Зависимые и аддикты
Бывают люди, похожие на нули: им всегда необходимо, чтобы впереди них шли цифры.
О. де Бальзак
Меня не заботит, что обо мне подумают другие, но зато меня заботит, что подумаю я сам о своих поступках: это и есть характер!
Т. Рузвельт
Зависимые личности стремятся быть окруженными заботой. Осуществляя это желание, люди могут быть как раболепны, так и требовательны. Сознательно они могут стараться заслужить заботу подчеркнутым вниманием к партнеру, на самом деле неосознанно обнаруживают рентные установки и тенденцию к манипулированию. Они лишены контакта с импульсами агрессии и враждебности, но легко впадают в раздражение. Часто испытывают ревность, страх покинутости и одиночества.
Зависимая личность не замечает и не удовлетворяет собственные потребности, не способна их выражать, просит о помощи только тогда, когда поддержку оправдывают болезни или другие проявления срыва. Человек склоняется скорее к удовлетворению потребностей других людей в степени, превышающей его возможности, и к идентификации с нуждающимися людьми, одновременно скрывая от себя свое сходство с ними. Возможности заботы о себе и самоподдержки недоразвиты.
Имеется недоразвитость концепции неповторимой самости и поступков, определяющих ее. Чувство идентичности нестабильно, его пытаются обрести в симбиотических отношениях с близкими людьми. Такое отсутствие четко определенных границ приводит к спутанности в вопросе ответственности, к исключительной внушаемости и в случае функционирования на пограничном уровне – к фактическим состояниям слияния. Склонность подчиняться доминированию других людей может вызвать страх перед утратой автономии и полным растворением собственной личности, что компенсируется соблюдением жесткой дистанции. В свою очередь эти маневры рождают страх быть отвергнутым и угрожают изоляцией, лишающей идентичности. Часто имеют место чувство вины по причине отделения и подавляемая агрессия.
Такие личности проявляют тенденции к созданию отношений на принципах зависимости или созависимости. Характерны повторяющиеся попытки компенсирования зависимости, несмотря на то, какой они приносят результат. В ситуациях, когда зависимость очевидна, у других возникает чувство, что они никогда не будут способны сделать для такого человека достаточно много, – он действительно не умеет быть удовлетворенным.
Расстройство больше распространено среди женщин. Нередко это жены алкоголиков, терпящие их из-за страха покинутости и одиночества. Их мужья – тоже обычно зависимые личности, и если алкогольная зависимость у них выражена явно, то личностная скрывается за маской гиперкомпенсаторного стереотипа доминирования. Возможное осложнение – кризисное состояние и депрессия.
У многих выявляется перенесенное в детстве хроническое соматическое заболевание или тревожное расстройство, вызванное разлукой либо потерей родителей. Невнимательные или не имеющие ресурсов для удовлетворения потребностей ребенка родители обычно чрезмерно требовательны. Они блокируют самоидентичность, способность идти на риск и способность самоконтроля, проявляя собственные реакции страха, ухода, угрозы и наказывая за поступки, которые служат созданию дистанции, определению различий, демонстрации агрессии и выработке самостоятельно выбранной идентичности. Примитивная идентификация приводит к симбиотическому слиянию и зависимости от родителей, к развитию приспособленной, детерминированной другими самости. Ребенок принимает зависимую позицию как условие удовлетворения его потребностей.
На самом низшем уровне структурного развития эмоциональная нестабильность проявляется в чувстве паники или бешенства по поводу брошенности или растворения собственной личности. Страх способен вызывать все, что может привести к отделению (например, расхождение во мнениях, успех, освобождение от симптомов и т. д.). На более высоком уровне появляется чувство вины, связанное с повышенной ответственностью за других. Зависимый человек готов все терпеть, переносить унижения и обиды, только бы его не бросили. Его зависимость может быть явной или же каким-то образом компенсированной. Компромиссные механизмы допускают какую-то экспрессию автономии, одновременно ее отрицая и вытесняя.
Зависимость всегда связана с чувством неудовлетворенности. Взаимоотношения не могут удовлетворить зависимого человека, поскольку он рассуждает следующим образом:
• Он говорит, что любит меня, но я-то знаю, что меня любить нельзя, значит, он обманывает меня, чтобы использовать меня в каких-то своих целях.
• Кажется, он действительно любит меня, но это происходит только потому, что он меня плохо знает. Если бы он узнал, какая я на самом деле, он не стал бы даже разговаривать со мной.
• Похоже, он действительно любит меня. Но это означает только то, что он такой же, как я, неполноценный, недостойный любви человек, потому что хороший человек меня полюбить не может.
Когнитивный стиль. Склонность к переходам от гиперактивного, эйфоричного и иногда творческого мышления к отупению, торможению и оскудению познавательных процессов. В периоды взлета могут быть ограничены способности к суждениям и оценке действительности. Зависимой личности сложно распознавать собственные предпочтения и отвращения, убеждения, мнения и т. п. Стирание границ способствует слабой ориентации в действительности при распознавании того, кто за что отвечает. На пограничном уровне функционирования это приводит к излишнему перекладыванию ответственности и вины на внешние факторы. На более высоком уровне личностного функционирования это вызывает чрезмерную ответственность за других, порождающую когнитивные ошибки и чувство вины.
Когнитивные установки
• Мои потребности слишком велики и могли бы притеснить других.
• Если бы я выразил свои потребности, то получил бы разочарование, покинутость или отвержение.
• Мне ничего ни от кого не надо, я всего должен добиваться сам.
• Я не могу справляться с проблемами, как это делают другие.
• Я не могу сам принимать решения.
• Я беспомощен, когда действую самостоятельно.
• Я нуждаюсь в постоянной поддержке и поощрении.
• Мне нужны другие люди, чтобы помогать мне принимать решения или говорить мне, что делать.
• Люди – заботящиеся, поддерживающие, компетентные.
• Если мне не удастся привязаться к более сильному человеку, я останусь в полном одиночестве.
• Если меня не полюбят, я всегда буду несчастен.
• Самое плохое, что может со мной случиться, – это если меня бросят.
• Чтобы выжить, мне нужен надежный партнер.
• Я должен всегда иметь доступ к тебе.
• Ты контролируешь меня, или же я целиком в тебе растворяюсь.
• Я отвечаю за тебя, и/или ты отвечаешь за меня.
• Я должен поддерживать как можно более близкие отношения.
• Я не должен делать ничего, что может обидеть тебя.
• Я должен находиться в зависимом положении, чтобы поддерживать твое хорошее отношение.
• Я ничто без тебя.
• Я благодарен тебе за себя самого.
• Я нахожу себя в самоотдаче и любви.
• Я не могу быть счастлив, если ты не будешь счастлив.
• Я не могу терпимо относиться к различиям между нами.
• Я также не могу принять и понять излишней близости.
• Мое счастье, успех, переживание будут ранить тебя или же будут отложены за счет тебя.
• Твое отделение, успех или счастье, которые не включают меня, будут меня ранить или же будут невозможны из-за меня.
• Я не смогу жить без тебя.
Ф. С. Фицджеральд
Психодинамика: неразрешенные проблемы индивидуализации и защита против агрессивных импульсов. Агрессия, за исключением самого низкого уровня структурного развития, вытесняется и проецируется, что делает невозможным ее адекватное использование. Задействуются перенесение, поиски внешних причин, манипулирование, уход, отрицание, обращение против себя.
