МЕТОД ПУТАНИЦЫ В ГИПНОЗЕ
МЕТОД ПУТАНИЦЫ В ГИПНОЗЕ
"American journal of clinical hypnosis", 1964, No 8, pp. 163--207.
Автора неоднократно просили опубликовать в печати отчет о методе путаницы, который он разработал и использовал в течение многих лет, включая описание этого метода, его определение, иллюстративные примеры, различные наблюдения, его применение и сделанные с его помощью открытия. Прежде всего, это -- вербальный метод, хотя в целях путаницы можно использовать и пантомиму. Он основан на игре слов, один из примеров которого легко может понять читатель, но не слушатель; например: write (писать), right (правильно), right (справа). Если с полной серьезностью произнести эту фразу внимательному слушателю, он попытается понять ее значение, и прежде чем он откажется от этой задачи, можно сделать другое заявление, чтобы удержать, зафиксировать его внимание. Это игру слов можно показать на другом примере: вы говорите, что человек в результате несчастного случая потерял левую руку, и теперь его правая рука является также и левой. Таким образом, два слова с противоположными значениями правильно соотнесены с описанием одного предмета (в данном случае -- оставшейся руки). Или вы заявляете, что "настоящее" и "прошлое" можно объединить в одном предложении: "То, что сейчас будет, вскоре станет „было", даже если это „было" сейчас есть". Чтобы проиллюстрировать этот пример, приведу такую фразу: "Сегодня есть сегодняшний день, но это было уже вчерашним будущим, так же как будет завтрашним прошлым". Прошлое, настоящее и будущее используются со ссылкой на реальность "сегодняшнего дня".
Следующий прием -- использование несообразностей, каждая из которых, взятая вне контекста, может показаться убедительной. Но в контексте они запутывают, сбивают с толку и вызывают у испытуемого желание получить какую-то информацию, которую он может воспринять и на которую он может легко ответить.
Прежде всего, при использовании метода путаницы нужно учитывать последовательное сохранение общего, визуального, но определенно заинтересованного отношения; при этом гипнотерапевт должен говорить искренне, сосредоточенно и серьезно, всем своим видом выражая ожидание того, что субъект понимает все, что будет сказано или сделано при одновременном осторожном смещении во времени. Кроме того, большое значение имеет свободный поток речи, более быстрый -- для быстро соображающего человека, более медленный --для медленно думающего испытуемого, которому необходимо некоторое время, чтобы дать нужный ответ, никогда не кажущийся ему полным. Испытуемый почти подводится к тому, чтобы найти нужный ответ, но этому препятствует подача следующей идеи, и весь процесс повторяется при постоянном внушении состояния запрета, которое приводит к путанице и возрастающей потребности получить четко выраженное, понятное сообщение, позволяющее испытуемому найти ясный и полный ответ.
Однажды в ветреный день 1923 года автор шел на семинар по гипнозу в Висконсинском университете и лицом к лицу столкнулся с мужчиной, огибающим угол здания. Это произошло в тот момент, когда автор боролся с очередным порывом ветра. Пока мужчина набирал воздух в легкие, чтобы сказать что-то, автор демонстративно внимательно взглянул на часы и вежливо, как будто его спрашивали о времени, сказал: "Сейчас точно десять минут третьего", -- хотя стрелка часов приближалась к 16.00, и спокойно пошел дальше. Пройдя полквартала, он оглянулся и увидел, что мужчина еще стоит и смотрит на него в явном замешательстве и недоумении.
Автор продолжил путь, размышляя об этой неожиданной ситуации, и вспомнил другие случаи, когда делал подобные замечания своим одноклассникам, сокурсникам, друзьям и знакомым, вызывая у них смущение, замешательство и ощущение внутреннего напряжения в стремлении хоть что-то понять. В частности, автор вспомнил случай, когда Джордж, его товарищ, накануне лабораторной работы по физике сказал своим приятелям, что собирается выполнить вторую (и наиболее интересную) часть будущего опыта, заставив автора выполнить первую (и более обременительную) его часть. Автор узнал об этом и, когда они собрали материал и аппаратуру для опыта и разделили все это на двоих, спокойно, но очень выразительно сказал: "Та ласточка действительно полетела направо, потом неожиданно повернула налево, а затем взлетела вверх, и сейчас я просто не знаю, что случилось потом". Потом взял оборудование для второй части опыта и занялся работой, и приятель в замешательстве просто последовал его примеру, усевшись за работу с оборудованием для первой части эксперимента. Только почти в самом конце эксперимента он прервал характерное для их совместной работы молчание и спросил: "Как случилось, что я выполняю эту часть работы?". Ответ был простым: "Это произошло само собой".
Когда автор проанализировал эти и многие другие подобные случаи, оказалось, что во всех них заложены некоторые определенные психологические моменты:
1. Существовали межличностные отношения, которые требовали совместного участия и опыта какого-то рода.
2. Произошло неожиданное и необъяснимое внедрение идеи, понятной только в ее собственном контексте, но совершенно не связанной с ситуацией.
