Дружба

Дружба

– форма межличностных отношений, основанная на общности интересов и взаимной привязанности.

Как мы выбираем себе друга? Ищем в нем собственное подобие или, напротив, дополнение? Пятнадцати-шестнадцатилетние юноши и девушки обычно тянутся к старшим, жадно вслушиваются в их слова, всматриваются в поведение. Потребность в эмоциональном контакте со старшим нередко принимает форму страстного увлечения, когда во взрослом видят воплощение идеала.

Вот как юный Н. Добролюбов писал о своем семинарском преподавателе И. Сладкопевцеве: «Я никогда не поверял ему сердечных тайн, не имел даже надлежащей свободы в разговоре с ним, но при всем том одна мысль – быть с ним, говорить с ним – делала меня счастливым, и после свидания с ним, и особенно после вечера, проведенного с ним наедине, я долго-долго наслаждался воспоминаниями и долго был под влиянием обаятельного голоса и обращения... Для него я готов был сделать все, не рассуждая о последствиях».

Подобные увлечения нередки и у нынешней молодежи. Однако еще сильнее тяготение к сверстникам. И это естественно. В ответах на вопрос: «Кого вы хотели бы иметь своим ближайшим другом?» – юноши отдают решительное предпочтение сверстникам (75–80 процентов), значительно реже – старшим и совсем редко – младшим. У девушек на первом месте также ровесница, но они гораздо чаще, чем юноши, выбирают старших (39–50 процентов ответов в сравнении с 13–19 у юношей), зато младших не выбирают вовсе.

Возраст «идеального друга» приоткрывает некоторые не всегда осознаваемые психологические потребности. Так, ориентация на ровесника говорит о стремлении к более или менее равным отношениям, выбор человека старше себя – напротив, о потребности в опеке, руководстве. Но почему тогда редки ориентации на младшего? Ведь желание руководить, делиться опытом, опекать – не редкость в юношеском возрасте. Более того, судя по нашим данным, те, кто имеет младших братьев или сестер, выше оценивают себя по таким качествам, как смелость, доброта, ум, самостоятельность. Общение с младшими позволяет проявить свои положительные качества, почувствовать себя взрослее. И все же этот тип отношений не полностью удовлетворяет юношу; такая дружба воспринимается скорее как дополнение дружбы со сверстниками. У тех же, кто общается исключительно с младшими, такой выбор обычно вынужденный: это результат отставания в развитии, либо психологических трудностей – застенчивости, несоответствия уровня...

Иногда юношеская дружба выступает как своеобразная форма «психотерапии», позволяя молодым людям выразить переполняющие их чувства, найти подтверждение того, что кто-то разделяет их сомнения, надежды и тревоги. Слушая телефонный разговор двух подростков, взрослые порой буквально выходят из себя от его бессодержательности, незначительности сообщаемой информации и не замечают, сколь важен этот «пустой» разговор для их сына, как тянет мальчишку к телефону, как меняется в зависимости от такого разговора его настроение. Разговор кажется пустым потому, что его содержание не логическое, а эмоциональное. И выражено оно не столько в словах и предложениях, сколько в характерных интонациях, акцентах, недомолвках, которые подросток при всем желании не смог бы перевести в понятия, но которые доносят до друга-собеседника тончайшие нюансы его настроения, оставаясь бессмысленными для постороннего.

Особый вопрос – дружба взрослых. Согласно житейским представлениям, юность – порыв, стремление, а взрослость – статическое состояние (само выражение «стать взрослым» как бы содержит оттенок окончательности), для которого характерны спокойствие, уверенность в себе. Но взрослый человек утрачивает свойственную юности открытость, эмоциональную чуткость к внутренним переживаниям, своим и чужим.

Большую сдержанность и сухость дружбы взрослых нередко объясняют изменением соотношения разума и чувства, которое рисуется как антагонистическое. Однако, по данным сравнительной психологии, эмоции и интеллект развиваются отнюдь не в антагонизме друг с другом, а скорее параллельно. Чувства взрослого сложнее, тоньше, дифференцированнее, чем детские эмоции. Взрослый точнее, чем ребенок или юноша, воспринимает и расшифровывает чужие переживания. Однако его настроение лучше контролируется разумом. Иначе и быть не может. Если бы взрослый с его сложными чувствами и широкой сферой значимых отношений реагировал на все с непосредственностью ребенка, он неминуемо погиб бы от перевозбуждения и эмоциональной неустойчивости.

Образ собственного «я», который у юноши только формируется, у взрослого уже сложился в определенную, устойчивую структуру. Жизненный опыт позволяет ему более или менее реалистически оценивать себя, свои достижения и возможности. Взрослый человек умеет соизмерить притязания с возможностями, его сознание более предметно, менее эгоцентрично, поэтому потребность в психологическом «зеркале» у него снижается. Функция самопознания, столь важная в юношеской дружбе, теперь отходит на задний план, и дружеское общение в значительной мере теряет свою исповедность. Юноше, чтобы снять многие свои проблемы и трудности, обусловленные преувеличением собственной уникальности, непохожести на других, иногда достаточно высказать их вслух, поделиться с другом. Взрослого же волнуют проблемы, которых простым разговором не разрешишь. Поэтому его общение с друзьями имеет более предметный характер.

