57. Коммуникативная методология психологии В. А. Мазилова
57. Коммуникативная методология психологии В. А. Мазилова
Мазилов Владимир Александрович, доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой общей и социальной психологии Ярославского государственного педагогического университета. Родился в Ярославле в 1954 году. В 1976 году с отличием окончил факультет психологии Ярославского государственного университета. В 1982 году защитил кандидатскую диссертацию в Институте психологии АН СССР («Психологический анализ ограничения зоны поиска в процессе решения мыслительных задач»). В этой работе был использован новый подход: механизм ограничения зоны поиска – один из важнейших этапов решения мыслительной задачи – рассматривался в связи с анализом структур субъективного опыта испытуемого. Такой подход позволил сделать важный вывод: трудность решения творческой задачи состоит не столько в том, чтобы выдвинуть гипотезу, приводящую к правильному решению (как это традиционно считалось), сколько в преодолении заблуждения, препятствующего выдвижению такой гипотезы. Таким образом, главная сложность творческого процесса состоит в коррекции субъективного опыта личности, решающей сложную мыслительную задачу. Исследование творческого мышления послужило основой для создания концепции научного творчества (1984).
В 1999 году защитил докторскую диссертацию «Теория и метод в психологии». Было показано, что между теорией и методом в психологической концепции существует внутреннее единство, которое обеспечивается «предтеорией» – комплексом исходных представлений исследователя. Была выявлена и описана структура предтеории, разработана теоретическая модель соотношения теории и метода в психологии. Обнаружилось, что соотношение теории и метода в психологии представляет собой структурный инвариант, что создает возможность для соотнесения и конструктивного сопоставления различных психологических концепций (2001, 2003).
В. Мазиловым проведен ряд исследований, посвященных истории психологической науки (1998), методологии психологии (2002), философии психологии (1999).
В. Мазилов автор известной концепции коммуникативной методологии психологической науки (2001), направленной на установление взаимопонимания между различными психологическими школами и направлениями. В последние годы В. Мазилов занимается разработкой проблемы интеграции психологического знания. Им предложена методология и технология интеграции психологического знания (2004). Является создателем направления «поэтической психологии» (2004). В работе обосновывается новый – «поэтический» – подход к выявлению методологических проблем современной психологии. Научное академическое знание – не единственная форма психологического знания. «Поэтический» подход предполагает выявление образов, метафор, которые позволяют лучше осознать смысл методологических проблем современной науки.
Имеет более 240 публикаций, в том числе три монографии и десять учебников и учебных пособий. Член редколлегий ряда научных психологических журналов, редактор нескольких сборников научных трудов, член четырех диссертационных советов по психологическим и педагогическим наукам. В.Мазилов действительный член Международной академии психологических наук (МАПН) и Балтийской педагогической академии (БПА).
Область основных научных интересов: теория и история психологии, методология и философия психологии, психологическая компаративистика, психология мышления и научного творчества. Основные работы: 1) Мазилов В.А. Теория и метод в психологии. Ярославль: МАПН, 1998. 356 с. 2) Мазилов В.А. Психология на пороге XXI века. Ярославль: МАПН, 2001. 112 с. 3) Мазилов В.А. Актуальные методологические проблемы современной психологии. Ярославль: МАПН, 2002. 165 с. 4) Мазилов В.А. Методология психологической науки. Ярославль: МАПН, 2003. 198 с. 5) Мазилов В.А. Стены и мосты: Методология психологической науки. Ярославль: МАПН, 2004. 243 с.
В современной психологии кризисные явления методологического характера налицо. Интегративные тенденции, явно существовавшие в шестидесятые годы, стали существенно менее выраженными. И если мы заинтересованы в реальной интеграции психологического знания, то для этого требуется специальная целенаправленная деятельность самих психологов. Рассмотрением этих в высшей степени сложных вопросов занимается методология психологии.