3. Таким образом, перед человеком встала: а) вполне понятная ситуация, для которой легко найти соответствующий ответ; б) ситуация, понятная сама по себе, но не имеющая никакого отношения к реальной, не оставляющая человеку никакой возможности для ответа до тех пор, пока не произойдет адекватная внутренняя реорганизация. В первом примере неожиданное столкновение вызывает социально обусловленные реакции между двумя людьми; но вместо этого непоследовательность, не вызванная данными обстоятельствами и представленная как серьезное реальное сообщение (несмотря на его противоречие с реальностью), не позволяли человеку дать какой-то вразумительный ответ. Во втором примере Джордж и автор выполняли задание, разделив материал и аппаратуру, и в то время, как Джордж знал, что собирается делать он, и не знал, что собирается делать его приятель, тот выразительно произнес фразу, понятную саму по себе, но не дающую возможности дать соответствующий ответ. Потом, как само собой разумеющееся, он взял часть материала и аппаратуру, а Джордж, сдерживаемый неуместным замечанием, автоматически последовал его примеру, и они просто принялись за работу в своей обычной молчаливой манере. К тому времени, когда Джордж уже вытеснил из головы это неуместное замечание, было слишком поздно, чтобы он мог сказать: "Ты делаешь это, а я -- то".
4. Итак, здесь имеет место конструирование ситуации, способной вызвать определенные реакции, для чего в ситуацию вводится неуместное замечание, которое само по себе представляет собой вразумительное сообщение. Таким образом, другой человек лишается возможности дать естественный ответ на первоначальную ситуацию. Это приводит к замешательству, путанице и глубокой потребности сделать что-то, без критического подхода и упорядоченности. В первом случае человек просто беспомощно уставился на автора; во втором примере Джордж пассивно последовал его примеру. В действительности в психологии действий их обоих не было существенного различия. Оба они не смогли найти естественный ответ.
5. Короче говоря, если в какую-то ситуацию, вызывающую простые естественные реакции, непосредственно перед ответом ввести случайное неуместное замечание, возникает путаница и препятствие для естественного ответа. Это неуместное замечание вполне вразумительно само по себе, но имеет целью лишь прервать первоначальную ситуацию, вызывающую естественную реакцию. У человека появляется потребность ответить на первоначальную ситуацию, а непосредственное препятствие в виде кажущегося вразумительного сообщения приводит к возникновению потребности что-то сделать. Вполне вероятно, что эта повышенная потребность представляет собой сумму потребности ответить на первоначальный стимул и потребности понять необъяснимое, кажущееся многозначительным неуместное замечание. Когда эту процедуру продолжают в целях гипноза, у испытуемого часто возникают непереносимые состояния замешательства, путаницы и непреодолимая, все возрастающая потребность дать какой-то ответ, реакцию, чтобы снять растущее напряжение. Поэтому он с готовностью хватается за первое четко выраженное, понятное сообщение, за предложенную ему связь.
Эти размышления привели автора к экспериментам с группами людей и отдельными лицами, в ходе которых использовались необычные, неуместные, непоследовательные замечания. Оказалось, что работа с отдельными испытуемыми более эффективна, так как во время работы с группой варианты индивидуального поведения могут серьезно помешать проведению опыта, хотя и не делают его невозможным.
Сначала метод путаницы использовался для возрастной регрессии и только потом был принят на вооружение для выявления других гипнотических феноменов.
Вот основные этапы первоначальной процедуры.
1. Упомянуть какой-то обычный факт, этап повседневной жизни, например, принятие пищи.
2. Соотнести этот этап как действительный факт или его вероятность для испытуемого на сегодняшний день в настоящем.
3. Упомянуть его как абсолютную вероятность в будущем, определив какой-то один определенный (лучше всего текущий) день.
4. Высказать замечание о его вероятном возникновении в тот же самый день на прошлой неделе.
5. Сделать замечание об обыденности дня, который предшествовал названному дню на прошлой неделе, подчеркнув, что такой день -- часть настоящей недели, даже если это произойдет на будущей неделе.
6. Добавить, что сегодняшний день произошел на прошлой неделе, даже в прошлом месяце, и что учить названия дней недели бывает трудно в детстве (так ненавязчиво вводится период нужной регрессии).
7. Упомянуть о том, что, как и в прошлом, какой-то определенный месяц последует за настоящим, даже если настоящему месяцу предшествовал предыдущий, в течение которого какая-то еда была съедена в какой-то названный день недели. И этому дню недели предшествовал другой день недели в точности так же, как это было на предыдущей неделе. Предположим, что сегодня вторая пятница июня 1963 года, что в следующую пятницу обед произойдет даже в том случае, если это было сделано в настоящую пятницу, и как это, несомненно, происходило в прошлую пятницу, которой предшествовал четверг, как это происходило и в настоящем месяце, как это произойдет и в будущие недели. Дни, недели, месяцы, прошлое, настоящее и будущее -- все смешалось в этом предложении.
Затем нужно упомянуть, что в прошлом месяце (мае) также был четверг, несколько четвергов, каждому из которых предшествовала среда, в то время как месяц апрель предшествовал маю, другая задача детства -- учить названия месяцев. (Таким образом, от пятницы 14 июня 1963 года простым вразумительным заявлением делается внушение времени, которое пробуждает мысли о детстве или о другом периоде в прошлом.) 8. Эти перемещающиеся и постоянно изменяемые ссылки на настоящее, будущее и прошлое продолжаются, подчеркивание прошлого постоянно возрастает и делается намек на то, что действительное прошлое имеет отношение к настоящему и, следовательно, к будущему. Чтобы читатель понял все вышеизложенное, приведем следующий пример: "Вы не только (читатель должен помнить, что речь идет о второй пятнице июня 1963 года) съели завтрак в среду на прошлой неделе, но до этого вы съели обед во вторник в мае, и июнь тогда был будущим, но перед маем был апрель, а перед ним март, а в феврале вы, вероятно, съели то же самое на второй завтрак и даже не подумали о том, что то же будет в следующем апреле. Само собой разумеется, 1 января, в день Нового года, вы совсем не думали о 14 июня 1963 года (намек на возникшую потерю памяти). Это было так далеко в будущем, но вы, конечно, могли подумать о Рождестве, декабре 1962 года, а разве вы не получили прекрасный подарок, о котором не могли и мечтать, в день памяти о первых колонистах в ноябре, обед в этот день был так хорош. Но День труда наступил в сентябре 1962 года прежде, чем было 4 июля, а 1 января 1962 года вы не могли думать о 4 июля, потому что это было (употребление слова "было" подразумевает настоящее время) только начало 1962 года. И потом, конечно, в 1961 году у вас был день рождения, и, может быть, в тот день рождения вы предвкушали ваш день рождения в 1962 году, но это было еще в будущем, и кто может предугадать, что будет в будущем?
