Коммунистическое общество

Коммунистическое общество

– высшая общественная формация, идущая на смену капитализму и имеющая две фазы своего развития: социализм и коммунизм.

Социализм есть то общество, которое вырастает из капитализма непосредственно, – первая фаза коммунистической формации. Коммунизм – вторая и высшая стадия, он может развиваться только тогда, когда вполне упрочится социализм. Воедино эти два понятия впервые были связаны в научном социализме. Раньше за каждым из них стояли совершенно различные учения, школы.

По возрасту коммунистические учения (от латинского слова communis – общий) старше. Их развивали такие утописты, как Мор, Кампанелла, Бабёф и многие другие. Утопический коммунизм ставил своей конечной целью полную общность имущества, полное социальное и экономическое равенство, распределение благ по потребностям, отмену денег. Наиболее старая коммунистическая книга и одновременно наиболее известная – это «Утопия» Томаса Мора, увидевшая свет в 1516 году.

В 1807 году появилась книга, написанная французом Шарлем Фурье – «Теория четырех движений и всеобщих судеб», которую можно назвать первой социалистической книгой. Социалисты и особенно Фурье выступали как поборники солидарности людей, свободы и братства.

Сам же термин «социализм» (от латинского socialis – общественный) появился еще позже, в 30-х годах девятнадцатого столетия. Утопический социализм обычно требовал не равенства, а справедливых различий – распределения благ по труду, во главу угла ставил проблему индивидуального счастья. Основной экономический принцип социализма – «И каждой способности по труду ее», – был сформулирован учениками Сен-Симона.

Карл Маркс и Фридрих Энгельс также отличали социализм от коммунизма по форме распределения. При социализме: «От каждого по способностям, каждому по труду»; при коммунизме: «От каждого по способностям, каждому по потребностям».

Однако сводить все только к этому отличию будет неправильно. И в идее коммунизма, и в идее социализма заложен куда более глубокий смысл. Учение Маркса и Энгельса как раз и сформировалось в борьбе с вульгарными, по их словам, «грубыми» коммунистическими теориями, которые «излагались языком голодного желудка». Вот почему они сначала полно и всесторонне разработали учение о коммунизме как о высшей ступени человеческого развития, а потом, только в конце жизни, сосредоточили свое внимание на отличии «неполного коммунизма» – социализма от «полного коммунизма».

Чтобы понять сущность коммунизма, писали они, надо перестать мыслить понятиями старого общества. В этих понятиях отражена противоположность между голодным и сытым, богатым и бедным, между способностью и неспособностью, трудом и наслаждением, правом и обязанностью, личным и общественным, свободой и принуждением. Исторический смысл коммунизма, полагал Маркс, в том и состоит, чтобы вырваться за рамки всех традиционных проблем и противоположностей старого, классового общества. А вместо бытия, отягощенного борьбой за существование, необходимо создать принципиально новое, такое, когда были бы преодолены все природные, экономические, политические препятствия для проявления всего лучшего, что есть в человеке. Маркс говорил, что с коммунизмом связан переход из царства необходимости в царство свободы, от предыстории человечества к его подлинной истории. Вот почему Маркс и Энгельс называли свое учение о коммунизме «реальным гуманизмом».

Маркс писал, что коммунизм, на знамени которого написано равенство вещей, равенство труда, равенство жен и т. д., это, в сущности, не коммунизм, а идеал бедного человека; идеология завистливых людей, которые, в сущности, еще даже не доросли до частной собственности. Над ними культ вещей, культ собственности довлеет намного больше, чем над самими собственниками. Ведь для таких коммунистов вещи пока только страстная мечта, а собственники к своим вещам уже привыкли настолько, что не в состоянии оценить, чем обладают. Над грубым коммунизмом, писал Маркс, господство собственности так велико, что он стремится уничтожить все то, чем на началах частной собственности не могут обладать все. Зависть грубого коммуниста представляет собой ту скрытую форму, которую принимает стяжательство. Вот почему идеология уравнительного коммунизма очень близка мировоззрению мелкой буржуазии. Разница лишь в том, что малый собственник завидует крупному и потому хочет всех сделать малыми, а грубый коммунизм испытывает зависть к любой частной собственности, даже мелкой.

Приговор, вынесенный Марксом уравнительному коммунизму, был суров, но справедлив, а самое главное, совершенно необходим с теоретической точки зрения. Не вынеся такой приговор, нельзя было пойти дальше, превратить коммунизм в науку.

