Соблюдение закона (1)
Незадолго до конца VI века до н. э. город-государство Афины одного за другим низверг целый ряд мелких тиранов, которые доминировали в политике десятилетиями. Этот порядок пришел на смену более чем столетней демократии, принесшей Афинам власть и самые славные завоевания и победы. Но, по мере того как развивалась демократия, возникла и проблема, с какой афинянам ранее не приходилось сталкиваться: как поступать с теми, кого не волновала сплоченность небольшого города, окруженного врагами, кто не трудился на общее благо и не заботился о процветании Афин, а вместо этого думал только о себе, собственных амбициях и мелких интригах. Афиняне понимали, что такие люди, если дать им волю, посеют распри и раздоры, разделят город на группировки, будут внушать тревогу, и все это вместе приведет к гибели демократии.
Суровые наказания не приличествовали новому цивилизованному порядку, построенному в Афинах. Вместо них был найден другой, не такой жестокий и вполне удовлетворительный способ обходиться с согражданами, отличавшимися антиобщественным поведением. Раз в год все жители Афин собирались на рыночной площади, и каждый, взяв глиняную табличку, остракон, писал на нем имя человека, которого, как он считал, необходимо было изгнать из города на десять лет. Если одно и то же имя оказывалось нанесенным на всех шести тысячах табличек, человека тут же изгоняли. Если никто не набирал шести тысяч голосов, десятилетнему остракизму подвергался набравший максимальное количество остраконов. Это ритуальное изгнание приобрело характер празднества — такое удовольствие все получали от возможности избавиться от этих раздражающих, доставляющих беспокойство личностей, которые хотели возвыситься над людьми, вместо того чтобы служить им.
В 490 году до н. э. Аристид, один из величайших полководцев в истории Греции, участвовал в победном сражении против Персии при Марафоне. В мирное же время он исполнял обязанности судьи, и за свою честность и справедливость на этом поприще получил прозвище Юст — Справедливый. Но с годами отношение афинян к нему изменилось и стало неприязненным. Он был настолько безупречен, что это, как казалось окружающим, выдавало его чувство превосходства и презрения к простому человеку. Его активная позиция, настоящая вездесущность в политике Афин, стала невыносимой. Граждане устали слышать, как его называют Юстом. Они боялись, что человек такого типа — рассудительный, но высокомерный — в конце концов приведет к серьезным разногласиям в обществе. В 482 году до н. э., невзирая на важность бесценного опыта Аристида для ведения продолжающейся войны с Персией, они собрали остраконы и изгнали его.
После того как Аристид был подвергнут остракизму, главным лицом в городе стал прославленный полководец Фемистокл. Но победы и заслуги опьянили его, так что вскоре он начал постоянно напоминать афинянам о своих воинских триумфах, о храмах, построенных им, об опасностях, которые он отразил. По его словам выходило, будто без него городу грозит гибель. И вот в 472 году до н. э. имя Фемистокла оказалось на остраконах, и город избавился от его отравляющего присутствия.
Величайшей политической фигурой в Афинах V века до н. э. был, без сомнения, Перикл. Хотя и ему много раз грозил остракизм, он избежал этой участи, поддерживая тесные связи с народом. Возможно, он получил в детстве урок от любимого наставника, несравненного Дамона, который превосходил всех жителей Афин умом, талантом музыканта и красноречием. Именно Дамон обучил Перикла искусству править. Но и он, в свою очередь, подвергся остракизму из-за своего высокомерия и оскорбительных манер по отношению к простым людям, вызывавшим слишком сильное негодование.
Ближе к концу V века до н. э. жил человек по имени Гипербол. Современники описывали его как самого никчемного человека в городе. Ему не было дела до того, кто и что о нем думает, сам же он мог оболгать и оклеветать любого, кто ему не нравился. Некоторых это развлекало, но большую часть сограждан он приводил в раздражение. В 417 году до н. э. Гипербол увидел возможность настроить общество против двух ведущих политических деятелей того времени — Алкивиада и Никия. Он рассчитывал, что хотя бы одного из этих двоих удастся подвергнуть остракизму и тогда он сам получит возможность занять его место. Задуманное им, казалось, шло как по маслу: афинянам претил вызывающий и беспечный образ жизни Алкивиада, а богатство и отчужденность Никия вызывали настороженность и неприязнь. Все указывало на то, что один из них непременно станет жертвой остракизма. Но Алкивиад и Никий — хотя в другое время они были врагами — мобилизовали все свои силы, и им удалось обратить общественное осуждение вместо себя на Гипербола. Этого невыносимого человека, убеждали они, можно было исправить, только изгнав его прочь.
Прежними жертвами остракизма были люди замечательные, сильные. Наказав низкого шута Гипербола, афиняне поняли, что остракизм выродился. Они прекратили эту практику, которая почти сто лет способствовала поддержанию мира в Афинах.