Но действительно удивительным был день вашего рождения в год окончания колледжа! Двадцать один год и, наконец, выпускник колледжа!" (Эту процедуру можно продолжать до дня рождения в семнадцать или десять лет, и вообще до любого возраста в зависимости от желания гипнотерапевта.) 9. Таким образом, быстро и легко были упомянуты реальные факты сегодняшнего дня, постепенно уходящие в будущее; при этом прошлое становится настоящим и тем самым заменяет упомянутые реальные факты, происшедшие в прошлом, постепенно превращаясь из подразумеваемого настоящего во все более и более отдаленное будущее.
10. Выбираются важные даты, которые сами по себе не оспариваются. Так как возрастная регрессия продолжается вплоть до определенного, выбранного времени, то упоминается какое-то действительное, положительное, эмоционально окрашенное событие.
11. В течение всей этой процедуры нужно тщательно следить за употреблением грамматических времен и говорить свободно и уверенно, как бы давая иллюстрацию ко дню рождения в двадцать один год. А это было именно в 1956 году; в этот момент гипнотерапевт весело говорит о преподавательском составе колледжа, занятия в котором начинаются в сентябре, который еще должен наступить (переориентация во времени путем внушения и эмоционально окрашенного оживления событий прошлого).
12. Каждое заявление делается выразительно, с соответствующими изменениями в интонации, но прежде чем испытуемый получит возможность не согласиться или поспорить в душе с тем, что было сказано, предлагается новое высказывание, отвлекающее его внимание и вызывающее у него другие мысли.
13. Наконец ясно произносится выраженное, определенное, понятное предложение, и испытуемый хватается за него, как за камень спасения в быстро бегущем потоке внушений, за которым он был вынужден беспомощно следовать.
14. Усиливается переориентация пациента в прошлом, например, смутной общей, весьма туманной, ссылкой на "работу его отца" или таким вопросом: "Давайте посмотрим, шел ли дождь на прошлой неделе", а затем следует упоминание о преподавательском составе колледжа (две общие вероятные, но туманные идеи, за которыми следует достоверный факт о преподавателях, -- все это должно фиксировать регрессию к прошлому, как к настоящему). 15. Затем следует дать определенное заявление: "Теперь, когда все окончено (выпуск из колледжа), что мы будем делать?", и пусть испытуемый идет самостоятельным путем. В какой момент у него возникает состояние транса и он начинает реагировать? Вы упомянули принятие пищи, дни недели, месяцы, годы, обратную последовательность лет; каждый факт сам по себе достоверен, но в общем контексте требует постоянного смещения во временной ориентации мыслей у испытуемого и отмечен изменением грамматических времен, и вместе с этим возникает все возрастающая живость эмоций, связанных с прошлым. Здесь автор может привести личный пример. Очень подробно рассказывая своему приятелю историю о поездке, совершенной десять лет тому назад в горы на автомобиле, у которого рукоятка переключения скоростей была размещена внизу, автор, который более пяти лет водил машину с переключением скоростей в рулевой колонке, неожиданно увидел красный свет и начал нетерпеливо искать правой рукой рукоятку переключения скоростей, чтобы перевести ее в нейтральное положение, а его друг с удивлением наблюдал за ним. Машина была остановлена только ножным тормозом и выключением зажигания, прежде чем автор осознал, что яркость и обстоятельность его воспоминаний о прошлом путешествии перешла в область неосознанных ассоциированных моторных воспоминаний.
Ответить на вопрос о том, когда возникает гипноз, трудно. Если кто-то хочет индуцировать гипноз с целью возрастной регрессии, ему следует продолжать это до тех пор, пока поведение испытуемого (которое легче распознать, имея длительный опыт) не будет явно свидетельствовать о нужном состоянии транса. Однако процесс может быть прерван в любой точке, в зависимости от поставленной цели. Это будет показано позже.