Ни абсолютное равенство само по себе, ни уничтожение частной собственности для Маркса и Энгельса не было самоцелью. Их «реальный гуманизм» связывал критику капиталистических порядков не просто с идеалом равенства. Все люди могут быть абсолютно равны в своем несчастье и бесправии (как это было в восточных деспотиях или в период человеконенавистнической диктатуры Пол Пота в Кампучии). Нет, наши учителя говорили о равенстве свободных, счастливых и всесторонне развитых людей.

Такое понимание коммунизма было характерно не только для Маркса и Энгельса как теоретиков, но и для многих рабочих середины прошлого века. В органе Союза коммунистов, выходившем под названием «Коммунистический журнал», было провозглашено: «Мы не из тех коммунистов, которые хотели бы уничтожить свободу личности и превратить весь мир в одну большую казарму или в один большой работный дом. Разумеется, есть коммунисты, которые бесцеремонно отрицают и хотят уничтожить свободу личности, которая, по их мнению, мешает общественной гармонии; у нас нет никакой охоты покупать равенство ценой свободы».

Революционные коммунистические пролетарии, ставшие позже под знамена учения Маркса и Энгельса, чувствовали себя свободными людьми, желающими дышать полной грудью, могущими и стремящимися вкусить всю полноту человеческого счастья. С идеей коммунизма связывали свое будущее те люди, которые уверовали в себя, ощущали себя уже не малой безвольной частицей, а средоточием исторической силы. Поэтому им был чужд старый плебейский коммунизм, который восходил к столь же старой христианской мечте о царстве Эдема, где всего вдоволь, где «всякое дерево приятное на вид и хорошее для пищи». Идея рая на земле отражала чаяния голодного, задавленного нуждой человека, который в поте лица добывает свой хлеб. В идее коммунизма смело выражено стремление сбросить груз прошлого, вырваться из трясины прежнего унизительного существования.

Основанием для такого оптимистического взгляда в будущее была решительная ломка привычного образа действий и лишения, которое принесло Новое время с его успехами в просвещении, технике, промышленности, в освобождении личности от пут патриархальности. Идея коммунизма возникла тогда, писал Энгельс, когда машины и другие изобретения сделали возможной перспективу всестороннего образования, счастливого существования для всех членов общества. «Коммунизм есть учение об освобождении, которое было невозможно для рабов, крепостных или ремесленников, а стало возможно только для пролетариев, и поэтому он неизбежно принадлежит девятнадцатому столетию и был невозможен когда-либо в прежние времена».

Отражая эти настроения и чаяния революционно настроенных рабочих, Маркс и Энгельс всегда выступали против различного рода «теоретиков» коммунизма, которые пытались протащить мерзости аскетизма и самоуничтожения человеческой личности. Даже если такие попытки вытекали из самых благородных побуждений, как это было у основателя одной из коммунистических сект в Америке, у господина Криге.

Казалось бы, и «грех» Криге не был велик. Он учил, что коммунизм – это религия любви к «человечеству», что коммунист должен вытравить из своей души «личный эгоизм».

Наиболее резко сущность криговской морали была выражена в его изречении: «Мы должны делать нечто больше, чем заботиться только о своей собственной подлой личности, – мы принадлежим человечеству».

«Тенденция» христианского аскетизма, «самоосквернения человека», проводимая Германом Криге, его попытки «под трактирной вывеской коммунизма сбыть все мерзости христианства», по мнению основателей научного социализма, «в высшей степени компрометируют коммунистическую партию как в Европе, так и в Америке». Все это только постыдное угодничество по отношению к оторванному от «собственной личности» и противопоставленному ей «человечеству». И как бы в назидание современным им и последующим поколениям коммунистов Маркс и Энгельс заключают:

«Такое учение, которое проповедует блаженство низкопоклонства и презрения к самому себе, вполне подходит для доблестных... монахов, но никогда не подойдет решительным людям, особенно во время борьбы. Недостает еще, чтобы эти доблестные монахи кастрировали свою «собственную подлую личность», дабы надлежащим образом засвидетельствовать свои верноподданнические чувства «человечеству».

Требование «полноты человеческой жизни» лежит в основе реального гуманизма Маркса, Энгельса.

Маркс и Энгельс рассматривали коммунизм как новую организацию общественной жизни. В ней навсегда будут устранены причины всех противоположностей частнособственнической цивилизации, утвердятся совершенно новые принципы организации производства и распределения труда, новые формы регуляции поведения людей, новые мотивы труда и жизни, а вместе с этим и новый образ жизни.