Независимая самость вытеснена и расщеплена, зависит от связей с другими. Другие воспринимаются как исключительно важные объекты с одновременным стиранием различий между ними и собой. Часто они воспринимаются как использующие или бросающие (расщепление). На самом низком уровне структурного развития люди воспринимаются как подавляющие и порабощающие.
Компенсаторная самость в чрезмерной степени основана на симбиотическом слиянии и примитивной идентификации. Ее структура неясна, границы размыты. В чрезмерной ответственности за других и попытках удовлетворения их потребностей проявляется самовозвышение. Компенсаторная забота о других и состояния вдохновения, наряду со срывами в болезни и депрессии, связаны с расщеплением самости и репрезентации объекта.
Расщепление самости раскрывает нечто дающее, любящее, лечащее, заботливое и сильное в компенсаторных состояниях и травмированное, опустошенное, слабое, поврежденное и бессильное в состояниях срыва. Расщепление объекта проявляется в том, что другие воспринимаются как люди, располагающие значительно большими ресурсами, которые могли бы предоставить необходимые ценности и блага, или же как слабые, не способные позаботиться о самих себе и нуждающиеся в опеке.
Аддиктивное (зависимое) поведение характеризуется стремлением к уходу от реальности путем искусственного изменения своего психического состояния через прием психоактивных веществ или чрезмерную фиксацию на определенных видах деятельности с целью пережить интенсивные эмоции.
К химическим зависимостям относятся алкоголизм и наркомании, в том числе никотиновая и кофеиновая. Из нехимических эмоциональных аддикций наиболее распространены пищевая зависимость (переедание), аддикция к накоплению или трате денег, оценочная зависимость, аддикция к власти, трудоголизм, ургентная аддикция (стремление к жизни в условиях цейтнота), фанатизм, аддикция оздоровления или физических нагрузок и любовная аддикция.
И. Мелихан
Оценочная зависимость проявляется стремлением к одобрению и страхом неодобрения со стороны окружающих и особенно высокозначимых окружающих. Компенсация: душевная тупость, бессовестность, бессердечие и разные формы асоциального поведения. Осложнения: социофобия, заикание, импотенция, депрессия, алкоголизм, наркомания.
Трудоголизм – «бегство в работу» от обыденной жизни при невозможности испытывать «маленькие житейские радости». Человек увлеченно создает себе все более трудные профессиональные задачи и с чувством удовлетворения собой решает их. Работа занимает все его помыслы, основную часть времени и сил. В качестве рационализации используются материальная или рабочая необходимость, требования карьеры и т. п. Аналогичной аддикцией может быть и хобби, которое в этом случае точно так же становится главным смыслом жизни.
Разницу между обычной работой и трудовым героизмом можно легко пояснить на примере яичницы с беконом: курица на нее просто поработала, а вот свинья героически пожертвовала собой.
Любовная аддикция характеризуется следующими признаками:
• сверхценное отношение к значимому другому (ЗД) с фиксацией на нем, с чертами непреодолимой насильственности;
• нереалистическое, некритическое ожидание безусловно положительного отношения ЗД с отказом от возможности быть самим собой;
• осознанный страх покинутости, который ослабляет негативные чувства к объекту и заставляет идти на любые жертвы ради сохранения отношений;
• неосознанный страх интимности, тормозящий сексуальные побуждения в ситуации физической близости;
• выбор ЗД, который не может быть интимным здоровым образом, нередко это аддикт избегания.
Для аддикта избегания характерны следующие черты:
• сверхценное отношение к объекту увлечения, которого внешне избегают;
• закрытость внутренней жизни от этого человека из-за страха его контроля и «поглощения» им;
• формирование заместительных аддиктивных отношений с другими людьми.
Два аддикта избегания обычно заключают негласный договор о дистанцированных отношениях, при которых каждый имеет право на интенсивные деловые или интимные контакты с другими или оба могут увлекаться совместным делом, хобби, заменяя ответственные, эксклюзивные интимно-личные отношения необязывающими товарищескими или приятельскими (гражданский брак, открытая семья).
Жизнь любовных наркоманов протекает в стремительном чередовании эротического возбуждения и разочарования, при этом состояние влюбленности дает ощущение близости, первоочередной значимости, экзальтации. Центральными для этого состояния являются идеализация и ощущение слияния, которые переживаются как верх блаженства, освобождение, величайшее удовольствие. Любовный аддикт с наивностью младенца верит, что одной безграничной силы его страстного желания достаточно для достижения его требований к партнеру и тем самым ставит себя в рабскую зависимость от него. Разочарование и обесценивание объекта неминуемы. Затем цикл повторяется.
Связь между двумя любовными аддиктами имеет следующую динамику. Вначале наблюдаются чрезвычайно созависимые отношения, из которых практически исключаются другие люди, в том числе собственные дети (супругоцентрические семьи). Поскольку один из аддиктов энергичнее и активнее, у другого нарастает страх быть поглощенным, он стремится дистанцироваться и постепенно превращается в аддикта избегания.
Аддикция отношений может у зависимых личностей присоединиться к любовной зависимости. У этих лиц отмечается внешний локус контроля с возложением ответственности за свое благополучие на ЗД, отсутствует контакт с собственными чувствами. Чужие чувства переживаются как свои, выражены страх отвержения и самоотверженная забота о других с отсутствием межличностных границ. Они во всем усматривают хорошее или плохое отношение к себе, ставят себя в центр событий, заставляя ЗД заботиться о себе или, наоборот, берут на себя непомерную ответственность за других. Второй вариант довольно часто встречается среди начинающих психологов.
При этом кажущаяся мягкая забота о ЗД нередко оборачивается пристальным контролем, жертвенный альтруизм – мазохистским эгоцентризмом с обидчивостью и готовностью обвинять в «неблагодарности». Вместо честного признания своих эмоциональных проблем пытаются решать чужие; семейные конфликты прикрывают картиной показного благополучия, духовное развитие заменяют аскетизмом и пуританством, нередко скрывающими сверхценное отношение к материальным благам.
Зависимые личности приучены принимать решения под влиянием авторитетных лиц. Это касается выбора профессии, друзей, супругов. Они не могут позволить себе быть, лишь – казаться (хорошими для ЗД). Они не реализуют себя, а живут в тени своих ЗД – нередко таких же аддиктов (созависимая жена алкоголика).
В отличие от привязанности, зависимость характеризуется полным бессилием человека перед объектом зависимости, отсутствием контроля, защитной системой отрицаний, тенденцией к разрушающему и саморазрушающему поведению, а также к прогрессированию. Нарастает количественная потребность в объекте зависимости для достижения прежнего эффекта, а если объект недоступен, возникает переживание «ломки»; утрачивается собственная индивидуальность.
Аддикты отношений могут создавать группы «по интересам». Нередко это однополая компания, члены которой часто ходят друг к другу в гости, подолгу разговаривают по телефону – «не могут жить друг без друга». Такие же группы создаются в рабочих коллективах – тогда на работу ходят во многом ради такого рода общения, часто собирают застолья по различным поводам с постепенным развитием алкогольной зависимости. Технологическим вариантом является зависимость от мобильного телефона и Интернета. При неисправности или отсутствии под рукой телефона аддикты нервничают, чувствуют, что отрезаны от мира, иногда слышат звонки и оклики. Вебоголики весь день общаются в Сети, знакомятся и даже занимаются виртуальным сексом. Более половины из них спят ночью менее четырех часов из-за того, что не могут оторваться от компьютера.
