Глава 27 Снова в дороге На пути в Буэнос-Айрес, Аргентина
Глава 27
Снова в дороге
На пути в Буэнос-Айрес, Аргентина
Около недели у меня ушло на то, чтобы снова привыкнуть к дому. Я не могла наглядеться на Кита. Самые обычные дни превратились для нас в «дни святого Валентина». Как же хорошо вернуться в родное гнездо!
Однако на родине меня ждали не только радости, но и печали.
Вскоре после моего приезда из Новой Зеландии отцу поставили страшный диагноз – рак простаты. Его положили в больницу, из которой он уже не вышел. Он боролся с болезнью, но ни химия, ни лучевая терапия не помогли. Незадолго до сороковой годовщины свадьбы моей маме пришлось проститься с тем, кого она любила всю жизнь.
Я тоже была очень привязана к отцу. В том, что я так счастлива в браке, есть его большая заслуга. Перед тем как мы с Китом отправились в Латинскую Америку, я переслушала множество песен, написанных им о любви.
Если у вас кто-то из близких умирал в преклонном возрасте или от серьезной и длительной болезни, вы знаете, как это бывает: мысленно переживаешь расставание еще до того, как человек покинул этот мир. Трудно отвлечься от мысли, что дни отца или матери сочтены. Этот факт невозможно игнорировать, о нем невозможно забыть даже на время. И тут очень важно решить, как именно вы проведете оставшиеся дни или недели. Уход отца, всегда служившего мне примером, бывшего фактически моим героем, заставил с особой остротой почувствовать, как ценны все другие связи с близкими.
Когда мы летели в Буэнос-Айрес, все мои чувства были сконцентрированы на Ките, который держал меня за руку. Стоял сочельник. Рейс был ночной, и мое сердце наполнилось покоем, как это бывает со мной каждый год накануне Рождества. Кит мягко поглаживал мою руку. Я посмотрела на обручальное кольцо на его пальце. На нем было выгравировано: «Моя любовь, моя жизнь, моя опора». Надпись немного стерлась, но наши отношения с годами становятся ярче. Это кольцо Кит надевал примерно три тысячи триста раз. Его прикосновения к нему каждый раз напоминают о любви, которая не угасает. Я точно знаю, что мое имя запечатлено в его сердце.
Я глянула на его длинные ноги – они упирались в откинутое переднее сиденье. Ему, скорее всего, неудобно, но он и не думает жаловаться. Вот за что я его люблю: он всегда оптимистично настроен. Он идеальный спутник в путешествии – веселый, беззаботный. Главное для него сейчас не собственный комфорт, а то, что моя рука лежит в его руке.
Мне стало так хорошо на душе от этой мысли. Но впереди было еще почти четыре часа полета, и я принялась думать о тех парах, с которыми нам предстоит встретиться. Особенно о женщинах. Я не люблю стереотипов и стараюсь на них не ориентироваться, но, по-моему, горячий темперамент латиноамериканских женщин всем хорошо известен. Соперничать с ними, наверное, могут только мои соотечественницы. И мне с моей независимостью и самоуверенностью было бы очень интересно познакомиться с двумя успешными дамами со взрывным характером, сумевшими построить счастливый брак. А еще я надеялась провести немного времени наедине с Китом, ведь мы это заслужили.
Когда я лечу одна, я всегда молюсь о том, чтобы Бог хранил меня в пути. Это дает мне чувство безопасности. Я знаю, что жизнь моя в руке Божьей и мне ничто не угрожает. А когда рядом Кит, мне вдвойне спокойнее. Таков мой брак: я постоянно ощущаю заботу, которую проявляют обо мне Господь и любящий муж.
Я уже упоминала, что мне не всегда в жизни везло. Со мной случались всякие беды и неприятности, но вне зависимости от степени их серьезности я всегда знала, что, по большому счету, волноваться мне не о чем. Я отдала свое сердце мужчине, который неусыпно оберегает меня. Кроме того, на страже нашей любви стоит сонм ангелов. Вот и сейчас они несут нас высоко над землей на своих сильных и широких крыльях.
* * *
Мы с Китом сидели в шикарном ресторане. Белоснежные стены, белоснежные скатерти. По стенам развешаны произведения абстрактного искусства. Играла живая музыка – аргентинские мелодии вперемежку с классическими хитами Beatles.
