Неопределённость диагностического метода

Неопределённость диагностического метода

Когда цель бесконечно далека, путь к ней не может быть однозначно определённым. В прочих областях клинической медицины, где цель диагностически ясна, понятны и пути постановки диагноза. Врач выполняет рутинные действия часто автоматически, значит, подсознательно придерживается установленного порядка. Отклонение от принятого пути он считает невозможным. Трудно представить себе, скажем, терапевта, который забыл послушать или пропальпировать своего больного.

В психиатрии подобная рутина невозможна. Её цель — познание больного человека. Цель, как уже сказано, бесконечно далека, поэтому и путь к ней не может быть жёстко определён, к ней ведёт множество тропинок как истинных, так и ложных, прямых и петляющих. Психиатр о своём пути знает только то, что он бесконечен и что он должен слушать и смотреть, т. е. наблюдать больного и беседовать с ним, чтобы как можно больше узнать о нём и понять его. А как именно врач это делает — его личное дело.

…Самые подробные обследования, которые продолжаются месяцами и годами (например, психоанализ), нельзя назвать исчерпывающими — всегда можно узнать о больном нечто новое, увидеть его в ином свете, ибо нельзя полностью познать человека.

Видя перед собой готовую схему, синдром или психодинамическую структуру, можно не заметить действительно существенных проблем больного и в результате обследования вместо реальной картины болезни получить её схему, т. е. попросту вернуться к отправной точке…

* * *

Известно, что психиатры, которые панически боятся бегства и самоубийств, несмотря на навязчивое применение предотвращающих мер предосторожности, имеют наибольшее количество подобных случаев.

Для психиатра самое трудное вероятно, — освободиться от давления социума. Общество требует от него, чтобы он решил, что сделать с этим человеком, который своей общественной группе мешает, который стал varius или alienus. Лучше всего было бы его изолировать, запереть в психбольнице, и пусть психиатр думает и волнуется, чтобы выпустить больного здоровым, т. е., чтобы больной был таким, как прочие нормальные люди, чтобы перестал быть другим.

Общество хочет знать ещё и то, почему человек — винтик в общественной машине — сломался. Всё очень просто, когда вину можно приписать генетическому дефекту или «органическому» повреждению. Хуже, когда причин много, и большинство невозможно объяснить рационально, увязать в простую причинную цепочку.

В нашем обществе, в нашей цивилизации дремлет страх перед психической болезнью. А вот так называемые первобытные народы его не проявляют, поэтому течение психозов в этих обществах более благоприятно — быстрые ремиссии и отсутствие хронических случаев.

Этот страх специфически окрашивает образ психически больного. В глазах невежд это человек, опасный для окружающих. О таких рассказывают страшные истории про садистские убийства. Приступы бешенства, от которых стынет кровь в жилах, или скверные анекдоты; Всё это играет роль защитного механизма от чувства страха (так же рассказывают о властелинах деспотах, возбуждающих ужас). Понятие «опасен для окружающих» — одно из общественных суеверий, не подтверждённых реалиями. Криминальная статистика не подтверждает, что преступность, особенно преступления против жизни и здоровья граждан, выше среди психически больных. У здоровых и психически больных шансы равны, и те и другие могут, скажем, совершить нападение на улице».

Такими титанами, как А. Кемпиньский, держится любая наука. Именно подобные умы побуждают очных и заочных учеников к творчеству. Но психиатрия сегодня едва ли может называть себя научной, ведь уже давно минул тот рубеж (50 лет), когда наука обязана сформировать новую парадигму развития или перестать называть себя таковой: она становится нормой (ремесленной) жизни. Психиатрическая наука превратилась в обыденную практику. Она не способна ни предсказывать события, ни основательно предотвращать их последствия. Хорошо ещё, если новой парадигмы нет, а что, если она есть, но её не решаются высказать вслух, так как она может повергнуть население в ужас?

