Глава Пятнадцатая ПЕРЕДАЧА СЦЕНАРИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава Пятнадцатая

ПЕРЕДАЧА СЦЕНАРИЯ

А. Сценарная матрица

Сценарная матрица — это диаграмма, предназначенная для того, чтобы иллюстрировать и анализировать директивы, переданные родителями и предками нынешнему поколению. В эту относительно простую схему можно вместить поразительное количество информации. Сценарные матрицы были начерчены для некоторых случаев, представленных в главах шестой и седьмой (рисунки 6, 8 и 9), настолько точно, насколько позволяет имеющаяся информация. На практике задача заключается в том, чтобы отделить решающие родительские предписания и решающий родительский образец поведения — тему сценария — от «шума» или внешних помех; это вдвойне трудно, поскольку не только сам человек, но и все окружающие его по мере возможностей препятствуют этому отделению. Поэтому трудно выделить шаги, ведущие к сценарной развязке, к счастливому или трагическому концу. Иными словами, люди прилагают большие усилия, чтобы скрыть сценарий и от самих себя, и от окружающих. Это совершенно естественно. Возвращаясь к предыдущей метафоре, можно сказать, что человек, сидящий за пианино и движущий пальцами в иллюзии, что сам производит музыку, не хочет, чтобы кто-нибудь посоветовал ему заглянуть во внутренности пианино, и аудитория, наслаждающаяся концертом, тоже этого не хочет.

Стайнер, изобретатель сценарной матрицы, следует такой схеме: родитель противоположного пола говорит ребенку, что делать, а родитель того же пола показывает, как делать (см. историю Батча). К этой основной схеме Стайнер делает очень важные добавления. Он развивает схему, уточняя, что делает каждое состояние Я родителей. Он постулирует, что Ребенок в родителе дает предписания, а Взрослый в родителе дает ребенку его «программу» (которую мы назвали также родительским образцом). Стайнер добавляет новый элемент — антисценарий, приходящий от Родителя родителей. Стайнеровская версия матрицы появилась в результате работы с алкоголиками, наркоманами и «социопатами». У них трудные, трагические сценарии третьей степени (которые сам Стайнер называет «хамартическими»). В его матрицах, следовательно, отражается строгое предписание «безумного Ребенка», но сюда же можно отнести также искушения, провокации и предписания, которые исходят от Родителя в родителях, а не от их «безумного Ребенка» (см. матрицу Батча, рис. 6).

Хотя остается еще немало вопросов, которые следует прояснить в дальнейших экспериментах, схема, показанная на рисунке 8, годится для многих случаев как промежуточная модель, имеющая большое значение в клинической практике, а также в работах по психологии развития, социологии и антропологии, что будет показано ниже. Такая «стандартная» матрица показывает предписания и провокации, исходящие от Ребенка родителей, обычно от родителя противоположного пола. Если эта матрица будет признана универсальной, мы узнаем много нового о том, что определяет судьбу человека и каким образом судьбоносный сценарий передается от одного поколения к другому. Наиболее важный принцип теории сценариев поэтому можно изложить следующим образом: «Ребенок родителей образует Родителя Ребенка» или «Родитель ребенка есть Ребенок Родителя». Это легко понять с помощью диаграммы, не забывая, что Ребенок и Родитель с прописной буквы — это состояния Я, а ребенок и родитель со строчной буквы — реальные люди.

Незаполненную сценарную матрицу, как на рисунке 14, можно начертить на доске и использовать во время групповой встречи или при изучении сценарной теории. Анализируя индивидуальные случаи, нужно вначале записать родителей в соответствии с полом пациента, затем мелом вдоль стрел записать лозунги, образцы, предписания и провокации. Это дает наглядное представление решающих сценарных транзакций и приводит к диаграммам, аналогичным изображенным на рисунках 6, 8 и 9. С помощью такой схемы вскоре можно будет установить, что сценарная матрица сообщает то, о чем не говорилось раньше.

Незаполненная сценарная матрица

Рис. 14

Люди с хорошими сценариями могут интересоваться сценарной теорией только из академического интереса, если, конечно, сами не собираются стать терапевтами. Но для того чтобы вылечить пациента, нужно выявить предписания как можно в более чистой форме, и в этом случае очень полезна аккуратно начерченная сценарная матрица.

Наилучший способ получить информацию, необходимую для заполнения этой матрицы, — задать пациенту четыре вопроса. 1. Каков был любимый лозунг ваших родителей? Он даст ключ к антисценарию. 2. Какую жизнь вели ваши родители? Наилучший ответ будет получен при длительном знакомстве с пациентом. Чему бы ни учили его родители, он будет снова и снова это делать, и это повторение позволит определить его социальный образец: «Он сильно пьет», «Она сексуальная девушка». 3. Каков был родительский запрет? Это наиболее важный вопрос для понимания поведения пациента и планирования решительного вмешательства, которое позволило бы пациенту жить свободно. Поскольку его симптомы — представляют собой замену запрещенного акта, а также протест против запрета, как показал еще Фрейд, освобождение от запрета избавит пациента и от симптомов. Требуется опыт и проницательность, чтобы отличить родительский запрет от фонового «шума». Наиболее надежные ключи предоставляет ответ на четвертый вопрос. 4. Какие ваши поступки заставляли родителей улыбаться или смеяться? Ответ позволяет выяснить, какова альтернатива запрещенному действию.

Стайнер считает, что запрет в случае алкоголика — «Не думай!», и пьянство — программа замены мышления. Отсутствие мышления легко заметить, если прислушаться к тем банальностям, к которым сводятся диалоги игроков-«алкоголиков»; еще больше банальностей они навязывают друг другу при «алкогольной» групповой терапии. В них утверждается, что «алкоголики» не реальные люди и с ними нельзя обращаться как с реальными людьми, но это неправда. Героин вызывает еще большее привыкание и более зловещие последствия, чем алкоголь, и Синанон неопровержимо доказал, что наркоманы — реальные люди. Реальная личность в обоих случаях проявляется, когда алкоголик или наркоман отказывается слушать голоса в голове, которые подталкивают его сохранять свою дурную привычку, подкрепляя свои призывы время от времени физическими требованиями. Похоже, что транквилизаторы и фенотиазин эффективны отчасти потому, что заглушают родительские голоса, которые держат Ребенка в возбужденном состоянии и смущают своими постоянными «Нельзя» и «Ха-ха».

Короче, чтобы заполнить сценарную матрицу, которая стала бы похожа на рисунки 6, 8 и 9, нужно выяснить родительское предписание (РП), образец или программу (ВП), запрет (РеЗ), а также провокацию (РеП).

Самые сильные сценарные предписания даются в семейных драмах (глава третья), которые в одних случаях усиливают сказанное родителями, в других — разоблачают родителей как лжецов. Это сцены, которые самым мучительным образом запечатлевают в сознании ребенка то, что он, по мнению родителей, должен знать о своем сценарии. Следует помнить, что сказанное вслух слово оказывает такое же глубокое и длительное воздействие, как и так называемая «невербальная коммуникация».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.