Основные понятия

Основные понятия

Основополагающие понятия в теории личности, разработанной Салливаном, это напряжения и трансформации энергии, причем данные термины следует понимать в чисто физическом смысле. Подобно тому как в классической механике Ньютона энергия тела существует в виде потенциальной и кинетической, Салливан представлял человеческую личность как когнитивную систему, энергия в которой может существовать либо в виде напряжений (потенциальных возможностей действий), либо в виде непосредственных действий (трансформаций энергии). Напряжения, в зависимости от происхождения, подразделяются Салливаном на согласовывающие (потребности) и рассогласовывающие (тревога).

Трансформации энергии упорядочиваются и превращаются в конкретные образцы поведения, которые характеризуют человека в течение всей его жизни — динамизмы, которые Салливан делит на два основных класса. Первый из них связан со специфическими участками тела, включая рот, анус и гениталии, а второй относится к напряжениям и состоит из трех категорий: рассогласовывающие, изолирующие и согласовывающие.

Рассогласовывающие динамизмы включают все деструктивные образцы поведения, связанные с озлобленностью; изолирующие динамизмы включают образцы поведения, не относящиеся к межличностным отношениям, например сексуальное влечение; согласовывающие динамизмы — это полезные образцы поведения, такие, как близость и Я-система.

Напряжения

«Напряжения могут рассматриваться как насущная необходимость в конкретных энергетических трансформациях, которые рассеют напряжение, что часто сопровождается изменением „ментального“ состояния, изменениями сознания, по отношению к которым применим термин „удовлетворение“» (1950, р. 85). Напряжения (tensions) вызываются потребностями или тревогой. Напряжения, вызываемые потребностями, представляют собой потенциальную возможность продуктивных действий, в то время как напряжения, вызываемые тревогой, влекут за собой непродуктивное или деструктивное поведение. Салливан считал, что любое напряжение является потенциальной возможностью действовать, которая может быть осознанной или неосознанной. Многие напряжения — такие как, например, тревога, предчувствие, дремота, голод, сексуальное возбуждение — не всегда присутствуют на сознательном уровне. В действительности почти все ощутимые напряжения являются по крайней мере частичным искажением действительности.

Напряжения, вызванные потребностями, отличаются от напряжений, связанных с тревогой, тем, что они являются целостными или согласовывающими (conjunctive). Тревога же по своей природе является рассогласовывающей (disjunctive).

Потребности

Первый из описанных Салливаном видов напряжений — это потребности (needs). Они вызываются биологическим дисбалансом между человеком и физико-химической средой внутри и вне его организма. Потребности имеют эпизодический характер: однократно удовлетворенные, они временно теряют свою силу, но спустя некоторое время возникают снова. Потребности выстраиваются в иерархические ряды, причем нижестоящие должны быть удовлетворены в первую очередь.

Салливан выделяет понятие межличностная потребность (interpersonal need). Самая основная межличностная потребность — потребность в ласке (tenderness). Потребность в ласке присуща каждому человеку, поскольку она связана с нормальным психическим состоянием.

В зависимости от возраста индивида один и тот же вид потребностей выражается и удовлетворяется по-разному. У младенца потребность получать ласку может выражаться в виде плача, улыбки или гуления, а потребность матери отдавать ласку — в форме нежных прикосновений к ребенку, его пеленания, укачивания. Так, чтобы удовлетворить потребность в ласке, младенец использует рот, а мать — руки.

Потребности подразделяются на общие (general) и зональные (zonal). Общие потребности включают потребность в воздухе, пище и воде, а зональные связаны с определенными частями тела. Некоторые части тела однако используются для удовлетворения и общих и зональных потребностей. Так, например, с помощью рта человек получает пищу и воздух, удовлетворяя тем самым общие потребности, и говорит, удовлетворяя зональную потребность в оральной деятельности. Руки также могут использоваться для удовлетворения обоих типов потребностей: например, потребности в ласке (общая) и потребности в мануальной деятельности (зональная). Аналогично и другие зоны тела, такие как анус и гениталии, могут быть использованы для удовлетворения обоих типов потребностей.

Различные зоны тела становятся важными в очень ранний период жизни: кроме того что они участвуют в удовлетворении общих потребностей, они начинают играть важную и продолжительную роль в межличностных отношениях. Удовлетворяя общие потребности в пище, воде и т. д., младенец расходует меньше энергии, чем для этого необходимо. Излишек энергии преобразуется в последовательные характерные формы поведения, которые Салливан называет динамизмами (dynamisms).

Тревога

Второй тип напряжения, рассогласовывающие, объединены Салливаном под общим названием тревога (anxiety). Тревога — переживание, связанное с воображаемой или реальной угрозой безопасности. Тревога отличается от напряжений, связанных с потребностями, тем, что она является неопределенной и не побуждает к каким-либо последовательным действиям. Так, если младенец хочет есть (потребность), причина его дальнейших действий ясна, но если он испытывает чувство тревоги, то едва ли может сделать что-либо, чтобы избавиться от этого напряжения.