И будет «преодолен» труд. «Преодолеть труд» – значит избавиться от такого положения, когда масса людей, подавляющее большинство населения вынуждено всю жизнь изо дня в день «трудиться в поте лица», делать то, что не приносит радости. Или, говоря словами Маркса, при коммунизме «прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью».

С понятием «труд» всегда, как пояснял Маркс, связывалась лишь ничтожно малая часть огромного процесса производства, а именно – рутинный труд. Не случайно религия и мораль удостаивали имени труда только отвратительные и опасные виды производства, не останавливаясь и перед тем, чтобы приукрасить их с помощью всевозможных изречений типа того, что «труд услаждает жизнь». Не случайно мораль всегда благоразумно остерегалась называть трудом деятельность людей в ее привлекательных и свободных проявлениях. Эту сторону жизни, свободную творческую деятельность, хотя она и представляла собой значительную часть процесса производства, официальная религиозная мораль поносила как наслаждение.

Коммунизм, продолжал Маркс, несовместим с этим лицемерием, он не будет называть наслаждением, моральным долгом, единственной ценностью жизни всякую противную духу и существу человека работу. Нет необходимости, писал Маркс, подсовывать «коммунистам ту мысль, что «труд» есть «единственное достояние» человека».

Маркс выступил против попыток ставить знак равенства между существованием личности в качестве рабочего и в качестве человека, между существованием общества и существованием разделения труда, когда кто-то «работает, чтобы одеть меня, а я – чтобы удовлетворить его потребность в удовольствиях, он – чтобы накормить меня, а я – чтобы просветить его».

Коммунизм предлагает не облагораживание неприятного труда с помощью моральных заклинаний, не компенсацию его дополнительными «наслаждениями» и более высокой платой, а преодоление самого труда как навязанной человеку, вынужденной деятельности.

Но для того чтобы достигнуть этого, необходимо уничтожить сам способ производства, который основан на стихийном разделении труда, уничтожить частную собственность.

Отсюда, из тезиса Маркса о том, что разделение труда и частная собственность есть одно, и то же, вытекало его убеждение, что коммунизм несовместим с разделением труда, с тем, что один вынужден делать одно, а другой – другое. Пока «разделение деятельности совершается не добровольно, а стихийно, – собственная деятельность человека становится для него чуждой, противостоящей ему силой, которая угнетает его, вместо того чтобы он господствовал над ней. Дело в том, что как только появляется разделение труда, каждый приобретает свой определенный, исключительный круг деятельности, который ему навязывается и из которого он не может выйти». Только когда будет уничтожено подчинение людей насильственному разделению труда, будет устранен и сам труд – как «сила, которая стоит над индивидами».

Дело, таким образом, в том, чтобы действительно освободить труд, превратить его в подлинно человеческую деятельность. А это может произойти только в коммунистическом обществе, «где никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует все производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра – другое». Преодолеть труд в коммунизме – это означает сделать перемену занятий основным принципом общественной организации производства, а «частичного рабочего, простого носителя известной частичной общественной функции, заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности».

Маркс и Энгельс связывали само понятие «коммунистический способ производства» с освобождением рабочих от навязанной деятельности. Способ производства – это прежде всего способ, распределения нужных обществу работ. Уничтожить старый капиталистический способ производства, следовательно, уничтожить старое разделение труда. На его место должна вступить такая организация производства, где с одной стороны, никто не мог бы свалить на других свою долю участия в производительном труде, и где, с другой стороны, производительный труд, вместо того, чтобы быть средством порабощения людей, стал бы средством их освобождения, предоставляя каждому возможность развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности, как физические, так и духовные. Только в последнем случае производительный труд из тяжелого бремени превратится в наслаждение.

Но для того, чтобы это произошло, мало поровну распределить труд между всеми, хотя такая мера и приближает общество к коммунизму. Необходимо еще, чтобы само производство не нуждалось в мускульной энергии рабочих. Это возможно, полагал Маркс, ибо недалек тот день, когда основным и подлинно человеческим результатом производства станет духовное производство, производство идей, знаний, то есть научно-технический прогресс.