Все это почему-то напомнило мне Новую Зеландию. Думаю, Господь хотел, чтобы я продолжила свои изыскания с того места, на котором остановилась. Это было непросто – прошло уже несколько месяцев. Сколько же всего произошло в моей жизни после возвращения в США! Без нынешнего ненавязчивого «дежавю» мне было бы трудно понять, с чего сейчас начинать.
Мы заказали по бокалу аргентинского красного вина «Мальбек». Тут я уловила обрывки разговора пары за соседним столиком. Кит говорит, что подслушивать нехорошо. В свое оправдание могу лишь сказать, что столик находился совсем уж близко. Настолько близко, что я боялась, как бы сидящие за ним по ошибке не схватили что-то с моей тарелки. Надо было сконцентрироваться на нашей с Китом беседе, но я не могла. Меня заинтриговало то, что я услышала. Сидевший неподалеку от нас мужчина был американцем, чей выговор явственно выдавал в нем уроженца Среднего Запада.
Как же он мог оказаться здесь, вдали от туристических маршрутов?
Вместо того чтобы одним ухом внимать Киту, а другим – соседу, я решила не таиться, а познакомиться с ним, тем более что он находился буквально в двух метрах от меня.
Оказалось, что этого человека зовут Гэри, он инженер и живет в Южной Америке уже пятнадцать лет. Когда-то он приехал на работу в Венесуэлу, там влюбился в местную девушку Дину и женился на ней. Два года назад они перебрались из Каракаса, где обстановка становилась все более криминальной, в более спокойный Буэнос-Айрес.
Я обратила внимание на эту пару не столько потому, что они казались счастливыми; да и потом, в личной беседе, не почерпнула от них особо мудрых мыслей об отношениях полов. Больше всего меня поразило то, что им постоянно приходится преодолевать языковой барьер. Для мужа родным языком был английский, а жена знает только испанский. Когда они впервые встретились, то почти не понимали слов, которые говорили друг другу. Но при этом им удавалось уловить смысл сказанного. Сейчас, по прошествии многих лет, Гэри значительно лучше владеет испанским, но Дина так и не выучила английского. В ее арсенале всего несколько простых фраз.
В такой ситуации, думаю, важно не что, а как ты говоришь. Фразы и интонации в целом должны звучать уважительно. Не думаю, что эти супруги недооценивают необходимость вербального общения. Просто они, говорящие на абсолютно разных наречиях, усвоили, что в состоянии понять друг друга только благодаря любви, взаимному уважению и терпению (причем терпения требуется много).
Такова была моя первая встреча в Латинской Америке. Бог будто отечески похлопал меня по плечу, напомнив: именно о таких вещах ты хотела рассказать всему миру. И мне показалось, что не было этих долгих месяцев между моим возвращением из Новой Зеландии и нынешним моментом.
* * *
Как всегда, одни хорошие знакомые сводили меня с другими и так далее, пока мне не удавалось найти подходящую для интервью пару. Свою погоню за счастьем на южноамериканском континенте я начала с того, что обратилась к близкой подруге Зи-Зи, с которой мы вместе работали в гостиничном бизнесе. Если ты вращаешься в этой сфере, то легко устанавливаешь контакты с кем угодно в любом уголке планеты.
Я позвонила Зи-Зи, и та немедленно перенаправила меня к своей знакомой, написав короткое сопроводительное электронное письмо и представив нас друг другу:
«Фон, познакомься с Жаклин. Она поверила в меня несколько лет тому назад и пригласила работать в Starwood[40].
Жаклин, познакомься с Фон. Это очень дорогой мне человек, всегда вдохновляющий меня на новые свершения. Она своим примером заставляет двигаться вперед и не останавливаться на достигнутом».
Из этого нехитрого знакомства родилась большая дружба. Жаклин зашла на сайт Клуба счастливых жен и немедленно стала его участником. Она прислала мне сообщение: «Почитала ваш блог. Мне очень понравилось то, что вы делаете!» и тут же вызвалась помочь в поисках героев интервью. Жаклин предложила две пары, при этом в обеих женщины по специальности были медиками. Первая из них, Сильвина, один из ведущих мировых пластических хирургов, по свидетельству Жаклин, всегда говорила о своем муже с большой теплотой, любовью и восхищением. К Сильвине съезжаются клиенты из разных стран на уколы «Ботокса» и хирургические коррекции всех видов. Это сильная и успешная женщина, но при этом мягкая в семье и страстно любящая свою половину.
Жаклин знала также еще одну идеальную пару, но она находилась в соседнем государстве – Уругвае, в городе Монтевидео. Женщина-врач по имени Эстреллита была приемной матерью подруги Жаклин, Карины.