Салливан утверждал, что тревога изначально появляется у человека не в результате каких-либо реальных событий окружающего мира. Она передается младенцу от родителя в результате процесса эмпатии (empathy). Тревога, которую испытывает мать, неизбежно ведет к появлению ее и у младенца. Поскольку все матери тревожатся о своих малышах, все младенцы становятся до некоторой степени тревожными.

Согласно Салливану, непосредственная борьба с тревогой, испытываемой человеком в этом возрасте, практически невозможна. Как младенец не способен уменьшать степень своей тревоги, так и родитель, не понимая происходящего, не может с его тревогой бороться. Любые признаки тревоги или угроза безопасности младенца приводят к тому, что родитель пытается удовлетворить его потребности. Так, например, мать может накормить своего плачущего ребенка, испытывающего тревогу, ошибочно приняв ее за голод. Если ребенок отказывается принимать пищу, мать начинает тревожиться еще больше, что повышает уровень тревоги у младенца. В конце концов уровень тревоги ребенка становится настолько высоким, что начинает препятствовать процессам сосания и глотания.

В отличие от напряжений, связанных с потребностями, тревога не способствует их удовлетворению, а препятствует ему. Тревога оказывает отрицательное воздействие не только на младенцев, но и на взрослых. Она тормозит развитие полноценных межличностных отношений. Салливан (1953) уподоблял высокий уровень тревоги удару по голове. Тревога делает нас неспособными учиться, сужает диапазон восприятия, ослабляет память и может привести даже к полной ее потере (амнезии). Тревога уникальна: заставляя нас следовать детскому желанию безопасности, она порождает поведение, препятствующее нам учиться на своих ошибках. Результатом других напряжений обычно являются действия, направленные на освобождение от этих напряжений. Отличие тревоги и одиночества от других переживаний состоит в том, что они абсолютно бесполезны, нежеланны и неприятны. Тревога приносит страдания, и мы имеем естественную тенденцию избегать ее, предпочитая состояние эйфории (euphoria) или полного отсутствия напряжения. Этим рассуждениям Салливан подвел простой итог: «присутствие тревоги гораздо хуже ее отсутствия» (1954, р. 100).

Поскольку очевидно, что гнев и страх могут приносить реальную пользу, вызывая действия, которые способствуют адаптации и/или изменению человеком окружающего мира, Салливан провел дефиницию между этими понятиями и тревогой. Во-первых, тревога обычно возникает из комплекса межличностных ситуаций и осознается довольно смутно; страх осознается более четко, и его причины найти гораздо проще. Во-вторых, тревога не приносит абсолютно никакой пользы. Она может привести к полезным действиям лишь тогда, когда трансформируется в другое напряжение, например в гнев или страх. В-третьих, тревога препятствует удовлетворению потребностей, в то время как страх иногда помогает нам удовлетворить некоторые из них. Тревогу можно определить как «напряжение, которое препятствует действиям, направленным на удовлетворение потребностей» (Sullivan, 1953b, p. 44).

Трансформации энергии

В классической механике Ньютона энергия преобразуется из кинетической в потенциальную и vice versa путем работы. По аналогии с этим Салливан назвал трансформацией энергии (energy transformations) напряжение, которое преобразуется в действия, явные или скрытые. Этот несколько неуклюжий термин относится к нашим поступкам, направленным на удовлетворение потребностей и снижение уровня тревоги. Не все преобразования энергии имеют вид конкретных действий, — многие из них принимают форму эмоций, мыслей или поступков, совершаемых втайне от людей.

По поводу трансформаций энергии, характерных для конкретного индивида, Салливан писал следующее: «Исследуя свое прошлое, каждый может обнаружить, что составляющие его жизнь паттерны трансформации напряжения и энергии удивительным образом выступали как то, чему обучало нас общество» (1950, р. 83). Упорядоченные трансформации энергии — паттерны — Салливан назвал динамизмами.

Динамизмы

Салливан называл конкретные образцы поведения, которые характеризуют человека в течение всей его жизни, динамизмами (dynamisms) — термином, который означает примерное то же самое, что особенности или характерные черты. Он описывал динамизм как «относительно устойчивый паттерн энергетических трансформаций, периодическое возникновение которого характерно для организма на протяжении всей его жизни» (1953, р. 103).

Динамизмы подразделяются на два основных класса. Первый из них связан со специфическими участками тела, включая рот, анус и гениталии, а второй относится к напряжениям и состоит из трех категорий: рассогласовывающие, изолирующие и согласовывающие. Рассогласовывающие динамизмы включают все деструктивные образцы поведения, связанные с озлобленностью; изолирующие динамизмы включают образцы поведения, не относящиеся к межличностным отношениям, например сексуальное влечение; согласовывающие динамизмы — это полезные образцы поведения, такие, как близость и Я-система.