Чтобы вкратце изложить основные пункты вышеизложенного метода путаницы, можно использовать следующий план. Это общая форма, которую автор использовал много раз, всегда с применением различных слов, как частично показано в плане. Он изложен в краткой форме, и его можно изменять, добавляя различные детали с готовыми спонтанными модификациями, что определяется реакцией испытуемого. Я очень рад, что вы добровольно вызвались быть объектом гипноза. Совместное участие в совместной задаче. Вы, вероятно, получили большое удовольствие, когда ели сегодня. Неуместное, но вполне вероятное замечание. Большинство людей тоже получают при этом удовольствие, хотя иногда отказываются от каких-то блюд. Достоверное банальное высказывание. Вы, вероятно, съели завтрак сегодня утром. Скоротечное настоящее. Может быть, завтра вы захотите что-нибудь, что ели сегодня. Будущее (косвенное внушение определенной идентичности прошлого и сегодняшних событий с будущим). Вы ели это и прежде, возможно, в пятницу, как и сегодня. Прошлое и настоящее и общая идентичность. Возможно, это будет у вас и на следующей неделе. Настоящее и будущее. Происходит ли это на прошлой неделе, на этой неделе или на будущей, не имеет разницы. Будущее, настоящее и прошлое -- все приравнивается. Четверг всегда наступает прежде пятницы. Неуместное, настоящее и прошлое -- все приравнивается. Это отвечало истине на прошлой неделе, будет отвечать истине на следующей неделе и отвечает истине на этой неделе. Неуместное, многозначительное и достоверное, но что оно означает? (У субъекта в душе идет борьба, чтобы дать связное значение для всего этого будущего, настоящего, прошлого и включить в многозначительное заявление, в котором отсутствует уместность.) Перед пятницей стоит четверг, а перед июнем -- май. Какая истина! Но отметьте настоящее время в связи с сегодняшним вчера и маем. Но прежде всего есть стихи: "Когда Апрель обильными дождями...". Здесь возникает апрель из отдаленного прошлого, и это также указывает на особую область в жизни испытуемого -- дни его обучения в колледже (пункт определенного факта -- это могло произойти в колледже, чтобы ввести его, пришлось использовать стихи Чосера. Как связать их с тем, что было сказано, -- задача по запутыванию). А после снегов в феврале последовал март, но кто реально вспомнит 6 февраля. Обращение к марту, потом к февралю, и кто-то вспоминает 12, 14, 22 февраля. 6 февраля только вносит путаницу (заранее было определено, что 6 февраля -- не день рождения или какое-то другое событие). А 1 января -- это начало нового 1963 года, и всего, что он принесет. Таким образом, дается задача для памяти. Он принесет июнь (уже здесь), но непроизвольно переходит в отдаленное будущее, поскольку январь дается в настоящем грамматическом времени. Но декабрь приносит с собой рождественские праздники. Истинные, достоверные, яркие воспоминания о прошлом декабре и подразумеваемый приход нового 1963 года. Но перед рождеством был День благодарения (день первых поселенцев) и все покупки, связанные с ним, и, конечно, хороший обед. Ноябрь 1962 года с непременной необходимостью сделать что-то в будущем декабре, эмоционально достоверное воспоминание об обеде, все в 1962 году (все эти многочисленные новогодние, рождественские праздники и дни благодарения носят эмоционально окрашенный характер).
День труда, 4 июля, Новый год, воспоминания о том, что в декабре 1961 года исполнилось какое-то желание, и, наконец, двадцать первый день рождения и год окончания колледжа, -- все послужило конечной кульминации. Цитирование обычных для колледжа стихов Чосера определило цель для регрессии во времени (но такую ссылку, как стихи Чосера, нужно использовать осторожно, только убедившись, что испытуемый читал Чосера. Можно, например, использовать песню, связанную со сбором винограда. Несколько правильно поставленных вопросов даже в работе с незнакомыми людьми позволяют получить подробные сведения, вокруг которых можно построить непосредственные детали этого метода). Но следует постоянно помнить, что хотя июль -- настоящее, он принадлежит также ко всем событиям прошлого, а также ко всем прошлым дням рождения испытуемого и ко всем прошлым дням выпуска. При регрессии во времени любые небольшие серии установленных, многозначительных для личности событий могут быть использованы и хитроумно упомянуты в процедуре в какой-то едва уловимой форме.
Сперва, в начале 20-х годов, метод путаницы использовался для индукции гипнотической возрастной регрессии. Многочисленные манифестации, обнаруженные сперва случайно, а позже в ходе тщательного наблюдения, привели к пониманию того, что этот метод можно использовать как для наведения транса, так и для выявления тех или иных феноменов в эксперименте и клинике.
Эти исследования привели автора к экспериментам, в ходе которых в 1932 и 1933 годах он попытался расширить принцип пространственной ориентации особого типа, обнаруженный у больных шизофренией. У автора было много споров на эту тему с теперь уже покойным доктором Говиндасвейми, дипломированным врачом-психотерапевтом, а позже директором психиатрической больницы в Мисоре (Индия), который пятнадцать месяцев провел в США, изучая американскую психиатрию. Пытаясь объяснить ему свое понимание того, как у шизофренического пациента зарождается мысль, что он может в одно и то же время сидеть в кресле, глядя за окно, и представлять себя лежащим в постели с закрытыми глазами, автор понял неадекватность своего объяснения. Доктор Говиндасвейми не смог понять объяснение равного существования двух отдельных пространственных принципов самого себя без произвольного сравнения или противопоставления и последующего оценочного суждения. Тогда автор решился продемонстрировать ему опыт с применением гипноза. Этот опыт был записан на магнитофон и является яркой иллюстрацией построения метода путаницы.
В большой пустой комнате автор расположил два кресла на площадке приблизительно в двенадцать квадратных футов, так что кресла оказались на одной стороне, а мы двое -- на другой (обозначим позиции кресел буквами А и В, а наши позиции -- буквами С и D). Потом была приглашена мисс К., которую часто использовали в экспериментальной работе. Ее выбрали для этого опыта из-за ее высокого интеллекта, быстрой сообразительности, беглости речи и замечательной способности быстро улавливать изменения в интонации и направлении голоса. Все мы, часто произвольно, реагируем на мельчайшие изменения в голосе, когда голова говорящего поворачивается в другую сторону и голос при этом идет в другом направлении, а у мисс К. в этом отношении был поразительно тонкий слух.
В присутствии доктора Г. ей внушили, что у нее должен возникнуть глубокий сомнамбулический транс, в котором она установит полный раппорт с доктором Г., а также с автором. Вскоре мисс К. открыла глаза и, поглядев на автора, стала пассивно ждать дальнейших инструкций.
