16. ПАРАДОКСЫ (глава написана Пегги Пэпп)
16. ПАРАДОКСЫ (глава написана Пегги Пэпп)
Аккермановский проект краткосрочной терапии был организован в 1974 г. для экспериментов с использованием парадоксальных техник при лечении семей с детьми — носителями симптома. Руководителями проекта стали я и Ольга Сильверштейн. Первоначально его участниками были восемь добровольно вызвавшихся семейных терапевтов, которые ранее обучались в институте семейной терапии Ак- кермана. Развивая идеи других специалистов, применявших парадоксы в семейной терапии, — таких, как Джей Хейли, Милтон Эриксон, Мара Сельвини-Палаззоли, Пол Вацлавик, Джон Уикленд и Ричард Фиш, — проект вскоре выработал собственное направление и обрел свои уникальные особенности.
Применяя парадоксы, мы основываемся на трех идеях: на представлении о семье как о саморегулирующейся системе, на представлении о симптоме как о механизме саморегуляции и на представлении о системном противодействии изменениям, вытекающем из первых двух. Поскольку симптом используется для регуляции дисфункциональной части системы, при устранении симптома эта часть системы оказывается лишенной регуляции.
Самый распространенный пример этого — родители, которые переводят свой конфликт в другое русло через посредство ребенка, у которого развивается симптом. Облегчая симптом у ребенка, терапевт создает возможность вскрыть нерешенные проблемы отношений между родителями, вызывая значительную тревожность и сильное противодействие изменениям. Мы используем парадокс в первую очередь как клинический инструмент для преодоления этого противодействия и предотвращения борьбы за власть между семьей и терапевтом.
Семьи с детьми — носителями симптома обычно предъявляют терапевту противоречивое требование: они просят изменить симптом, не изменяя системы. Терапевт преодолевает это противоречие с помощью серии радикальных переопределений, связывающих симптом с системой таким образом, что одно не может быть изменено без изменения другого. Тем самым терапевт создает условия для терапевтического соперничества. Теперь центральная проблема заключается не в том, как устранить симптом, а в том, что произойдет, если он будет устранен; предметом терапевтической дискуссии становится не "проблема" — у кого она наблюдается, чем вызвана и как от нее избавиться, — а то, как семья сможет выжить без нее, на ком и как скажется ее отсутствие и что они будут в связи с этим предпринимать.
Благодаря такому системному переопределению создается кризис восприятия. В дальнейшем семья обнаруживает, что ей становится все труднее осуществлять саморегулирование через симптом, и начинает вырабатывать иные способы саморегулирования.
Одна из отличительных особенностей нашей работы — дифференцированное использование парадоксов и чередование их с другими типами вмешательства. Опыт показывает, что парадокс не всегда необходим и не всегда желателен. Наш критерий его применения основан на оценке степени противодействия изменениям в той части системы, которую регулирует симптом. Сделав многочисленные пробные шаги, мы устанавливаем степень противодействия, и если оно поддается прямому вмешательству, то прибегать к парадоксам нет необходимости. Существуют также определенные критические ситуации — например, насилие, внезапное горе, попытки самоубийства, потеря работы или нежелательная беременность, — при которых парадокс неуместен, так как терапевт вынужден предпринимать срочные меры, чтобы создать структуру и обеспечить управление. Парадоксальные вмешательства мы приберегаем для тех скрытых, давно устоявшихся, многократно повторяемых стереотипов взаимодействия, которые не поддаются прямому вмешательству — например, логическим объяснениям и рациональным советам.
Вмешательства можно разделить на прямые, или основанные на согласии, когда расчеты терапевта строятся на том, что семья согласится на вмешательство, и парадоксальные, или основанные на противодействии, когда терапевт ожидает, что семья будет против вмешательства1.