Коммунизм невозможно построить, как было сказано, до тех пор, пока не удастся преодолеть все противоположности старой цивилизации: труд и наслаждение, культуру и бездуховность, владение и невладение, свободное время и рабочее, вещественное богатство, высокую культуру вещей и бескультурье их создателей и потребителей... А все это возможно только тогда, когда совпадает производство материальных ценностей с производством идей, когда процесс образования и самосовершенствования людей совпадет с материальным производством.

Массовый, типичный труд при коммунизме – это труд творческий, а все люди при коммунизме – в той или иной мере ученые, художники, творцы, каждый из которых занимается без принуждения соответствующей его склонностям, полезной обществу деятельностью. А все, что не наука, не творчество, будут выполнять машины без непосредственного участия, но под контролем человека – автоматы, роботы и т. п.

Вырваться за рамки представлений, характерных для всей предшествующей цивилизации, будет возможно только тогда, когда исчезнет власть экономического фактора, экономической необходимости над человеком. В любом обществе, кроме коммунистического, люди трудятся в основном ради куска хлеба. Малого или большого, с большим или меньшим удовольствием, но ради куска. Это накладывает на них известные ограничения. Многие духовные потребности оказываются нереализованными, таланты – нераскрытыми, желания – неосуществленными. Все будет иначе, полагал Маркс, когда материальное производство совпадет с духовным творчеством.

Благодаря этому достигается сведение необходимого труда общества к минимуму, а «свободное время всех возрастает».

А раз свободное время при коммунизме используется не для неги, а для «художественного, научного и т. п. развития индивидов», то оно и становится основной мерой богатства. Непрерывный рост производительности общественного труда является практической предпосылкой для создания новой основы нравственного поведения людей.

Раз люди преодолели притяжение вещей, вещественных факторов в сфере производства, то они уже могут вырваться из-под власти вещей, денег, богатства в сфере мышления, в сознании и морали. Собственно, главной целью коммунизма и является духовная переделка людей. А достигается она прежде всего благодаря изобилию, вызванному неограниченным ростом производительных сил. Как только появится изобилие, исчезнут деньги, исчезнет эта вечная тяжба из-за вещей, из-за богатства, исчезнет и экономическая основа индивидуализма, противопоставления своего общественному и т. д.

Вот почему Карл Маркс неоднократно предупреждал, что без высокоразвитых производительных сил, без изобилия все разговоры о нравственной переделке людей остаются прекраснодушной мечтой. Без развития производительных сил «имеет место лишь всеобщее распространение бедности; а при крайней нужде должна была бы снова начаться борьба за необходимые предметы и, значит, должна была бы воскреснуть вся старая мерзость».

В условиях изобилия исчезнет противоположность между справедливым и несправедливым вознаграждением за труд, сама проблема экономического стимулирования. Ведь вещи, материальные блага уже не будут иметь силы над сознанием людей. Маркс и Энгельс полагали, что в будущем коммунистическом обществе, уже развивающемся на своей собственной исторической основе, исчезнет необходимость вообще как-то стимулировать людей за труд, ибо исчезнет труд как односторонняя частичная деятельность.

Вместе с проблемой честно заработанного наслаждения в жизни исчезнет и проблема личного заработка, личной заботы о хлебе насущном, интересах своей собственной семьи. Не будет ни приобретения вещей, ни каких-либо поощрений, дополнительной оплаты за талант или исключительные навыки и способности. Маркс и Энгельс полагали, что сами эти исключительные навыки и способности чаще всего не природный дар, а следствие разделения труда, когда в силу простой случайности один развивает те навыки, которые больше ценятся, а другой нет. Это не значит, что при коммунизме каждый может стать Рафаэлем, но это значит, что каждый, в ком «сидит» Рафаэль, будет иметь возможность развиваться.

И наконец, для того, чтобы выйти за пределы старой цивилизации, предполагалось освободиться от старого частного быта, который изначально связан с различиями в распределении благ. Принцип «ассоциации» (связности) всех членов общества будет пронизывать абсолютно все сферы жизни общества. Не только производство, но и быт, потребление, досуг. Не случайно основатели научного социализма говорили о «всеобщей ассоциации».

Изобилию, коллективному характеру обеспечения людей всеми благами жизни соответствует, с точки зрения теории научного коммунизма, «организация общего домашнего хозяйства», то есть ассоциация отдельных семей для совместного приготовления пищи, ухода за жилищем, больными, детьми.