Рассогласовывающий динамизм: озлобленность

Озлобленность (malevolence) — это динамизм злости и ненависти, который характеризуется чувством, что человек живет среди врагов (Sullivan, 1953b). Озлобленность часто принимает форму застенчивости, вредности, жестокости или других видов антиобщественного поведения. Салливан (1953b) описал озлобленность так: «Жизнь была чудесной до тех пор, пока мне не пришлось начать общение с людьми» (р. 216).

Озлобленность возникает в возрасте 2–3 лет, когда дети начинают игнорировать и отвергать действия, которые фактически были проявлением материнской ласки. Многие родители пытаются контролировать поведение своих детей с помощью наказаний (причинение физической боли, порицания). В результате дети начинают воздерживаться от любых проявлений потребности в ласке, защищая себя с помощью недоброжелательного отношения к окружающим, озлобленности. Родителям становится все труднее воздействовать на ребенка с помощью ласки, что, в свою очередь, закрепляет его негативное отношение к окружающему миру.

Изолирующий динамизм: сексуальное влечение

В отличие от многих других теоретиков, считающих сексуальное влечение следствием инстинкта продолжения вида и соответственно одной из важнейших причин межличностного общению, Салливан предполагал, что сексуальное влечение (lust) является изолирующей потребностью, не требующей обязательного присутствия другого человека для своего удовлетворения. Она проявляет себя в форме аутоэротичного поведения, даже если объект сексуального влечения — другой человек.

Сексуальное влечение является очень мощным динамизмом в период юности, когда оно зачастую ведет к снижению самооценки. Сексуальная активность человека часто отвергается другими, что увеличивает уровень его тревоги и подавляет чувство собственной ценности. Кроме того, сексуальное влечение часто служит помехой близким отношениям, особенно в период ранней юности.

Согласовывающий динамизм: близость

По мнению Салливана, основная межличностная потребность — потребность в ласке (tenderness). Изначально именно эта потребность проявляется в согласовывающем динамизме близости (intimacy). Близость, однако, более специфична и предполагает тесные отношения между двумя людьми, имеющими более или менее равный статус, — людьми, которые должны воздействовать друг на друга при помощи сотрудничества. Каждый из них видит в другом равную себе личность, а не только объект наслаждения.

Близость является целостным динамизмом, который направлен на то, чтобы вызвать у партнера симпатию, нежность и преданность и тем самым избавиться от двух неприятных чувств — тревоги и одиночества. Поскольку близость помогает нам избежать их, она является очень полезной и к ней стремится большинство здоровых людей.

Близость развивается у детей перед половой зрелостью — во время предъюношеского периода — и обычно существует между детьми одного пола. Близкие взаимоотношения с человеком противоположного пола возникают в период поздней юности или даже зрелости. Поскольку близость — это динамизм, требующий равных отношений, она не всегда существует между родителями и детьми и возникает лишь тогда, когда ребенок становится взрослым и начинает видеть в родителе равного себе.

И ласка, и близость тесно связаны с популярным термином любовь. Ласка, возникающая при общении ребенка с матерью, отцом, братом, сестрой, друзьями, домашними животными, вводит ребенка в состояние эйфории. Близость же ограничивается нежными чувствами, которые один человек питает к другому, равному себе.

Я-система

В качестве центрального динамизма, обеспечивающего нормальное функционирование человеческой личности, Салливан постулировал так называемую Я-систему. Я-система (self-system) — комплексный образец поведения, который обеспечивает безопасность личности, защищая ее от тревоги. Я-система — согласовывающий динамизм, возникающий из межличностного общения.

Интеллект и предвидение позволяют людям улавливать малейшие колебания уровня тревоги. С одной стороны, предупреждение служит сигналом, приводящим людей в готовность к повышению уровня тревоги, давая им возможность защитить себя; с другой стороны, оно делает Я-систему устойчивой к изменениям и предохраняет людей от выгод, которые можно извлечь из опыта переживания тревоги. Поскольку первичная задача Я-системы — это защита людей от тревоги, «Я-система является основным камнем преткновения, препятствующим положительным изменениям личности» (Sullivan, 1953, р. 169). Личность не статична, и особенно она подвержена изменениям на этапе перехода на следующую ступень развития, когда начинают появляться новые потребности.

«Я выступает содержанием сознания во всех случаях, когда человек вполне комфортно чувствует себя в плане самоуважения, престижа среди товарищей и того уважения и почитания, которые ему высказываются» (Sullivan, 1964, р. 217).