Любовные аддикты и аддикты избегания страдают из-за отсутствия интимности, доверия в отношениях. Они испытывают чувство неоцененности и ненужности, однако не могут создать интимные отношения с неаддиктивными людьми и не увлекаются ими, считая непривлекательными, неинтересными. В увлечениях их привлекает то, что, во-первых, ностальгически знакомо, во-вторых, обещает реализовать, наконец, детские фантазии, в-третьих, дает надежду излечить детские раны в объектных отношениях уже на другом уровне.
Созависимость между любовным аддиктом и аддиктом избегания может развиться и с самого начала отношений. Формируется порочный круг: чем больше проявляет свою активность любовный аддикт, тем больше вынужден отдаляться аддикт избегания, усиливая тем самым у партнера страх отвержения и покинутости и стимулируя его активность. Нарастает конфликт зависимых отношений.
Аддиктов отличают следующие психологические особенности:
• невыраженность интеллектуальных и духовных интересов, твердых нравственных норм, неустойчивость, ненасытность, безответственность, чувство стадности;
• сниженная переносимость трудностей повседневной жизни, которая может сочетаться с хорошей переносимостью кризисных ситуаций («пьяному море по колено»);
• скрытый комплекс неполноценности, маскирующийся внешне проявляемым превосходством («алкоголик – золотые руки»);
• нередко внешняя социабельность в сочетании со страхом перед стойкими социальными контактами и манипулятивностью;
• стремление говорить неправду;
• стремление обвинять других, зная, что они невиновны;
• стремление уходить от принятия решений;
• стереотипность, повторяемость поведения;
• зависимость;
• тревожность;
• склонность к колебаниям настроения.
Аддикты страдают синдромом дефицита удовольствия, который проявляется в постоянном ощущении скуки. Жизнь представляется аддикту серой и однообразной, он нуждается в дополнительной стимуляции и направляет всю свою энергию на ее поиск. Обычно аддикт сосредоточивается на той сфере, которая позволяет ему на какое-то время вырваться из состояния бесчувственности и апатии. К остальным сферам жизни аддикт интереса не проявляет, все больше уходя от участия в них.
Аддикт существует вне реального времени и пространства, в моменте иллюзорного наполнения. Он живет от одного момента к другому, но не может удовлетвориться ни в одном из них. Он то заполняет пустоту настоящего с помощью наслаждения, опьянения, выигрыша, успеха и т. д., то оказывается одержим нереальностью своего переживания – неудовлетворенностью и похмельем, непреодолимо вынуждающими к немедленному повторению аддиктивных действий.
Аддикты действуют так, как если бы любое напряжение грозило им тяжелой травмой. Напряжение воспринимается ими как предвестник явной угрозы существованию, так же как младенцем воспринимается чувство голода. Поэтому их основной целью становится избегание напряжения и боли, а не достижение удовольствия. В связи с плохой переносимостью трудностей повседневной жизни, постоянными упреками окружающих и самоупреками у аддиктивных личностей формируется комплекс неполноценности.
Тревожный аддикт может компенсировать свое чувство неполноценности гиперсоциальностью, в частности трудоголизмом. Частой защитой от чувства неполноценности у аддиктов служит гиперкомпенсация в виде завышенной самооценки с чувством превосходства над окружающими. Аддикт противопоставляет толпе обывателей свою романтическую жизнь, свободную от обязательств, а значит, и от обвинений. Некоторые аддикты посвящают свою жизнь карьере, обогащению, борьбе за власть.
Основные мотивации аддиктивных расстройств:
• противотревожная;
• подчиненная влиянию других;
• эйфоризирующая;
• активирующая (часто для сексуальной гиперстимуляции);
• демонстративная, компенсирующая комплекс неполноценности.
Аддиктивные личности, не получив в раннем детстве доступа к эмпатичной (эмоционально чуткой и теплой) матери, помещают свой материнский идеал вовне и отгораживают его, чтобы идеальная мать была внешней, но легкодоступной, как пища. В результате идолопоклоннического переноса все доброе приписывается только идеализированной матери, поэтому ее любовь необходимо получить любой ценой. Однако пользоваться любовью – значит нарушить материнские границы, а это переживается как преступление Прометея, заслуживающее мучительного наказания, которое хуже смерти (на плечах наших алкоголиков выколото «Не забуду мать родную» и «Нет в жизни счастья»). Выходом становится обращение от идеальной матери к материальным предметам и веществам, так как они заслуживают большего доверия и в результате становятся аддиктивными объектами. Они приносят удовлетворение и наказание, временное забвение в смертельных объятьях и возрождение.
В формировании наркотической зависимости отмечают роль бессознательных страхов и желаний матери, которые тормозят формирование способности младенца быть одному. В результате у него вырабатывается наркотическая зависимость от ее присутствия и ее функций по уходу за ним, формируются созависимые отношения. У алкоголиков, наркоманов, в том числе курильщиков, переходные объекты детства замещаются психоактивными веществами. При эротической зависимости или созависимости роль переходных объектов играют другие люди.
Поведение аддиктов мотивируется следующими иррациональными представлениями. Взрослому человеку совершенно необходимо, чтобы его любили или одобряли все значимые люди в его окружении. Чтобы считать себя достойным, надо соответствовать высоким требованиям и преуспевать во всех отношениях. Некоторые люди плохие, и их надо сурово наказывать. Когда что-то не получается, это катастрофа. Если не везет, то от человека практически ничего не зависит. Если человеку что-то угрожает, надо постоянно думать о том, как это случится. Легче избегать трудностей и ответственности за себя, чем справляться с этим. Надо полагаться на сильного человека и зависеть от него. Текущая жизнь в основном определяется прошлыми воздействиями. Нужно очень сопереживать другим людям. Если не найти идеального решения проблемы, все погибнет.
Аддикт страдает от внутренней дисгармонии, дискомфорта и фрагментации или из-за неспособности думать хорошо о себе, а следовательно – и о других. Еще больше мучений аддикту доставляют психологические защиты, с помощью которых он пытается скрыть свою уязвимость, но которые оказываются для него разрушительными. За спасительную помощь этих патологических защит приходится платить чувством изоляции, обеднением эмоциональной сферы и неустойчивостью взаимоотношений с людьми.
Основными психологическими защитами поврежденного и уязвимого Эго аддикта являются:
• примитивная идеализация объекта зависимости;
• фантазии инкорпорации – поглощения объекта отверстием тела (ртом, глазами, вагиной);
• интроекция – замена отношений с внешним объектом отношениями с его интроектом;
• всемогущество – преувеличение собственной силы, бравада;
• девальвация – презрительное обесценивание чего-то важного;
• проекция – приписывание другому собственных эмоционально значимых мотиваций;
• проективная идентификация – проекция своих чувств и мотиваций на объект зависимости, над которым аддикт затем пытается установить контроль с помощью идентификации;
• расщепление – разделение себя и объекта (объектов) на хороших и плохих;
• отрицание – игнорирование важных аспектов реальности;
• контрфобия – удовольствие от опасной деятельности, бравада;
• псевдонезависимость – бессознательная демонстрация независимости от объектов аддикции;
• экстернализация – перенос внутреннего конфликта вовне и отыгрывание его компульсивным или импульсивным действием;
• рационализация – сознательное обоснование своего поведения приемлемыми мотивами вместо скрытых неприемлемых.
