4.3. Практические результаты психоаналитически-педагогической консультации

4.3. Практические результаты психоаналитически-педагогической консультации

Измененное поведение

Стараясь лишить проблематичные действия родителей их функции защиты, мы стремимся сделать доступным рациональному осмыслению их тайное содержание. Более того, наши разъяснительные беседы создают благоприятные условия для (дальнейших) изменений родительского поведения. Огромную практическую пользу может принести любая модификация изначального поведения, даже если вначале она и казалась совсем незначительной.

Особенно важными кажутся мне следующие изменения.

А. Смягчение процессов расщепления

Как говорилось выше, процессы расщепления, в результате которых бывший партнер часто начинает казаться какой-то злой карикатурой на самого себя, стоят на службе желания окончательного освобождения от бывшего мужа (жены) и (или) на службе защиты от пережитых обид; они помогают рационализовать агрессию, облегчают защиту против чувства вины (путем проекции вины на партнера), и, наконец, они усиливаются страхом потерять любовь ребенка из-за его любви к бывшему супругу (супруге). Когда родители начинают понимать амбивалентную взаимосвязь чувств, например таких, как стремление к автономии и потребность в зависимости, когда снятие табу с нарциссических влечений позволяет им открыто говорить о своих обидах, когда они в состоянии наконец сознательно переживать свою агрессивность и чувство вины и им удается редуцировать свой страх перед потерей любви, тогда бессознательные мотивы, вызывавшие к жизни эти процессы расщепления, удаляются сами собой. Тогда смягчается и само расщепление, то есть бывший супруг не выглядит больше однозначно негативно. Замечательно сказала одна мать: «Признаюсь честно, я просто не могу видеть, как мой Мартин обожает своего папочку. Мне было бы милее, чтобы тот вообще провалился и мы остались бы втроем. Но (вздыхает) теперь я вижу, что ему нужен его отец, и мне с моим мужем не остается ничего иного, как вкушать от этого плода. Надеюсь, я это выдержу... Вы нам поможете?».

В тот момент мне стало ясно, что самое главное для этого ребенка и для этой семьи уже сделано. Теперь можно было приступить, собственно, к советам и предложениям.

Б. Надо набраться сил мужественно нести свои «пакеты»

Высказывание этой матери показывает также, что она готова и способна признать существование своего «пакета». Обычно, стоит родителям только почувствовать это «наследство» развода, как у них тут же вырабатываются стратегии избавления от него. Например, мать пытается сделать вид, словно ее прошлого с отцом ребенка вроде как и не существует; отец, в свою очередь, начинает снова бороться за власть над ребенком и над матерью; и, наконец, ребенок с увеличенной силой надеется на воссоединение родителей.

В. От надежды, что ребенок не станет переживать, к ожиданиям реакций на развод

Благодаря изменению позиции родителей по отношению к разводу, сама собой отпадает надобность в отрицании реакций на развод и в обвинениях в адрес бывшего партнера, которые делали бы его одного во всем виноватым. В этом случае не только родители приобретают способность подобающим образом отвечать на реакции переживаний ребенка, но и напряжение в отношениях с бывшим супругом (супругой) значительно ослабевает.

Г. Умение понять и признать правомерность агрессии у детей и простить их за это

Если у родителей нет нужды отрицать как реакции детей на развод, так и амбивалентную природу любовных отношений, то агрессивность ребенка не приравнивается больше к потере его любви, и родителей меньше ранят приступы его гнева, ярости и ненависти. В то же время это помогает родителям не слишком пугаться моментов своей собственной ярости по отношению к детям. Если эта ярость сознательна, то ее можно легко взять под контроль.

Д. От чувства бессилия к чувству радости борьбы

Если родителям при помощи наших подсказок и обогащения нашим опытом удалось понять, что развод в любом случае является кризисом для всех участников, а может быть, самым большим жизненным кризисом, то они в корне меняют свою позицию по отношению к своим собственным способностям. Если отрицание кризиса вело к тому, что отец (мать) испытывал(а) свою беспомощность и несостоятельность во всех этих проблемах (с ребенком, с бывшим партнером), то теперь, скорее всего, ему (ей) удастся развить в себе позицию готовности к борьбе и в данных тяжелых жизненных условиях делать именно то, что необходимо.

Е. Ответственность за вину

В заключение я хочу сказать о той позиции, которая представляет собой своего рода отправную точку психоаналитически-педагогической консультации. Я назвал ее «ответственность за вину». За все долгие годы моей практики я не могу вспомнить ни одного случая, где бы развитие этой способности не сыграло своей центральной положительной роли. Выше я уже говорил о важности разъяснения вопроса обращения с чувством вины.

Речь идет о выработке в себе способности психически переносить тот факт, что мы повинны в причинении боли нашим детям.

Однако то обстоятельство, что я педагогически в состоянии за эту боль ответить, сильно облегчает мое положение, потому что я понимаю, что у меня, во-первых, просто не было иного выхода (например в том, что касается развода) и, во-вторых, не исключено, что я этим свои шагом, может быть, создам для ребенка лучшие условия развития, чем те, что существовали прежде.

