Ненависть – это личное решение
Ненависть – это личное решение
Через много лет после возвращения с войны я как-то выступал в средней школе рядом с домом, а через несколько дней получил целую кипу писем от учеников. В одном из них школьница писала: «После того как вы ушли, я подошла к одной девочке из моего класса, которую ненавидела в течение двух лет, и попросила у нее прощения. Теперь мы с ней лучшие подруги».
Чудесно.
Консультируя трудных подростков, я обнаружил, что лютую ненависть у них вызывали самые разные вещи: сложившиеся обстоятельства, члены семьи, общество, существующие правила, а зачастую и они сами. По собственному опыту я знал, что ненависть способна вызвать извращенное чувство удовлетворения. Но это уловка. Самообман. Ненависть разрушительна – но разрушает она не объект ненависти, а вас.
Ненависть наносит гораздо больший ущерб, чем пьянство. Алкоголизм – это заболевание. Ненависть же – собственный выбор каждого.
Один мой приятель по несчастью потерял ногу в Японии, но пережил лагеря. После капитуляции Японии мы возвращались домой через Манилу и вместе лежали в госпитале на Гавайях. Иногда мы, бывало, ходили на пляж. Этот парень не позволял никому думать, что он инвалид, потому что теперь у него только одна нога. Поэтому иногда мы с ним в шутку устраивали бойцовский поединок. Он был тяжелее и сильнее меня, и зеваки, казалось, получали огромное удовольствие, глазея на то, как мы куражимся.
Когда мы вернулись в Штаты, ему сделали протез, и мы вместе ходили куда-нибудь развеяться – во «Флорентийские сады» или другие рестораны в Голливуде. Парень от души веселился, даже иногда танцевал. В то время мы как ветераны войны бесплатно получали ужин, выпивку – да почти все, что захотим, – при условии, что нам нужно было просто встать и сказать пару слов публике во время антракта. Я часто пользовался этим, так как пресса и фотографы, не дававшие мне проходу, сделали меня кем-то вроде знаменитости.
Звучит здорово, да? Но я прекрасно знал, что на душе у моего друга очень скверно. Со временем это заметили и окружающие. Он демонстративно не ел рис, когда был в лагере, и ни разу к нему не притронулся после окончания войны. Он стал ужасно желчным, и его ненависть росла. В конце концов он начал работать на диспетчерской вышке в аэропорту Лос-Анджелеса, и иногда я заскакивал к нему. Он заводился из-за любой ерунды и обрушивал поток ненависти на японцев, ампутировавших ему ногу, хотя в этом не было никакой необходимости. Может, и так, но ведь прошло уже столько времени. У парня впереди была вся жизнь, но он отказывался жить настоящим или думать о будущем. Ненависть разрушала его.
Поселив в своем сердце недобрые мысли, вы себе же сделаете хуже.