У аддикта наблюдается страстное стремление к человеку, заслуживающему, на его взгляд, доверия. Занимая центральное место в жизни аддикта, объект аддикции идеализируется с ожиданием, что тот никогда не разочаруется в аддикте, даже если злоупотребить его доверием. Воображение аддикта заполняется фантазиями, в которых он предвкушает каннибальское поглощение объекта аддикции или оргастическое слияние с ним. Благодаря интроекции аддикт заменяет отношения с внешним объектом отношениями с его интроектом, чтобы тотально и безраздельно контролировать объект зависимости. Используя его магическую силу, аддикт приобретает всемогущество. Обладая интроектом, аддикт может позволить себе презрительно обесценить объект аддикции, чтобы не испытывать зависти к его силе и не бояться поглощения объектом.
С помощью проективной идентификации аддикт помещает свои чувства и мотивации в объект зависимости, над которым затем пытается установить контроль с помощью идентификации. Под воздействием проекции человек перекладывает на объект аддикции собственные импульсы и аффекты. В результате проективной идентификации человек может приписать объекту аддикции собственную враждебность и затем со страхом ожидать какого-то вреда, а свою агрессию считать реакцией на это.
Дихотомическое разделение мотиваций, интроектов и объектов на жизненно необходимые и смертельно опасные приводит к расщеплению. Чтобы сохранить контроль над внутренним и внешним миром, расщепленное сознание прибегает к отрицанию, игнорируя наличие аддикции и ее опасность. Невыносимый страх перед этой опасностью удается блокировать с помощью контрфобии в форме удовольствия от опасной деятельности, бравады. Появляется чувство азарта с эйфорией от переживания своего бесстрашия, обеспеченной выбросом внутреннего наркотика – эндоморфина. Избежать чувства унизительной зависимости помогает псевдонезависимость – бессознательная демонстрация независимости от объекта аддикции. Внутренний конфликт отыгрывается вовне навязчивым или импульсивным действием. Рационализация помогает оправдать свое поведение приемлемыми мотивами вместо признания скрытых неприемлемых.
При псевдонезависимости трудно осознать «позорное» желание заботы и зависимости, а также успеха. Такие люди, с одной стороны, берут на себя преувеличенную, хотя и обезличенную «профессиональную ответственность» за других, а с другой – в своих межличностных связях проявляют интимофобию с раздражительностью и скрытой враждебностью. Необходимость лечиться они признают лишь при официальном назначении им постельного режима или госпитализации. Профессиональные успехи, как и женитьбу, рождение ребенка, они воспринимают как угрозу, поскольку радоваться для них означает зависеть от запретных когда-то и поэтому опасных желаний.
Вместо того чтобы стремиться к достижению своего идеала, аддикт ищет абсолютного удовлетворения, грандиозности и умиротворения здесь и теперь. Вместо того чтобы обладать внутренней самокритичностью и при необходимости наказывать себя изнутри, аддикт провоцирует получение наказания извне. Вместо тонко настроенной, функционирующей способности к самонаблюдению у аддикта присутствует постоянная готовность чувствовать стыд и унижение перед другими людьми, которые эти чувства провоцируют. Вместо того чтобы принять ограничения, которых требует реальность, и взятые ранее обязательства, аддикт одновременно и бежит от них, и ищет их. Он не переносит ограничений и в то же время парадоксальным образом стремится к ним. Не заботясь о себе и пренебрегая самозащитой, которую способна дать внутренняя власть Суперэго, аддикт демонстрирует неожиданные колебания и абсолютную эмоциональную ненадежность.
Созависимая женщина (а созависимость развивается обычно у женщин) позволяет аддикту влиять на свое поведение и навязчиво контролирует поведение аддикта. Когда у него возникают проблемы, она чувствует жалость, озабоченность и вину. Она испытывает непреодолимое стремление решить за него его проблемы, оставляет собственные дела, теряет сон, изо всех сил пытается помочь аддикту жить на собственный манер. Когда же ее непрошеное вмешательство оказывается неэффективным, созависимая испытывает раздражение. Она обычно делает за аддикта то, что тот мог бы сделать сам, повышая тем самым собственную самооценку. С другой стороны, она гордится достижениями партнера как своими собственными. Когда получает что-нибудь от него, испытывает неуверенность и вину. Гораздо больше говорит о нем, чем о себе. Пытается доставить ему удовольствие вместо того, чтобы получить удовольствие самой. Ругает тех, кто против него, испытывая в это время возмущение и чувство своей правоты. У нее всегда множество неоконченных дел и никогда нет сил и времени, чтобы завершить их.
Созависимая отдаляется от партнера, отталкивает от него друзей, вместо него договаривается о встречах и отменяет их. Тайно подкладывает лекарства, укладывает в больницу, провоцирует арест. Купается в жалости к себе и избегает получения помощи. Когда аддикт начинает лечиться, созависимая провоцирует срыв. Она чувствует ответственность за его выздоровление, проверяет ход лечения, следит, чтобы он принимал лекарства, и в то же время высмеивает способы терапии, скрывает факт лечения от близких, хотя о существовании проблемы рассказывает всем. Она имеет нереалистические ожидания, возлагает на объект своей заботы слишком много обязанностей, обвиняет его в финансовых проблемах. Не стремится ни к каким изменениям, желая изменить лишь самого аддикта; постоянно попрекает его за прошлое, проявляет нечестность, манипулирует своими чувствами. В случае срыва реагирует по-старому.
Созависимая жена алкоголика ведет себя идентичным образом. Кроме того, она иногда провоцирует срыв, когда тот начинает лечиться. Она точно так же чувствует ответственность за его выздоровление, следит за ходом лечения и своевременным приемом лекарств, одновременно высмеивая терапию, скрывая факт лечения от близких и активно делясь с окружающими проблемой. Она активно препятствует встречам аддикта с бывшими собутыльниками, старается везде его сопровождать, волнуется, когда он остается один, принюхивается к нему. Все решения принимает сама, пытается контролировать его деятельность, защищает его в ситуациях социального взаимодействия, избегает посещать вместе с ним места и мероприятия, где присутствует алкоголь, хотя в первое время это рекомендуется.
Созависимая личность обвиняет в своих несчастьях других людей. Она позволяет им управлять своими мыслями, переживаниями и действиями. Стараясь контролировать других, она приписывает чувствам слишком большую власть. Впадает в состояние депрессии вместо того, чтобы действовать. Если действует, то жестко и категорично, при этом ее мысли блокируют чувства или чувства блокируют мысли. Она убеждена, что чувства плохи и их следует избегать. Увлекается сутью дела, чтобы избежать переживаний. Выражение чувств она считает признаком слабости и выражает только оправданные или «скандальные» чувства; злится, чтобы скрыть свой страх, печаль или обиду.