Мы прилетели в Латинскую Америку в канун Рождества. А вскоре после этого праздника практически все жители южного континента уходят в четырехнедельный (да-да, это не опечатка!) отпуск. Многие уезжают отдыхать, ведь декабрь и январь здесь – пик лета. Нужно было проявить смекалку и спланировать встречи так, чтобы успеть всех застать на месте.
Поэтому мы прилетели в Буэнос-Айрес, оставили вещи в гостинице и тут же отправились на рейс в Монтевидео. Перелет занял всего минут тридцать: мне показалось, что мы только пристегнули ремни, а их уже пора расстегивать.
В аэропорту нас встретил муж Эстреллиты, Марио.
Интересно, помню ли я еще что-то, что проходила на экспресс-курсах испанского языка? Направившись к Марио и предельно сконцентрировавшись, я выпалила:
– Hola! C?mo est? usted?[41]
Я надеялась, что в его ответной речи будут встречаться отдельные английские слова, иначе я вообще не смогу понять его и ответить на своем «хромающем» испанском.
– Хелло, Фон, хелло, Киит, – произнес он.
Пока Марио загружал багаж в машину, он все время повторял наши имена, тренируясь в их произношении. Однако я уверила его, что их звучание не похоже ни на одно из испанских, а потому он может произносить их как хочет.
– Вы говорите гораздо лучше, чем мы ожидали, – сказала я. – Эстреллита сообщила мне, что у вас обоих не очень хорошо с английским, поэтому я приготовилась общаться по-испански (теперь я говорила об этом уверенно, потому что уже поняла: практиковаться в испанском мне не придется).
– Спасибо большое, Марио, за то, что встретили нас.
Кит повторил слова благодарности уже два или три раза. Думаю, он делал это неосознанно. Если родился и вырос в Городе Ангелов, где люди часто ведут себя далеко не по-ангельски, невольно начинаешь ценить истинное гостеприимство. Кажется, Кит уже начал входить во вкус и получать такое же удовольствие от нашего путешествия, какое обычно получаю я.
– Вы видели залив Ла-Платы, когда самолет садился? – с гордостью спросил Марио. Готова поспорить, что он заранее отрепетировал эту фразу.
– Какой залив? – удивились мы с Китом.
– Внизу, когда вы снижались.
Ла-Плата, или Серебряная река, образует у устья очень широкий залив, так что его можно по ошибке принять за океан. Чуть выше по течению сливаются две реки, Уругвай и Парана. В самой узкой своей части Ла-Плата составляет около полутора километров. А у атлантического побережья ее коричневатые воды закручиваются в гигантскую, но неглубокую воронку шириной около 220 км.
Забавно, с какой гордостью большинство людей, с кем мне довелось общаться, рассказывают иностранцу о достоинствах и красотах своей страны.
И жители маленького, площадью около 175 тысяч квадратных километров, Уругвая теснятся в большинстве своем на семидесяти семи из них. Когда мы ехали вдоль береговой линии Монтевидео, Марио заявил:
– В Буэнос-Айресе вообще пляжей нет![42]
Перед нами возник фешенебельный район на побережье.
– Здесь живут богатые люди, – сказал наш гид.
И правда, вдоль улиц тянулись шикарные виллы, среди которых я заметила несколько больших посольских зданий. Марио уверил, что потом мы увидим и более скромные кварталы, но начать наше знакомство с городом он решил именно здесь.
Несмотря на то что в этой части планеты стояло лето, погода была облачная. На пляжах было не так уж много отдыхающих. Наш сопровождающий уверил нас, что обычно купающихся не смущает коричневый цвет воды в Ла-Плате, а те, кто хочет поплескаться в лазурных волнах, могут просто проехать чуть дальше вдоль побережья.
Мы завернули в гостиницу, оставили там сумки и отправились дальше осматривать город. Вдоль улиц были высажены ухоженные деревья, на каждом углу – открытые кафе. Я с интересом рассматривала местную архитектуру, в которой было заметно французское и испанское влияние. Роскошные городские усадьбы, похожие на замки средневековой Франции, некогда принадлежали состоятельным семействам, а теперь были переданы посольствам иностранных государств или превращены в музеи. Эклектический стиль местной застройки был особенно заметен в Старом городе – Сьюдад-Вьеха. Символическая встреча старой и новой архитектуры состоялась в знаковом месте – у Ворот крепости[43]. Это один из немногочисленных сохранившихся фрагментов цитадели, разрушенной еще в 1829 году.
