Затя

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Затя

пульт был тихий мигающий ласково не виноватый ни в чём я подошёл к столу и погладил пульт я и сам тихий был… притихший… по пульту змейкой бились красные лампочки я перевёл их в спокойный режим и на экране высветилось имя ЗАТЯ спустя несколько мгновений появилась как всегда в чём мамки рожают с белизной горного снега и с огненно-рыжей копной лохматых волос соски розовые а глаза пристально и глубоко-непроглядно чёрные она была бы наверное дьяволом если бы не нижняя половина её лица с мягкими красивыми добрыми губами хорошая она была – затя а в прогибах мягко-пружинистый кошачий извив здравствуй лапонька сказал я а она осмотрелась по сторонам и сказала – привет я тоже осмотрелся по сторонам и подумал что надо осторожней мало ли я кто и спросил у неё кто я – ты? переспросила она – не ты же а вы – львиное царство – да? – озабоченно не совсем понял я – да – сказала она – четверо по одной комнате и засмеялась – ты – кошкин дом я наконец-то вышел в её восприятие и тогда понял я был стаей четырёх огромных котов лев два ягуара и лунный леопард я переливался четырьмя животными по комнате а затя стояла посредине и не зря я видел наверное до того ещё её хозяйкой котов

первым выскользнул в двери лунный леопард беркут-смерть он был разведчик и охранник любой ночи и за ним можно было идти за ним скользнули два ягуара злой и свой затя была прекрасна последним комнату покинул мудрый – лев глаза большие жёлтые и непроглядно-чёрные как у зати внутри

мы наверное попали прямо в рай – «наверное» потому что я где-то там в темноте своей знал что не в рай – котольвы мои качались на каких-то качелях на хороших качелях на лианах деревьев а затя лазила по деревьям с ловкостью пумомартышки в своём восприятии я сидел и просто смотрел на затю смотрел и на горные снежные вершины вдали иногда смотрел на себя на этих её котов

здесь было доброе всё и розовый из-за деревьев восход и я понял что по нам здесь не будут стрелять… мне хорошо стало как редко бывает и я отдыхал

розовая затя розового мира из-за неё я чуть не вспомнил всех но здесь это было нельзя и я лишь закурил походного самосаду смерть-беркут на какой-то далёкой ветке стал смотреть вверх наверное искал в утреннем небе луну наверное нашёл…

мы жили там целый день и день этот был неимоверно долгий и потом день и ещё много-много дней но всё-таки надо было идти это всегда так – сколько бы ни было дней а потом надо надо идти вот и мы с затенькой так пожили мы с ней и пошли – кошкин дом – львинозвериное царство

и познакомились только там уже когда шли здесь можно было знакомиться здесь хорошая была страна никто не стрелял и не пугал не мешал нам никто и можно идти было говорить спокойно захочешь когда это хорошая была страна

– ты кто? ты помнишь себя? спросил я когда-то у зати и она сказала – помню я снегурочка – да? опять смешно переспросил я а это у неё манера вести диалог такая была – да – сказала она – конечно не сейчас а в детстве я была когда-то снегурочкой и нравилась всем – ты и сейчас нравишься а не только когда-то – сказал я – да? – переспросила теперь она и я сказал – да – мы жили в царстве вечного снега – продолжала она – так мне казалось тогда потому что снег был почти всегда иногда уложенный гладко-скрипучий а иногда свеже-непокорный лохматый пушистый сугробами выше окон и все хотели в космос или строить что-нибудь большое и красивое наверное как снег а потом что-то надломилось я была тогда маленькая и не понимала но это было так словно снег утратил свою первозданную чистоту возможно это была осень – почему осень? – спросил я – потому что бывает так это осенью когда снег выпадет рано и потом тает и грязь это просто до настоящего снега а настоящий снег будет – потом… а – понял я – а что было потом? когда растаял снег? – грязь убила многих и многих это была не обычная а страшная очень болезнь она начиналась с глаз беззащитные глаза умирали первыми а люди носили и носили их на лице и могли ещё долго жить точнее умирать – я посмотрел на затю и подумал что у неё хоть и чёрно-глубокие глаза но живые и к тому же сейчас когда она рассказывала по сторонам чёрной её бездны горели маленькие зелёные огоньки то ли от тоски то ли просто от памяти но живые и хорошие и мне было тепло с ней – а в кого ты такая рыжая? – спросил я – в солнце – сказала она – мама говорила в солнце оттого что я смотрела на солнце и снег – все умерли? – тогда спросил я – нет не все но у меня не осталось никого и никто уже не хотел никуда лететь ни в какой космос и строить как-то сама собой необходимость отпала а взамен снега наваливалось какое-то неласковое отчаяние – а потом? – попытался узнать я – а потом я не знаю потом странно как-то и обычно потом появилось всё… – это значит мы появились – подумал я – понятно – сказал я хотя понятно было не совсем мы шли к горным вершинам покрытым сияюще-белыми шапками снега и я чувствовал что зате от этого хорошо и мне хорошо поэтому было и я спросил – а ты видишь во мне хоть немного человека? – она долго и внимательно смотрела на всех по очереди котольвов и сквозь меня и сказала – нет а ты человек? – наверное – я сказал – тогда я не вижу тебя а ты какой человек снежный или нет? – я понял что видимо снежный для неё это человек который хочет в космос и у которого не умерли глаза я из космоса не вылезал почти а глаз своих не видел никогда и поэтому сказал – не знаю может быть снежный тут беркут-смерть шедший высоко впереди в дозоре взвился в смеркавшееся небо и когда спустился обратно в лапах у него что-то блестело а во мне сверкнуло что-то как опасность но это была не опасность здесь не стреляют по нам это просто была падающая звезда лунный леопард беркут-смерть смотрел удивлённо на тающую в лапах добычу затя ещё успела взять совсем уже маленькую звёздочку в ладошку и укрыла в ней последний лучик до снегов оставался один ночной переход но мы не пошли ночью мы оставили всё до утра и я устроил костёр затя сидела у огня а я в её восприятии придерживался положенного расстояния к опасному пламени – интересно – сказала она – ты сделал огонь и ты боишься огня как же ты его сделал? – я не боюсь – сказал я – это кажется тебе только ты видишь так – а ты видишь как? – спросила затя – ты кто? – я не помню точно уже – я ей сказал – но сейчас я вижу себя человеком но это не всегда иногда я вижу себя огнём ветром или ещё чем-нибудь – львом? – спросила она – и львом тоже – а откуда ты? ты помнишь себя? – этого я не помнил вернее помнил настолько много что затрагивать наверное было нельзя и тем более там и тем более там нельзя было осознать и вспомнить что я проводник поэтому всё поэтому укрыл я затеньку свою тёплым одеялом и спокойной ночи уклал у костра бродили звери около двери беспокойные ночью в беспокойном лесу лунный леопард ягуары и лев это и я беспокоился не мог уснуть то сидел то смотрел в далёкое родное звёздное небо в бархатную темноту с родимыми лучиками пока не сморило оно и меня опустились звери в траву и стал я тих очень очень очень спокоен и тих к нам пришла ночь