У созависимой женщины выявляется та же клиническая картина, что и у опекаемого ею аддикта: обсессивно-компульсивное влечение к объекту зависимости с доминированием в сознании мыслей о нем; утрата контроля над поведением аддикта, а также над своими чувствами и жизнью; отрицание, проекция, рационализация («У меня нет проблем, проблемы у моего мужа (сына)», «Это друзья сбивают его с толку»). Обнаруживаются неспособность трезво мыслить, как при опьянении, самообман, ложь, обида на членов семьи, необоснованные требования, словесная и физическая агрессия. Развиваются отчужденность, замкнутость, изоляция, депрессия с преобладанием душевной боли, вины, стыда, ненависти. Наблюдается низкая самооценка, допускающая саморазрушительное поведение, а также все возрастающая выносливость к эмоциональной боли, как у зависимого – к психоактивному веществу (ПАВ). Отмечается тенденция вступать после разрыва с зависимым в новые созависимые отношения – как абстиненция прерывается новой дозой ПАВ. Характерны сопутствующие аддикции: трудоголизм, зависимость от транквилизаторов, никотина, алкоголя; психосоматические расстройства; отказ от лечения, неверие в него; рецидивирующее течение.
У жен алкоголиков отмечаются склонность к эмоциональной неустойчивости, несовпадение вербальных и невербальных компонентов отношения к мужу. Так, на вербальном уровне жена воспринимает трезвого мужа как игнорирующего ее, характеризует его как скучного и слабого. На эмоциональном уровне она воспринимает мужа, находящегося в состоянии алкогольного опьянения, как сильного, неожиданного, яркого, сексуально привлекательного мужчину. В период терапевтической ремиссии жена, привыкнув единолично решать все семейные проблемы, не решается делить их с мужем. Он, в свою очередь, занят в основном реабилитацией по месту работы и сводит свои семейные обязанности к минимуму, что вызывает недовольство жены. В результате в семье нарастает эмоциональное напряжение, приводящее к оживлению влечения к алкоголю.
Чаще всего данным расстройством страдают женщины, перенесшие в детстве тревожное расстройство, вызванное разлукой или потерей родителей, которые проявляли зависимость от ПАВ, пищи, работы, секса, другого человека и т. п.
В течении созависимости выделяют четыре фазы:
1) фаза озабоченности включает возникновение тревоги за зависимого, периодическое появление токсических эмоций (ТЭ): стыда, вины, обиды, ненависти. Отмечаются отрицание проблемы, повышение переносимости разрушительного поведения зависимого, появление провалов в памяти;
2) фаза самозащиты включает тотальный, но неэффективный контроль и опеку над зависимым, манипулятивное использование ТЭ с их отрицанием, высокую терпимость к боли, причиняемой зависимым, учащение провалов в памяти, чувство полной ответственности за семью, утрату контроля над своей жизнью;
3) в фазе адаптации созависимый приспосабливается к трудностям, в том числе к распаду семьи, концентрирует все свои действия на зависимом, стремится изолировать и самоотверженно опекать его. Он старается демонстрировать «идеальное» поведение, в то же время бурно реагирует на рост потребления ПАВ зависимым, ТЭ выходят из-под контроля, появляется рассеянность. Нарастают жалость к себе, чувство непереносимой обиды. Созависимый остро переживает чувство вины и стыда, ощущение собственного поражения, его самооценка падает до критически низкого уровня, он обращается за медицинской или психологической помощью;
4) фаза истощения характеризуется максимальной интенсивностью агрессивных ТЭ, их использование рационалистически обосновывается. Полностью утрачиваются терпимость к зависимому и чувство собственного достоинства. Возникает чувство отчаяния, нарастает тревога, появляются тремор, страхи, психические и психосоматические расстройства.
Созависимость приводит к психопатизации личности, сходной с изменением личности химически зависимого. Вместо любви к близким нарастает ненависть, появляются болезненная ревность и зависть, теряются вера во всех и надежда на лучшее, растут социальная изоляция и дезадаптация.
Курица смотрела назад и, видя огонь, понимала: он спас ей жизнь.
Когда вор откармливал курицу пшеном и хлебом, курица понимала: он о ней заботится.
Когда вор скитался из города в город, пряча курицу за пазуху, курица понимала: он ее любит.
Когда курица увидела, что вор замахнулся ножом, она поняла: он хочет покончить жизнь самоубийством. Она прыгнула на нож и прикрыла вора своим телом. И умерла счастливой.
Аддикты отношений с выраженной интимофобией избегают индивидуальной терапии, предпочитают работу в группе, которую пытаются превратить в идеальное, по их представлениям, «общество № 2», или систематически посещают различные тренинговые или учебные группы, проявляя группоголизм.
Коррекция аддикции отношений следует принципам 12 шагов АА («Анонимных алкоголиков»): научиться изменять негативные убеждения, включающие аддиктивное влечение, найти другие способы справляться с тревогой и стрессом. Им важно также научиться навыкам уверенного и эмпатического общения с помощью соответствующего группового тренинга.
Лечение созависимости — длительный процесс, подразумевающий изменения на познавательном, эмоциональном, поведенческом и духовном уровнях. Цель терапии – освободить членов созависимой семьи от бессознательных невротических защит, сформировавшихся в детстве, обеспечить индивидуальное и семейное развитие. Семейное сопротивление терапии, как и индивидуальное, основано на типичной аддиктивной защите – отрицании, которое может принимать различные формы: самообман, минимизация проблемы, обвинение других, рационализация, интеллектуализация, подмена (излечения – облегчением состояния), враждебность при попытке реалистично оценить ситуацию. Семья наказывает тех, кто выдал тайны клана (алкоголизм, психические болезни, самоубийства, супружеские измены и т. п.). Агрессивные и аутоагрессивные импульсы часто отыгрываются в действии: скандалы, насилие, неразборчивость в сексе, запои, неумеренные траты, травмы и аварии. Терапевта втягивают в различные манипулятивные отношения, вовлекают в семейные коалиции, саботируют лечение с целью сохранить проблему, поскольку она объединяет и сохраняет семью, поддерживает самооценку ее членов, позволяет избегать решения скрытых конфликтов.
Члены семьи алкоголика или наркомана должны научиться распознавать депрессию, переживания гнева и одиночества, являющиеся пусковыми факторами срыва. Им надо отказаться от ролей преследователя, спасителя или жертвы, перестать избегать подлинной близости (жене – в том числе сексуальной). В семье переставшего пить алкоголика вскоре образуется пустота, которую раньше заполняла игра «Алкоголик» (Берн, 1997). В это время семья оказывает на больного неосознанное давление с целью возобновить прежнюю игру, поэтому нужно заранее разработать программу содержательного времяпровождения не только для алкоголика, но и для его семьи.
Нередко в семье выявляются ригидные неэффективные роли (Пессимист, Оптимист, Теоретик, Практик и т. д.), эгоцентризм и соперничество участников. В этих случаях помогают специальные правила ведения дискуссии: цель – не доказать свою правоту, а совместно найти истину; прежде чем возражать, подумай, в чем может быть прав собеседник, и попробуй развить это; важно установить истину, а не просто пойти на соглашение ради мира.
Супругам надо прямо говорить о положительных и отрицательных чувствах, избегая уклончивости и обвинений. Следует выражать свои желания позитивно («что я хочу», а не «чего я не хочу»), излагать конкретную просьбу (что, где и когда) вместо требования с оттенком угрозы. Полезно обсуждать условия желаемых изменений с учетом индивидуальных предпочтений, используя компромиссы и письменные соглашения.