Я-система развивается в возрасте 12–18 месяцев, когда ребенок начинает понимать, какие поступки поднимают уровень тревоги, а какие снижают. До этого основными формами неприятных переживаний были страх и боль, которые, казалось, возникали независимо от поведения ребенка. Однако когда мать начинает процесс воспитания, поощряя ребенка за одни поступки и наказывая за другие, наказание и неодобрение порождают третье неприятное чувство — тревогу.

По мере развития Я-системы у человека начинает формироваться устойчивый мысленный образ самого себя, поэтому любой межличностный опыт, который воспринимается как несогласующийся с этим мысленным образом, становится угрозой безопасности. Чаще всего люди стремятся отрицать или искажать межличностный опыт, который вступает в конфликт с их самооценкой. Например, когда людей, у которых мнение о себе слишком высокое, называют некомпетентными, они могут посчитать, что это глупость или просто шутка. В результате человек пытается защитить себя от межличностных напряжений с помощью действий, обеспечивающих безопасность (security operations). Целью этих действий является снижение чувства неуверенности и тревоги, которые возникли вследствие того, что самооценка подверглась угрозе.

Салливан описывает два основных действия, обеспечивающие безопасность это диссоциация и селективное игнорирование.

Диссоциация (dissociation) включает в себя стремления и потребности, которые человек не хочет допускать в сознание. В некоторых случаях детские переживания становятся диссоциированными и не включаются в Я-систему: например, когда ребенка не наказывают и не поощряют за его поведение. Переживания взрослого человека также могут стать диссоциированными, если не соответствуют стандартам поведения данного человека. Однако эти переживания не исчезают: они продолжают влиять на личность на подсознательном уровне. Диссоциированные образы и переживания могут проявляться в снах, мечтах или других бессознательных действиях и направлены на обеспечение безопасности.

Селективное игнорирование (selective inattention) — это отказ замечать вещи или явления, которые человек не хочет замечать. Селективное игнорирование отличается от диссоциации. Селективно игнорируемые переживания более приемлемы для сознания и более ограничены в возможностях. Они возникают после того, как устанавливается Я-система, и активизируются, когда мы пытаемся заморозить переживания, которые с ней не согласуются. Например, люди, которые считают себя добросовестными водителями, всегда соблюдающими правила дорожного движения, могут «забывать» о множестве случаев, когда они превышали скорость или не останавливались у знака «стоп». Селективно игнорируемые ощущения, так же как и диссоциированные переживания, воздействуют на человека, даже если не осознаются им, и определяют, какие фрагменты этих переживаний будут присутствовать в сознании, а какие — будут игнорироваться и отрицаться.

Поскольку и диссоциация и селективное игнорирование искажают наше восприятие действительности, Салливан называл действия, обеспечивающие безопасность, «мощным тормозом личностного развития» (1953, р. 374).

Уровни знания

Следующим важнейшим отличием теории Салливана от предшествующих теорий личности является его концепция уровней обработки информации — уровней знания. Салливан различал три уровня знания: прототаксический, паратаксический и синтаксический. Уровни знания относятся к восприятию, воображению и пониманию. Переживания на прототаксическом уровне необходимы для общения; паратаксический опыт является личностным, предшествует логике и может передаваться только в искаженной форме; синтаксическое знание играет важную роль в межличностном взаимодействии.

«Человек живет прошлым, настоящим и ближайшим будущим, все это существенно для объяснения его мыслей и действий» (Sullivan, 1950, р. 84).

Прототаксический уровень

Прототаксический опыт «может рассматриваться как дискретный ряд кратковременных состояний испытывающего ощущения живого существа» (1953, р. 29). На прототаксическом уровне (prototaxic level) происходят самые ранние и примитивные переживания младенца. Поскольку эти переживания нельзя связать с другими, их очень трудно описать или определить. Мы можем попытаться понять предложенный Салливаном термин, представив себе ранний субъективный опыт новорожденного ребенка. Этот опыт должен быть в какой-то степени связан с различными участками тела. Новорожденный чувствует голод и боль, и эти прототаксические переживания выливаются в конкретные действия, например в плач или сосание. Младенец не знает причин своих действий и не видит никакой связи между ними и состоянием сытости. В период раннего младенчества голод и боль являются прототаксическими переживаниями, поскольку они не могут быть дифференцированы ни друг от друга, ни от другого стимула. Так же как и недифференцированные переживания, события, происходящие на прототаксическом уровне, присутствуют только в подсознании. Прототаксический уровень является необходимой предпосылкой существования двух других.

У взрослых прототаксические переживания имеют форму кратковременных ощущений, образов, чувств, настроений и впечатлений. Эти примитивные образы, появляющиеся во время сна или бодрствования, воспринимаются неясно или же являются бессознательными. Их никак нельзя связать с другими переживаниями, лишь иногда мы можем сказать другому человеку, что нас посетило странное чувство, которое нельзя описать словами.

