Для этого у меня есть смартфон

Имеет ли смысл в наши дни изучать техники, разработанные в прошлом веке? Разве накопитель смартфона не лучше справляется с задачей хранения информации? Разве мой айфон не делает меня умнее и сообразительнее? Не могу с этим согласиться. Мобильные телефоны, а в особенности смартфоны, действуют на нашу память скорее негативно. Одним из драматических следствий этого феномена является патологическая зависимость от смартфонов.

В одном из проведенных в 2016 году исследований было показано отчетливое негативное влияние интенсивного использования смартфонов на успеваемость американских учащихся. В другом, выполненном почти одновременно с первым исследовании было установлено, кроме этого, что каждый второй американский студент страдает зависимостью от смартфона или находится под угрозой ее возникновения. Однако к таким результатам надо все же относиться с некоторой долей критики. То, что болезненное пристрастие негативно сказывается на успеваемости, удивления не вызывает. Успеваемость снижается у студентов, подверженных также алкогольной, игровой и другим зависимостям. И нет никакой пользы от того, что каждого студента, который почти всегда носит с собой смартфон, и, следовательно, много и часто им пользуется, мы будем считать зависимым. Но при этом не всегда требуется зависимость, чтобы увлечение смартфоном отрицательно сказывалось на успехах. Несомненно, вы и сами прекрасно это видите в своей повседневной жизни.

Мы перестали запоминать телефонные номера, в поездках слепо следуем указаниям навигаторов и после поездки не можем точно вспомнить маршрут, по которому ехали. Наука также утверждает, что это нам отнюдь не кажется. В ходе одного опроса выяснилось, что половина всех европейцев не знает на память номера мобильных телефонов не только своих супругов, но и детей. Напротив, почти 60 % опрошенных взрослых помнили номер своего домашнего телефона, когда были десятилетними детьми. Иногда у меня создается впечатление, что подобный опрос среди современных детей провалится с оглушительным треском, потому что они едва ли поймут, что такое «домашний телефон».

В одном исследовании изучали, сколько информации может запомнить человек, если при ответах на вопросы какой-нибудь викторины ему разрешалось пользоваться Гуглом и он ожидал, что и в следующий раз при ответе на тот же вопрос он сможет воспользоваться интернетом. Отвечая на сложные вопросы (например, задание найти те страны, флаги которых окрашены в один цвет), большинство испытуемых, если им позволяли это делать, немедленно бросались к компьютеру и быстро давали правильный ответ, но потом не могли его вспомнить. Более того, они не могли даже вспомнить, где был найден ответ. В одном из моих недавних исследований мы изучили влияние навигаторов и цифровых очков (очков Гугла) на способность ориентироваться в пространстве; выяснилось, что испытуемые, полагавшиеся на данные навигаторов, не запоминали путь, которым шли до цели. Я все чаще убеждаюсь в том, что молодые студенты, прежде чем внести в формуляр участников семинара данные о номере своего телефона, номере банковской карты и почтовом индексе, сначала ищут их в мобильном телефоне, а потом переписывают в соответствующие графы.

Опросы показывают, однако, что только 12 % европейцев считают, что в наше время нет никакого смысла что-то запоминать, так как всегда можно найти в гаджетах любые нужные сведения. Таким образом, мнение, вынесенное в заголовок этого раздела, не является господствующим. Правда, в Германии пессимизм в отношении использования гаджетов как подпорок памяти, пожалуй, больше, чем в других европейских странах, чему немало поспособствовал Манфред Шпитцер своей книгой «Цифровое слабоумие», привлекшей большое внимание. Озабоченность Шпитцера я уже упомянул в первой главе, где сравнил ее с тревогой Платона в связи с появлением письменности. Признаю, что это не вполне корректное сравнение. По многим пунктам я согласен со Шпитцером. Я и сам выступаю за разумное и осознанное использование новых технических средств. Однако чрезмерное заострение проблемы приносит мало пользы. Подобно многим моим коллегам я критикую Шпитцера за тенденциозность его исследований, где выпячиваются те положения, которые подтверждают правоту его суждений, положенных в основу книги «Цифровое слабоумие».