Традиционный подход определяет методологию как систему «принципов и способов организации и построения теоретической и практической деятельности, а также учение об этой системе». Это же определение воспроизводится в ряде современных психологических словарей применительно к методологии психологии. Основные проблемы содержательной методологии обычно представляются так: структура научного знания вообще и научной теории в особенности; законы порождения, функционирования и изменения научных теорий; понятийный каркас науки и ее отдельных дисциплин; характеристика схем объяснения, принятых в науке; структура и операциональный состав методов науки; условия и критерии научности. Это означает, что методология фактически рассматривается только в своей познавательной, когнитивной функции. Это, несомненно, важнейшая функция методологии. Но, как можно полагать, далеко не единственная. Известно, что современная российская психология находится в состоянии методологического кризиса. Сейчас остро необходима разработка методологии научной психологии, отвечающей требованиям сегодняшнего дня. И если в течение многих десятилетий методология психологии была направлена исключительно на разработку средств, позволяющих осуществлять процесс познания психического (когнитивная функция методологии психологии), то сегодня пора вспомнить, что методология психологической науки должна выполнять и коммуникативную функцию, т.е. способствовать установлению взаимопонимания между разными направлениями, подходами внутри психологической науки. Сегодня совершенно ясно, что современная психология далека от единства. Различные парадигмы и подходы в сегодняшней психологии различаются не меньше, чем психологические школы периода открытого кризиса. Собственно, сейчас мы имеем дело с настоящим «полноценным» методологическим кризисом. Для того, чтобы только «просто разобраться» в сложившейся ситуации, необходимо сопоставление научных концептуальных систем, выполненных в разных научных традициях [1].
Важно подчеркнуть, что одного желания, «доброй воли» психологов для установления необходимой коммуникации между концептуальными системами мало. Для этого должны существовать реальные возможности, которые может обеспечить использование инструмента – понятийного аппарата коммуникативной методологии. Юнг был прав, утверждая, что время глобальных теорий в психологии еще не наступило. Поэтому, возможно, стоит переменить ориентацию – вместо тщетных попыток создания «супертеории» перейти к «нормальной» работе по упорядочению, соотнесению уже добытого знания. Представляется, что научная психология в полной мере еще не осознала реальных размеров того богатства, которое накоплено предыдущими поколениями научных психологов и действительно существует. Для того, чтобы это осознать, необходимо изменение установки. В психологии действительно накоплено огромное количество научного материала, выдвинуто множество гипотез и теорий, сформулировано много концепций. Главная проблема состоит в недостаточном реальном взаимном соотнесении различных подходов и теорий. Сегодня необходимо направить усилия на разработку научного аппарата коммуникативной методологии, позволяющего реально соотносить различные концепции и, тем самым, способствовать установлению взаимопонимания в рамках научной психологии.
К коммуникативной методологии сегодня предъявляются следующие требования: это должна быть методология на исторической основе, т.е. учитывающая исторический путь, пройденный психологией; это должна быть деидеологизированная методология; это должна быть методология плюралистическая (не ориентированная на единый универсальный научный стандарт); это должна быть методология, учитывающая возможность наличия различных целей получения психологического знания (познавательных или практических); наконец, это должна быть содержательная методология, т.е. рассматривающая вопросы реального предмета психологической науки (Мазилов, 2001).
Важно точно понимать, каковы (на сегодняшний день) реальные возможности коммуникативной методологии. Наибольшую трудность, как показывает развитие психологии в XX столетии, являет собой «несоразмерность», «несопоставимость» различных психологических концепций, что подчеркивается многими авторами, которым это препятствие представляется вообще непреодолимым: по их мнению, различные подходы, парадигмы являются несоотносимыми.
По-видимому дело обстоит не так безнадежно, соотнесение все-таки возможно. Назовем основные положения, составляющие фундамент концепции коммуникативной методологии, направленной на реальное соотнесение различных психологических теорий. В данном случае мы ограничимся лишь формулировкой некоторых предварительных соображений.
