Ребенок, страдающий психозом

Ребенок, страдающий психозом

Хеллингер (обращаясь к первой участнице): О чем идет речь?

Когда та начинает читать с листа (обращаясь к группе): Я никогда не слушаю, если кто-то читает. Вот вам первое знание. То, что считано с листа, можете забыть, потому что за этим не стоит душа.

Обращаясь к участнице: Итак, о чем идет речь?

Участница: Речь идет о моей пациентке. Ее родина — Югославия. Она обратилась ко мне по поводу кризиса в браке. У нее двое детей. Год назад у ее младшего сына начал развиваться психоз. И год назад начался кризис в семейных отношениях.

Хеллингер: Понятно.

Участница: Можно мне к этому кое-что добавить?

Хеллингер: Нет, мне больше ничего не нужно знать.

Обращаясь к группе: Решающее слово было произнесено. Речь идет о психозе ребенка.

Обращаясь к участнице: Сколько лет мальчику?

Участница: 19 лет.

Хеллингер: Недавно Франц Рупперт опубликовал великолепную книгу «Verwirrte Seelen»[4], в которой он убедительно показал, что психозы — это не болезнь, а они связаны с душой, в частности с семейной душой. Поэтому с помощью семейной расстановки и движений души можно попробовать работать с психозами системно и, возможно, будет найдено хорошее решение.

Психоз как недуг системы

Итак, во-первых: психозом страдает не отдельный человек. Это недуг системы. С тех пор, как я провел курс для пациентов, страдающих психозом, который я описал в моей книге «Liebe am Abgrund» («Любовь над пропастью») и который задокументирован на видео, мне стало понятнее, что за психозом (и, как правило, шизофренией) стоит убийство в семье, скрываемое убийство.

Страдающий психозом или семья в целом — в смятении, поскольку члены семьи вынуждены одновременно принять в свои души как убийцу, так и его жертву. Это приводит к смятению. Решением здесь будет, чтобы оба — как жертва, так и убийца вернулись в рамки семьи и заняли каждый свое место. Это происходит скорее всего тогда, когда убийцу и его жертву ставят друг против друга, чтобы они признали и взаимно приняли друг друга, дав друг другу место в своей душе. Такое движение души выходит далеко за пределы семейной расстановки. Оно ведет нас в совершенно другое измерение, где каждый найдет свое место., потому что каждый становится в равной степени важен перед лицом целого.

Свет и тьма

А поскольку мы считаем, что должны следовать велению нашей совести, это дается нам особенно трудно. Но если посмотреть на человеческую жизнь, кто способен на настоящий вызов? Что за люди движут мир вперед? Хорошие? Плохие? Кроткие или жестокие? Тьма или свет? Тьма ближе всего первопричине жизни.

Эти знания, полученные нами, поведут нас, когда мы будем работать с психозами.

Обращаясь к участнице: Я буду работать с тобой. Садись со мной рядом.

Обращаясь к группе: В принципе у меня достаточно информации. У девятнадцатилетнего мальчика развился психоз, семья из Югославии. Естественно, мы сразу вспоминаем о многочисленных страшных событиях, начиная с Первой мировой войны и до сегодняшнего дня.

Возникает вопрос: с чего начать? Я стараюсь вчувствоваться в это и думаю: «С чего начать?» Первое, что я должен выяснить, идет это из семьи отца или из семьи матери, или от обеих семей? Есть простой метод: я расставлю заместителей матери и отца, и мы посмотрим, что произойдет. Движения заместителей покажут нам, где скрыто главное.

Участница: Можно мне дополнить? Мне известно о двух убийствах.

Хеллингер: Не нужно. Я хочу показать, как это можно выяснить при помощи расстановки. Позже ты можешь это подтвердить или дополнить.

Хеллингер выбирает мужчину на роль заместителя отца и женщину на роль заместительницы матери и ставит их на расстоянии трех метров друг от друга. Оба смотрят в одном и том же направлении.

Хеллингер (обращаясь к группе): Я ставлю их не в качестве пары, а по отдельности.

Глаза женщины закрыты, мужчина смотрит на пол.