Скоро нам расставаться, читатель. Но так уж получается, что в конце статей и книг у меня всплывают вновь те авторы, которые питали повествование вначале. Вот и Лариса Миронова устами своего непутёвого подопечного детдомовца по кличке Огурец когда-то сказала: «Новый фашизм подкрадётся в «мягких тапочках» и во всеоружии демагогической болтовни о гуманизме».

Тогда, ещё в самом начале перестройки, когда многие в СССР благодушествовали на перспективы своего будущего (включая и меня лично), она уже знала, что нас ждёт. Это что-то давно уже на пороге, а где-то и в России стало нормой жизни. Как нельзя, кстати, Интернет вновь неожиданно предложил встречу с Л. Мироновой и её работой «Психиатрия как террор, страх как продуктивная сила» («Проза. ру»)Вот некоторые выдержки оттуда:

«Бессилие культуры перед идеями террористов имеет источник. Этим источником являются идеи и методы психиатрии.

Сегодня эти идеи и методы остаются столь же бездоказательными, как это было в восемнадцатом веке, когда с легкой руки французского психиатра и якобинца Пьера Кабаниса в европейской медицинской науке, культуре и философии укоренился тезис о том, что «мозг выделяет мысль также, как печень выделяет желчь». Позднее голландский физиолог Якоб Молешот придал этой идее почечный оттенок: «Мозг вырабатывает мысль, как почка вырабатывает мочу».

Сегодня эти тезисы кажутся нам дикими. Они кажутся дикими потому, что мы понимаем: это не наука, это философия, то есть, предположения, которые кому-то показались очевидными, и тем не менее, не удостоверенные фактически.

Практически за каждым терактом — в которых средства массовой информации часто обвиняют те или иные религии — стоит психиатр.

Уильям Саргант, основатель и директор Управления психологической медицины в госпитале Св. Томаса в Лондоне, в подвале которого Саргант создал лабораторию по контролю над разумом. По ряду сообщений, переводы работы Сарганта «Битва за разум» были найдены на тренировочных базах Аль-Каиды в Афганистане.

Франц Фанон — психиатр, который в 1954 году участвовал в войне за независимость в Алжире, известен следующими словами: «Терроризм подразумевает смерть, но терроризм так же имеет и положительные цели».

По данным расследований, люди, которые употребляют психоактивные вещества, более склонны к убийствам и самоубийствам, а психиатрические вещества типа зипрексы, вызывают в человеке бред, галлюцинации, безудержную агрессию.

С тех пор ситуация изменилась от плохого к худшему. Вслед за другими странами, в России распространилась эпидемия вытеснения нелегальных наркотиков легальным психиатрическим препаратом «коаксил», от которого у наркоманов развивается омертвление конечностей, требующее ампутации.

Несколько тысяч человек погибли и еще больше получили ранения в результате стрельб в школах и общественных местах развитых западных государств за последние 10 лет. Подавляющее большинство стрелявших получали психиатрическое лечение и принимали антидепрессанты.

Чем хуже будут идти дела у глобалистов, тем активнее они будут продвигать на рынок наркотики.

Чем бы дитя (народы мира) не тешилось, лишь бы не совало свой нос в политику.

Именно под флагом борьбы с педофилией с середины 70-х 20 века началось изгнание из школ и детских домов активных педагогов — так общеобразовательные и воспитательные учреждения лишились лучших своих учителей, "обабились", что, само собой, весьма поспособствовало застою и развалу всей системы некогда лучшего образования в мире. Сотни молодых учителей и воспитателей тогда по ложному обвинению отсидели срока в тюрьме — при полной недоказанности их вины. В то время как настоящие педофилы переместились из учительских в высокие кресла руководителей системой народного образования и многие из них продолжают оттуда пагубно рулить и посейчас.