Во-первых, это представление о предмете психологии как сложном, многоуровневом. Как было показано в предшествующих работах (Мазилов, 1998), предмет психологии имеет сложное строение: можно говорить о «декларируемом», «рационализированном» и «реальном» уровнях. Различение уровней предмета позволяет избежать многих недоразумений, поскольку соотнесение концепций должно происходить на уровне «реального» предмета. Отметим здесь, что разработка концепции предмета представляет сложнейшую задачу (как ни удивительно, научная разработка этой проблемы еще только началась), но она совершенно необходима, т.к. является обязательным условием для продвижения в этом магистральном направлении.
Во-вторых, как было показано ранее, многие недоразумения в психологии возникают от неоднозначного понимания многих терминов. Множественность определений и трактовок была и остается «фирменным» знаком психологии. Покажем это на примере понятия «метод». История психологии дает массу примеров, как различные авторы давали противоположные характеристики одним и тем же методам. Парадоксально, но для этого имелись определенные основания. Разработанный нами подход позволил дать однозначный ответ на этот вопрос. Специальное исследование показало, что метод имеет уровневое строение: можно говорить по меньшей мере об идеологическом, предметном и операциональном уровнях метода (Мазилов, 1998). Естественно, что характеристики метода на разных уровнях будут существенно различаться. При сопоставлении психологических концепций важно иметь в виду, что на разных уровнях метод выступает существенно по-иному, поэтому необходимо строго учитывать данное обстоятельство. Отметим здесь, что подобного рода проблемы возникают по отношению едва ли не к каждому психологическому понятию, что, несомненно, затрудняет работу по интеграции психологического знания. Выявление подлинного и мнимого спектра значений того или иного понятия – еще одна актуальная задача методологии психологической науки.
В-третьих, при соотнесении должна использоваться рабочая схема, определяющая технологию соотнесения (с помощью которой будут производиться конкретные операции соотнесения). Главная сложность состоит в том, что такая схема должна представлять собой инвариант, характеризующий любую психологическую концепцию. Поскольку многообразие психологических теорий общеизвестно, задача кажется практически невыполнимой. Однако наши предшествующие исследования показали, что может быть намечен путь решения и этой проблемы. Наши исследования в области методологии психологической науки показали, что может быть выделена универсальная проблема, с которой сталкивается любой исследователь-психолог (подчеркнем, вне зависимости от того, осознает он это или действует интуитивно), – проблема соотношения теории и метода. Первоначально нами была разработана на основе историко-методологических исследований исходная схема, которая в последующих исследованиях была уточнена и подвергнута проверке на универсальность (Мазилов, 1998, 2000, 2001).
Разработанная схема соотношения (см. рис. 1) получена на основе историко-методологического анализа развития психологической науки (как концептуальной системы и как деятельности). Эта схема характеризует научную концепцию в ее целостности – от первоначального замысла (предтеория) до получения итогового продукта (научной теории). Главным достоинством предлагаемой схемы является то, что она, как показали наши исследования (Мазилов, 1998, 2001), представляет собой структурный инвариант, и, следовательно, может выступать в качестве основы для осуществления сопоставления различных концепций. Схема является «замкнутой», т.е. позволяет понять, каким образом полученные результаты одного исследования порождают гипотезы, подлежащие проверке в следующем авторском исследовании.
Таким образом, опираясь на разработанную модель соотношения теории и метода в психологии, возможно разработать коммуникативную методологическую модель, позволяющую реально соотносить различные психологические концепции, обнаруживая в них как совпадающие элементы, так и те, в которых сопоставляемые концепции различаются.
Остановимся несколько подробнее (в силу особой важности этого аспекта) на главной характеристике предлагаемой модели – ее универсальности. Универсальность данной модели обеспечивается тем, что:
– В ней задан предмет психологии. Таким образом (напомним, предмет многоуровнев, исходное понимание максимально широкое – «площадка для сборки») оказываются реально соотносимыми любые психологические концепции (которые действительно являются психологическими – по предмету исследования).
– В ней задан метод. Любая психологическая концепция предполагает использование тех или иных методов (принципиально схема не изменяется даже в случае чисто теоретической концепции, она в данном случае лишь модифицируется; в данной статье мы не будем специально анализировать подобную ситуацию). Поскольку метод многоуровнев, появляется реальная возможность поуровневого соотнесения различных психологических концепций.
