Глава 3 Terra incognita страха

Глава 3

Terra incognita страха

Мощные стимулы и чувства (страх, гнев, вина, стыд, зависть, негодование) могут выходить наружу независимо от нашего сознания и приводить к самодеструктивному выбору. Многие застревают на таких эмоциях и перестают развиваться дальше: когда мы охвачены этими чувствами, то словно скованы и не знаем, что делать. Эти проблемы часто доминируют и в нашей жизни, и в нашей личности. А начало они берут в детстве, в наших отношениях с родителями. Именно их влияние определяет, кем мы становимся и как поступаем, но мы не всегда осознаем это, став взрослыми. Это могут быть неисполненные желания или старые раны, и мы в течение всей жизни продолжаем попытки изменить прошлое. Однако подобные усилия обычно бесполезны и на деле имеют самодеструктивные последствия, так как реальность сегодняшнего дня, как правило, не помогает залечить старые раны. «Непроизвольному Я» под силу врачевать себя – отчасти потому, что оно хорошо знает суть травмы. «Сознательное Я» не имеет такой способности из-за выстроенной нами крепкой системы защиты, не позволяющей травме дойти до нашего сознания. И если все-таки удается ее разглядеть, немногие поймут, что менять нужно «непроизвольное Я». Именно в этом мне хотелось бы помочь читателям книги.

В поисках возможного объяснения саморазрушающего поведения мы часто ссылаемся на «страх успеха», хотя обычно больше всего боимся собственно качеств, требующихся для его достижения. Страх успеха – это иносказательное определение более глубоких страхов, овладевающих нами: страха свободы, счастья, близости, ответственности. Мы можем бояться и поражения: этот страх тоже способен заводить в тупик, если мы опасаемся пойти на риск или принять испытание. Мы можем бояться любить, потому что любовь всегда связана с риском отвержения или утраты. Мы боимся расправить крылья и испытать свой шанс, взять под контроль свою жизнь. Мы можем бояться пробовать что-то новое, если в нашем представлении планка успеха находится слишком высоко. Как правило, эти страхи усилены генерализованной тревогой о жизни в современном мире: она прекрасно развита у большинства из нас. (Страх предполагает определенный объект, тогда как тревога – состояние, которое носит более общий характер напряжения без наличия определенного объекта.) Оба состояния часто встречаются в наше время. Мир уже не кажется таким безопасным, как раньше: «Мир опасен, а я не защищен».

[18]

Если нас одолевают подобные страхи (успеха, независимости, любви, ответственности), мы можем лишь смутно ощущать их. Нам не нравится признавать в себе такие чувства, и тогда в силу вступают механизмы защиты, отправляющие все страхи глубоко в «непроизвольное Я», где они становятся ключевой составляющей личности: «Не рискуй; не высовывайся; ты еще не готов». Если люди вокруг всегда разочаровывали нас; если то, что мы давно хотели получить, ускользнуло от нас; если потрясла некая трагедия, мы можем захотеть избежать переживаний, стремясь оградить себя от дальнейших разочарований и боли. Если мы всегда не успеваем в срок; если исполняем работу не лучшим образом, поскольку постоянно затягиваем; если постоянно уклоняемся от отношений до наступления настоящей близости; если похвалы или признание вызывают у нас дискомфорт; если новое назначение провоцирует настоящую панику; если мы шагаем по жизни, практически не останавливаясь, чтобы принять важные решения о будущем, – значит, за нашим самодеструктивным поведением кроются неосознанные страхи. Затем главной проблемой становится «страх страха», приводящий к избеганию всего, что может ассоциироваться с ним: уверенности в себе, независимости, близости.

Если у видов саморазрушающего поведения и есть хоть один общий элемент, то это страх. Именно непереносимость состояния тревоги побуждает людей совершать самодеструктивные действия. Современная жизнь, предлагающая слишком большой выбор и слишком много информации, только повышает уровень тревоги. Когда мы испытываем подобную тревогу, практически теряем связь с разумной частью нашего мозга и действуем импульсивно, часто к собственному огорчению. Иногда мы повторяем сценарии самозащиты, рассчитывая научиться преодолевать этот сильный страх. Подобным образом человек, перманентно зафиксированный на ожидании неприятностей, лишь провоцирует ухудшение ситуации, когда это ощущение становится действительно невыносимым. Многие из наших привычек (например, пьянство) существуют для того, чтобы мы не осознавали такого рода страхи или могли их сдерживать (например, маниакальное соблюдение диеты или членовредительство). На глубинном уровне мы испытываем страх смерти (утраты самоидентификации, нарушения логики, потери дееспособности), и наше самодеструктивное поведение может стать попыткой обмануть смерть. Некоторым людям легче привести в исполнение собственную деструкцию, чем позволить жизни идти своим курсом.