каждый убийца будет жить долго я наверное буду жить вечно мне даже приснился вопрос как же они теперь нас здесь не стреляя? Я проснулся недобро и беркут-смерть на высоком суку зарычал в небо была прохладная звёздная ночь и я успокоился вопрос это просто кошмар был ведь не обязательно же подумал я нас уничтожать это я тогда подумал так сейчас я думаю что обязательнонаверное а я лёг тогда дальше спать и всё и утром только проснулся когда затя растормошила злого одного из братьев ягуаров в облике злого я самый свирепый был но и самый верный рядом всегда шаг в шаг с затиной лёгкой поступью и мы пошли все в горы на одну самую высокую вершину там снег был затин тот сверкающий непорочный вечный только дойти надо было до снега она видела снежную вершину и вся глазами своими распахнутыми была там – мы придем и сделаем там себе дом – говорила – и будем там жить там снега много как раньше настоящего снега и у тебя живые я поняла кажется глаза и уходить оттуда не будем пусть лучше все приходят к нам да? – да – сказал я серьёзно и серьёзно добавил – и я построю стартовую площадку для выхода людям в космос – и нам? – и нам – я хотел спросить ещё точно ли у меня глаза живые но пошёл трудный скалистый подъём и мы молчали я шёл вверх подстраховывая затю видел как с кошачьей смелостью она пробирается вверх по шатким острым уступам ей по видимому было всё равно падать или не падать ей надо было к снегам и она вся уже была там далеко почти у вершины но мне было не всё равно и я страховал добросовестно каждый её шаг а потом пошли горные провалы и я понял как – это перед одной из пропастей осознание пришло как удар тёмной молнии я крикнул – стой! – и прислонился спиной к скале страха не было просто мелькнул ответ на вопрос ночного моего кошмара я понял как можно убить здесь совсем не стреляя

затя стояла и удивлённо смотрела на меня на этот раз именно на меня потому что у ног моих сидел и тяжело зевал в приступах астмы мудрый-лев – что случилось? – спросила она гладя своих ягуаров я успокоился под её добрыми руками и сказал – всё хорошо… немного осталось… я тебе… там… расскажу – она как ребёнок поверила а во мне половина меня уже знала что этого «там» не будет мы дальше пошли пошли затенька думала что пошли а пошёл только я а её убрал я к себе упрятал в запазуху укромнее спокойнее и пошёл они на это видно не думали потому что меня уничтожить не в их власти но взялись крепко очень они тогда не могли пропустить они затеньку к её снежным вершинам

из-за вершин гор стало подниматься солнце и всё перевернулось во мне я понял что нарушился какой-то серьёзный порядок если солнце встаёт на закате и в неурочный час был день а не утро не вечер был день я почувствовал как лютая энергия просыпается во мне – только б успеть – подумал – почему-то решил что если успею до первых лучей восхода то прорвёмся мы в снежную ту страну и будет всё хорошо а пропасти а пропасти они стали ставить уникальные в себе они выдали себя! не бывает таких пропастей чтоб края живые или чтоб второго края не было совсем или чтоб когда цепляться за край трения скольжения не было спасительного совсем понастроили второпях и выдавали себя и мне становилось тоскливо как-то внутри от каждой такой пропасти словно только тогда я начинал понимать что это совсем был не рай

меня и не такими пропастями и обвалами не возьмешь и успел ещё я я падал разбивался восстанавливался разбивался снова уходил из-под огромных осколков скал и рвался рвался рвался вперёд я ведь успел успел успел… до восхода до первых лучей… ещё несколько мгновений даже опередил а потом восход… успел я добрались мы с тобой затенька в страну твою обетованную жить-поживать добра наживать… только им наплевать было успел-не успел и добрались мы с тобой или нет они не должны были пустить… ещё тогда когдачуть не увели тебя от меня в ту злую пропасть… а здесь они поправлялись только напрямую справляли ту свою ошибку… больно справляли…

белоснежная вершина как на картинке оплавилась и страшно опала и из-за неё был восход всходило не солнце всходило термоядерное светило беспощадного уничтожения картинка детски чистая картинка рвалась лепестками огня вселенскими лепестками так умирала твоя мечта а внутри меня острой сердечной недостаточностью умирала ты

они не церемонились они убили её прямо во мне и некому было выходить из-за пазухи на последний вокруг меня клочок непорочного настоящего вечного снега…