Паратаксический уровень

Второй уровень знания, присущий как человеку, так, по-видимому, и животным, — паратаксический (parataxic level). Паратаксические переживания предшествуют логике и обычно являются результатом того, что человек усматривает причинно-следственную связь между двумя случайными событиями. Знания на паратаксическом уровне более четко дифференцированы, чем прототаксические переживания, но их значение остается скрытым. Паратаксические знания могут быть связаны с другими только в искаженной форме.

Паратаксический уровень знания появляется в раннем младенчестве и продолжает играть важную роль в жизни человека в течение всей его жизни. Например, младенец, сосущий грудь, сначала не видит связи между сосанием и получением пищи, но очень скоро он обнаруживает связь между своим поведением и поведением матери. Поскольку сосание и кормление происходят случайно и совпадают по времени, младенец считает, что процесс сосания является причиной процесса кормления. Эта видимость причинно-следственных отношений между двумя событиями, происходящими в тесном временном промежутке, называется паратаксическим искажением (parataxic distortion).

Так, например, чтобы получить сладость, ребенку нужно произнести слово «пожалуйста». Однако он может прийти к ошибочному выводу о том, что его просьба вызвана появлением сладости. Это является паратаксическим искажением, поскольку произнесение слова «пожалуйста» само по себе не является причиной появления сладости. Человек, который угощает ребенка, должен присутствовать при произнесении этого слова и быть в состоянии выполнить просьбу. Если такого человека нет, то ребенок может просить об этом Бога или воображаемых людей. Многие поступки взрослых являются причиной подобного паратаксического мышления. Примером паратаксического мышления могут служить суеверия.

Синтаксический уровень

Третий, и высший, присущий только человеку уровень знания — синтаксический (syntaxic level). Переживания, которые являются общепризнанными и могут быть переданы с помощью символов, со значением которых в той или иной степени согласны большинство людей, находятся на синтаксическом уровне. Общепризнанными, например, являются слова, поскольку разные люди более или менее согласны с их значениями. Основными символами, которые люди используют для общения друг с другом, являются символы языка — слова и жесты.

Первые следы синтаксического знания появляются в возрасте 12–18 месяцев, когда звук или жест приобретают одно и то же значение для родителей и ребенка. Синтаксический уровень знания начинает преобладать по мере того, как ребенок овладевает речью, но никогда полностью не вытесняет прототаксическое и паратаксическое знание. Переживания взрослого человека происходят на всех трех уровнях.

Итак, Салливан считал, что переживания человека происходят на трех уровнях знания: прототаксическом, паратаксическом и синтаксическом. Переживания бывают трех видов: напряжения (потенциальные возможности действий) и трансформации энергии (непосредственные действия). Некоторые действия формируют последовательные образцы поведения, называемые динамизмами. Салливан также различал две категории напряжений: потребности, которые являются согласовывающими или полезными для развития, и тревогу, рассогласовывающую межличностные отношения и препятствующую удовлетворению потребностей. Табл. 21.1 обобщает концепцию Салливана.

Табл. 21.1

Переживания происходят на трех уровнях: прототаксическом, паратаксическом и синтаксическом. Кроме этого, существует два вида переживаний — напряжения и трансформации энергии.

I. Напряжения (потенциальные возможности действий).

А. Потребности (согласовывающие, помогающие личности обрести целостность).

1. Основные потребности (способствуют общему психическому здоровью человека):

а) межличностные (ласка, близость и любовь);

б) физиологические (пища, воздух, вода и т. д.).

2. Зональные потребности (могут также участвовать в удовлетворении основных потребностей):

а) оральные;

б) генитальные;

в) мануальные.

Б. Тревога (рассогласовывающая и препятствующая удовлетворению потребностей).

II. Трансформации энергии (явные или скрытые действия, направленные на удовлетворение потребностей или на уменьшение уровня тревоги). Некоторые трансформации энергии превратились в последовательные образцы поведения, называемые динамизмами.

III. Динамизмы (особенности или образцы поведения):

A. Озлобленность (чувство, что человек живет среди врагов).

Б. Близость (опыт, характеризующийся тесными межличностными отношениями с другим человеком, имеющим более или менее равный статус).

B. Сексуальное влечение (изолирующий динамизм, характеризующийся объективным сексуальным интересом к другому человеку).

Персонификации

Одна из важнейших концепций созданной Салливаном теории личности — это понятие персонификаций (personifications). В течение всей своей жизни, начиная с младенчества, мы строим мысленные образы самих себя и других людей. Эти мысленные образы, называемые персонификациями, могут быть как адекватными, так и искаженными нашими потребностями и тревогой. Первоначально сформировавшиеся в изолированной межличностной ситуации, персонификации в дальнейшем закрепляются в качестве стереотипов и начинают влиять на отношение к другим людям, искажая их реальные образы.