Пока доктор Г. наблюдал и слушал, автор приклеил на сиденья кресел бумажки с буквами А и В и попросил доктора Г, запомнить, что восточное кресло обозначено буквой А, а западное -- буквой В. Его попросили занять позицию к северу от кресла В и мелком начертить вокруг своих ног небольшой круг. Автор отступил на двенадцать футов от кресла А и мелом начертил вокруг ног небольшой квадрат.
Во время всей этой процедуры мисс К. стояла спокойно, не мигая уставившись в пространство. Потом ее попросили сесть в кресло А, которое находилось ближе к автору, лицом к креслу В, что стояло ближе к доктору Г. Мисс К. села и стала пассивно ждать дальнейших инструкций.
Так как вся процедура была первой экспериментальной попыткой такого рода, то и доктору Г. и автору пришлось делать полные заметки (кроме того, не раскрывая своих намерений, автор извинился и под предлогом, что ему нужно исправить одну оплошность, вышел из комнаты и попросил вызвать мисс Ф., своего ассистента. Она уже работала с автором и была обучена полностью записывать экспериментальные процедуры автора, включая как слова, так и действия. Ее попросили спрятаться за штору, но так, чтобы она смогла все увидеть и стенографировать происходящее).
Автор медленно, отчетливо сказал мисс К.: "Я хочу поучить доктора Г. географии, -- термин „пространственная ориентация" намеренно не упоминался, -- и мне нужна ваша помощь. Вы должны делать точно то, что я скажу, и ничего больше, за одним исключением, -- выделенные слова автор произносил с особой интонацией, слегка понижая голос. -- Это исключение, -- здесь уже слово „исключение" интонационно не выделяется, -- состоит в следующем. Вы про себя отметите и запомните, когда я сделаю что-то, чего доктор Г. не сделает, и наоборот. Это вы будете выполнять отдельно от всего остального, что должны сделать, а завтра, когда вы выполните для нас с доктором Г. кое-какую печатную работу, эти отдельные воспоминания придут вам в голову, и вы включите их в ту печатную работу, которую выполняете, не сказав нам ни слова об этом.
Теперь же ваша задача состоит в следующем: вы должны сидеть там, где находитесь, беспрерывно, беспрерывно, беспрерывно, -- это произносится с той же интонацией, с какой ранее было произнесено „за одним исключением", -- совершенно не двигаясь. Доктор Г. и я будем наблюдать за вами. Знайте, что это кресло, -- автор указывает на кресло А, -- где вы находитесь, стоит здесь для вас, -- указывает на мисс К., -- а то кресло, -- указывает на кресло В, -- стоит там, но когда мы пойдем вокруг квадрата, я буду находиться здесь, а вы там, но вы знаете, что находитесь здесь, и вы знаете, что я стою там, и мы знаем, что то кресло (В) и доктор Г. находятся там, но он знает, что он стоит здесь, а вы -- там, и что то кресло (В) находится там, а я -- здесь, и он и я знаем, что вы и то кресло (В) находитесь там, в то время как вы знаете, что я нахожусь здесь, а доктор Г. и то кресло (В) находятся там, но вы знаете, что доктор Г. знает, что он находится здесь, а вы находитесь там и то кресло (А) стоит там, и что я, который находится здесь, фактически нахожусь там, и если бы то кресло (В) могло думать, оно бы знало, что вы находитесь там и что мы с доктором Г. думаем, будто мы оба находимся здесь и знаем, что вы находитесь там, хотя и думаете, что находитесь здесь, и, следовательно, трое из нас знают, что вы находитесь там, в то время как вы думаете, что находитесь здесь, но это я нахожусь здесь, а вы находитесь там, и доктор Г. знает, что он находится здесь, но мы знаем, что он находится там, но тогда он знает, что вы находитесь там, в то время как он находится здесь".
Мисс К. внимательно слушала. Автор говорил все это медленно, выразительно, стараясь записать свои положения и дать записать их доктору Г. (позже оказалось, что его запись была весьма путаной и неполной, как и у самого автора, но, к счастью, мисс Ф. сделала полную и точную запись).
Вскоре доктор Г. уже не мог записывать любые выразительно высказанные заявления автора, поглядел на меловую отметку вокруг своих ног, проследил за ней, указывая пальцем, а потом взглянул на меловую отметку вокруг ног автора. Тот между тем продолжал: "А теперь, мисс К., сначала медленно, а потом ускоряя темп своей речи, объясните доктору Г., что, хотя он и думает, что находится здесь, а вы там, вы находитесь здесь, а он -- там, даже если я думаю, что то кресло стоит там, а я нахожусь здесь, а вы находитесь там. И как только вы будете говорить это быстро, а доктор Г. начнет понимать, что находится здесь, а вы там, по-прежнему быстро говоря, медленно смените это кресло, -- указывает на кресло А, -- на то, -- указывает на кресло В, -- но удерживайте его внимание на своем объяснении о том, как каждый из нас может считать, что находится здесь, а сам находится там, или быть там и считать, что находится здесь, и потом, когда он увидит, что вы сидите там, а он думает, что вы находитесь здесь, тихо вернитесь на прежнее место, по-прежнему объясняя и даже посмеиваясь над тем, что он считает, что вы находитесь там, когда вы здесь, и потом не понимает, что вы находитесь там, в то время, как он считает, что вы здесь".
Мисс К. приняла на себя ведение дела, говоря сначала медленно, потом все с возрастающей скоростью. Сначала доктор Г., а вскоре и автор прекратили попытки записывать быстрые высказывания, в которых слова "здесь" и "там" появлялись в различных комбинациях.
