Тупость

Тупица — это великий хранитель мироздания, неприметный Атлант, поддерживающий на своих плечах сложившееся строение жизни. Не будь тупости, действительность подверглась бы страшной опасности погибнуть. Представим себе: все общество устремилось бы в едином порыве… куда? не знаю "куда", да это и неважно. Существенно, что это стремление к новому образу жизни разом вырвало бы людей из прежних устоявшихся форм существования, и наступила бы сумятица, и ни в чем нельзя было бы найти опору.

А если цель, к которой устремились, на поверку оказалась пустой? Если идеалы показали себя несостоятельными, а упования — напрасными? Тогда и вовсе гибельным стало бы положение общества, и разрушилось бы оно до основания, оставив по себе руины и печальные воспоминания в помутившемся сознании одичалых людей.

Но никогда, при самых решительных поворотах общественной жизни не случается этаких живописных трагедий. И все потому, что существуют тупые люди. Они — сберетатели и спасители мира. Оттого, что нормы поведения и способы действий, знания и стремления входят в их косное сознание с величайшим трудом, от этого они усваивают самые простые, чаще всего повторяющиеся, наиболее устоявшиеся элементы общей жизни. Тем самым они впитывают и сохраняют именно те человеческие проявления, которые прошли суровейший естественно-исторический отбор и всеми сменявшимися формами человеческими общежития признаны за необходимые. А что тупица усвоил, тем не в силах пренебречь; от своего он не откажется никогда. Всем творцам, в каких бы областях человеческой деятельности они ни дерзали, хочется мне сказать: овладейте симпатией тупого человека, снищите его признание. И только тогда радуйтесь, только тогда восклицайте: "Я добился многого, меня не забудет мир!" Да, только в этом случае он вас не забудет.

Когда я смотрю на тупицу, умиление охватывает меня. Это чувство, разливаясь в душе теплой волной, быстро гасит то естественное раздражение, которое вызывает тупость. "Господи, — думаю я, — есть все-таки в этом мире островок незыблемой, неколебимой тверди", и разумею под этим островком жизнь и сознание тупого человека. Как утомленный путник приходит в оазис, так мы возвращаемся к тупому, ограниченному, примитивному существованию после странствий по нетореным дорогам к манящим целям. Если на этом пути мы добились успеха, то хочется погордиться достигнутым, сравнивая его с примитивностью предшествующего. Ну а если, мы потерпели поражение, то, гонимые и измученные, спасаемся в прежнем существовании, как в надежной гавани. Слезы раскаяния и растроганности выступают на наших глазах, и нет тогда ничего милее прошлой незатейливости нашей жизни. И при успехе, и в случае неудачи нуждаемся мы в тупом, ограниченном, косном, пережитом, но именно поэтому знакомом, ясном и спокойном существовании. В тупости и незатейливости бытия вечная наша надежда и вечное утешение.

Нелегко, натужно усваивает тупой человек жизнь и ее законы. Но уж что усвоил — то неистребимо. Можно жуткой пыткой выдавить клевету у героя, можно честнейшего человека вынудить к неблаговидному поступку, можно мать настроить против своего дитя. Но нельзя, совершенно невозможно выбить из тупого человека однажды усвоенный им навык. Пытайте и жгите его, расставляйте ему коварные ловушки, погружайте его в трясину нищеты и ничтожества — тупой человек лишь будет оглядываться в недоумении, не понимая, чего от него хотят. Он не властен над своей натурой, и то, что стало его содержанием, стало таким навсегда, до скорбного момента его кончины.

Да, тупица — неуничтожимая надежда наша. Пусть рушится вокруг мир, пусть возвещают новое социальные реформаторы, пусть изгаляются тираны — тупой человек будет неукоснительно продолжать раз начатое существование. По-моему, тупицу даже убить нельзя, поскольку смерть не присутствует в его душе и сознании; ведь там есть лишь то, что многократно повторялось в его жизненном опыте. Приди смерть, и с ней, кажется, обойдется тупой человек по-свойски. И оттого начинаю думать я, что тупость — бессмертна, так же как тупица — посланец вечности!