По меньшей мере 54 человека погибли и 105 были ранены на протяжении минувших десяти лет людьми, которые получали накануне преступления «психиатрическую помощь» — начиная с убийства в мае 1998 года четырех человек 15- летним американцем Кипом Кинкелем в Спрингфилде, штат Орегон, и до расстрела 17 человек в немецком городе Виннендон в марте 2009 года.

Современная психиатрия не нарушает права человека,

она есть само воплощение попранных прав гражданина.

Психиатрия, как вид глобального террора, существует, да!

И это факт.

Человека в США, к примеру, могут схватить прямо на улице, лишь потому, что кто-то его оболгал, и отвезти в психушку, где его тут же начнут «лечить», а потом родственникам пришлют счёт.

И протесты родственников не будут иметь никакого значения.

Сенатор штата Техас, сенатор Майк Монкриф сделал доклад в конгрессе на тему великого разнообразия преступных схем заполнения пустующих коек в психушках. Главное, чтобы деньги шли, а больные найдутся. И их будут держать в психушке до тех пор, пока не иссякнут страховые начисления на их полисах. Подделки документов бывают так грубы, что в них может стоять в графе «количество часов, отработанных в сутки», 30 или 40 часов!!!

* * *

В Австралии широко применяется практика выставлять счета и отправлять их в страховые компании, за секс с пациентами, как за отдельную медицинскую услугу.

От общего числа преступлений, совершаемых сотрудниками сферы психиатрии, 32 % приходятся на насилие, 6 % на убийства пациентов, как непредумышленные, так и по умыслу. Что же касается самих врачей, претендующих на звание знатоков чужой души и сознания, на их долю приходится наибольший процент среди врачей наркоманов и самоубийц.

Отдельно стоит бизнес под названием «выдуманные болезни».

И психиатрия здесь в самом выгодном положении — ведь вообще нет объективных тестов или анализов, с помощью которых можно точно подтвердить наличие того или иного психиатрического заболевания! «Международный классификатор болезней» имеет в своём составе самый преступный раздел — «психические расстройства», который является прямым пособием по мошенничеству в области психиатрии. Поэтому диагноз ставится, очень часто, именно тот, за который можно получить побольше денег. Психиатры, при желании, без особого труда, найдут любое заболевание у всех и каждого, а введение практики диагностических кодов делает и вообще невозможным для пациента проверки того, что пишут в страховках врачи.

Дело в том, что психиатрические расстройства вообще не являются медицинским заболеванием в прямом смысле этого слова. Ведь в медицине существуют четко формулируемые критерии и условия, при которых то или иное состояние может быть названо заболеванием. Должны быть предсказуемые симптомы и понятны физиологические процессы, к ним приводящие. Ну и, наконец, должны быть объективные показания и анализы. Ничего такого в психиатрии нет, и никто пока не доказал, что психическое расстройство существует в виде реального медицинского заболевания. А расстройство может происходить по разным причинам, скорее уж психическое расстройство можно назвать социальным заболеванием, то есть происходящим по причине неверного устройства связей с обществом, другими людьми.

Ведь человека в одиночку в природе не существует, он, конечно, — существо душевное, но сугубо социальное.

Пока психиатрия не установила точные причины психических расстройств, не умеет от них избавлять, а также никогда не знает наперед, как именно на пациента будет воздействовать то или иное лекарство или «лечение». Часто ссылаются на изменение химии мозга, как причину психических расстройств. Но до сих пор нет методов точного определения этой самой химии (!!!) у живого человека.

По этой причине лечить психические расстройства химическими препаратами — чисто безумие. Но в конце 50-х, когда «невинные» барбитураты были решительно вытеснены «агрессивными» транквилизаторами, и тысячи тысяч психически больных покинули лечебницы — с больной по-прежнему душой, но зато полными карманами дорогих транквилизаторов, улицы больших городов стремительно стали заполняться бродягами и бездомными, т. к. этот контингент становился лёгкой добычей жуликов и аферистов.

