Длительность взаимодействия
Длительность взаимодействия
Продление процесса взаимодействия является одним из способов усилить его напряженность и может быть использовано и для демаркации подсистем или для их разобщения. В таких ситуациях содержание взаимодействия не столь важно, как сам факт, что взаимодействие происходит.
В семье Кьюнов после того, как мать смогла эффективно управлять своей дочерью, терапевт приносит кукол и предлагает матери и дочери поиграть в них. Процесс продолжается более 20 минут без всякого вмешательства со стороны терапевта, если не считать того, что через 10 минут он привлекает к участию в игре и отца. Терапевта заботит не содержание взаимодействия, а лишь поддержание в холоне мать-дочь, а позже — в холоне мать-отец-дочь комфортной атмосферы на протяжении достаточно долгого времени, чтобы создать противовес привычной управляющей подсистеме мать-дочь.
Все описанные выше приемы применяются в рамках терапевтической системы в присутствии терапевта. Терапевт наблюдает за соблюдением границ, а то и сам становится такой границей. Однако для достижения эффекта терапия должна продолжаться и вне рамок сеанса. Когда терапевт стремится сохранить какую-то конкретную подсистему, он может дать семье задание на дом, чтобы поддержать начавшиеся в ходе сеанса процессы. Тогда терапевтическую задачу решает его "дух". Осуществление непривычных взаимодействий в естественной обстановке облегчает структурные изменения.
Вмешательства вне рамок сеанса так же, как и приемы, применяемые во время сеанса, способны повлиять на характер взаимосвязей в пространстве и времени. В семье Пуласки мать, вдова, чрезмерно сосредоточена на своей восемнадцатилетней дочери, страдающей ипохондрией. Терапевт дает матери задание найти какое-нибудь занятие для себя одной. На следующем сеансе мать, отличающаяся избыточной полнотой, сообщает терапевту, что записалась в группу для похудения. Содержание самой задачи в такой ситуации не имеет значения: матери самой предоставляется выбрать занятие, соответствующее ее жизненному контексту.
Подобным заданием может стать и предписание увеличить степень близости между супругами. Каждый из них в течение недели должен строить свои взаимоотношения с другим так, чтобы доставлять ему удовольствие, не говоря ему, однако, в чем состоит его план. На следующем сеансе каждому из супругов предлагают описать изменения, происшедшие в другом.
В других случаях терапевт дает детально разработанные задания. Например, в семье со сверхтесной диадой мать-сын и отодвинутым на периферию отцом терапевт может поручить отцу помогать мальчику делать уроки, или сдерживать его, когда тот плохо себя ведет, или учить его играть в футбол либо плотничать, и сопровождает это таким объяснением: "Поскольку вы мужчина, и ваш сын тоже вырастет и станет мужчиной, вы должны всю следующую неделю воспитывать его… или учить… или играть с ним". Подобное задание может быть поддержано высказыванием, выражающим заботу о матери, например: "Поскольку ваша жена так много занимается с Билли, ей надо бы отдохнуть неделю-другую". Точное указание срока устанавливает рамки переходного периода и экспериментирования и облегчает членам семьи поиск альтернативных решений.
Еще один прием проведения границ в сверхтесных диадах — использование парадоксальных заданий, когда терапевт предлагает или направляет усиление близости между членами семьи, входящими в сверхтесную диаду или подсистему. Например, чрезмерно заботливой матери он может предписать проявлять повышенное внимание к мелким нуждам ребенка, а мужу, чрезмерно сосредоточенному на жене, дать указание пристально следить за ее местонахождением. Цель применения такого приема — усилить конфликт между участниками, что приведет к увеличению дистанции между ними.
В семье Хэнсонов, после того как терапевт предложил Алану поговорить с отцом, были применены различные приемы разграничения.
Алан: Ты поможешь мне, Пег?
Пег: Скажи папе, что хочешь принимать решения сам. Если ты действительно этого хочешь.
Алан: Да, я хотел бы быть более самостоятельным, но думаю, что дело в привычке предоставлять другим делать все за меня, а у меня есть такая привычка.
Пег: А я думаю, что папе будет очень трудно перестать. Нам всем будет трудно, но особенно папе, потому что они с мамой особенно стараются о тебе заботиться. И для этого понадобится много времени. От тебя тоже кое-что потребуется — принимать решения и сказать: "Ну вот, смотрите, я не хочу, чтобы Пег мне помогала". Ты не должен бояться это сказать.
Алан: Да.
Минухин: Пег, а ты часто оказываешься в положении помощницы?
Пег: Да.
Минухин: А кто еще просит тебя помочь?
Пег: Ну… моя мать.
Терапевт пытается использовать сиблинга, чтобы разобщить Алана и его сверхзаботливого отца, который ему мешает. Они ведут разговор о разобщении и индивидуации, однако терапевт замечает, что сама Пег, по-видимому, прекрасно себя чувствует в роли помощницы. Он предполагает, что Пег, наряду с другими членами семьи, тоже может участвовать в поддержании дисфункциональных взаимодействий. Развивая эту свою догадку, он обнаруживает, что мать использует Пег для поддержания дистанции между нею и мужем.
