ПРИМЕЧАНИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Любовь и ненависть. Вышедшие из моды фрейдовские противопоставления любви и ненависти, жизни и смерти и т.п. являются особенно необоснованными в этом контексте. Здесь данная позиция нашла отражение в очень натянутой интерпретации голода как представляющего «недифференцированный предшественник любви и ненависти».

2. Воздействия интенсивной депривации. Шпиц и Риббл широко цитируются, поскольку ярко показывают вредные последствия недостаточной материнской опеки. Шпиц сравнивала младенцев в приюте, где семеро или больше детей опекаются одним взрослым, с теми, о ком в детской комнате заботятся собственные матери, находящиеся в заключении. В первой группе имели место большая смертность и заболеваемость, чаще встречались нарушения питания, интеллектуальное отставание и т.д., несмотря на отличные медицинские условия. В дополнение Шпиц описала паттерн «анаклитической депрессии», случающейся у детей, разлученных с матерями во вторую половину первого года жизни. Риббл на основании своих наблюдений за 600 младенцами приходит к заключению, что тесные, нежные отношения между матерью и ребенком играют существенную роль в его физическом и психическом здоровье. Она подчеркивает важность таких действий, как прижатие к себе, качание, тихое пение (баюкание), в формировании функциональной системы, способствующей снятию мышечного напряжения, прежде всего в механизмах дыхания и вообще для поддержания чувства безопасности. Несмотря на специфическую критику качества доказательств в этих наблюдениях, они выражают общепринятую точку зрения, что интенсивная депривация на первом году жизни оказывает отрицательное воздействие.

3. Источники доказательств. Фенихель высказывает мнение, что наши знания о примитивном уровне развития эго у младенцев основаны, главным образом, на психоанализе регрессии у взрослых психотиков. Реконструкции при лечении взрослых невротиков считаются очень неубедительными в силу недифферен-цированности ранних психических феноменов. В то же время, чтобы вылечить больного, необязательно изучать самые ранние уровни его развития. Изучение младенцев оказывает некоторую помощь. Но Фенихель дополнительно отмечает отсутствие в большинстве случаев психоаналитической направленности исследований. С этим замечанием мы искренне согласны. До последнего времени психологи были больше воодушевлены изучением моторных навыков, чем исследованием развития эго. Интерес к ранним межличностным отношениям, стимулированный такими исследователями, как Риббл и Шпиц, кажется гораздо более плодотворным, чем малозначимые выводы об инфантильном поведении взрослых психотиков. Анна Фрейд подчеркивает обязательность прямого продолжительного наблюдения детей в свете различных отношений с родителями (т.е. разлучения с родителями в разных возрастах).

4. Стадии в развитии чувства реальности по Ференци. Выделенные Ференци стадии вызывают разную степень доверия. «Безусловное могущество» пренатального существования вызывает сомнение у теоретиков, занимающихся этим периодом, что обсуждалось в первой главе. Трудности в допущении стадии «магического галлюцинаторного могущества» связаны с тем, что она следует сразу после рождения и по существу не подлежит проверке. Остальные стадии: «величие магии жестов» и «магия мыслей и слов» — могут быть подтверждены каждым, кто когда-либо наблюдал за детьми.

5. Мелани Кляйн и бессознательные фантазии. Если клинические доказательства существования фантазий у детей обще-признаны, то допущение значимости фантазий в первые месяцы жизни — вопрос доверчивости. Некоторые бесцеремонные индивиды стремятся охарактеризовать шестимесячного младенца как неблагодарного негодяя, готового «расчленить маму на части». Большинство из нас, однако, предпочтет подождать с этим прозвищем один или два месяца, пока намерения младенца не выявятся.

6. Прототаксический модус по Салливану. Описания Гарри Салливана, хотя некоторые видят в них старые мысли в новых одеяниях, колоритны и вносят ясность. К сожалению, этого нельзя сказать о его объяснении механизмов памяти.

7. Акт сосания. Литература содержит многочисленные ссылки на существование влечения к сосанию, которое проявляется независимо от процесса питания. Леви сообщает о двух исследованиях на эту тему. Сначала он обнаружил, что частота сосания у младенцев выше среди тех, у кого из-за быстрого отнятия от груди или бутылочки меньшая возможность сосания в процессе самого кормления. В его классическом эксперименте по изучению сосания щенки, которые сосали из бутылочки с широким горлышком (кратковременное кормление), в большей степени сосали и жевали свое тело между кормлениями, чем щенки, которых кормили дольше, искусственно или естественным образом. Робертс наблюдал схожий феномен. У сосущих палец младенцев время ежедневного кормления в минутах меньше, чем у несосущих. Позднее Росс изучал сосание у только родившихся щенков, отделенных от самки и вскармливаемых из бутылочки. Снова результаты показали, что сосание, не связанное с питанием, у них интенсивнее, чем у опекаемых самками.