– Предтеория является важнейшим понятием в процедуре соотнесения. Моделирующие представления, к примеру, обычно не только не вербализуются исследователем, но и вообще не эксплицируются. Тем не менее, этот элемент является чрезвычайно важным (нами было показано, что различные теории мышления, к примеру, отличаются в первую очередь тем, что используют различные моделирующие представления) (см., например, Мазилов, 1998). Естественно, то же самое можно сказать и о базовой категории, и о других компонентах предтеории.
Создается возможность для реального соотнесения различных типов и способов объяснения.
Мы не будем специально останавливаться на других характеристиках предлагаемой модели. Отметим лишь, что единство теории и метода достигается за счет того, что теория как результат исследования и метод как средство осуществления исследования имеют общие корни, которые могут быть обнаружены в предтеории (отдельные компоненты предтеории определяют различные уровни метода). Отсюда становится ясно, почему в одном случае используется один вариант метода, тогда как в другом случае используется иной. Становится ясно, почему один и тот же метод может иметь совершенно различные характеристики в глазах разных исследователей. Наличие уровней в структуре метода позволяет по новому подойти к проблеме инвариантности и вариативности метода и т.д.
Наметим первоочередные задачи коммуникативной методологии. На наш взгляд, это:
– Формулировка концепции коммуникативной методологии как четкой системы принципов, положений и правил.
– Разработка вспомогательного аппарата коммуникативной методологии.
– Разработка технологии соотнесения различных психологических концепций.
– Проведение работы по выявлению реального и мнимого спектра значений основных психологических понятий.
– Проведение сопоставительного анализа различных психологических концепций с целью отработки технологии соотнесения.
– Разработка (и это представляется важнейшей задачей коммуникативной методологии) принципов и технологии интеграции психологического знания.
Предложенная нами схема соотношения теории и метода в психологии является основой для одного из вариантов коммуникативной методологии. Достоинством этой схемы является ее достаточно универсальный характер. Важно подчеркнуть, что она учитывает специфику именно психологического исследования (поскольку предполагает включение реального предмета). Не подлежит сомнению, что, задача реального освоения богатства, накопленного психологической наукой, требует практических шагов, направленных на разработку средств и конкретных методологических процедур, которые позволили бы способствовать более эффективной коммуникации психологических концепций. Реальной становится интеграция психологического знания на уровне концептуальных структур – осуществление такой интеграции представляется одной из первоочередных методологических задач психологии нового века.
В 1968 году незадолго до своей смерти в предисловии ко второму изданию книги «Toward a psychology of being» Абрахам Гарольд Маслоу заново «пересчитал» психологии: к «первой» и «второй» (психоанализу и бихевиоризму) добавилась «третья» – гуманистическая психология. По мысли Маслоу, третья психология открывает «непочатый край работы на столетие вперед». Что представляет собой третья – гуманистическая – психология? В предисловии к первому изданию книги «К психологии бытия» Маслоу пишет: «Эта книга является предвестником будущей работы по созданию всеобъемлющей, систематизированной и эмпирически обоснованной общей психологии и философии, способной постичь как высоты, так и глубины человеческой природы». Маслоу отмечает, что новая психология «это попытка построить на общей психоаналитической базе и на научно-позитивистской базе экспериментальной психологии основанную на эупсихологии, психологии бытия и становления и метамотивационном подходе надстройку, которой недостает этим двум системам, и тем самым выйти за их пределы». Впрочем, дело этим не ограничивается (хотя столетие, конечно же, не прошло, «запланированная» работа не только не исполнена, но по многим позициям еще вообще «не начиналась»), поскольку Маслоу теперь утверждает, что гуманистическая психология всего лишь переходная форма: гуманистическая психология лишь готовит нас к более высокой четвертой психологии, трансличностной, трансчеловеческой, скорее обращенной к миру вообще, чем к человеческим потребностям и интересам. С той поры минули три десятилетия, закончился двадцатый век. Трансперсональная психология действительно стала силой, с которой нельзя не считаться (хотя академическая психология и продолжает делать вид, что никакой трансперсональной психологии вовсе не существует). Но также несомненно, что трансперсональная психология – четвертая психология – это не вся психология. На язык трансперсональной психологии нельзя перевести реальных достижений ни первой, ни второй психологии, ни других ее разновидностей, которые в совокупности и составляют современную научную психологию. Возможно, факт этого трагического расхождения и есть самая большая проблема психологии, вступающей в третье тысячелетие.