На начальном этапе семейной терапии обсуждение с членами семьи широкого круга проблем, касающихся их совместной жизни, и способов решения различных общих вопросов помогает поколебать устоявшиеся представления участников, зарождает у них сомнения в очевидности, универсальности их убеждений. Далее у участников терапии формируется адекватное представление о том или ином аспекте семейной жизни.
Я начинаю семейные встречи с нейтральных и беспроблемных областей и после развития навыков конструктивной дискуссии затрагиваю более проблемную зону конфликта. При проведении семейной дискуссии применяю следующие приемы: эмпатическое слушание, обучение с помощью вопросов, повторение и резюмирование, обобщение, раскрытие эмоциональных состояний членов семьи, конфронтация с определенным мнением или даже членом семьи. Использую также инструктирование, моделирование, поведенческие репетиции, убеждение, обратную связь.
Работа с созависимой семьей определяется ее ролевой структурой (Менделевич, 2003).
«Пособник» (обычно это мать или жена) дает деньги на приобретение ПАВ, постоянно извиняется перед всеми за поведение зависимого, помогает скрыть его неблаговидные поступки, спасти от их последствий. Испытывает чувство вины и стыда, отрицает свое неудовольствие и гнев.
Сильными сторонами, которые могут использоваться в терапии, являются способность давать подпитку, любить, отдавать. «Пособнику» для выздоровления нужно:
1) снять с себя ответственность;
2) осознать свои чувства;
3) сосредоточиться на своих желаниях и потребностях;
1) осознать свою ответственность перед собой за свою жизнь и позволить другим сделать то же самое;
2) научиться обращаться со злостью, не впадая в обвинения и не приходя в состояние неуправляемости.
«Компенсатор» стремится своими успехами вернуть семье признание: жена содержит дом в идеальном порядке, ребенок добивается успехов в учебе и спорте. Он может опираться на свое умение работать. «Компенсатору» нужно научиться:
1) просить о том, что ему нужно, и принимать помощь;
2) принимать поражение;
1) снимать контроль, расслабляться и дать всему идти своим чередом;
2) сосредоточиться на себе и перестать решать и думать за других;
1) осознать свои потребности, быть честным с собой.
«Сирота» — ребенок, который остался без внимания, так как мать взяла на себя функции зависимого отца. Ребенок испытывает чувство ненужности, малоценности, удовлетворяет свои эмоциональные потребности в компании – часто химически зависимых подростков. Его опорой в терапии могут стать такие сильные стороны, как терпение, независимость и творческие способности. «Сироте» нужно:
1) выйти из своего чувства одиночества и потянуться к другим;
2) научиться справляться с одиночеством;
3) признавать, что испытывает боль;
4) создавать новые близкие взаимоотношения.
«Приспособленец» использует зависимость от ПАВ члена семьи для получения сочувственного внимания окружающих. Кроме того, жена не боится, что муж-алкоголик оставит ее, мать благодаря наркомании ребенка манипулирует супругом. Сильные стороны «приспособленца» – юмор, умение играть и умение получать удовольствие. Ему нужно научиться:
1) принимать на себя ответственность;
2) рискнуть быть серьезным;
3) быть уверенным.
«Козел отпущения» служит громоотводом для разрядки негативных эмоций членов семьи, объединяет их против себя, сплачивая семью. Сильные стороны – способность видеть действительность, хорошая интуиция, чувствительность и мужество. «Козлу отпущения» для выздоровления нужно:
1) прорваться сквозь стену гнева к больному месту, к чувству обиды;
2) научиться обсуждать, а не бунтовать;
2) ставить собственные цели, отстаивать свои права, утверждать себя.
Работая с группой созависимых, следует вначале растопить лед недоверия, свойственный таким больным, с помощью группового расслабления, глубокого дыхания, сосредоточенности на своих ощущениях с закрытыми глазами. Затем полезно задать каждому вопросы о важных людях и событиях в его жизни, важнейших чертах его личности, ведущих интересах и т. п., причем и сами давайте ответы на эти вопросы. Далее можно предложить участникам парные упражнения на повышение доверия, например «Слепой и поводырь». Партнеры обмениваются ролями, затем все делятся своими впечатлениями.
На первом этапе работы важно добиться осознания роли алкоголя в семье. Каждый участник составляет из членов группы две социограммы: родительской и собственной семьи. Это позволяет ему воочию увидеть влияние поведения алкоголика в родительской семье на его собственную семейную жизнь. Не менее важно, что при этом разрывается заговор молчания об алкоголизме в семье родителей. Наступает время работы с чувствами – горем по поводу неоплаканных утрат, невысказанных обид и т. п. Используется техника «пустого стула», на который усаживается родитель-алкоголик, чтобы завершить «неоконченный разговор» со значимым другим. Аналогичная техника – «ненаписанное письмо».
На второй стадии терапии прорабатываются базовые проблемы: способы поведения, усвоенные в детстве и ставшие проблемой во взрослой жизни; отношение к ПАВ; темы доверия, зависимости и контроля; проблемы близости и сексуальности; вопросы установления границ. Используются техники классической психодрамы.
На третьей стадии терапии достигнутые инсайты прорабатываются при помощи ролевого тренинга. Во время репетиции нового поведения с членами семьи применяется прием «Зеркало», позволяющий больному увидеть, как он своим привычным поведением сам невольно провоцирует нежелательную реакцию. Освобождению «затюканного внутреннего Ребенка» способствуют упражнения на спонтанность и разыгрывание историй с принятием на себя ролей, не характерных в обычной жизни.
В заключительной фазе терапии участники принимают на себя ответственность за собственные решения, обязательства и личностный рост, строят планы на будущее. Используется техника «Волшебная лавка», в ходе применения которой члены группы могут приобрести качества, необходимые им для изменения своей жизни, в обмен на специфические черты созависимых: страх, гнев, безнадежность, отсутствие доверия.
Созависимым следует начать посещать собрания «Ал-Анон» (сообщества родственников алкоголиков) или «Нар-Анон» (сообщества родственников наркоманов), а также «Алатин» (для подростков – детей алкоголиков). Упомянутые группы функционируют по модели групп «Анонимных алкоголиков». Их задача – нормализация эмоционального климата в семье. Больше, чем отношениям с больным, уделяется внимание самопониманию и саморазвитию.
Используется 12-шаговая программа, которая включает следующие ступени.
1. Осознать созависимые модели.
2. Понять причины проблемы.
3. Распутать созависимые отношения.
4. Отказаться от своих проекций.
5. Устранить ненависть к себе.
6. Устранить силовые игры и манипулирование.
7. Научиться просить о желаемом.
8. Снова научиться чувствовать.
9. Исцелить своего «внутреннего Ребенка».
10. Определить собственные психологические границы.
11. Научиться близости.
12. Изучить новые формы взаимоотношений.
ЗАВИСИМОСТЬ
Отметьте у знакомого вам человека черты зависимой личности.
• Активное или пассивное перекладывание на других большей части важных решений в своей жизни.
• Ограниченная способность принимать повседневные решения без многочисленных советов и ободрения окружающих.
• Дискомфорт при пребывании в одиночестве из-за страха неспособности к самостоятельной жизни.