В этом обществе, основанном на единой коммунистической собственности, каждый выступает уже не как член какой-то определенной социально-классовой группы, а как представитель общества в целом. Свободное развитие каждого становится условием свободного развития всех. Коммунизм коренным образом меняет характер общественных отношений, которые знало до сих пор человечество, на смену государству приходит коммунистическое самоуправление.

Мы уделили так много внимания конкретным особенностям коммунизма потому, что понять историческую сущность социализма можно только в сопоставлении с учением Маркса, Энгельса, Ленина о коммунизме, о тех проблемах, которые возникают по пути к нему. Точно так, как «анатомия человека – ключ к анатомии обезьяны», так и учение о коммунизме – логический ключ к анатомии социализма.

Учение о социализме впервые было сформулировано в развернутом виде Карлом Марксом, в его работе «Критика Готской программы». После французской пролетарской революции 1870 года, после Парижской коммуны стало ясно, что социалистическая революция может произойти раньше, чем в недрах капитализма созреет материальная основа коммунизма. То есть раньше, чем будет достигнут тот уровень развития производительных сил, который позволит преодолеть противоположность между трудом и наслаждением, между процессом образования и развития личности и процессом создания материальных ценностей. Назрела потребность дать «реалистическое понимание» того, как будет идти дело к коммунизму в таких условиях, что собой будет представлять это идущее к коммунизму, некапиталистическое общество. Оно будет, сказал Маркс, социализмом.

Новая форма есть обязательно естественный момент в развитии старой формы. Новое по необходимости возникает из старого экономического, социального, человеческого материала. Значит, прежде чем общество сумеет вырваться за пределы противоположностей старой цивилизации, ему понадобится пройти через определенный этап, когда на основе тех предпосылок и условий, которые оставил капитализм, будет готовиться социально-экономическая основа коммунизма.

С одной стороны, социализм есть отрицание капитализма и прежде всего частной собственности на средства производства. С другой стороны, социализм сохраняет определенную преемственность с капитализмом, развиваясь на той же материальной основе, то есть на основе живого труда. Об этом свидетельствует сохранение в нем старого разделения труда, когда на разных членов общества выпадают различные стороны огромного могучего процесса производства, существуют различия между умственным и физическим трудом.

Идея социализма – это самая диалектическая социальная идея в марксизме-ленинизме. Социализм создает новую основу общественной жизни людей, все необходимые предпосылки для полного преодоления старой цивилизации со всеми ее проблемами, но в то же время развивается на основе этой «старой цивилизации», лишь постепенно и подчас мучительно освобождаясь от ее родимых пятен.

Социализм – качественно новый тип человеческого общежития. Ликвидация частной собственности на средства производства, утверждение социалистических общественных отношений коренным образом преобразили экономическую, социально-политическую и духовную жизнь общества, весь его облик. При социализме осуществляется недоступное капитализму планомерное развитие народного хозяйства. Целью производства становится все более полное удовлетворение и возвышение материальных и культурных потребностей народа. Антагонизм классов, присущий любому эксплуататорскому обществу, уступает новым отношениям – дружбы, сотрудничества и взаимовыручки всех социальных групп и наций. Жизнь общества строится на основе широкой демократии, привлечения трудящихся к святая святых – управлению делами государства.

Уже в этих чертах мы видим прямую преемственность социализма с коммунизмом. Социализм отличается от высшей фазы коммунизма степенью зрелости всех сторон общественной жизни. Производительные силы при социализме еще не достигают такого уровня развития, чтобы обеспечить всеобщее изобилие предметов потребления, превращение труда в первую жизненную потребность. Поэтому распределение благ здесь осуществляется по принципу – от каждого по способностям, каждому по труду.

Сама идея Маркса, что некоторые принципы распределения и, в частности, принцип эквивалентного обмена равных ценностей, производимых трудом, характерный для общества частных товаропроизводителей, может быть использован для развития общества, где нет частной собственности на средства производства, имеет глубокий философский смысл. Из этого следовало, что главным критерием, по которому мы определяем пригодность того или иного экономического или нравственного механизма для социализма, является не его историческое происхождение, то есть в какой формации он родился, а его экономическая и социальная эффективность, его умение служить интересам социальной жизни, укреплять жизнеспособность общества.

В экономическом отношении при социализме никто не может дать обществу ничего, кроме своего труда, и не может получить ничего, кроме индивидуальных предметов потребления. Но что касается распределения этих предметов между людьми, то здесь, писал Маркс, «господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой».

Соответственно этому принципу каждый получает от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой.