Главное устремление Маслоу – вернуть психологию к жизни, сделать так, чтобы она занималась проблемами подлинного человеческого бытия. И психология возвращается к жизни – и я хочу это подчеркнуть – за счет того, что изменяется понимание самой психики. Человек вполне заслуживает, чтобы к нему относились как к Вселенной. А следовательно, и психическое – как самое сложное в человеке, но, несомненно, делающее человека человеком, – должно быть понято адекватно. Как говорил два с половиной тысячелетия назад великий Гераклит: «Границ души тебе не отыскать, по какому бы пути ты ни пошел: столь глубока ее мера». Поэтому редукция не может привести к успеху: она может обеспечить лишь объяснение путем «уничтожения» (Маслоу). Против уничтожения и выступает гуманистическая психология. Изучение огромного массива высоконаучной литературы по человеческой психологии, увы, свидетельствует: литература есть, человека нет. У Маслоу человек явно есть. Любое достижение науки сразу становится «недостаточным», движение должно продолжаться, «завоеванная» позиция уже только плацдарм для нового наступления. Впрочем, лучше предоставить слово самому А. Маслоу: «Я должен сказать, что считаю гуманистическую третью психологию переходной формой, готовящей нас к более высокой четвертой психологии, трансличностной, трансчеловеческой, скорее обращенной к миру вообще, чем к человеческим потребностям и интересам, выходящей за пределы человеческой природы и идентичности человека, его самоактуализации и т.п.».
Возможно ли вообще такое? Позволяет ли современный уровень научного знания разработать понимание психики, соответствующее таким задачам? Представляется, что да. Прообраз такого понимания предмета можно найти в аналитической психологии К.Г. Юнга, одного из наиболее глубоких представителей трансперсональной психологии (не по названию, но по сути). Прежде всего должна быть отмечена попытка Юнга вернуть в науку психическое как реальность. «Чтобы правильно понять теорию Юнга, мы должны прежде всего принять его точку зрения, согласно которой все психические явления совершенно реальны. Как ни странно, эта точка зрения относительно нова» (И.Якоби). «Что касается Юнга, то для него психическая субстанция так же реальна, как и тело. Будучи неосязаемой, она, тем не менее, непосредственно переживается; ее проявления можно наблюдать. Психическая субстанция – это особый мир со своими законами, структурой и средствами выражения» (И.Якоби). К.Г. Юнг отказывается от попыток соотношения психического и физиологического, психического и биологического для того, чтобы сосредоточиться на исследовании психики как таковой: «…я посоветовал бы ограничиться психологической областью без каких-либо допущений о природе биологических процессов, лежащих в их основании. Вероятно, придет день, когда биолог и не только он, но и физиолог протянут руку психологу и встретятся с ним в туннеле, который они взялись копать с разных сторон горы неизвестного». «Психика вполне заслуживает того, чтобы к ней относились как к самостоятельному феномену; нет оснований считать ее эпифеноменом, хотя она может зависеть от работы мозга. Это было бы так же неверно, как считать жизнь эпифеноменом химии углеродных соединений» (Юнг). Психология обретает свой собственный предмет (психика для Юнга не свойство другой вещи!), то, что реально может исследоваться с помощью вполне «рациональных» методов. Другое дело, что эти методы не похожи на традиционные процедуры расчленения содержаний сознания на элементы (достаточно сравнить амплификативный метод Юнга и традиционную интроспекцию). «С помощью своего основного определения психики как «целокупности всех психических процессов, сознательных и бессознательных», Юнг намеревался очертить зону интересов аналитической психологии, которая отличалась бы от философии, биологии, теологии и психологии, ограниченных изучением либо инстинкта, либо поведения. Отчасти тавтологический характер определения подчеркивает обособление проблемы психологичностью исследования» (Юнг). Таким образом, психология возвращается к соблюдению знаменитого шпрангеровского «psychologica – psychological» – требования объяснять психическое психическим. Принципиально важно утверждение об объективности психического: психика «феномен, а не произвол». «Психология должна ограничиваться естественной феноменологией, раз уж ей не велено вторгаться в другие области. Констатация психической феноменологии вовсе не такая простая вещь, как о том свидетельствует наш пример этой общераспространенной иллюзии произвольности психического процесса» (Юнг). «Сама психика преэкзистентна и трансцендентна по отношении к сознанию» (Юнг). Трудно переоценить значение отказа от понимания психического как механизма, состоящего и постоянных элементов. Взгляд на психологию радикально изменится, если мы «постараемся рассматривать душу не как твердую и неизменную систему, а как подвижную и текучую деятельность, которая изменяется с калейдоскопической быстротой…» (Юнг).
Юнговская психология предпочитает работать с целостностями: «Аналитическая или, как ее еще называют, комплексная психология отличается от экспериментальной психологии тем, что не пытается изолировать отдельные функции (функции восприятия, эмоциональные явления, процессы мышления и т.д.), а также подчинить условия эксперимента исследовательским целям; напротив, она занята естественно происходящим и целостным психическим явлением, т.е. максимально комплексным образованием, даже если оно может быть разложено на более простые, частичные комплексы путем критического исследования. Однако эти части все-таки очень сложны и представляют собой в общем и целом темные для познания предметы. Отвага нашей психологии – оперировать такими неизвестными величинами была бы заносчивостью, если бы высшая необходимость не требовала существования такой психологии и не подавала ей руку помощи» (Юнг). Обращение к анализу сложнейших психических феноменов требует и изменения методов исследования: «Отличие аналитической психологии от любого прежнего воззрения состоит в том, что она не пренебрегает иметь дело с наисложнейшими и очень запутанными процессами. Другое отличие заключается в методике и способе работы нашей науки. У нас нет лаборатории со сложной аппаратурой. Наша лаборатория – это мир. Наши опыты – это действительно события каждодневной человеческой жизни, а испытуемые – наши пациенты, ученики, приверженцы и враги и, last not least, мы сами» (Юнг). Согласно основным положениям юнговской «общей психологии»: 1) психическое – далеко не гомогенное образование; напротив, это кипящий котел противоположных импульсов, запретов, аффектов и т.д.; 2) психическое – чрезвычайно сложное явление, поэтому на современном этапе исчерпывающая теория невозможна; 3) психическое имеет свою структуру, динамику, что позволяет описывать и изучать собственно психологические законы; 4) источник движения психики в самой психике – она сложна – поэтому психология вполне может обойтись без той или иной формы редукции психического; 5) можно говорить о психической энергии; 6) психическое представляет собой целостность; 7) объяснение психического не сводится лишь к причинному объяснению (синхронистичность как акаузальный принцип); 8) разработаны свои, особые методы (например, синтетический, амплификации и т.д.); 9) важная роль отводится построению типологий, позволяющих сохранять «специфику» рассматриваемых явлений; 10) в юнговском подходе по-иному понимается роль теории: она скорее инструмент анализа, чем формализованная система (иными словами, в этом случае достигается единство теории и метода).
Как легко увидеть, понимание предмета у Юнга таково, что позволяет избежать «диссоциаций», неизбежных при «узкой» трактовке предмета. «Наше намерение – наилучшее постижение жизни, какой она предстает душе человека. Все, чему мы научаемся при таком понимании, не должно – я искренне на это надеюсь – окаменеть в форме интеллектуальной теории, но должно стать инструментом, который будет закаляться (благодаря практическому применению), чтобы, насколько это возможно, достичь своей цели. Его предназначение – как можно лучшее приспособление к управлению человеческой жизнью…» (Юнг).