• Частая озабоченность страхом быть покинутым другими людьми на произвол судьбы.
• Подчинение собственных потребностей нуждам тех, от кого зависит человек, и неадекватная податливость их желаниям.
• Недостаточная готовность к предъявлению даже разумных требований.
• Трудно выражать несогласие с другими из-за страха утраты поддержки или одобрения.
• Трудно начинать новые дела или выполнять самостоятельные действия из-за отсутствия уверенности в себе.
Зависимое расстройство личности диагностируется при наличии четырех и более указанных признаков.
Беспомощность. Начните упражнение с сосредоточения на осознании реального смысла вашего физического возраста. Посмотрите на себя в зеркало в полный рост. Проверьте, как вы выглядите в фас, в профиль, со спины. Далее продолжайте изучать себя, постепенно спускаясь взглядом от макушки к ступням. Начните подробный осмотр лица. Рассмотрите свою кожу, черты лица, волосы. Соответствует ли ваше представление о себе тому, как вы выглядите на самом деле? Заметили ли вы что-нибудь, чего не замечали в себе ранее? Это вызвало у вас улыбку или заставило нахмуриться? Вы ощущаете себя ребенком или взрослым человеком?
Теперь определите, в каких областях своей деятельности вы излишне зависимы или беспомощны. С деньгами? В принятии решений? За рулем автомобиля? В выборе одежды? В чем? С кем вы чувствуете себя беспомощным? С кем – знающим? В чем состоит отличие? Какие преимущества вы получаете от того, что ведете себя беспомощно? Это позволяет вам манипулировать кем-нибудь? Это избавляет вас от чего-нибудь? Если вы чрезмерно зависите от поддержки окружающих, вообразите обратное. Представьте себе ситуацию, в которой другие зависят от вас. Выполняйте это упражнение несколько раз в неделю.
Когда вы почувствуете себя готовым перейти к действию, начните постепенно делать то, что вы себе представляли. Затем попытайтесь расширить область своей компетенции. Попробуйте выполнять новые действия – добровольно участвовать в решении общественных проблем, спланировать воскресное путешествие, принять решение, которое давно висит на вас, сделать что-нибудь для себя, что вы обычно позволяли делать за вас другим.
Я и оно. Рассмотрите свои словесные выражения. Переведите их будто с одного языка на другой: все предложения, в которых «оно» или другие безличные слова являются подлежащим, а «я» – второстепенным членом предложения, замените такими предложениями, где «я» будет подлежащим. Например, фразу «Мне вспомнилось, что мне назначили встречу» поменяйте на «Я вспомнил, что у меня встреча». Ставьте себя в центр предположений, которые вас касаются; например, выражение «Я должен это сделать» означает «Я хочу это сделать», или «Я не хочу этого делать и не буду, но при этом я выдумываю себе оправдания», или «Я удерживаюсь от чего-то другого». Переделайте также предложения, в которых вы действительно должны быть объектом, в такие, где вы переживаете что-то, например «Он ударил меня» – «Он ударил меня, и я испытываю боль»; «Он говорит мне» – «Он говорит мне нечто, и я слушаю это».
Тщательно рассматривайте содержание этого «оно» в таких выражениях; переведите словесную структуру в визуальную фантазию. Например, «Мысль пришла мне в голову». Как она это сделала? Как она шла и как вошла? Если вы говорите: «У меня болит сердце», испытываете ли вы боль по какому-то поводу всем своим сердцем? Если вы говорите: «У меня болит голова», не напрягаете ли вы мускулы таким образом, что создаете головную боль, может быть, даже намеренно?
Вслушайтесь в речь других людей и попробуйте переводить ее таким же образом. Это прояснит для вас многое в их отношениях. В то же время вы начнете понимать, что в жизни, как в искусстве, хотя важно и то, что говорится, еще важнее структура, синтаксис, стиль – они выражают характер и мотивацию.
Исследование ложно направленного поведения. Когда мы употребляем такие выражения, как «Я спрашиваю себя» или «Я говорю себе», что имеется в виду? Эти выражения, которые мы используем на каждом шагу, молчаливо предполагают, что человек как бы разделен на две части, что это как бы два человека, живущие в одном теле и способные разговаривать друг с другом.
Кто в вашем окружении знает или должен был бы знать ответ на ваш вопрос? Если вы способны определить, кто это, можете ли вы почувствовать желание задать свой вопрос не себе, а ему? Что вас удерживает? Застенчивость? Боязнь отказа? Нежелание обнаружить свое невежество? Когда вы «советуетесь с собой» о чем-то, можете ли вы осознать свои мотивы? Они могут быть разными. Это может быть игра, домогательство, утешение или выговор самому себе. Чем бы это ни было, кого вы подменяете собой?
Психическая зараза. Рассмотрите как можно больше своих «черт» – речь, одежду, поведение в целом – и задайте себе вопрос: подражая кому вы их обрели? Друзьям? Врагам? Если вы одобряете в себе какую-то черту, чувствуете ли вы благодарность к ее источнику?
Понаблюдайте за своими реакциями на кинофильм или спектакль. Отметьте, насколько, обычно не замечая этого, вы отождествляетесь с действующими лицами. С какими именно? Не с теми ли, с кем, как вам кажется, трудно было бы отождествить себя?
Вспомните, по отношению к кому вы чувствуете вину или обиду. Вызвали ли бы подобные действия то же чувство, если бы их выполнил кто-то другой? Теперь вспомните свои отношения с этим человеком в целом. В какой степени вы принимаете как данность то, что, может быть, этим человеком вовсе не принимается как само собой разумеющееся? Хотите ли вы изменить статус-кво? Тогда вместо того, чтобы мучить себя чувством вины или обиды, поищите пути к изменению!
Себе, любимому. Составьте список людей, за которых вы чувствуете ответственность, о которых должны заботиться. Проверьте, какие чувства вызывают у вас следующие утверждения.
• Я имею право на уважительное обращение.
• Я имею право быть счастливым.
• Я имею право распоряжаться своим временем.
• Я имею право на отдых.
Если вы не включили в список себя, дополните его. Не испытываете ли вы теперь чувства вины? Перед кем?
Работа с привязанностью.
1. Определите ваши отношения, с которыми вы хотите поработать и которые можно описать как привязанность. Попробуйте визуализировать привязанность в виде веревки, каната, нитей и пр.
2. Попробуйте определить, что вам дает привязанность. Для чего она вам нужна? Если у вас что-то есть, оно вам зачем-то нужно. Итак, что дает вам привязанность? Например, уверенность в себе, чувство любви, поддержки и т. д.
3. Попробуйте ощутить это чувство, получить к нему доступ самостоятельно.
4. Подумайте, не будет ли вам хуже от того, что вы уберете эту привязанность (учитывая, что теперь у вас есть доступ).
5. А теперь, когда вы поняли, что можете получить доступ к этому состоянию без вашей привязанности, попробуйте ее разрубить, разрезать, разорвать… Если это не получается, вернитесь к шагу 2 и поищите еще. Тот кусок, что остался у вас, через некоторое время отпадет сам, как пуповина у младенца, достаточно вам просто увериться в своей новой способности.
6. Если это привязанность к человеку – станьте на время им и выполните шаги 1–4.
7. Подумайте, как изменилось теперь ваше отношение.