Минухин: Пит, поменяйся местами с мамой, я хочу, чтобы она поговорила с Пег. (Пит отцепляет микрофон, чтобы пересесть, и Пег начинает ему помогать.) Нет, путь он сам это сделает. (Обращается к Питу.) Очень хорошо. Ты сделал это сам. Никто тебе не помогал. Может быть, все еще обойдется, Пит, потому что тебе никто не станет помогать. Мама, поговорите с Пег, потому что, по-моему, на нее слишком много взвалено по части помощи семье.
К этому моменту сеанса терапевту уже становится ясно, что в данной семье три диадные подсистемы проявляют навязчивую заботливость, поэтому он автоматически рассматривает все происходящие взаимодействия с точки зрения их способности поддерживать или ограничивать компетентность и самостоятельность. В результате он поддерживает самостоятельность Пита, блокируя ненужную помощь со стороны Пег и одобряя его компетентность. Затем терапевт снова переходит к подсистеме мать-дочь.
Мать: Это есть. Пег хочет…
Минухин: Говорите с ней о том, как вы это на нее взваливаете.
Мать: Как я взваливаю на нее разные проблемы?
Минухин: Да.
Пег: Правильно. Ну, я этого никогда не осознавала. Просто так получилось, что бабушка…
Мать: Моя мать жила с нами и всегда оказывалась рядом, пока Пег была маленькая, а потом ее не стало, и я просто автоматически стала спрашивать Пег… Я и не понимала, что оказываю на нее давление. Я думала, это просто разговоры. Правильно, Пег?
Пег: Может быть, ты и не понимала, но я знала, что ты хочешь, чтобы я помогла тебе решать.
Мать: Я всегда считала так: вот мы переговорим о разных делах, а потом я приму свое решение. Но, возможно, ты чувствовала, что принятие решений ложится на твои плечи.
Пег: Много раз ты так и делала. Ты говорила: "Как по-твоему, что я должна сделать?" или "Что ты об этом думаешь?". И я много раз принимала решения.
Становится ясно, что все эти диады: Кейти-Алан, Алан-отец, Пег- Алан, Пег-мать и мать-бабушка — имеют аналогичную организацию и в данной семье сверхпереплетенность мешает дифференциации. Терапевт предполагает, что если Пег в своих взаимоотношениях с матерью заменила бабушку, то она, возможно, заполнила вакуум в жизни матери, создавшийся в результате отстранения отца. Терапевт переходит к исследованию функционирования супружеской подсистемы.
Минухин: Вы просили Пег принимать решения?
Мать: В важных делах — нет, скажем, покупать ли дом или что- нибудь в этом роде, а в делах…
Пег: В семейных делах.
Мать: Да.
Минухин: В семейных делах. Она тебя спрашивала?
Мать: Да… Я просила ее помочь.
Минухин: Отец, а где были вы? Ведь вы так стремитесь помочь. Ведь вы помогали Алану. Где были вы? Почему ваша жена не спрашивала вас?
Отец: Меня при этом чаще всего не было.
Минухин: Ах, вот почему! Вы хотите сказать, что прибегали к помощи Пег, потому что Нелса не оказывалось рядом?
Мать: Нелс долго работал сразу в двух местах. Он всегда работает на двух работах, но теперь он больше интересуется домом. Мне кажется, если Нелса что-то интересует, он находит время, а если он о чем-то не хочет думать, то его при этом просто не бывает, и он этого не слышит.
Минухин: Пег, подойдите сюда, не сидите посредине. Мама, сядьте рядом с мужем. Знаешь, Пег, по-моему, это плохо, что ты сидела там между ними. Готов спорить, что к тебе слишком легко обратиться. Готов спорить, что тебе это нравится.
Терапевт изменяет положение Пег, мужа и жены в пространстве, отделяя дочь от супружеской подсистемы. Кроме того, он создает когнитивную конструкцию, поддерживающую эту пространственную метафору. Его стратегия работы с диадами позволила установить, что подсистема мать-Пег — это структура, унаследованная от подсистемы мать-бабушка. Обе структуры поддерживали комфортную дистанцию между мужем и женой. Далее терапевт активирует супружескую подсистему.
Мать: Как по-твоему, что нам делать, чтобы выпутаться из всего этого?
Отец: Ну, я думаю, мне надо по вечерам быть дома — это одно. Я брошу вторую работу…
Минухин: Не можешь ли ты перестать кивать головой, Пег? Это не твое дело.
Терапевт блокирует Пег, не позволяя ей занять привычную позицию третьего лица в супружеской подсистеме.
Отец: Я, конечно, чувствую, что мне очень много чего придется изменить, но я думаю, тебе тоже надо кое-что изменить.
Мать: Что?
Отец: Ну, вообще все твои ухватки, твое отношение лично ко мне. Я много раз чувствовал глубокую обиду.
Мать: Почему?
Отец: Я чувствую, что ты не считаешь меня настоящим мужчиной — настоящим мужем. Я много-много раз чувствовал, что ты смотришь на меня с презрением.