Почти в это же время автор заметил в глазах доктора Г. горизонтальный нистагм, а мисс К., по-прежнему быстро разговаривая, беспрерывно повторяя объяснение автора относительно слов "здесь" и "там", осторожно перешла с кресла А в кресло В. Доктор Г. посмотрел на свой меловой круг, меловой квадрат автора и неожиданно закричал: "Вы сидите здесь, в этом кресле", -- на что мисс К. просто ответила: "Да, я сижу здесь, -- и поменяла место, -- в том кресле там" -- и снова поменяла место.
Горизонтальный нистагм в глазах доктора Г. стал еще сильнее, он схватил кусок мела, поспешно перешел черту и нарисовал перед одним из кресел маленькую букву X, а перед другим -- небольшую букву О. Автор правой рукой подал знак мисс К., левой показал на буквы Х и О и сделал ногой движение, как бы закрывая их. Мисс К. продолжала говорить, используя слова "здесь" и "там", скользя между двумя креслами, садясь то на одно кресло, то на другое, и каждый раз закрывала буквы Х и О ногой, в то время как доктор Г. сказал: "Вы сидите в кресле X, нет, буква Х исчезла, но буква О находится там, поэтому вы сидите в кресле О, но О исчезло (мисс К. быстро переместилась), а Х -- там, но Х исчезло, а О -- здесь, и поэтому вы находитесь там".
Нистагм в его глазах усилился, он пожаловался на головокружение, тошноту и головную боль. Эксперимент прервали, мисс К. очнулась и была отпущена, а автор намеренно начал обсуждать первоначальный вопрос о двойной пространственной ориентации при шизофрении. Постепенно головная боль, тошнота и головокружение у доктора Г. исчезли, он взял свою записную книжку, начал читать и, кажется, неожиданно вспомнил какую-то часть эксперимента. Он объяснил, что, слушая первоначальные инструкции автора о словах "там" и "здесь", испытал огромное замешательство, когда же мисс К. взяла на себя ведение опыта и увеличила скорость речи, почувствовал головокружение, а потом комната начала вращаться перед его глазами. Он пытался остановить это, написав мелом буквы Х и О перед креслами, но, казалось, и они стали перемещаться и исчезать непонятным образом, хотя меловой круг и квадрат оставались на своих местах. Казалось, доктор Г. не понял, что мисс К. постоянно меняла кресла.
На следующий день мисс К. попросили описать свои воспоминания о вчерашней экспериментальной процедуре. У нее быстро возник произвольный транс, и она оставалась в бездействии. Ей дали команду вспомнить этот сеанс и сделали постгипнотическое внушение, чтобы она отпечатала на машинке свои воспоминания. Будучи в состоянии транса, женщина объяснила: "Я была настолько занята наблюдением за доктором Г. и вами и запоминанием всех этих „здесь" и „там", что вряд ли смогу что-нибудь вспомнить. Я просто сконцентрировалась на словах „здесь" и „там", которые произносились с разной интонацией и в разных сочетаниях, и почувствовала: то, что говорилось мне, и то, что говорилось доктору Г., произносилось с различной интонацией в вашем голосе. Когда вы впервые произнесли за одним „исключением", а потом сказали мне, чтобы я спокойно села в кресло и сидела там „беспрерывно, беспрерывно, беспрерывно" с той же интонацией, три раза подряд, я знала, что вы одно говорите доктору Г., а что-то другое -- мне, и стала следить за интонацией, так как знала, что вы имеете в виду что-то особое".
В состоянии бодрствования мисс К. легко отпечатала заметки автора и доктора Г., но явно впадала в состояние транса, когда ей приходилось вставлять в скобках различные примечания, как в записях автора, так и в записях доктора Г., произвольно пробуждаясь и продолжая печатать, не замечая, очевидно, вставок. (Много позже автору пришла мысль об искажении времени и его вероятной связи с произвольными трансами мисс К. и вставками в скобках. Вполне вероятно, что она вновь переживала в искаженном времени события предыдущего дня, несмотря на сделанные в трансе утверждения, что она не в состоянии что-либо вспомнить).
Мисс К. заметила неудачу доктора Г. при попытках вести запись, его отметки в виде букв Х и О, взгляды на меловой круг и на меловой квадрат и его явное замешательство, когда он возбужденно заявил, что она сидит в кресле А, хотя она в этот момент находилась в кресле В. Она отметила его замешательство в связи с появлением и исчезновением отметок Х и О, а также заметила его нистагм (мисс Ф., которая не могла этого заметить, обратила внимание на то, что доктор Г. размахивает руками, словно хочет сохранить равновесие. Это заметила и мисс К.).
Она также заметила, что автору трудно было делать записи из-за его напряженной концентрации на своей задаче, и правильно интерпретировала его указания на Х и О.
Отчет и запись мисс Ф. были вполне понятны, но доктор Г., несмотря на многократные попытки, не смог их прочесть, так как у него при чтении отчета тут же появились головокружение, тошнота и головная боль. Когда доктор Г. читал свою запись вместе со вставками в скобках, сделанными мисс К., у него возникли неожиданные и неполные воспоминания, например: "Правильно, она сменила кресло, только я не видел, как она это сделала", и "она поставила ногу на букву X, вот почему та исчезла". Однако вспомнить весь опыт целиком он не мог. После этого сеанса доктор Г. работал с больными шизофренией, у которых возникала измененная пространственная ориентация, и говорил, что их утверждения стали для них более понятными. Он также выражал большое сочувствие некоторым пациентам, которые жаловались на свои страдания в связи с изменившейся пространственной ориентацией. Можно добавить, что он не хотел, чтобы его гипнотизировали, но неоднократно спрашивал, был ли он загипнотизирован в тот раз. Автору казалось, что лучше дать уклончивый ответ, и каждый раз доктор Г. принимал такой ответ с удовольствием и готовностью. Вполне понятно, что его очень устраивала такая неопределенность.