В паре
Привязанность. Пусть один партнер обхватит вас как можно крепче со спины. Пытайтесь вырваться в течение минуты и затем поделитесь своими переживаниями. Поменяйтесь ролями.
Сиамские близнецы. Партнеры изображают близнецов, сросшихся одним боком. Они обнимают друг друга за талию, и теперь у них две руки и две ноги на двоих. Близнецы ходят, завязывают шнурки на ботинках, режут воображаемую сосиску и кормят друг руга, пьют кофе с бутербродом и т. п.
Близнецы «срослись» лбами, между которыми они зажимают лист бумаги. Они должны постоянно передвигаться, а если уронят листок, застыть, когда он коснется пола.
Близнецы срослись коленями. Они садятся на корточки, держатся за руки, тянут друг друга и вместе встают.
Близнецы срослись спинами, руки у них переплетены в локтевых сгибах; они вместе садятся на корточки и затем встают.
Симбиоз. В первой части упражнения поддержите друг друга физически. Например, можно облокотиться друг на друга или упереться ладонями вытянутых рук в ладони партнера. Поддерживая друг друга, оставайтесь некоторое время в этом положении. Осознайте свои мысли и чувства и пока ничего не говорите о них своему партнеру. После этого один из партнеров должен выйти из этого положения. Двигайтесь медленно, чтобы партнер почувствовал, каково ему будет, если вы смените положение. Затем те же действия выполняет другой партнер. Отмечайте свои ощущения, когда вы остаетесь в исходном положении, а ваш партнер меняет его.
Во второй части упражнения продолжайте касаться друг друга, но каждый должен удерживать равновесие. Например, можно снова упереться ладонями в ладони партнера, но на этот раз не так сильно облокачиваться друг на друга. Оставайтесь в этом положении некоторое время, отмечая свои ощущения. Как они отличаются от тех, которые вы испытывали в первой части упражнения?
А теперь пусть один из партнеров разорвет контакт. Например, если вы стоите и ваши ладони упираются в ладони партнера, один из вас может просто опустить руки. Отметьте ваши ощущения, когда вы стоите неподвижно, а партнер разрывает с вами контакт. Как эти ощущения отличаются от тех, которые вы испытывали в первой части упражнения, когда стояли, поддерживая друг друга, а партнер начал выходить из исходного положения?
Спустя некоторое время партнер, который разорвал контакт, снова входит в контакт с вами. Повторите разрыв и восстановление контакта несколько раз. Проделайте это упражнение еще раз, причем в роли разрывающего и восстанавливающего контакт будет другой партнер. Поделитесь друг с другом ощущениями.
Первая часть упражнения предназначена для того, чтобы вы почувствовали симбиоз. Когда два человека опираются друг на друга, то чувствуют себя удобно, так как ощущают поддержку. Однако некоторые могут также испытывать страх, когда другой человек выходит из контакта и позволяет им упасть. Почти все начинают осознавать этот страх, когда партнер постепенно выходит из контакта. Это указывает на другую характерную особенность реального симбиоза. Когда один из партнеров чувствует, что второй выходит из симбиотического контакта, он склонен защищаться от ухода. В этом случае он считает: «Без партнера я не смогу самостоятельно стоять на ногах». Это убеждение придает симбиозу стабильность.
Думай только о себе/только о другом. Партнеры садятся на корточки, опираясь спинами друг на друга: вначале – как удобно только им, потом – как удобно другому. Затем сравнивают ощущения, чувства и мысли в первом и втором случае.
Становиться большим или маленьким. Диалог стоящего на стуле с сидящим на корточках, затем наоборот.
Автономия. Условьтесь с партнером, что вы будете выполнять его приказания, что бы вам ни велели сделать. В какой-то степени ваш партнер вынужден играть роль родителя, а вы соглашаетесь стать послушным ребенком. Установите четкие ограничения, например, что вас не будут заставлять делать что-то противозаконное, неэтичное или то, что могло бы поставить вас или кого-то другого в неловкое положение.
Что вы чувствуете, когда рядом есть кто-то, кто говорит вам, что надо делать: что есть, когда садиться или вставать, как себя вести и т. д.? Во многом вы повторяете опыт двухлетнего ребенка, не имеющего права голоса.
Когда закончите, обсудите ваши переживания с партнером. Может быть, лучше не меняться ролями потом. Сознание того, что вы поменяетесь ролями, может помешать вашему партнеру придумывать вам творческие задания (к тому же мало кто из родителей ожидает того, что поменяется ролями с детьми).
Инициатива. Это упражнение похоже на предыдущее. Снова условьтесь с партнером, что вы будете выполнять его приказания. Только на этот раз вы можете говорить «нет». Ваш партнер может предлагать вам сделать что-либо. Вы можете ответить «да» или «нет», однако не должны сами ничего предлагать.
Например, если вы вдвоем пошли в ресторан, ваш партнер может предложить вам блюда на выбор. Вы можете согласиться или отказаться, однако ничего сами не заказывайте. Если вы пошли в кинотеатр, ваш партнер может вам предложить посмотреть тот или иной фильм. Вы можете соглашаться или не соглашаться, однако сами ничего не предлагайте. После того как вы закончите это упражнение, обсудите с партнером, что значит быть лишенным инициативы.
Обязанности. Говорите партнеру фразы, начинающиеся со слов: «Ты должен…» Партнер на все четко и уверенно возражает: «Нет!» Поменяйтесь ролями и затем обменяйтесь впечатлениями. Во втором круге игры начинайте каждую фразу словами: «Я должен…» (Я должна…»)
Да и нет. Встаньте, упритесь друг в друга ладонями и, глядя в глаза, выкрикивайте: «Да! Да! Да!», а партнер – «Нет! Нет! Нет!» При этом толкайте друг друга ладонями. Затем поменяйтесь словами. Следом обсудите, какое слово каждый кричал громче и когда толкал сильнее. Повторите игру, используя любые другие слова или очень короткие фразы, которые придут на ум.
Отказ. Вас уговаривают сделать что-то нелепое (постричься наголо, ходить с серьгой в носу, приходить на занятия в валенках и т. п.). Посмотрите прямо в глаза. Скажите спокойно и четко: «Нет». Скажите о том, что вам неприятно. При повторении еще раз четко скажите: «Нет» («Перестань!», «Уходи!»).
Принятие. Сядьте, установите телесный и зрительный контакт с партнером, осознайте свои чувства и попытайтесь вчувствоваться в него. Скажите: «Пожалуй, я сейчас не могу иначе, давай отложим?» И потом: «Видно, ты сейчас не можешь иначе. Хочешь, отложим это?» Поменяйтесь этими фразами и поделитесь своими переживаниями.
Ловушки сближения. Приведите известный вам пример ложной мотивации близких отношений (лучше из своей личной жизни, но необязательно это уточнять).
• Исполнение роли в соответствии с ожиданиями близких и друзей.
• Сходство интересов и увлечений.
• Быстрота и легкость сближения.
• Удовлетворенность сексуальными отношениями.
• Самолюбивое желание сломить сопротивление человека.
• Реакция закомплексованного человека на «незаслуженное» внимание к себе.
• Жалость к партнеру.
• Длительность знакомства, моральные обязательства, чувство долга.
• Связь по расчету, ради выгоды.
• Страх одиночества.
• Желание забыть отвергнувшего вас партнера или отмстить ему.