От моей души, да к твоей душе

От моей души, да к твоей душе

Как возникают мимы? Как они распространяются? Существует ли человеческая потребность создавать и транслировать мимы? Согласно Сьюзен Блэкмор, способность к транслированию мимов являлась существенным фактором полового отбора со времён кроманьонцев.

Можно себе представить, что способность к мимораспространению или, вернее, мимкомплекс, способствующий распространению других мимов, включает в себя по крайней мере два мима: один из них заботится о «горизонтальной», по терминологии Блэкмор, передачи мимов — от одного члена группы, сообщества, племени, народа к другому; другой связан с «вертикальным», опять-таки по Блэкмор, их распространением — в кругу семьи. Последний, скорее всего, паразитирует на генетически обусловленном стремлении к продолжению рода, вызывая у родителей настоятельную потребность не удовлетворяться только схожестью формы носа со своим отпрыском, но и делать его психологически как можно более похожим на себя.

Весьма вероятно, что оба эти мима возникли одновременно. На ранних этапах развития ребёнка большая часть мимов переходит ему от родителей, среди них такие существенные, как жизненные сценарии и геймы. Ребёнок никак не может защититься от этих мимов, поскольку родители обладают абсолютной для него властью и также абсолютно несменяемы. Для внедрения основополагающих мимов им, собственно, не нужно даже применять никаких психологических ухищрений — они насильственно заражают «Я» ребёнка этими мимами ещё до того, как у него развивается сколько-нибудь эффективная контрсуггестия.

И здесь родителей подстерегает первая и самая грозная для будущего ребёнка проблема: по мере развития контрсуггестии у чада взрослым требуется затрачивать всё больше и больше усилий, чтобы вбить в голову дитяти следующий мим, а не всем хватает для достижения результата необходимой настойчивости и усердия. Многие, увы, слишком многие бросают дело на полпути и больше не предпринимают никаких попыток вообще, либо возвращаются к мимонасаждению через некоторое время, необходимое для успокоения нервов.

То, что делают в данном случае почти все родители — незавершение педагогического воздействия, является «смертным грехом» воспитания. Это очень наглядно видно на примере воспитания слепоглухонемых детей. Вот что пишет по этому поводу Поршнев: «Вот перед нами слепоглухонемые дети. Как учат их первой фазе человеческого общения, как осуществляют начальную инфлюацию? Берут за руку и насильно, принудительно заставляют держать ложку в пальцах, поднимают руку с ложкой до рта, подносят к губам, вкладывают ложку в рот. Примерно то же со множеством других прививаемых навыков. В данном случае это не дистантно, а контактно, ибо все пути дистантной рецепции у этого ребёнка нарушены. Но тем очевиднее, несмотря на такое отклонение, прослеживается суть дела. Она состоит в том, что сначала приходится в этом случае некоторым насилием подавлять уже наличные и привычные действия слепоглухонемого ребёнка с попадающими в его руки предметами, как и сами движения рук и тела. Начало человеческой инфлюации — подавление, торможение собственных действий организма, причём в данном случае дети поначалу оказывают явное сопротивление этому принуждению, некоторую ещё чисто физиологическую инерцию, и сопротивление ослабевает лишь на протяжении некоторого этапа указанного воспитания. Таким образом, первая стадия это отмена прежней моторики. Вторая стадия, закрепляющаяся по мере затухания сопротивления, это замена отменённых движений новыми, предписанными воспитателем, подчас долгое время корректируемыми и уточняемыми. И вот что интересно: если прервать формирование нового навыка, потом будут очень затруднительны повторные попытки обучить ребёнка этому нужному навыку, так как после того, как взрослый однажды отступил, сопротивление ребёнка возрастает. Но, напротив, когда навык вполне сформировался, упрочился и усовершенствовался, ребёнок уже начинает активно протестовать против помощи взрослого.» (Б. Ф. Поршнев, 1974, с.114).

Родители и педагоги зачастую не осознают, что воспитание суть насилие. Точно также они не осознают, что не доведя до конца воспитательное воздействие, они способствуют имплантации деформированного мима (который и так не слишком заботится о благе своего носителя). На примере слепоглухонемых детей это видно в чистом виде.

Многие часто задаются вопросом: почему у «хороших» людей часто вырастают «нехорошие» дети? Причина лежит именно в этом — в какой-то момент воспитания «хорошие» родители не довели до конца формирование у ребёнка необходимых для нормальной жизни в обществе навыков, мимов. Вероятность того, что эти ошибки, эти мимы удастся в дальнейшем корригировать усилиями педагогов, психологов, психиатров и работников правоохранительных органов, очень мала.

Вы, вероятно, не раз наблюдали картину, когда дитя изо всех сил колотит чем под руку придётся своих родителей, которые восхищённо и покорно принимают эти побои. Подобное поведение ребёнка не порицается со стороны взрослых, а если и порицается, то не слишком серьёзно, а как бы шутя. Когда этот ребёнок вырастает, иные взрослые, не родители, научают его, что бить, причинять физическую боль другим не является одобряемым в обществе поведением, но уже поздно. Это знание не становится мимом. Ребёнок уже в большей или меньшей степени является моралепатом (социопатом), не способным чувствовать боль другого.

