Любовь

Любовь

Чудесная байка. Еще недавно она была – центровая. Пару лет назад Витка обожала рассказывать ее кому ни попадя.

Впервые Витка увидела меня на психологическом семинаре, где я был одним из ведущих, а она – студенткой-участницей. Семинар был очень большой, человек 150-200. Не считая встреч на лестницах, когда ничего еще особо не прорывалось в сознание (хотя вроде бы она еще в первые дни сказала подруге, что ее выбор – вон, с длинными патлами, в дикой рубашке, скачущий), первый раз она увидела меня на психодраме, когда я ставил сцену своего будущего. Мне было тогда 29 лет, а ставил я на сцене, что будет со мной в 33. Картинка получалась такая: один, совсем один, в друзьях только луна и море. Я переживал тогда период скитаний, бродяжил. Нехваткой любви так пахнуло в зал, что не одна Витка, а немало прочих девиц чуть не повскакивали с мест, чтобы немедленно меня приголубить. Образ Сиротинушки работал на полную мощность. Но Витка не вскочила (хотя хотела). Знакомство отложилось на последний день, на финальный банкет.

В этот вечер она танцевала в зале босиком. Я очень любил гулять босиком по жизни, начиная с последнего курса университета, куда ходил без ботинок. Я выскочил на танцы из-за стола и принялся танцевать напротив ее. Тоже босиком.

Как ее звали – я не знал, но про себя я назвал ее «Гея». Это древнегреческая богиня Земли, если кто не знает, или просто сама Земля. Она была тяжелая и сильная. Танцевала отлично. Мы станцевали медленный танец молча, глядя друг другу в глаза. Она мне только сказала, что на той психодраме хотела быть моей любовью. Потом пошла быстрая музыка, но мы продолжали кружить, гладя друг другу волосы. Тогда за мной явилась взволнованная моя подруга – с которой я приехал на семинар. Заревновала. Я пошел к столу, но скоро опять выбрался на танцы. Гея меня притягивала.

Потом мы целовались с Геей на скамейке у входа в спальный корпус. И я не обращал внимания, что подружка моя проходит мимо. Такой приступ свободы был мною испытан, наверное, впервые; ах, как трудно, сладко и горько оказалось дальше идти по этой дорожке!

Но это книга Виткиных телег, все-таки, а не моих.

Мы разъехались на следующее утро; взяли друг у дружки адреса.

Я еще приехал на Украину через пару месяцев. В Одессе, где я заканчивал работать, мне было совершенно неуютно, и я старался уезжать на каждые выходные. В июле я приехал в Крым повидать свою Гею. Я нашел дом по адресу на конверте: частный, на окраине. Ее не было, но мама меня приютила. Витка, поссорившись с нею, уехала за пару дней до этого в малоизвестном направлении. Мама пыталась ее вызвонить, но чтобы дочку не компрометировать и вообще по принятой в семье системе вранья, передавала через каких-то знакомых, что ей надо срочно приехать в Симферополь по делам в институте. В июле это смотрелось малоубедительно, и Витка так и не приехала. Два или три дня я прожил у ее мамы. Я мало что помню; ярко запомнилось, как мама показывала мне, якобы возмущенно, Виткины фотографии голой. Ох, семейные сценарии! – думал я. Мощная штука! Так и уехал.

А на следующие выходные приехал опять. И мы поехали с Геей в поход на Мангуп. Она казалась мне очень симпатичной, но довольно глупенькой девочкой. Конечно, когда она шла с гор в огромном венке из цветов, это было прекрасно. Мы переспали, но и это мне не показалось чем-то особенным.

И мы расстались, и вскоре я уехал в большое путешествие по Европе, а потом вернулся в Израиль. Следующие два года мы не встречались, хотя изредка обменивались письмами. Я посылал Витке стихи и сказки.

Так что следующая часть этой истории проходила тайно для меня.

В этой истории Витке явилось Ясное Понимание, и оно совершенно недвусмысленно сказало: «Это Он». «Он» – это судьба, жених, тот, с кем будет вместе жизнь, дом и дети. Это было мало похоже на реальность, но это было очень четкое и определенное видение.

Вначале.

Потому что по жизни на это совсем не было похоже. Как бы она могла привлечь эту свою «судьбу», чем заинтересовать, как соединиться? Она практически никогда не выезжала из Крыма, у нее не было иностранного паспорта. Далекие орбиты, по которым вращался «единственный», были непонятны и недоступны.

