, эмоциональные переживания, проявляющиеся неадекватно или причудливым образом.

2. Кататоническая форма с характерными особенностями психомоторного поведения: больной способен часами сохранять одну и ту же позу или внезапно, без воздействия каких-либо внешних стимулов, переходить к бурной двигательной активности (рис. 12.9).

3. Параноидная форма с бредом величия или преследования, который сопровождается галлюцинациями, но не связан с какой-либо узкой темой.

4. Шизофрения неопределенного типа, которая включает все случаи заболевания, не относящиеся к трем описанным выше категориям.

Рис. 12.9. Неподвижность, которую часами может сохранять этот человек, полностью оторванный от внешнего мира, является главным симптомом шизофрении кататонического типа.

Параноидные расстройства

DSM II относит к этой категории стойкие формы бреда, четко связанные с манией величия, преследования или ревности, превращающейся у больного в навязчивую идею. В таких случаях говорят о паранойе. Однако бывает трудно определить, в какой момент человек начинает уходить от действительности в мир собственных интерпретаций и в какой мере его параноидные расстройства не связаны с такими физическими дефектами, как, например, глухота, или с такими внешними обстоятельствами, как одиночество после переезда на новое местожительство.

Аффективные расстройства

Шизофренические и параноидные расстройства проявляются главным образом в когнитивной области, не сопровождаясь сколько-нибудь значительными отклонениями в эмоциональной сфере. В тех случаях, когда в поведении проявляется утрата контроля в эмоциональном плане, например чрезмерный прилив энергии или, наоборот, глубокая депрессия, говорят об аффективных расстройствах.

Согласно DSM III, биполярное расстройство характеризуется чередованием двух состояний — маниакального, когда больной крайне возбуждён, говорит без умолку, перескакивая с одной мысли на другую, или то и дело разражается невротическим смехом, и глубокой депрессии, повергающей больного в состояние полной пассивности, пронизанной чувством бесполезности и ничтожности жизни [147].

Глубокая депрессия может быть и единственным «полюсом» аффективного расстройства. Речь идет в этом случае о доходящей до отчаяния тоске, сопровождающейся болезненными мыслями и отказом от пищи или просто нежеланием покидать постель.

Невротическая депрессия отличается меньшей тяжестью и чаще всего возникает в результате утомления или стресса. Она выражается в более или менее сознательном отказе от всякой деятельности, которая теряет для человека смысл.

Тревожные состояния

Наряду с соматоформными и диссоциативными расстройствами, речь о которых пойдет в последующих разделах, тревожные состояния входят в группу заболеваний, названных Фрейдом неврозами, — иррациональных форм поведения, когда человек при столкновении с ситуацией, порождающей тревогу, не может преодолеть ее обычными способами, но не теряет при этом контакта с реальностью. Характерная особенность тревожных состояний — четко выраженное переживание тревоги, которая может быть либо генерализованной (как в случае панических расстройств), либо связанной с каким-либо предметом, мыслью или действием (как при фобиях и обсессивно-компульсивных расстройствах).