Мимы могут передаваться не только родителями и родственниками, но и любыми другими людьми, занимающими властную позицию по отношению к человеку: педагогами, представителями власти, руководителями. Однако здесь дело обстоит ещё сложнее, нежели с родителями. Одной только власти для передачи мима человеку недостаточно — чем старше он становится, тем эффективнее работает у него контрсуггестия, кроме того, новые мимы могут вступить в противоречие с уже существующими и последние будут изо всех сил препятствовать «наброду».

Однако возможность обойти контрсуггестию существует — посредством имов. Мимы, вернее, мимкомплексы уже давно и успешно присоединяют к себе как-нибудь имы, образуя им-мимкомплекс и таким образом завоёвывают «Я» человека. Вы наверняка наблюдали это и сами: школьники или студенты часто копируют некоторые жесты или телодвижения, или манеру речи особенно удачливого преподавателя. А в чём состоит основная задача преподавателя? В распространении мимов.

Между прочим, подобное влияние одного человека на другого изучалось ещё в восьмидесятых годах прошлого столетия в рамках концепции персонализации, выдвинутой А. В. Петровским и В. А. Петровским. Персонализация определялась как стремления запечатлеть себя в другом, продолжить себя, выйти за границы своей личности. С точки зрения миметической теории мы имеем в данном случае дело со стремлением мимов к репликации, прежде всего мимкомплекса «Я».

Именно развитию этого мимкомплекса мы обязаны возрастающему на протяжении истории чадолюбию человечества. На ранних этапах развития общества дело обстояло не всегда так. Генетически обусловленный материнский инстинкт (равно как и отцовский, если таковой вообще существует) перестаёт действовать достаточно рано. Во время оно человек считался взрослым уже в подростковом возрасте, а в ещё более дальние времена воспитание в раннем возрасте передавалось на откуп всему племени. Например, был изучен широкораспространённый среди некоторых народов Меланезии, Южной Африки и индейцев Северной Америки обычай воспитания детей. В некоторых племенах дети так редко воспитываются собственными родителями, что установить генеалогию становится очень сложно. Подобные примеры можно найти и в Древнем Китае, где социальное материнство отличалось от биологического. Все отпрыски «вторых жён» внутри семьи считались детьми «первой жены». Только она выполняла роль матери, тогда как другие были лишь «тётями» как для своих детей, так и для других.

Развитие мимкомплекса «Я» с его стремлением «продолжить» себя в других привело к сохранению связей родитель-дитя и после этапа необходимой физической заботы о выживании младенца. Генетически обусловленная забота о потомстве дополнилась миметически обусловленной заботой, что, в свою очередь, позволило привлечь к реализации этой задачи также и отцов детей (правда, справедливости ради следует сказать, что действие мима в данном случае не всегда стопроцентно успешно).

Само собой разумеется, что один из мимов мимкомплекса «Я», ответственный за «продолжение себя в других», неодинаково развит у различных людей. В некоторых случаях он несколько гипертрофирован и тогда возникают семьи с очень большим количеством детей (речь в данном случае идёт только об экономически развитых обществах, где большие семьи уже давно перестали быть традиционными), или носители этого мима выбирают профессии, позволяющие им реализовывать соответствующее требованиям мима поведение. Они становятся педагогами, социальными работниками, медсёстрами, военными и т. д., то есть выбирают профессии, которые гарантируют получение социального статуса, облегчающего распространение собственных мимов.

С точки зрения миметики особый интерес в плане практического применения теории мимов представляет собой педагогика. Педагогические методики являются ни чем иным, как научно и практически обоснованными методами эффективной репликации мимов. Особенно большое внимание при этом педагогика уделяет разработка различных имов, облегчающих внедрение мимов. При этом педагогика давно столкнулась с интересным фактом, принимаемым как данность и не имеющим соответствующего научного объяснения: как бы ни была хороша педагогическая методика, у одних преподавателей она работает лучше, чем у других. Далее — некоторые преподаватели, работающие даже при помощи устаревших методик, добиваются лучших результатов, нежели их коллеги, вооружённые самыми последними научными достижениями. Выдающиеся педагоги, чья методическая база сегодня вряд ли соответствует государственным педагогическим стандартам, тоже умудрялись добиваться поразительных результатов.

В педагогической науке и практике давно бродит мысль, что успех педагогической деятельности во многом зависит от личности педагога, однако дальше призывов тщательнее изучать деятельность великих педагогов дело не продвигается. Сие, конечно, хорошо, и едва ли найдётся педагог, незнакомый хотя бы с несколькими работами корифеев, но на реальной повседневной практике это отражается слабо. Педагогике пора признать, что успех великих связан с их личностными особенностями, равно как и следующее: что гениев щедро одаривает мать-природа, менее даровитым приходится изучать и внедрять в практику эти методы самостоятельно, развивать, так сказать, недостающую гениальность. И сделать это можно только с помощью психологии, проникновение которой в педагогическую деятельность почему-то вызывает отвращение у некоторых теоретиков педагогической науки.