Однако психологи и психиатры щедры на предложения, только чаще всего они же и ускоряют уход талантливого человека в мир иной — ведь психотропные препараты формируют с неизбежностью наркозависимость. Так в мире искусства проводится вероломная «зачистка».

*** Сегодня в мире 17 миллионам детей назначены для постоянного применения психотропные препараты, включая антидепрессанты, которые (на минуточку!!!) вызывают у большинства пациентов приступы буйства и желание покончить с собой или убить кого-то. Психиатры всегда обманывали и предавали людей искусства — похоже, им это в кайф. Психиатры и психологи идут рука об руку с политикой и пропагандой. Каждый крупный политик или заметный общественный деятель непременно должен общаться с психологом, гражданам США уже навязали в обязательном порядке иметь всегда под рукой трёх главных людей — бухгалтера (уводит от налогов), юриста (уводит от тюрьмы) и психолога (который держит пациента на коротком поводке).

На Голливудских бульварах и светских раутах только об этом и говорили.

Все актёры теперь регулярно направляются на психоанализ, что, как правило, заканчивается назначением мощных психотропных препаратов, а это, в свою очередь, формировало наркозависимость и постепенно разрушало карьеру и жизнь актёра. Нацистские психиатры написали немало сценариев, позднее ставших известными как «фильмы-убийцы», и использовали киноиндустрию Германии для расовой пропаганды.

Этому действию предшествовал показ большого количества пропагандистских фильмов-убийц, сценарии которых были написаны психиатрами. В них показывалась извращённая теория Дарвина: право на жизнь имеют только сильные, здоровые и успешные.

Чем опасен психоанализ?

Казалось бы — что плохого, покопался актёр в себе, нашёл схожий эпизод, а потом воплотил вновь пережитое чувство на экране. Метод Станиславского, на самом деле, был заимствован у Рибо, автора методики аффективной памяти (памяти чувств). А ведь это не так безобидно! Если ещё и психоанализ добавить.

Мерилин Монро это просто убило — после общения с психиатрами она стала совсем другим человеком, работоспособность упала. Появилась постоянная депрессия и прочие прелести бездонного «погружения в себя».

Рибо отвергал философию, активно комбинировал психологию и биологию, пропагандировал психологию без души, эгоистичную жизнь, здесь и сейчас, по чисто прагматическим мотивам.

За психиатрами прочно укрепилась дурная слава: яркому таланту, гению они охотно ставят ложный диагноз — «психические расстройство», гениальность вообще предлагают считать формой безумия!!

Актёрское дарование предлагают рассматривать как… невроз.

С начала своего возникновения психиатры клеймят творческий ум как в чистом виде психическое заболевание, а неудержимый талант и страсть к работе в профессии — как маниакальную фазу сумасшествия.

Видение ситуации и проницательность ими заклеймено как «галлюцинация». Психологи называют расстройствами всё, что им не нравится, что отличается от схемы, принятого стандарта.

Хэма, автора бессмертного «Старика и моря», именно психиатры довели до самоубийства, ложью заманив в психиатрическую клинику и проведя там более 20 сеансов электрошока над его мозгом.

Через несколько дней после выписки из клиники Эрнест Хэмингуэй покончил с собой.

Эта методика хорошо описана в романе «Полёт над гнездом кукушки», где психиатры ложно утверждают, что 20 сеансов шокотерапии полностью стирают память и позволяют начать жить чистого листа. Причём количество летальных исходов после таких процедур — страшная профессиональная тайна. И даже если пациент не умрёт, продолжительность его жизни всё равно сильно сократится.

И никто не отвечает за сотни и тысячи уничтоженных талантов,

которые после этой процедуры уже не смогли вернуться в профессию.

* * *

Жизнь не есть некий недвижимый шест, вокруг которого «кипит» смерть, не жизнь.

Жизнь — это и запрограммированное колебание, отклонения вокруг этого недвижимого остова.