Решающий теоретический вопрос относится к генезису так называемого «орального влечения». Ортодоксальная психоаналитическая теория, как указывалось, предлагает объяснение в понятиях физиологического удовольствия, происходящего от стимуляции слизистой рта. В поддержку утверждения о первичной «инстинктивной» реакции могут быть приведены сведения об очень раннем сосании, не связанном с кормлением. Пратт, Нелсон, Сан, Блантон, Халверсан сообщают об акте сосания вскоре после рождения. Сирз и Уайз предлагают альтернативное объяснение на основе теории научения. Они приводят следующие доводы: «В обсуждении сосания большого пальца Фрейд выдвигает гипотезу, что губы и рот становятся эрогенными, т.е. способными доставлять приятные ощущения при стимуляции вследствие связи сосания с принятием пищи. Он признает затруднение в методичном объяснении, каким образом сенсорный аппарат губ и слизистой приобретает в результате этой связи такую способность. Затруднение исчезает, если отбросить концепцию эрогенности и связь между сосанием и кормлением описывать в понятиях инструментальных (посредствующих) действий и целевых реакций. Любой инструментальный акт, последовательно приводящий к реализации цели (совершенный поступок, удовлетворение, награда), утверждает средство в собственных правах. Средство становится конечным действием в последовательности мотивируемого поведения. Но тогда мы вправе говорить о вторичном или приобретенном влечении и гипотеза Фрейда может быть переформулирована следующим образом: сосание почти универсальный инструментальный акт в кормлении младенца, поэтому сосание приобретает характер вторичной цели; младенцы обладают оральным влечением, которое побуждает сосание и родственные проявления».

Ответить на вопрос о врожденности орального влечения трудно. Сосание, не связанное с питанием, имеет место вскоре после рождения, но такое поведение само по себе не гарантирует наличия орального влечения. Сосание может возникать вследствие случайного соприкосновения руки и рта. Наконец, реакция сосания, возможно, рефлекторно побуждается контактом губ или голодом. Кунст недавно показал, что даже в возрасте от девяти до двенадцати месяцев сосание случается чаще, когда ребенок голоден. В собственном исследовании Сирза и Уайза обнаружена тенденция орального влечения, измеряемого посредством сосания, к увеличению при удлинении практики кормления грудью или из бутылочки. Если принять кажущееся более щепетильным объяснение сосания, не связанного с питанием, как вторичного приобретенного влечения, то теория либидо существенно утратит свою привлекательность.

8. Юнг о ритме. Юнг добавляет третью возможную интерпретацию удовлетворения от сосания, связанную с ритмическим движением. Хотя существует мнение, что «все дети Бога» имеют ритм, не просто вообразить, каким образом исполненное ритмом либидо передает особенности, свойственные питанию, в сексуальную зону.

9. Антропологические сведения, относящиеся к практике кормления. Неофрейдистское подчеркивание важности культурных различий в практике кормления является общепризнанным. Окинавцы, щамбулы, команчи и арапахо, например, проявляют крайнее попустительство в кормлении младенцев. Ребенок манду-гаморов, наоборот, вынужден бороться за получение достаточного количества пищи, а у маркизцев он во время кормления лежит спиной на холодной земле. Алорцы отнимают ребенка от груди в раннем возрасте и сразу, в прямую противоположность этнической группе моту. Влияние культурных особенностей на физические функции представляется очень значимым в построении личностной теории. Роль воспитания в формировании характеристик зрелой личности будет обсуждаться в главе VIII.

10. Исследование эмпатии. За исключением нескольких ограниченных наблюдений и некоторых антропологических описаний, интригующая область невербальной коммуникации остается малоизученной. Данные Фрайз указывают на более выраженную реакцию испуга у младенцев, когда их взвешивали и купали активные, склонные к принуждению няни, в тех случаях, когда это делали спокойные няни. Эскавона отмечает, что восемь из десяти младенцев, отказывающихся от пищи в воздаете четырех недель, имели напряженных и возбудимьиилатерей. Из исследований Эска-воны, доказывающих эмпатию, наиболее широко цитируются сведения о пищевых предпочтениях младенцев. Пристрастие и предубеждение младенцев в отношении апельсинового и томатного соков совпадали в 15 случаях со вкусом кормилиц. Опыты проводились в исправительном учреждении. В трех случаях передачи ребенка кормилице с противоположным предубеждением младенец изменял свой выбор. Эмоциональные страдания матерей, которых лишали права освобождения на несколько дней, отражались на аппетите младенцев. Из антропологических данных убедительны наблюдения за арапахо. Если мать, запачканная ребенком, приходит в ярость, в последующем у взрослых арапахо в условиях эмоционального стресса происходит утрата контроля за сфинктером.