Итак, педагогическая наука и практика доказали, что трансляция когнитивных мимов учащимся (то есть преподавание различных предметов) наиболее эффективна, если она основывается на трансляции мимкомплекса «Я» преподавателя (то есть его персонализации). Если преподавателю удаётся персонализоваться в учащихся, реплицировать в них часть своего мимкомлекса «Я», дальнейшая репликация когнитивных мимов (предметных знаний), будет проходить достаточно успешно. Что происходит в противном случае, знают все преподаватели.

Собственно, можно предположить, что трансляция мимкомлекса «Я» педагога происходит всегда, вопрос только в какой степени и что именно транслируется. Это что особенно важно, так как отдельного предмета «воспитание» не существует и воспитание осуществляется попутно, в фоновом режиме и только через мимкомплекс «Я» педагога. Поскольку педагог является значимой фигурой в жизни человека примерно на протяжении четверти его жизни, транслируемое им отношение к жизни, а также собственные жизненные сценарии педагога могут существенно повлиять на выработку антисценария ученика. И чем дальше педагог продвинулся на пути к принцу, тем эффективнее и положительнее будет его воздействие.

Можно сказать, что любой когнитивный мим, пытающийся реплицироваться в человеческом мозгу, должен найти связь с его мимкомплексом «Я» (который, в свою очередь, во многом является отражением мимкомлекса «Я» других значимых для человека людей) и быть проверенным на соответствие уже имеющимся мимам. Даже когда человек имеет дело с компримированным мимом в виде книги, чертежа и т. п., реплицирующийся в нём мим всё равно связывается с той или иной частью мимкомлекса «Я». Следует ещё раз подчеркнуть, что мимы как таковые существуют только в голове человека. В компримированном виде они, как вирусы, ждут случая реплицироваться в чьём-либо сознании.

Для профессиональных пособников репликации мимов — педагогов, журналистов, политиков и всякого рода руководителей — было бы полезно знать, как эффективнее транслировать свой мимкомплекс «Я» и вместе с ним нужные когнитивные мимы. К сожалению, конкретный ответ на этот вопрос до сих пор не найден. Всё, что может сделать современная наука, включая риторику, лингвистику, психологию, социологию, педагогику и пр. — лучше упаковать соответствующий материал и прикрепить к нему несколько имов. Как происходит трансляция мимкомлекса «Я», что именно транслируется и можно ли вообще этому научить — остаётся неясным. Мы можем только констатировать, что без трансляции мимкомлекса «Я» успешное долговременное влияние на другого человека невозможно.

При «горизонтальном» распространении мимов — через друзей и знакомых — большое значение играет наличие эмоциональной связи между передающим и воспринимающим, в остальном же работает тот же механизм, что и при «вертикальном» способе. Внедрение мимов посредством средств масс-медиа или через интернет в общем сходно с ситуацией их распространения с помощью книг, за той лишь разницей, что иногда при этом присутствует визуальный образ источника мимов, который наделяется воспринимающим теми или иными личностными чертами, способствующими или препятствующими насаждению мимов.

Исходя из того, что мы уже знаем о мимах, можно с уверенностью сказать, что они заботятся о том, чтобы существовала потребность в их распространении: родители одержимы стремлением сделать детей как можно более похожими на себя; преподаватели, журналисты, писатели, учёные, политики, руководители всех видов и др. готовы приложить бесконечное количество усилий для создания конформных себе окружающих, разделяющих их идеи. Само собой разумеется, что никто не думает при этом о том, что он лишь способствует репликации мимов, на уровне сознания мимораспространение находит вполне приличную рационализацию (объяснение), что, впрочем, не меняет сути дела.

Вместе с тем, существует вероятность, что любое человеческое поведение при определённых условиях может стать мимом. Можно предположить, что большая часть мимов продуцируется людьми, занимающими властные позиции или пользующиеся особой популярностью в той или иной группе. Но при определённых обстоятельствах мимы могут продуцировать и низкостатусные члены группы, а именно в том случае, если их образцы поведения или идеи в наибольшей степени соответствуют ситуации. Тогда эти идеи или поведение может быть репродуцировано другими членами группы и таким образом обрести статус мима.

Авторы значительного большинства мимов, особенно короткоживущих, остаются неизвестными широкой общественности. Авторство когнитивных мимов, особенно созданных сравнительно недавно, обычно не является тайной, по крайней мере в узком кругу интересующихся той или иной проблемой. Авторам социальных мимов обычно везёт значительно меньше, но тут уж ничего не поделаешь, такова мимическая действительность. Тем не менее, независимо от вопроса авторства, мы можем определить, что некоторая идея или некоторое поведение, независимо от степени их полезности для человечества, стали мимом. Но мы до сих пор не знаем, почему они стали мимом, что, впрочем, может быть и к лучшему. У человечества достаточно проблем с уже существующими мимами и их злокачественными мутациями. Очень не хочется жить в обществе, способном также изменять мим, как в настоящее время изменяют геном, не задумываясь о последствиях подобных действий…