Жизнь — это движение и колебания, которые не могут разрушить саму здоровую основу. Когда же колебания жизни стают резкими и большими, постепенно разрушается и сам остов. Психика способна отклоняться быстрее и чаще, чем тело. Как волны морские дыбятся под влиянием ветра и Луны из водной толщи, так и психика на теле индивида и на теле нации. Поэтому представленные в статье суждения о причинах видимых (не глубже пещерного времени) в развитии шизофрении — желание убежать от жизни или страх выйти в неё — а также пути преодоления шизофрении предков — воля к жизни в обществе и на открытых пространствах — говорят о возможности обратимого движения: пещеры — степь — пещеры — степь (соответственно шизофрения — человеческий разум — человек шизофренический). Другое дело, что в условиях современной цивилизации мы чаще видим уход в болезнь без права возврата в общество. Вместе с тем, примеры древней жизни в наши дни (монах — келья — выход в мир и обратно) говорят о соответствующем движении изменённой или здоровой психики. Говоря проще, шизофрения — это общественная норма сегодня. Шизофрения общества и его членов не есть плоды генетической метаморфозы, а искусственный (принудительный) возврат (искусственный отбор) современной цивилизации на десятки, сотни тысяч лет назад, туда, откуда и вышел предок человека разумного.

В ближайшем будущем шизофрении станет ещё больше. Хотя официальные психиатры и настаивают на цифре в 1 %. Ещё бы, для этого и существует государственная статистика и спускаемые сверху диагностические критерии, которые колеблются вместе с курсом правящей партии, ведомым только избранным. Даже когда всё население станет запойными пьяницами, государственные стратеги всё равно будут усматривать только один процент шизофрении. Поэтому тщательно — в нужную сторону, согласно курсу — и проводится дифференциальная диагностика между «алкоголизмом» и «шизофренией». Если процент низкий, то государственные мужи и бабы спят спокойно.

А вот в акушерских коридорах, где статистики усмотрели такой низкий процент преждевременных родов, что он оказался меньше, чем в передовых странах Европы, — случился прецедент. Состоявшийся три года назад в Сочи конгресс настоял на официальном увеличении реального процента преждевременных родов. Государственная ложь отверзает и немые уста.

Низкий процент негативных показателей медицинских стараний или сложностей общественной жизни обеспечивает спокойную жизнь министрам и позволяет оставаться свидетелями народного бедствия.

Процент больных шизофренией будет расти. А в условиях последствий возможной ядерной войны — тем более. Хорошей иллюстрацией служит фильм А. Тарковского «Сталкер», где несколько шизофреников, охваченные сверхценной идеей, бродят по подземельям, зонам отчуждения, свободным от естественных форм жизни. Существование в гетто и резервациях едва ли уменьшает процент психически больных и шизофреников. Но и там есть ответственные за статистику шаманы, которые следят, чтобы всё было «в норме».

А что же детский дом, это маленькое гетто?

Сегодня психиатры свободно делятся информацией о том, что 10 % выходцев (и «бегунов») из детского дома кончает жизнь самоубийством. Явный прогресс в сфере открытости. Так ли было 16 лет назад, когда писалась первая часть работы (и, я думал, окончательная)? Загляните снова туда, читатель, в научные отчёты психиатров — там нет и намёка на самоубийства среди детей и подростков. А ведь были, особенно после вступления в самостоятельную жизнь! Скрывая от обывателя то, что ему и так было известно, они воздвигали ложные научные построения и тем самым легализовали шизофрению, делали её постоянной спутницей жизни в закрытых коллективах, в том числе среди персонала. Если добавить к вопиющему факту самоубийств, ставших бичом детдомовцев, лиц без определённого места жительства (30 %) и правонарушителей (20 %), то станет ясно, что более 50 % из них имеют шизофреническое развитие личности. Мечты В.И. Ленина именно сегодня воплощаются в реальность. Всё наше общество неуклонно движется туда, куда уже давно ступили многие детдомовцы.