Более развернутые эксперименты в русле «пищевых предпочтений» представляются весьма достойными затраты времени. Предположительно, дальнейшие исследования подтвердят существование эмпатии у маленьких детей. Тогда возможно продолжить анализ способствующих и не способствующих эмпатичес-ким реакциям условий, а также установить возрастной период (по Салливану, от шести до двадцати семи месяцев) активности процесса эмпатии. В любом случае объяснение эмпатии как реакций на неосознаваемые стимулы более приемлемо, чем подчеркивание Салливаном биологической основы.

11.. Изучение проекции. Механизм проекции полностью подтвержден клинически в случае паранойяльного типа и столь же обширно проиллюстрирован анимистической мифологией. Экспериментальные данные снова немногочисленны и разбросаны. Сирз изучал самооценку и оценку других людей почти у ста студентов колледжа мужского пола по таким чертам, как скупость, упрямство, дезорганизованность, робость. Он обнаружил, что тот, кто отличается самооценкой черты выше среднего показателя, склонен приписывать этой черте оценку выше средней другим, при условии недостаточного инсайта. Дефицит инсайта измерялся приблизительно по степени расхождения между самооценкой и оценкой другими. Проекция фиксировалась, однако, как на позитивном, так и на негативном полюсе шкалы, т.е. в равной мере относилась к щедрости и скупости. Этот результат противоречит теоретическому утверждению о проекции на других только неприемлемых побуждений. Беллак, используя тест «Тематической апперцепции», обнаружил, что субъекты, чьи рассказы подвергаются критике, выражают в последующих рассказах большую агрессию посредством проецирования жестокости на исследователя. Райт просила восьмилетнего ребенка отдать одну из двух игрушек (различающихся по предпочтению) приятелю. Сразу же детям задавался вопрос, какую игрушку приятель отдал бы даром. Количество ответов, свидетельствующих о щедрости приятеля, оказалось многим меньше, чем в контрольной ситуации, где ребенок не должен был расставаться с игрушкой. Результаты приводят к выводу, что чувство вины может способствовать проекции.

Другой эспериментальный подход направлен на выявление отношения между паранойей и гомосексуальностью, которая, согласно психоаналитической теории, содержит механизм проекции в качестве промежуточной переменной. Гарднер отмечает, что 47% из группы госпитализированных параноиков проявляют очевидную гомосексуальность. Однако Миллер, Кляйн и Горвиц сообщают о незначительном проявлении гомосексуальности у наблюдаемых ими параноиков. Пейдж и Варкентин обследовали 50 параноиков на «мужественность-женственность» тестом Термена-Майлза. Результат оказался в большей степени схожим с показателями пассивных гомосексуалистов, чем с показателями нормальной мужской группы и активных гомосексуалистов. Эронсон предъявлял батарею психологических тестов параноидным шизофреникам, контрольной группе нормальных и непараноидным шизофреникам. Многие данные подтверждают широко распространенную точку зрения о связи между паранойей и гомосексуальностью. Особенно показательными оказались результаты по тесту «Картинки Черныша»[4] и признакам гомосексуальности Уилера в тесте Роршаха.

Последняя группа исследований, конечно, открыта для критики ввиду отсутствия прямого доказательства действия проекции. Более того, Анна Фрейд подвергает нападкам методику Сир-за, так как считает, что проекция в ее оригинальном значении не проявляется у взрослых в норме. Будучи примитивным механизмом, проекция может быть обнаружена только у маленьких детей или психотиков, поэтому такие эксперименты якобы совершенно не соответствуют концепции. Однако мне кажется, что все не обязательно столь мрачно в исследовательском плане, в области «проективного» тестирования возможен путь преодоления дилеммы. Экспериментальный подход к механизмам защиты (включая проекцию) описан в главе V (прим. 13).

12. «Стряпня» о конституциональном факторе. Психоаналитическая литература переполнена ссылками на важность «совсем малоизвестных конституциональных факторов». Нельзя освободиться от чувства, что в настоящее время не оправдано повторение пустых слов о специфической значимости в психоаналитических концепциях факторов конституции, которые якобы будут вскрыты в будущих исследованиях.