Хотелось бы специально подчеркнуть, что сам Юнг хорошо понимал, что он создает основы новой психологии, новой общей психологии, а не разрабатывает частные вопросы: «Свои суждения и концепции я рассматриваю как опыт построения новой научной психологии, основанной прежде всего на непосредственном опыте общения с людьми. Мое учение нельзя назвать разновидностью психопатологии; это скорее общая психология с элементами патологии» (Юнг).
Разумеется, дело не в том, чтобы «заменить» традиционное представление о предмете, сформировавшееся в академической науке, парадигмой аналитической психологии. Автор настоящих строк отнюдь не хотел бы «заставить» всю психологию стать аналитической психологией, развивающей идеи К.Г. Юнга. Эти положения приведены лишь для того, чтобы показать принципиальную возможность иного понимания предмета психологической науки.
В современной трансперсональной психологии (С.Гроф, К.Уилбер, В.Козлов, В.Майков и др.) накоплен богатый опыт интерпретации разнообразных психических феноменов. Это ценно уже само по себе, т.к. существенно обогащает наше знание о психике человека. Но сейчас на первый план выходит именно методологическое значение трансперсональной психологии. В настоящее время трансперсональная психология необходима для разработки общей психологии, исходящей из адекватного определения психики. Это означает, что оно должно быть настолько широким, чтобы отображать сложность и многомерность психического. Для того, чтобы обеспечить реальную интеграцию психологического знания, требуется максимально широкое понимание психического. Именно концепции трансперсональной психологии могут дать для этого необходимую основу, потому что в пространстве трансперсональной психологии исследуются те аспекты психического, которые упускаются традиционной психологией.
И последнее. Если сложилось представление о том, что «следующая» психология должна «сменять» (или «отменять») предыдущую, то автор должен признать – его поняли неверно. Все психологии – «пронумерованные» и «непронумерованные» – это не более, чем ограниченные попытки отобразить реальную сложность объекта. На самом деле существует одна Психология, к которой мы движемся. Движение, без сомнения, медленное и, разумеется, не прямолинейное. Современные «психологии» по большей части – не более, чем строительные леса. Как в свое время отмечал замечательный методолог психологии М.С. Роговин: «Вместе с расширением самой области психологического исследования, вместе со все большей дифференциацией психологии теряется из виду ее главный объект – сам человек, продукт и в то же время творец определенной исторической эпохи, человек с его радостями и страданиями, стремлениями, успехами и ошибками, живой человек – единственный настоящий объект психологии. На его место становятся абстрактные «психологические механизмы», «детерминирующие тенденции», «содержание сознания», «акты», «процессы», «обратные связи» и т.п., которые, хотя и представляют необходимые строительные леса на здании научной психологии, хотя и углубляют наше понимание закономерностей психики, но которые, взятые вне общего контекста личности и деятельности человека, могут заслонить собой конечную цель психологического исследования».
Повторим, путей к познанию психического много. Наша позиция состоит в том, что исследовать психическое можно по-разному, на разных уровнях. Исследование психофизики, к примеру, может вовсе не предполагать трансперсональной трактовки психического. Но для изучения каких-то иных вопросов это просто необходимо. Поэтому бессмысленно спорить, какой из подходов более правильный. Необходимы все, но важно иметь общее понимание психического, в рамках которого нашлось бы место для этих различных уровней. Выработать это общее понимание должна методология психологии. Судьба науки предопределяется пониманием предмета науки и ее метода. Необходима выработка нового понимания предмета психологии, который бы позволил осуществить интеграцию уже имеющегося в науке знания, что, по нашему мнению, представляет собой важнейшую задачу современной психологии. Обеспечить эту интеграцию реально могут только методологические разработки. Новая психология должна стать наукой о всей психике и в этой науке должно найтись место как для классических подходов, так и для новых, которые сегодня имеют статус нетрадиционных.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.