Салливан (1953b) описал три вида персонификаций, которые развиваются в период младенчества: мать-плохая, мать-хорошая и Я. Кроме этого, некоторые дети формируют персонификацию идола (воображаемого товарища).

Мать-хорошая, мать-плохая

Первый из формируемых любым человеком мысленных образов — это персонификация мать-плохая (bad-mother personification). Персонификация мать-плохая рождается из младенческого опыта, связанного с «плохим соском» — соском, который не удовлетворяет потребность в пище. Не имеет значения, сосок ли это материнской груди или соска, надетая на рожок, из которого мать, отец или няня кормят ребенка. Персонификация мать-плохая является недифференцированной, поскольку включает всех людей, которые ухаживают за ребенком. Она является не точным образом «настоящей» матери, а лишь неясным представлением ребенка о том, что его неправильно кормят.

Персонификация мать-хорошая (good mother) основана на материнской ласке и поддержке, представлении о «хорошем соске», приносящем удовлетворение. Мать-хорошая возникает после формирования персонификации мать-плохая. Эти две персонификации, одна из которых основана на восприятии младенцем тревожной и агрессивной матери, а другая — спокойной и ласковой матери, складываются в комплексную персонификацию, состоящую из противоположных качеств, проецируемых на одного и того же человека. Однако пока младенец не овладел речью, эти два противоположных образа матери могут спокойно сосуществовать друг с другом.

Персонификации Я

Персонификации Я (me) формируются у ребенка в результате межличностного общения, после того как создан образ матери. В период младенчества ребенок приобретает три вида персонификаций Я (я-плохой, я-хороший, не-я), каждая из которых связана с развитием понятия о себе или своем теле. Персонификация я-плохой является следствием наказаний и неодобрения, которые младенец получает от матери. Возникающая в результате тревога достаточно сильна, чтобы младенец понял, что поступил нехорошо, но не настолько серьезна, чтобы стать причиной диссоциации или селективного игнорирования. Так же как и другие персонификации, я-плохой вырисовывается из межличностных ситуаций. Так, младенец может понять, что он поступил неправильно, только с помощью другого человека. Как правило, этим человеком является мать-плохая.

Персонификация я-хороший является результатом переживаний младенца, связанных с одобрением и поощрением. Когда младенец получает от матери ласку, он чувствует, что он хороший. Такой опыт снижает уровень тревоги и создает персонификацию я-хороший.

Персонификацию не-я и последующую диссоциацию или селективное игнорирование может сформировать у младенца внезапная сильная тревога. Когда ребенок отрицает эти переживания, воспринимая их не относящимися к его Я, они становятся частью персонификации не-я. Эти персонификации не-я также встречаются и у взрослых и могут проявляться в виде снов, шизофрении и других диссоциированных реакций. Салливан считал, что этому кошмарному опыту всегда предшествует предупреждение. Когда взрослые испытывают внезапную сильную тревогу, их охватывает чувство панического страха. Несмотря на то что эти переживания делают людей неспособными участвовать в межличностных отношениях, они служат ценным сигналом, предупреждающим о приближении шизофренических реакций. Эмоция панического страха может быть испытана во сне или иметь форму приступов ужаса, отвращения, озноба.

Персонификации идола

Если потребность в общении почему-то невозможно полностью удовлетворить, то дети часто придумывают себе воображаемых товарищей (imaginary playmates), которые могут быть для ребенка так же важны, как и реально существующие. Эти воображаемые товарищи являются формой персонификации идола (eidetic personifications). Дети выдумывают несуществующих в действительности людей или черты характера с целью защиты самооценки.

Таким образом, не все межличностные взаимодействия в реальности происходят между людьми. Персонификации идола присущи не только детям: большинство взрослых склонны приписывать окружающим людям черты характера, которыми те не обладают. Персонификации идола могут вызвать конфликт в межличностных отношениях, когда люди проецируют воображаемые черты характера на других; персонификации препятствуют общению, мешают людям находиться на одном уровне знания.

Развитие личности

Салливан (1953) описал шесть этапов развития, каждый из которых является критическим в формировании личности человека: младенчество, детство, ювенильная эра, предъюностъ, ранняя юность, поздняя юность. Седьмой период, зрелость (adulthood) — это результат постепенного восхождения, трансформации, которая происходит с человеком благодаря межличностным отношениям.

Изменения личности могут происходить в любое время, но все же чаще всего они происходят при переходе с одного этапа развития на другой. На самом деле эти пороговые периоды являются более критическими, чем сами этапы. В течение переходных периодов переживания, первоначально являющиеся диссоциированными или селективно игнорируемыми, могут становиться частью Я-системы.