Таким образом, я обретаю внутреннюю свободу и могу утешить своего ребенка, помочь ему и так «излечить» мною причиненную боль[115].

«Ответственность за вину» так важна потому, что приобретение этой позиции играет особую роль во всех положительных изменениях: если удается открыто признаться себе в собственном чувстве вины, то отпадает необходимость в агрессивно-параноидных механизмах расщепления, которые делали бы бывшего партнера единственно виноватым во всем; если устранить отрицание реакций на развод, то можно избежать и самого кризиса; все это повышает способность к пониманию проблем ребенка. Позиция «ответственности за вину» способствует появлению желания исправить совершенные ошибки и, исходя из этого, ведет к готовности не препятствовать больше отношениям ребенка с другим родителем; тогда отпадает необходимость в иррациональных обвинениях бывшего партнера, что расслабляет обоюдные отношения, а это, в свою очередь, чрезвычайно важно для освобождения детей от страха перед наказанием и от внутренних конфликтов лояльности и т. д.

Разъяснение позиции «ответственности за вину» не так уж сложно (см. раздел 4.2) и почти во всех случаях ведет к мгновенному освобождению матери (отца) от большой доли тягостного чувства вины. Уже в следующую встречу мы обычно замечаем, что это освобождение начало свое положительное воздействие на всю семейную ситуацию[116].

Что следует за разъяснением?

Конечно, консультация не ограничивается психоаналитически-педагогическим разъяснением. За ним следует, собственно, обычная консультативная работа, а именно советы по поводу таких вопросов: как проинформировать детей о предстоящем разводе? как организовать разъезд? как выглядит и как должна выглядеть тяжелая ситуация «передачи» ребенка в дни посещений? как я могу помочь ребенку выражать свои реакции переживаний (ярость, печаль, страхи, чувство вины, стыд, конфликты лояльности, регрессии) или как я должна (должен) на них реагировать? как должны выглядеть – теперь, в отсутствие другого родителя – мои «послеразводые» отношения с ребенком? и т. д. Итак, здесь речь идет о практической помощи в новых жизненных обстоятельствах: как можно оставаться хорошим родителем, не отказываясь от себя как от женщины (мужчины); как можно дополнительно помочь ребенку; как следует обращаться с школьными проблемами и т. д.

Теперь мы сполна можем применить наш опыт и наши знания о том, что действительно хорошо для ребенка, поскольку у нас появилась надежда обрести наконец в родителях союзников в этом деле.

Здесь речь идет уже о содержании, а не о проблемах методического оформления консультации родителей. Дело в том, что теперь, после преодоления бессознательной защиты, стоявшей прежде на страже (анти)педагогических действий, родители вполне в состоянии воспользоваться нашими советами и предложениями. Они к этому готовы.

Конечно, нельзя не отметить, что существуют отдельные случаи, когда вскрытия «внешней оболочки» бывает недостаточно, чтобы изменить действия и позиции родителей. Я имею в виду тех родителей, чья внутренняя «гибкость», несмотря ни на что, упирается в их специфическую невротическую организацию. Такая мать, например, как бы она ни была готова правильно воспринимать проявления ярости своего ребенка, как бы ни понимала его и ни старалась «ответить за свою вину», вдруг в определенной ситуации испытывает такую непреодолимую ярость, что все ее добрые намерения просто остаются «за бортом». Или, например, отец, который приобрел достаточную уверенность в том, что ребенок любит его и нуждается в нем, испытывает такую сильную ревность по отношению к отчиму, что она разрушает все его сознательные планы. В таких случаях показана определенная терапевтическая работа. Может быть, здесь не нужна полная терапия, часто бывает достаточно фокусированной терапевтической интервенции в течение всего лишь нескольких часов. Например, в работе с матерью, о которой я упомянул выше, выяснилось, что воспитывалась она бабушкой-садисткой и теперь бессознательно переносила свои детские чувства на отношения с собственным ребенком. Если у консультанта нет специального психотерапевтического образования, то он обязан порекомендовать матери дополнительно обратиться к психотерапевту. Конечно, было бы хорошо, чтобы такой терапевт был знаком с концепцией психоаналитически-педагогической консультации и знал, в чем именно состоит проблема данного пациента; этим можно также избежать ирритации матери или отца. (Само собой разумеется, что в этих походах от консультанта к терапевту могут возникнуть дополнительные трудности по причине неизбежных реакций переноса. Терапевт должен иметь это в виду, тогда не исключено, что пациент сможет использовать такую ситуацию как полезное (профессиональное) триангулирование, избежав ощущения конкуренции между консультантом и терапевтом).

В любом случае психоаналитически-педагогическая консультация совершит огромное дело, если мать перестанет путать свое собственное психическое состояние с педагогическими взглядами, прибегая к обвинениям, оценками и т. п. Так она сможет оценить свои поступки и мысли, что является важнейшим условием для совершения дальнейших терапевтических шагов. И, может быть, тогда, через какое-то время, можно будет продолжить, собственно, педагогическую консультацию.