Хеллингер (обращаясь к группе): В какой семье? В семье мужа. Он смотрит на пол, он смотрит на жертву. Итак, в этой семье есть преступник и жертва.

Хеллингер выбирает женщину на роль заместительницы жертвы и просит ее лечь на пол, на спину перед мужчиной.

Жертва проявляет беспокойство, тяжело дышит и нервно двигает руками. Она располагает руки вдоль тела и сжимает кулаки.

Хеллингер (обращаясь к группе): Она сжимает кулаки. Она одновременно и жертва и преступник, возможно, она страдает шизофренией.

Жертва несколько раз подряд быстро ударяет правым кулаком по полу.

Хеллингер: Мы не должны смотреть сейчас на отца, будто он преступник. Мы просто искали, с чьей стороны. Теперь мы выясним, в каком поколении это произошло.

Хеллингер ставит ряд предков отца: начинает с него самого, затем выбирает нескольких мужчин, которых он ставит в ряд друг за другом. Каждый из них представляет целое поколение. Мать он просит сесть. Жертва остается лежать на прежнем месте.

Хеллингер (обращаясь к группе): Теперь просто предоставим заместителей самим себе и посмотрим, в каком поколении произошло решающее событие.

Дед кладет руку на плечо отца. Оба стоят очень близко друг к другу. Затем дед начинает так давить на отца, что оба почти падают вперед. Хеллингер отводит отца немного вперед. Дед падает на пол и ложится на правый бок.

Хеллингер: Это произошло в поколении деда.

Заместитель прадеда прислоняется к своему предку, следующему за ним. Тот поддерживает его, чтобы он не упал.

Хеллингер: И в поколении прадеда.

Хеллингер выбирает заместителя для второй жертвы и просит его лечь на пол перед прадедом.

Хеллингер: Теперь посмотрим, что будет происходить между преступниками и жертвами.

Первая жертва протягивает руку прадеду и смотрит на него. Его глаза закрьггы, и он прислоняется спиной к своему предку, стоящему за ним.

Хеллингер (обращаясь к группе): То, что показывает прадед, это движение к бегству. Он не хочет смотреть туда. Поэтому помощник должен вмешаться. Этого нельзя допускать.

Хеллингер тянет прадеда вперед до тех пор, пока тот снова не встанет крепко на ноги. Последний смотрит только на жертву у своих ног. Он стонет и тяжело дышит.

Хеллингер (обращаясь к группе): Заместители ничего не должны говорить. Это очень важно.

Хеллингер выбирает заместителя сына, страдающего шизофренией, и ставит его в расстановку.

Первая жертва все еще беспокойна и вытягивает вперед левую руку.

Прадед тяжело дышит, кажется, что его сейчас стошнит. Он смотрит на сына.

Хеллингер (обращаясь к группе): Когда я поставил сына, прадед смотрел на него, вместо того чтобы смотреть на жертву. Это означает, что сын перенимает что-то у прадеда.

Прадед медленно опускается на пол и ложится рядом со второй жертвой, к ней лицом.

Хеллингер ставит сына ближе к отцу.

Хеллингер (обращаясь к группе): Теперь я выведу сына из зоны влияния преступников и жертв. Тогда они останутся наедине, и решение будет происходить между ними. Решение должно быть там.

Когда Хеллингер хочет поставить сына рядом с его отцом, он замечает, что отец дрожит и хочет пойти к своему отцу (деду).

Хеллингер (обращаясь к отцу): Ты дрожишь. Подойди ближе к своему отцу.

Отец идет к своему отцу, становится на колени и наклоняется к нему. Первая жертва все еще проявляет сильное беспокойство.

Хеллингер (обращаясь к группе): Отец склоняется перед своим отцом. Но возможно, это не отец, а другой человек его поколения.

Хеллингер (обращаясь к группе): Теперь процесс начинается и у четвертого предка. Он сжимает правый кулак. В нем энергия преступника, у прадеда, вероятно, только энергия жертвы.

Дед отворачивается от отца и ложится рядом со второй жертвой. Он смотрит на нее и гладит ее.

Хеллингер просит трех оставшихся предков вернуться на свои места.