Младенчество (infancy) продолжается от рождения до появления артикулированной речи. На этом этапе появляются описанные выше персонификации мать-плохая и мать-хорошая, а также ранние персонификации Я. Происходит переход от прототаксического к паратаксическому уровню знаний, возникают зачатки Я-системы. В этот период основные межличностные отношения младенца — отношения с матерью, а главный источник тревоги — процесс кормления.

Переход от младенчества к детству (childhood) происходит благодаря овладению языком. От прототаксического и паратаксического уровней ребенок возвышается до синтаксического уровня знаний. Детство продолжается от появления артикулированной речи до возникновения потребности в товарищах по играм, когда возможно возникновение персонификации идола. На этом этапе самыми важными межличностными отношениями для детей являются отношения с матерью, укрепляется Я-система и, как пишет Салливан, происходит «непроизвольная замена поведенческого паттерна, столкнувшегося с тревогой или вступившего в противоречие с Я-системой, на социально более приемлемый паттерн, удовлетворяющий той части мотивационной системы, которая стала причиной проблемы» (1953, р. 193).

Ювенильная эра (juvenile era) — период социализации, формирования стереотипов и установок. В это время появляются представления о жизненной ориентации. Ювенильная эра охватывает большую часть школьной жизни.

Следующий период — предъюность (preadolescenсе). На этом периоде происходит становление отношений равенства, взаимности, в отношениях со сверстниками своего пола формируется динамизм близости.

«Человек ориентируется в жизни в той мере, в какой может сформулировать или интуитивно понять интеграционные тенденции, присущие межличностным отношениям, способы достичь удовлетворения и освободиться от тревоги, более или менее отдаленные цели, ради которых можно отказаться от существующих здесь и сейчас возможностей удовлетворить потребности или повысить свой престиж» (1953, р. 243).

Ранняя юность (early adolescence), определяющаяся пубертатным периодом, характеризуется развитием изолирующего динамизма сексуального влечения, вступающего в конфликт с существующим динамизмом близости. Согласно Салливану, ранняя юность заканчивается, когда молодой человек находит между этими динамизмами некое равновесие и формирует паттерн поведения, соответствующий его сексуальности.

Поздняя юность (late adolescence) рассматривается Салливаном как достаточно длительный переходный период к зрелости. «Поздняя юность продолжается от паттернирования предпочитаемой генитальной активности через множество ступеней обучения к окончательному становлению зрелого репертуара межличностных отношений» (1958, р. 237).

Таблица. Шесть этапов развития человеческой личности по Салливану

Психические расстройства

Основной профессией Салливана была психиатрия, и первоочередной целью его работ являлось создание теоретической базы для успешного лечения пациентов с острыми психическими расстройствами. На основании своего клинического опыта Салливан пришел к выводу, что все психические расстройства имеют межличностную природу и могут быть поняты лишь в контексте социальной среды, окружающей человека. Кроме того, Салливан придерживался той точки зрения, что отклонения от нормы, обнаруживаемые у психически больных людей, в какой-то степени присутствуют практически у каждого человека. Психические расстройства являются следствием тех же межличностных проблем, с которыми сталкиваются все люди. Салливан настаивал, что «уникальных людей не существует, и не имеет значения, какие психические деформации имеет пациент — он точно такой же человек, как и психотерапевт» (1953, р. 96).

Помимо изучения обсессивных расстройств, большая часть терапевтической работы Салливана была посвящена исследованию и лечению шизофрении. Салливан различал две разновидности шизофрении: первая имеет органические причины и поэтому находится за пределами межличностной психиатрии; вторая включает в себя шизофренические расстройства, связанные с ситуативными факторами. Салливан работал только со второй разновидностью шизофренических расстройств, поскольку лишь они поддаются воздействию межличностной психиатрии.

Развитию второго, связанного с ситуативными факторами типа шизофрении, который поддается психотерапевтическому лечению, часто предшествуют диссоциированные реакции. Они характеризуются чувством одиночества, панического страха, низкой самооценкой, неудовлетворительными отношениями с людьми и постоянно растущим уровнем тревоги. Люди с диссоциированной личностью пытаются снизить уровень тревоги с помощью построения тщательно продуманной Я-системы, помогающей замораживать переживания, которые угрожают их безопасности. Психически здоровые люди чувствуют себя в относительной безопасности, поэтому не нуждаются в защите своей самооценки посредством диссоциации, а люди, имеющие психические расстройства, диссоциируют значительную часть своих переживаний из Я-системы. Если у человека описанная стратегия становится устойчивой, он все больше и больше погружается в свой внутренний мир, что сопровождается увеличением доли паратаксических искажений и уменьшением доли общепризнанных переживаний.