Часто говорят также о негативном влиянии медийных средств на установление и поддержание социальных контактов. «Одиночество вопреки Фейсбуку» или даже «Одиночество благодаря Фейсбуку». Между прочим, проведенные исследования не подтверждают этот тезис. Часто цитируемые первые исследования этого вопроса были проведены среди пользователей интернета в конце 1990-х; результаты говорили об ограничении социальных контактов. В те годы компьютерными фанатами становились «ботаники», и без того склонные к уединению и ограниченности своих социальных связей. Сегодня ситуация во многом противоположная. Молодой человек, не имеющий аккаунта в социальных сетях, считается странным чудаком. Соответственно, современные исследования не выявляют отрицательного влияния пользования интернетом на установление социальных контактов.

Но как все же обстоят дела с памятью? О себе, например, могу честно сказать, что, хотя я и могу за пять минут запомнить трехсотзначное число, я не в состоянии вспомнить номер моего мобильного телефона. Через несколько месяцев после того, как я познакомился с моей подругой, один журналист уличил меня в том, что я не помню наизусть номер ее мобильного телефона. Но, в самом деле, зачем мне его помнить, если он сохранен на моем смартфоне? Когда я писал на компьютере эту главу, подруга спросила меня, какая серия «Места преступления» будет идти вечером. Я нашел нужные сведения в Гугле, сказал ей, когда начнется серия, и снова застучал по клавишам, а через пару минут вдруг понял, что забыл ответ.

Тем не менее я осознаю важность поддержания памяти в хорошей форме, как и важность самой памяти. Номер телефона я всегда могу подсмотреть, и это ничего не будет мне стоить. Но если мне приходится подсматривать и имя абонента, то, значит, общение было весьма непродолжительным. А как обстоят дела с другими отношениями, не столь тесными, как отношения любовные? Если вы не знаете имени своего клиента, с которым имели дело пару месяцев назад, то он, скорее всего, не затаит на вас за это зла. И все-таки вы упустили шанс оставить по себе хорошее впечатление. Для существенных же знаний запоминание имеет еще большее значение. Тот, кто рефлекторно находит факты в интернете, чтобы немедленно их использовать, и тут же снова забывает, даже не удосужившись хотя бы попытаться их запомнить (а таких людей в Европе, согласно опросам, 23,6 %), не в состоянии сформировать в голове сеть знаний, которая встраивается в долговременную память и воспринимает важную информацию, как это объясняет нам теория схем памяти, каковые мы наблюдаем в действии у высококвалифицированных специалистов в разных сферах человеческой деятельности.

Для формирования новых идей нужны, однако, новые знания, например, о том, как мы усваиваем и понимаем сложные темы. Если утрировать ситуацию, то можно сказать, что если человек вынужден лезть в интернет за «всеми» фактами, то он обедняет свою память, потому что комбинировать и сохранять он может ровно столько информации, сколько поступило в его рабочую память, а туда ее поступает очень мало. То, что этот феномен имеет место у современных школьников, представляет собой значимую проблему. Но вместо того, чтобы проклинать современные электронные гаджеты и отлучать от них молодых людей, что одновременно невозможно и бессмысленно, нам надо понять и осознать значимость памяти в нашей жизни. Именно сегодня, в наше перенасыщенное информацией время, мнемонические приемы становятся чрезвычайно актуальными. Несмотря на то что некоторым из этих приемов уже больше двух тысяч лет, а наш тренированный Гуглом мозг включается по-иному, некоторые вещи тем не менее остаются незыблемыми. Наша визуальная память по-прежнему остается лучшей системой запоминания, и, если мы хотим до глубокой старости пользоваться памятью, мы должны ее тренировать и напрягать.