Впоследствии опыт, полученный в эксперименте с доктором Г., был использован в работе с тремя другими испытуемыми, имевшими докторскую степень в области клинической психологии. Первый из них, мистер П. из Принстонского университета, питал личную неприязнь к автору, но был честным экспериментатором и не позволял личным чувствам вмешиваться в его работу. Он был склонен недолюбливать многих людей, но мы искренне сотрудничали с ним в экспериментальной работе.
Вторым субъектом была мисс С. из Смит-колледжа, которая очень интересовалась гипнозом, но почему-то никогда не хотела быть загипнотизированной; причину такого сопротивления она не могла объяснить даже самой себе. Она наблюдала, как другие впадали в состояние транса неожиданно для самих себя, просто наблюдая за наведением транса у добровольных испытуемых, и заметила автору, что она слишком осмотрительна и осторожна, чтобы позволить такому случиться с ней самой, а когда ее спросили, что она будет делать, если это все же произойдет, мисс С. ответила: "Одного раза будет вполне достаточно. Потом я постараюсь, чтобы это никогда больше не повторилось".
Мистер Й. из Йельского университета некоторое время работал с Гуллом, много раз в ходе экспериментов у него пытались индуцировать транс, но всегда безуспешно. Гулл назвал его "невозможным субъектом".
Возраст всех субъектов (включая и доктора Г.) составлял от двадцати семи до тридцати двух лет. С каждым из них отдельно автор обсудил проблему нарушения пространственной ориентации, которая наблюдалась у некоторых больных шизофренией, и потом предложил провести эксперименты по гипнозу, в которых один из них будет его испытуемым. Все они заинтересовались опытом, но хотели быть только наблюдателями.
Последовала точно та же процедура, что с доктором Г., за исключением того, что вместо слова "география" был использован термин "пространственная ориентация" (в случае с доктором Г. автор не знал точно, что мисс К поймет под "пространственной ориентацией", но он точно знал, что она поймет игру "я здесь, а вы -- там" и т. д.).
Другая разница была в том, что мисс Ф. уже прочла все отчеты для доктора Г. и была помещена так, что могла наблюдать за глазами испытуемых. Мисс К. были втайне сделаны гипнотические внушения о том, что она полностью забудет присутствие мисс Ф.
Результаты, полученные во всех трех случаях, были похожи на результаты процедуры, проведенной с доктором Г., с небольшими индивидуальными различиями. Никто из субъектов не воспользовался мелом, хотя он был у них под рукой, как и у доктора Г., который обозначил буквами Х и О, чтобы различать, кресла А и В. Каждый лично проверил сиденье у кресел, к которым автор приклеил буквы А и В. Мистер Й. по три раза проверил каждое кресло, в то время как доктор Г. просто принял на слово заявление автора. Мисс С. и мистер П. просто проследили за тем, как автор начертил мелом круг и квадраты вокруг их ног, а мистер Й. снова и снова принимался разглядывать эти круг и квадраты.
Процедура с доктором Г. заняла немногим более часа. Для мистера П., которого первым использовали в качестве испытуемого, оказались достаточными уже тридцать пять минут. Мисс С. была второй, и ей хватило сорока пяти минут, а мистеру Й. понадобилось лишь двадцать пять минут.
У всех троих наблюдался нистагм, мистер П. и мистер Й. движениями рук показали, что у них появилось головокружение, и мисс С. пожаловалась на чувство тошноты.
Никто из них не заметил, как мисс К. скользила от одного кресла к другому. Было отмечено, что мистер П. сначала рассердился на мисс К., а потом и на автора (это подтвердили запись мисс К. и стенограмма мисс Ф.: "сердится на меня", "еще больше сердится", "еще больше сердится на меня и доктора Э.", "кричит на нас", "взбешен" и "сердится на мисс К.", "сердится все больше", "действительно сердится на обоих", "кричит на мисс К. и доктора Э.").
Все заметили, что мисс С. неожиданно оглядела комнату в явном замешательстве и начала жаловаться на сильную головную боль и общее физическое недомогание.
Было отмечено, что доктор Й. постоянно двигал руками так, будто хотел удержать равновесие, в то время как его нистагм становился все сильнее. Потом он закрыл глаза и неподвижно встал, всем видом показывая, что у него возникло глубокое гипнотическое состояние транса.
Для доктора П. опыт кончился тем, что автор дал мисс К. знак к молчанию, подошел к нему и осторожно вывел из помещения, где проводился опыт. закрыл за собой дверь и возобновил разговор о пространственной ориентации в той точке, до которой они дошли в момент, когда была открыта дверь в помещение, где проводился опыт. Это переориентировало его во времени на тот момент, когда мы должны были войти в помещение для проведения эксперимента, и привело к пробуждению его из явного гипнотического транса с полной амнезией этого состояния. Взглянув на часы, автор заметил, что на дискуссию потрачено слишком много времени и эксперимент следует отложить на более позднюю дату, и мистер П. ушел в обычном состоянии бодрствования.
Ту же процедуру пробуждения использовали с мисс С. и мистером Й. Эти эксперименты проводились в один день, и все было устроено так, что у испытуемых не было возможности встретиться друг с другом в этот день.