Если бы я лучше разбиралась в архитектуре, мне было бы легче с первого взгляда определить, с какой стороны Ворот начинается историческая часть Монтевидео.
С одной стороны возвышался знаменитый Паласио Сальво – визитная карточка города.
Это здание высотой около 100 метров (включая пятиметровую антенну) было возведено в неоготическом стиле в 1928 году. Оно доминирует над всей центральной застройкой. Когда-то Паласио Сальво было самым высоким строением во всей Южной Америке. Здесь же берет начало главная улица – проспект 18 июля, названный так в честь дня независимости Уругвая.
Площадь перед Паласио также носит название в честь независимости государства – Пласа Индепендесия. Она полукруглая в плане, а по ее краям посажено тридцать три пальмы, которые должны напоминать о тридцати трех героях-патриотах, предводительствовавших в борьбе страны за самоопределение. В центре площади возвышается шестнадцатиметровая статуя сурового генерала Хосе Артигаса, которого Марио несколько раз отрекомендовал как отца-основателя государства, «соответствующего Джорджу Вашингтону».
Мы совершили круг по площади на машине, а потом проехали по нескольким маленьким соседним улочкам. На одной из них Марио остановился и указал на ресторан Panini.
– Вам стоит поесть здесь, – проинструктировал он. – Здесь самая лучшая паста.
У нас было время погулять по городу, а в шесть вечера они с Эстреллитой должны были заехать за нами в гостиницу.
– Сходите в Panini, – еще раз напомнил Марио, высаживая нас в пешеходной зоне старого центра. Вокруг суетились уличные продавцы, предлагавшие туристам старинные диковины и сувениры. Здесь же расположились художники, продающие картины с городскими видами и делающие портретные шаржи.
Посреди отвоеванного у мостовой газона мы заметили фонтан. На газоне стояла табличка «No pise el cesped». Я решила, что это значит «Не писать на траву», в то время как надпись была куда скромнее: «Не ходить по траве». Да уж, мне точно нужно освежить немного свои познания в испанском языке.
Мы немного погуляли, затем прошли пару кварталов в направлении Ворот крепости и по дороге отыскали Panini. Мы не были голодны, но не хотели показаться невежливыми, проигнорировав рекомендацию Марио.
Стоило нам только войти в это заведение, как сразу стало понятно, что мы оказались в маленькой Италии. Причем в самой лучшей ее версии.
На крепких столах из красного дерева, застеленных бежевыми скатертями, стояли тонкие хрустальные бокалы. Вокруг столов теснились стулья с кожаной обивкой и оранжевыми подушками. Атмосфера ресторана была изысканной и в то же время непринужденной. Вокруг, как в Италии, сновали официанты, разносившие на столы гигантские блюда с пастой и лазаньей.
Кто-то сказал, что сначала мы поглощаем пищу глазами. В данном случае это было правдой: увидев все это изобилие, мы немедленно почувствовали голод. От вкусных запахов разгорался аппетит и даже немного кружилась голова.
Кит посмотрел на лазанью на столе у соседа и заказал себе такую же.
– La especialidad de la casa, por favor, – сказала я официантке, что означало: «Фирменное блюдо ресторана, пожалуйста».
Воспоминания об испанском языке дали себя знать, чего не скажешь о Ките, который, похоже, напрочь забыл все, что когда-то учил.
– Ese plato es muy grande, – ответила мне официантка: «Это блюдо очень большое». Посмотрев на мою щуплую фигурку, она, наверное, решила, что мне не осилить такую порцию.
Когда прибыла лазанья, я и правда поразилась ее размерам. Слово «grande» не передает того, что предстало предо мной. Это было блюдо на семью как минимум. Им надо было указать в меню «para 6 personas» – «на шесть человек».
Разве мы справимся с ним вдвоем, да еще при условии, что не очень голодны?
Однако как только приступили, стало ясно, что это лучшая лазанья, какую нам когда-либо доводилось пробовать.
Через час мы с трудом встали из-за стола, выползли из ресторана и еще немного побродили по улицам. По непонятной причине я в тот день решила отправиться на прогулку по Старому городу в неподходящей обуви. На высоких каблуках можно ходить целый день… но только по ровной поверхности. А на брусчатке я чувствовала себя чрезвычайно неустойчиво. К тому же съеденная лазанья тянула к земле. Мы решили пораньше вернуться в гостиницу и подготовиться к ужину с Эстреллитой и Марио. Оставалось надеяться, что прогулка до отеля поможет снова разбудить аппетит.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.