Хеллингер (обращаясь к группе): Вот теперь мы наблюдаем собственно сцену.

Через некоторое время отец встает и направляется к своему сыну. Они становятся рядом.

Хеллингер (обращаясь к группе): Теперь отец может уйти, потому что теперь понятно, кто собственно действующие лица.

Четвертый предок смотрит вниз на прадеда. Оба смотрят друг другу в глаза. Прадед переворачивается на спину и разводит руки в стороны. Теперь он спокоен.

Хеллингер подводит сына к прадеду и четвертому предку. Прадед выпрямляется и силится глотнуть воздуха. Четвертый предок держит его крепко. Оба обнимаются.

Хеллингер (обращаясь к группе): Теперь по движению становится ясно, что прадед был задушен либо он был и жертвой, и преступником одновременно. Мы могли это видеть по его движению.

Четвертый предок тянет прадеда к полу. Тот сопротивляется, опираясь на руки.

Хеллингер (обращаясь к сыну): Встань на колени.

Сын опускается на колени и придвигается вплотную к прадеду и четвертому предку. Он кладет правую руку на спину прадеда, а голову на грудь четвертому предку. Тот обнимает его. И четвертый предок его тоже обнимает. Теперь первая жертва успокаивается.

Хеллингер (обращаясь к группе): Вот это исцеление шизофрении. Он вместе с жертвой и преступником. Теперь они оба становятся в нем единым целым. Теперь остальные — вторая жертва и дед — спокойны.

Хеллингер (обращаясь к сыну): Дыши глубоко.

Обращаясь к группе: Жертва гладит сына.

Через некоторое время: Теперь смятению пришел конец.

Хеллингер просит сына встать и отводит его на несколько шагов назад. Жертва смотрит ему вслед.

Хеллингер (обращаясь к сыну): Склонись перед преступником и жертвой.

Сын опускается на колени и склоняется в глубоком поклоне. Затем четвертый предок ложится на пол, прадед все еще остается стоять.

Хеллингер (обращаясь к группе): Теперь и преступник лег на пол. Для него это начало примирения.

Обращаясь к сыну: Я выведу тебя из его поля зрения и отведу к твоему отцу.

Хеллингер берет его за руку и ставит напротив отца. Оба сияют.

Хеллингер (обращаясь к группе): Это все.

Прадед становится на правое колено и смотрит вверх.

Хеллингер ставит напротив него мужчину. Прадед встает, идет к нему, обнимает и опускает ему голову на грудь. Оба долго стоят, крепко обнявшись и покачиваясь из стороны в сторону.

Хеллингер (после паузы обращаясь к группе): На этом можно закончить.

Обращаясь к заместителям: Постойте еще немного так, как вы стоите.

Обращаясь к группе: Если бы я сейчас спросил терапевта: «Что это было на самом деле?» — а она это знала бы и рассказала мне, какое это имело бы действие? Это способствует развитию или разрушает? Здесь мы имеем дело с тайнами особого рода, которые не подвластны моей или нашей теории. Вот пример (Хеллингер указывает на мужчину, который был введен в расстановку последним и который продолжает обнимать прадеда). Разве не полезно душе видеть такое. В процессе такой работы мы снова и снова оказываемся перед ситуациями, в которых мы должны отойти в сторону и просто смиренно согласиться с тем, что есть.

Согласны? Это все.

Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем.

Хеллингер (обращаясь к группе): То, что мы с вами сейчас видели, это развитие метода семейной расстановки.

Обращаясь к терапевту: Тебе все понятно?

Терапевт: Да.

Послесловие

Через две недели после окончания этого курса Генрих Бройер, его организатор, написал мне письмо:

«Дорогой Берт! Вот сообщение относительно расстановок. Коллега, которая была первой на супервизии (расстановка психоза с убийствами в Югославии), позвонила мне и рассказала, что когда пациентка в следующий раз пришла к ней на прием, то сказала, что хочет поговорить об убийствах, имевших место в семье ее мужа. То, что выявилось в процессе расстановки, получило свое подтверждение. А до того речь шла только о возможном убийстве в семье матери. Видишь, тебе удалось сработать на опережение».