На следующий день мисс К. и мисс Ф. отпечатали свои отчеты по каждому испытуемому. Автор прочел их, сравнил друг с другом и со своими воспоминаниями, и после этого они были на несколько дней отложены в сторону.
Однако на следующий день к автору пришла мисс С. с оригинальной жалобой на то, что, когда нужно было взять кое-какой материал из комнаты наблюдений, у нее неожиданно возникла какая-то непонятная боязнь. Ей было страшно войти в комнату, где проводился эксперимент, а когда она все же заставила себя открыть дверь, у нее появилась исключительно сильная головная боль. Ей хотелось бы знать, что случилось. Автор ответил, что она клинический психолог и только что описала явление, которое при желании могла бы изучить сама, тем более что ее головная боль исчезла, как только она закрыла дверь.
В конце недели каждому из испытуемых в отдельности дали прочесть отчет о двух других объектах эксперимента. Однако эти отчеты явно не дали им возможности вспомнить свой собственный опыт. Все трое решили, что вся процедура представляла собой очень интересный гипнотический эксперимент, и спросили, смогут ли они посмотреть его, если автор захочет его повторить. Всем троим вручили запись опыта с доктором Г. Еще не закончив чтение, они поняли, что обозначения "доктор Г." относятся к доктору Говиндасвейми. Тогда они взяли другие записи и стали изучать их, чтобы угадать тех лиц, которые стояли за условными обозначениями, но безуспешно (каждому из них были даны инициалы в соответствии с названиями университетов, откуда они приехали). Только мисс С. пришла в голову мысль, что запись мистера П. напомнила ей о докторе М. (действительные инициалы мистера П.), но она не стала углубляться в этот вопрос.
Каждому из них была дана его собственная запись. Мистер П. прочел ее и заметил, что, вероятно, у него были бы такие же чувства, случись это с ним.
Единственным замечанием мистера Й. было: "Ну, этот приятель нашел хороший выход для себя из этой ситуации".
Мисс С. прочла запись о себе один раз, потом прочитала снова с явной заинтересованностью и выражением возрастающего понимания на лице. Наконец она взглянула на автора и сказала: "Так вот что это. Не удивительно, у меня появилось это чувство страха и головная боль. Это запись обо мне". С этими словами она вскочила со стула, выбежала в коридор и через несколько минут вновь вернулась: "Это все-таки обо мне, я уверена. У меня полная потеря памяти, но я боюсь этой комнаты. Головная боль появилась в тот же момент, когда я начала открывать дверь, и исчезла, как только я захлопнула ее. Я по-прежнему ничего не понимаю во всей этой истории, но убеждена, что этот отчет обо мне. -- Потом, уже требовательно, она спросила: -- Что вы собираетесь делать с моим страхом и головной болью?"
Автор ответил: "Я могу покончить с этим довольно просто, но мне хотелось бы сделать так, чтобы это оказалось для вас поучительным и полезным уроком". -- "Как это?" Вместо ответа автор снял телефонную трубку и попросил доктора Т. (мистера Й.) прийти к нему в кабинет. Когда он пришел, автор спросил его: "Вы не возражаете, если мы с вами покажем кое-что доктору У. (мисс С.)?". Он охотно согласился, и все трое вышли в коридор и пошли в комнату для наблюдений. Тогда автор предложил всем войти в нее и спросил, не будет ли доктор настолько добр, чтобы войти первым. Доктор Т. охотно согласился, но войдя в комнату, сразу же впал в состояние глубокого транса. Сделав доктору У. знак встать так, чтобы ее не было видно, автор вошел в комнату, осторожно взял доктора Т. за руку, вывел его из комнаты и возобновил свои первоначальные рассуждения о пространственной ориентации, снова переориентируя его во времени относительно первого прихода в эту комнату. Доктор Т. пришел в себя с полной амнезией. Автор заметил, что сегодня ставить эксперимент слишком поздно, и все вернулись в его кабинет, где он вручил доктору Т. отчет о нем самом. Он вопросительно взглянул на автора, потом на запись, а затем с видом удивления и замешательства почти закричал: "Это я, это обо мне! -- И добавил: -- Это случилось в прошлый понедельник, и когда мы вошли в кабинет, я думал, что все еще понедельник".
Доктор У. заметила: "А вот эта запись о мисс С. -- обо мне. Когда я увидела подробное воспоминание доктора Т., и испытала те же явления. -- Она сделала паузу, задумавшись, потом выбежала из кабинета и вскоре вернулась, спросив: -- Почему теперь у меня нет страха и головной боли?".
Ей напомнили, как раньше она заявила, что "позаботится" о том, чтобы этого с ней больше никогда не случилось. В результате ее собственное бессознательное помешало ей войти в ту комнату, где у нее непроизвольно возникло состояние транса так, как это сейчас произошло с доктором Т. Ее бессознательное поняло это, отсюда и ее "защитное чувство страха". Потому она немедленно отправилась на поиски автора, хотя могла бы попросить помощи у другого врача. Таким образом, ее бессознательное опознало, что именно автор виновен в этом, и что его намек на то, что здесь нет ничего опасного, а есть возможность чему-то научиться, содержал в себе внушение. Следовательно, испытуемая с готовностью приняла совет автора о том, что ей, как клиническому психологу, будет полезно потратить несколько дней на обдумывание того, что с ней происходит. Все это означало, что ее страх и головная боль будут излечены.
Затем, когда доктор У. стала свидетелем такого подробного воспоминания у доктора Т., у нее бессознательно было вызвано ее собственное произвольное воспоминание, которое заставило ее броситься в комнату для наблюдений и войти в нее, не ощущая страха перед непроизвольным появлением состояния транса.