Психотерапия

Работая в больнице Св. Екатерины и пытаясь применить к шизофреникам психоаналитический метод свободных ассоциаций, Салливан обнаружил, что эта техника часто вызывает у пациентов значительное повышение уровня тревоги. Проведя обширные исследования, Салливан разработал оригинальную процедуру, названную «психотерапевтическим интервью», которое определял как «систему или ряд межличностных процессов, возникающих в соучаствующем наблюдении, в ходе которого интервьюер делает определенные заключения об интервьюируемом» (1954, р. 128). Терапевтической частью этого процесса являются взаимоотношения между психотерапевтом и пациентом, которые позволяют последнему уменьшить уровень тревоги и взаимодействовать с другим человеком на синтаксическом уровне. Поскольку Салливан считал, что психические расстройства рождаются из межличностных проблем, он основал свою терапевтическую процедуру на попытках улучшить отношения пациента с людьми. Чтобы облегчить этот процесс, психотерапевт становится одновременно наблюдателем и непосредственным участником межличностных отношений с пациентом, тем самым давая ему возможность установить синтаксическую связь с другим человеком.

Салливан разработал новые радикальные методы лечения пациентов, страдающих особо серьезными психическими расстройствами. В больнице ему специально выделили персонал для его пациентов и позволили самому выбирать и обучать медсестер, которые могли бы ухаживать за пациентами по-дружески, по-человечески. В то время пациенты, страдающие шизофренией, были изолированы от других и считались не людьми, а «человекоподобными существами». Но эксперимент Салливана работал. Состояние подавляющего большинства его пациентов улучшилось. Эрих Фромм рассматривал эти поразительные результаты как свидетельство того, что человеческие взаимоотношения являются основой психологического роста.

«Общая психиатрия охватывает во многом ту же область, что изучается и социальной психологией, поскольку изучает межличностные отношения, а это требует той же системы понятий, которую мы соотносим с теорией поля… Изучать возможно лишь паттерн процессов, типичных для взаимодействий личностей в повторяющихся ситуациях или «полях», включающих наблюдателя» (1950, р. 92).

По мнению Салливана, психотерапевт в первую очередь должен беспокоиться о тех проблемах пациента, которые связаны с общением с людьми, и стремиться заменить рассогласовывающие мотивации на согласовывающие. Согласовывающие мотивации делают личность целостной, позволяют пациентам удовлетворять свои потребности и увеличивать чувство безопасности. Чтобы это осуществить, пациенты должны в какой-то степени пожертвовать своей безопасностью при общении с людьми и осознать, что достичь психического здоровья можно лишь через общепризнанные межличностные отношения. Несмотря на то что психотерапевт принимает активное участие в терапевтическом интервью, он избегает личного вмешательства в него, то есть не ставит себя на один уровень с пациентом. Другими словами, дружба не является обязательным условием психотерапии: психотерапевты должны обладать проницательностью и быть в состоянии провести тщательные наблюдения межличностных отношений пациента.

Салливан разделял психотерапевтическое интервью на четыре стадии: формальное вступление, исследование, подробный опрос и заключение. Первая стадия, формальное вступление, представляет собой краткий обзор — знакомство с пациентом, выяснение причин обращения к психотерапевту и т. д. Первичный контакт крайне важен, поскольку на этом этапе психотерапевт пробуждает у пациента доверие, выясняет причины обращения к нему, делает первые выводы и разрабатывает курс лечения.

На стадии исследования психотерапевт получает подробную информацию о жизни и проблемах пациента, задавая открытые вопросы, на которые пациент отвечает не задумываясь, наугад, пока наконец его мыслеобразы не сосредоточатся на какой-нибудь одной важной проблеме. Стадия исследования обычно длится от 7 до 15 часов, но может иметь продолжительность и 20 минут, если терапия состоит из одного интервью. На этой стадии психотерапевт анализирует полученные данные, после чего пациент вносит в них поправки и добавления.

Третья стадия, подробный опрос — период проверки предположений, выдвинутых во время первых двух стадий. Психотерапевт пытается глубже понять пациента, задавая ему конкретные вопросы, требующие подробных ответов. Как правило, эти вопросы касаются личных проблем и жизни пациента, его отношения к себе и окружающим людям. Психотерапевт внимательно оценивает все возможные значения ответов на эти вопросы и пытается сопоставить их с данными, полученными на предыдущих стадиях.

Четвертая, и последняя, стадия психотерапевтического интервью, называется заключением или в некоторых случаях перерывом. Заключение означает, что встречи с пациентом завершены; перерыв предполагает, что завершено лишь текущее интервью и оно может быть продолжено на следующий день, на следующей неделе или в другое назначенное время. Во время каждого перерыва психотерапевт дает пациенту «домашнее задание» — что-нибудь сделать или вспомнить. На стадии заключения или перерыва психотерапевт делает выводы о том, достиг ли пациент какого-либо прогресса, делится ими с пациентом, дает ему рекомендации и формально завершает встречи. Завершать встречи нужно очень мягко, иначе все полученные результаты могут быть утеряны.