Но раз социализм вынужден следить за соответствием между трудом и потреблением, то он не может не признавать, что уровень этого потребления разный у разных людей. «Право производителей пропорционально доставляемому ими труду», – провозглашает социализм. Но один человек физически или умственно превосходит другого, и, стало быть, при равной добросовестности он дает обществу больше. Да если даже их вклады будут совершенно одинаковыми, то все равно они могут оказаться неравными в потреблении. Один женат, другой нет, у одного больше детей, у другого меньше и так далее.

Для того чтобы обеспечить справедливую меру в вознаграждении за труд, следовательно, необходимо сохранять принцип индивидуального приобретения. То есть каждый должен приобретать только то, на что он имеет право. То есть жить по законно обретенным средствам.

Основной экономический принцип социализма, принцип «по труду», предполагает, что творцом своего собственного благосостояния являюсь прежде всего я сам, благополучие моей семьи, моих детей – в каких условиях они будут жить, во что будут одеваться, каково будет их культурное развитие, зависит прежде всего от меня как работника, от моих личных усилий.

Социалистическое общество гарантирует оптимальный уровень благ, необходимый для нормального развития жизни, обеспечивает бесплатное медицинское обслуживание, стремится дать всем детям независимо от производственных успехов и квалификации их родителей одинаковое образование, обеспечивает нормальные условия для жизни и отдыха всех своих членов.

Обеспечить жизнеспособность общества есть не что иное, как обеспечить благоприятные условия для полнокровного, счастливого существования людей. Основную цель социализма классики марксизма видели в том, чтобы каждый получил возможность свободно развивать свои способности и не бояться насильственного разрушения благосостояния. Когда Маркс и Энгельс говорили о ближайших целях социалистической революции, то они настаивали прежде всего на том, чтобы масса населения могла жить прилично, по-человечески.

Социализм не ставит перед собой каких-то сверхисторических задач. Он не может покончить с противоречием между тем, как хотел бы жить человек и как он в действительности живет. Но он обязан обезопасить человека от внешних, природные и социальных сил, которые могут ему угрожать, помочь ему бороться с ними. Социализм не может еще уничтожить груд как частичную деятельность, но он гарантирует каждому право на труд, право самому себе добыть честным трудом условия для нормального существования.

Гарантии труда необходимы человеку для нормального существования не только потому, что труд обеспечивает человеку хлеб насущный, но и потому, что без труда невозможно достигнуть подлинной радости человеческого бытия. Карл Маркс обращал внимание, что каждый индивид при нормальном состоянии своего здоровья, силы, бодрости, искусства, ловкости испытывает потребность в нормальной порции труда и в прекращении покоя.

Социализм не дает абсолютного фактического равенства, но он гарантирует «старую» человеческую справедливость, которой никогда прежде не было: чтобы труд всех измерялся равной мерой. Социализм еще не может обеспечить изобилия материальных благ, но он гарантирует обеспечение неуклонно растущего благосостояния.

Социализм как строй социальных гарантий обеспечивает минимум благ жизни, необходимый для нормального удовлетворения всех основных потребностей населения, он обеспечивает полнокровные условия для нормального воспроизводства и развития социальной жизни, укрепляет жизнеспособность общества.

Наша страна, которая впервые в истории совершила социалистическую революцию, вот уже без малого семьдесят лет (для истории не такой уж большой период) прокладывает пути к построению коммунистического общества. Нам хорошо известны исторические вехи на этом пути: декреты о национализации промышленности, о земле, о мире, ликвидация эксплуататорских классов, диктатура пролетариата, рабочий контроль, ликвидация безработицы в СССР, коллективизация, культурная революция, коммунистические субботники, создание развитого социалистического общества. Труд не ради эквивалентной оплаты, а труд бескорыстный, коммунистический, в котором все мы участвуем в дни субботников, – это есть один из ростков коммунизма в нашем обществе. А разве не видим мы проявлений коммунистического отношения к труду повсеместно в нашей жизни? Ведь для многих и многих советских людей их работа, их труд являются не просто источником материального благосостояния, но прежде всего источником духовной радости, удовлетворения. Лиши только человека его любимой работы – он «засохнет».

Целью коммунизма является всестороннее развитие человека. Это развитие происходит в условиях, когда в СССР появилось уже общенародное государство, когда сформировалась единая историческая общность – советский народ, когда возрастает уровень духовной культуры общества, когда утверждается социалистической образ жизни.