Мать: Что же я такое делаю, что ты чувствуешь, будто я смотрю на тебя с презрением?
Отец: Иногда тебе ничего не надо делать, ты просто так смотришь.
Мать: Но я не понимаю, что… например, что я такого делаю, что у тебя создается подобное впечатление? Как я… Очевидно, я…
Отец: Я пытаюсь сообразить, что ответить.
Теперь проблема трансформировалась — это уже не проблема молодого человека с серьезными психологическими трудностями, а проблема семьи с дисфункциональными правилами и с подсистемами, которые работают хуже, чем могли бы. Вместе с проблемой трансформировалась и задача терапевта. В первой части беседы его цель состояла в том, чтобы распространить проблему на членов семьи, переформулировать ее из проблемы одного человека в проблему всей семьи. Теперь терапевт должен поставить под сомнение организацию семьи, оставляющую отца на периферии. До тех пор, пока супруги не смогут функционировать нормально, независимо от детей, Алану,
Пег, Кейти и Питу будет трудно дифференцироваться и отделить себя от семьи.
Отец: Ты не испытываешь ко мне уважения.
Мать: Не думаю, что это так. Я не стараюсь вести себя так, как будто не уважаю тебя.
Минухин: Вы сказали, что она ведет себя с вами не как с настоящим мужчиной. Вы заставляете Нелса чувствовать, что вы не на его стороне.
Мать: А у меня такое чувство, что он меня тоже не понимает.
Отец: Я думаю, мы высказываем друг другу эти претензии уже давным-давно, и это…
Минухин: Вы не помогали. И ты, Пег, не помогала.
Супруги завязли в своих взаимных обвинениях, и терапевт подчеркивает положение Пег как третьего лица, поддерживающего гомео- стаз в подсистеме муж-жена, и отсутствие у нее альтернатив.
Пег: Что вы хотите сказать? Сейчас? Или раньше?
Минухин: Всякий раз, когда мама решала поговорить с тобой, вместо того чтобы говорить с папой. Ты хочешь уйти с этой должности или ты прочно на ней застряла?
Пег: Не знаю. Дайте мне минутку подумать. Я не думаю, что мать собирается перестать…
Минухин: Использовать тебя?
Пег: Да, вы правы.
Минухин: Это такая должность, на которой ты хотела бы оставаться всю жизнь? Ты хочешь оставаться на ней всю жизнь?
Пег: Нет, потому что я не ее мать. Мне только двадцать один год. Если бы я хотела быть матерью, я бы вышла замуж.
Объединение терапевта с Пег разобщает Пег с матерью. Затем Пег требует самостоятельности, соответствующей ее возрасту.
Минухин: На самом деле она не использует тебя как мать. Она использует тебя, когда чувствует, что не знает, как ей говорить с твоим отцом. (Обращается к родителям.) Значит, Пег оказывается между вами. А кто на другой стороне?
Отец: Ну, там Пег с ее матерью и мать с Пег.
Минухин: А остальные?
Отец: Пит вполне независим. Он сам про себя скажет. А Кейти… Я бы сказал, что она считается с обеими сторонами. Алан, я думаю, составит свое мнение, но будет держать его про себя, а не примет ни чью сторону.
Минухин: Вы считаете, что он принимает чью-то сторону, но молчит об этом?
Отец: Мне так кажется.
Минухин: А на чью сторону он встает?
Отец: Мне кажется, Алан думает про мать то же, что и я. Честное слово, мне так кажется. Я не думаю, что он хочет становиться на чью- то сторону. Мне кажется, Алан частенько думает, что я, возможно, прав, но он никогда этого не скажет.
Простая стратегия разграничения, применяемая терапевтом на всем протяжении сеанса, высвечивает динамический треугольник, поддерживающий серьезную патологию. Развитие супружеской подсистемы было нарушено с самого начала их брака: теща жила вместе с супругами и объединилась с дочерью против ее мужа. Дети, подрастающие в семье, присоединились к подсистеме мать-бабушка, в то время как отец избрал для себя роль трудоголика и в то же время алкоголика, что позволяло ему сохранять отстраненность от семьи. Алан же избрал для себя союз с проигравшей стороной. Однако драма выбора, на чью сторону становиться, разыгрывается повседневно и проявляется в молчании, в крайне незаметных взаимодействиях. Теперь, имея в своем распоряжении карту, позволяющую определить проблему данной семьи и цели терапии, терапевт может вывести семью из трудного положения, если проявит некоторую долю мудрости.
Приемы установления границ легко усваиваются, и поэтому их могут эффективно применять даже терапевты, не располагающие теоретической структурой, которая позволяла бы им упорядочивать и интегрировать явления, наблюдаемые или вызываемые ими. Однако в таких случаях разграничение, даже изящно проведенное, остается изолированным явлением. Суть разграничения состоит не в том, что оно возможно, а в том, что оно осуществляется с определенным смыслом. Если терапевт знает, к чему стремится, он найдет и средства для достижения своей цели.