Она не стала особо писать письма, не стала делать вообще ничего. Она стала ждать.

Идея хранить верность – была такая – все-таки была уж совсем невозможной по той жизни. За эти два года Витка жила с двумя мужчинами – год с одним, год с другим. Первому про своего «истинного» она ничего не говорила, зато второму – Косте – объявила с самого начала: она ему не принадлежит, она ждет своего «Дмитрия Соколова».

Отличное объявление. Я уверен, его это порадовало и укрепило.

Постепенно все друзья, с которыми она делилась этим Видением, сошлись к той мысли, что это чисто защитная фантазия, призванная оправдывать лень, нежелание строить семью и витание (ВИТА-ние) в облаках.

Жизнь, типа, что-то требовала. Костя, сожитель, вообще человек очень спокойный, тоже что-то требовал. С майского семинара прошло два года. Еще несколько месяцев. Потом раздался звонок: залетчик Дмитрий Соколов заехал на Украину, может, встретимся? Надо было ехать – не так уж далеко, часов 6 на поезде. Деньги на билет любезно дал Костя. На сознательном уровне это была поездка для того, чтобы избавиться от навязчивого кошмара, расстаться с мечтой, уже себя и всех замучившей.

И вот мы встречаемся в Запорожье, и Витка объявляет эту свою цель почти сразу, недалеко от вокзала. Меня эта идея забавит, но не сильно грузит. «И что, – спрашиваю я, – мне нужно вести себя как мудаку, чтобы избавить тебя от привязки ко мне?» «Нет, – говорит Витка, – но скажи, что я тебе безразлична и жениться на мне ты не собираешься». «Так более-менее и есть», – отвечает жестокий рыцарь.

Витка хочет уехать в этот же день.

Залетчик просит остаться хотя бы на денек.

О, смотришь на весь этот танец – кто здесь на коне, кто жертва? Кто за кем охотится? Как писала Цветаева своей любовнице из-под плюшевого пледа: «Что это было? Чья победа? Кто побежден?» Что осознается? Что тайно движет всеми нами?

У меня было чудесное время, мне хотелось быть поближе к этой девочке. Витку мучили разные угрызения, каждые полчаса она срывалась вернуться в Крым. Мы поехали на дачу моей тети, чудесное место, сад и цветы, камин, широкая кровать. Однако спать со мной Виталия не стала. Это было обломно, но не ужас-ужас-ужас. Я понимал ее чувства, на самом деле. Тут Судьба, блин, а не какие-то мелочные туда-сюда потрахаться. С одной стороны. С другой… ну, понятно. А с третьей она меня реально волновала и притягивала. Одна из поразивших меня вещей было – помню – как здорово она выросла за эту пару лет. На месте глупенькой девочки оказалась глубокая и интересная личность.

О чем мы общались в эти дни? Ведь болтали непрерывно. Два дня на даче в Запорожье. Потом мы перебазировались на дачу под Харьков. Чувства становились все сильнее. Мы рассказывали друг другу свои жизни, стояли друг перед другом и пригоршнями выкладывали: вот я какой, вот я какая, вот это моя жизнь, другой нету…

Наконец в Харькове мы переспали. Меня настолько это поразило, что я побежал на улицу и вернулся с букетом цветов. Очень необычное для меня движение. Любовь уже захватывала мое сердце.

Скоро Витка вернулась в Крым, потому что мне нужно было в Москву, а паспорта для границы у нее не было. Через две недели мы встретились под Киевом и продолжили наши скитания по дачам. И вот там, на даче под Киевом (о, как я коротко об этом рассказываю!) мы сошлись, мы слились окончательно. Все совпало: ее день рожденья, прекрасные подмосковные грибы (волшебные, галлюциногенные), которые показали нам, что мы принадлежим друг другу, что мы как лев и львица в этом мире, что нам и вправду судьба идти вместе. Одной ночью все это слилось, и на смену одинокому и уже сильно потрепанному Ясному Видению Витки пришло сильное и общее новое Видение. Которое вело нас несколько последующих лет, когда мы стали жить вместе, завели дом, родили ребенка и так далее.

Эта вот телега сильно поработала. Теперь и она уже потрепана, колеса косят, какие-то щели, тряска, бездорожье. Иногда кажется, что колеса едут в разные стороны. Пора сдавать ее в музей.

Ждала меня Витка, ждала. Сколдовала, притянула. Всё, получается, сделала правильно, проявила женскую мудрость. При этом «не напрягаясь», почти без активных поступков. Всё само, по течению естественных событий.