13. Экспериместы по регрессии. Большинство экспериментальных работ по регрессии проведено на животных. Сирз сделал обзор многих таких исследований и озаглавил его «Об инструментальном значении регрессии». Возможно, наиболее известный эксперимент осуществлен Вульфом. Он закрывал одной группе крыс в период младенчества уши, а другой — глаза. Позднее блокировка снималась, и животные росли нормально. Когда животные вырастали, они ставились в ситуацию соревнования с контрольной группой за пищу. Животные, которых в младенчестве ослепляли, испытывали трудности в соревновании с использованием световых стимулов; животные, у которых прежде блокировали слух, проигрывали в соревновании с применением слуховых стимулов. Если эксперименты на животных, нарушающие функционирование органов чувств, проводились позднее младенческого возраста, то это не сказывалось на взрослом поведении.

Перед переходом к работам, проведенным на людях, мне хочется выразить отношение к ценности экспериментов на животных в построении личностной теории. Все такие исследования несут опасность искусственности и сверхупрощенности, поскольку невозможно воспроизвести сложность межличностных отношений в лаборатории на животных. Типичным аргументом в защиту исследований на животных является их рассмотрение в качестве отличного источника гипотез, догадок и т.п., которые в последующем возможно проверить на человеке. Контраргумент заключается в том, что, затратив равное количество времени и энергии на непосредственное изучение людей, легче собрать более богатый урожай. Без сомнения, эксперименты на животных необходимы для прогресса теории научения, а так как теория научения и теория личности должны в конце концов объединиться, любой, кто болезненно реагирует на высказанную точку зрения, может использовать непрямой путь получения фактов.

Баркер, Дембо и Левин провели эксперимент на детях, привлекший широкое внимание. Авторы наблюдали, что в процессе переживания фрустрации, вызванной недоступностью наиболее привлекательных игрушек из-за сеточного барьера, снижается творческий уровень игры. Анна Фрейд приводит здесь те же критические замечания, что и в опытах с проекцией. Она говорит о несоответствии используемых психоаналитических определений и огромных различиях между препятствиями в игре и нарушениями в результате эмоционально значимого события, такого, например, как утрата матери. Различия, по ее мнению, не только количественные. Крис тоже высказывает возражение, поскольку эксперимент не дает ответа, при каких условиях индивид будет реагировать на фрустрацию регрессией. Реакция ребенка на слова матери: «Нет, нет, не бери этого», — продолжает Крис, зависит от сложного отношения ребенка к матери, его толерантности к депривации и собственных чувств матери в ситуации. В любом случае концепция «упрощения», выдвинутая Баркером, Дембо и Левиным, думается, ближе к фрейдовскому пониманию «эгорегрессии» и не относится к психосексуальной или «либидо-регрессии», при которой позднейшие затруднения являются причиной возвращения к поведенческим характеристикам более раннего уровня развития.

Совершенно другой подход состоит в попытке экспериментально воспроизвести регрессию с помощью гипноза. Исследования в этой области обычно проводятся с применением интеллектуальных тестов для точности измерения гипнотической регрессии. Платонов гипнотизировал троих взрослых, внушая им, что они дети трехлетнего возраста. Он обнаружил выполнение испытуемыми теста приблизительно на уровне трехлетних детей. Впоследствии Янг выразил сомнение в полученных результатах на основании своих собственных экспериментов. Те же инструкции снижали интеллектуальный возраст только до шести лет. Дополнительно членов контрольной группы просили сознательно симулировать поведение трехлетних детей. Испытуемые смогли копировать поведение детей лишь не моложе пяти с половиной лет. Сарбин подверг критике замысел Янга за отсутствие объективных данных, удостоверенных по тесту Станфорда—Бине, и отказ от систематического контроля за влиянием глубины гипноза. В своих собственных исследованиях Сарбин тоже не наблюдал подлинную регрессию к ролям раннего детского возраста, но гипнотизируемая группа выполняла внушенные роли точнее, чем контрольная. Глубина гипноза сильно повышала степень регрессии.

Многообещающую область исследования регрессии представляет изучение детей и взрослых в психотическом состоянии. По крайней мере, о двух косвенных изысканиях сообщается в литературе. Камерон показывает, что процессы мышления у шизофреников не аналогичны мышлению детей. Дюбуа и Форбз обнаружили относительно редкое использование кататониками во время сна позы плода. По всей вероятности, однако, замысел исследования следует строить в прямой связи с заряженными аффектом составляющими, которые, согласно теории, вызывают регрессию.