Освободиться от стыда, получив поддержку

Освободиться от стыда, получив поддержку

Мы не можем по-настоящему избавиться от стыда, если не будет соблюдено одно условие: друзья, семья, соседи и коллектив должны оказать нам поддержку[113]. Возможно, личность, подвергшаяся насилию, прежде была мягкой или, наоборот, закаленной по отношению к несчастьям — в зависимости от своего эмоционального развития. Но когда после перенесенного шока в ее душе поселяется яд стыда, связь с окружением становится дисфункциональной.

Рассказанная история насилия порождает межличностный мостик, возникающий из слов, которые мы отваживаемся произнести, обращаясь к тому, кто отваживается нас выслушать.

Мы можем назвать этот процесс «когнитивной перестройкой»[114], можем также сказать, что перестройка представлений о себе меняется в зависимости от историй и важных встреч. Когда я пытаюсь облечь в слова трагедию, унизившую меня, и доверяю ее верному другу, я удивляюсь, что мне становится лучше. Я успокаиваюсь, потому что приоткрыл свой внутренний мир, стал увереннее, что-то сделав с травмой в моей душе. Я больше не одинок, ведь мой друг услышал, посочувствовал, посмеялся или раскритиковал мою историю. Теперь мне кажется, что люди меньше преследуют меня (некоторое беспокойство все же остается, ведь я не знаю, что сделают другие с информацией, которую я им доверил). Эта перестройка репрезентации травмированного «я» влечет за собой изменение эмоций, их поведенческого выражения и интеллектуальных построений, способных придать случившейся со мной катастрофе некоторые разумные формы. Я избавляюсь от смущения, вновь начинаю управлять своей судьбой, перестаю быть сексуальной игрушкой в руках других — тем куском (st?ck), который необходимо бросить в печь.

Когда ребенка не поддерживают близкие, зачастую сами выступающие в роли агрессоров, он может искать ощущение устойчивости вне дома. У дяди, друга или тренера в спортивной секции. Часто в этой роли выступает преподаватель, не подозревающий об этом. Из всех стратегий, способствующих обретению ребенком устойчивости, наиболее благоприятным оказывается школа[115]. Единственное место, где он чувствует себя уважаемым, любимым, полным идей и готовым участвовать в играх на перемене.

Наблюдение за детьми, подвергшимися сексуальному насилию, до момента, когда им исполнилось тридцать, свидетельствуют, что к зрелому возрасту случившееся проявилось по-разному — в зависимости от того, насколько внимательным оказалось к ним окружение, и нюансов формирования их личности до момента шока.

Хуже всего перенесли случившееся примерно 10 % мальчиков, которые превратились во взрослых насильников с извращенной сексуальностью. Лишь 3 % девочек, подвергавшихся длительному сексуальному унижению, сами стали применять сексуальное насилие, сочетая его с процессом виктимизации вследствие серьезного расстройства личности и неумелого поведения родителей[116].

Одиночество, отсутствие поддержки после пережитого насилия, эмоциональная изоляция и отсутствие привязанности — таковы наиболее сильные причины повторения перенесенной жестокости. Когда во время судебного разбирательства насильник, стараясь облегчить свою вину, заявляет, что был изнасилован сам, часто это действительно так, однако не факт насилия над ним заставил его в свою очередь стать насильником — просто он остался один на один с собой после катастрофы или, что еще хуже, был сочтен лжецом.