У взрослых заметно меняются содержание и структура дружеского общения. Как известно, терпимость к различиям – один из главных показателей уровня культуры и интеллекта человека. Конечно, это проявляется и в сфере общения. Детская дружба может распасться из-за пустяка. Юноши уже готовы мириться с некоторыми недостатками своих друзей, но сама дружба все-таки понимается как нечто тотальное. Жизненный мир взрослого гораздо сложнее; чем многограннее человек, тем труднее найти другого, который был бы созвучен ему во всех отношениях. Отсюда известная дифференциация отношений, когда с одним из друзей нас связывают общие интеллектуальные интересы, с другим – воспоминания молодости, с третьим – эстетические переживания... Каждое из этих отношений имеет свои границы, которые люди предпочитают не переходить. Однако это не мешает дружбе быть глубокой, искренней и устойчивой.

В юности дружба занимает монопольное положение в системе межличностных отношений и привязанностей. Она складывается, когда у человека нет еще ни собственной семьи, ни профессии, ни любимой. Единственный соперник юношеской дружбы – любовь к родителям, но эти чувства лежат в разных плоскостях. С появлением «взрослых» привязанностей дружба постепенно утрачивает свое привилегированное положение.

Первая влюбленность, однако, еще не ослабляет потребности в друге, с которым можно поделиться своими переживаниями; напротив, даже усиливает ее. Но едва появляется взаимная любовь, предполагающая как физическую, так и психологическую интимность, эта сфера отношений, как правило, изымается из обсуждения с прежними друзьями (пока в любовных отношениях не возникают трудности).

Особенно резко меняется структура дружеских отношений после вступления в брак. Прежде всего встает вопрос: совместимы ли с семьей прежние друзья? Что же касается друзей новых, они выбираются с учетом приемлемости для обоих супругов. Семейная дружба, дружба парами или домами, естественно, менее интимна, чем юношеская. Молодые супружеские пары первое время по инерции продолжают ориентироваться на внесемейное общение – с друзьями. Постепенно удельный вес такого общения снижается, и, что особенно важно, оно все теснее связывается с общением домашним. Люди чаще встречаются не в общественных местах, а дома. В числе гостей ведущее место занимают родственники. С появлением детей значительная доля эмоциональной привязанности переносится на них. Если в начале юности дружба оттесняет родительское влияние, то теперь ей самой приходится потесниться.

Расставание с очарованием юношеской дружбы часто переживается болезненно. «...Лишь до семнадцати, восемнадцати лет мила, светла и бескорыстна юношеская дружба, а там охладеет тепло общего тесного гнезда, и каждый брат уже идет в свою сторону, покорный собственным влечениям и велению судьбы», – с грустью писал А. Куприн. Но не следует забывать об эгоцентричности молодости, которая часто побуждает юношу искать в таких отношениях не столько собеседника, сколько зеркало или двойника. С возрастом человек освобождается от подобной установки – и в этом заключается нравственно-психологический прогресс дружеского общения.

Таким образом, в развитии межличностных отношений есть свои закономерности. Один вид эмоционального контакта подготавливает другой, более сложный, но может и препятствовать ему. Например, слишком теплая родительская семья, дающая застенчивому подростку максимум психологического комфорта, иногда тормозит его вхождение в общество сверстников, где за положение и понимание надо еще бороться. Тесная юношеская дружба порой также создает конфликтные ситуации. Пример: судьба «последнего в компании», который настолько поглощен своими друзьями и совместной с ними деятельностью, что не ищет других привязанностей. Его друзья один за другим влюбляются, женятся, а тот, кто полнее всего идентифицировался с группой как целым, остается один.

Очень велика роль дружбы в старости. Люди, отошедшие от дел и потерявшие близких, не только нуждаются в помощи, но и испытывают острую потребность в общении. Найти собеседника старику не так-то просто: члены семьи давно знают все его истории, молодым они часто неинтересны, а сами старики охотнее говорят, чем слушают. Этот общечеловеческий недостаток (умение слушать – редчайший талант; тот, кто им владеет, всегда пользуется симпатией) обычно усиливается с возрастом. Наличие друзей – один из главных факторов, от которых зависит удовлетворенность жизнью в старости.

Интересный, но и очень трудный аспект нашей темы – связь дружбы с типом личности. Традиционная теория дружбы, уходящая корнями в античность, считала ее преимущественно мужской добродетелью. М. Монтень писал, что «обычный уровень женщин отнюдь не таков, чтобы они были способны поддержать ту духовную близость и единение, которым питается этот возвышенный союз; да и душа их, по-видимому, не обладает достаточной стойкостью, чтобы не тяготиться стеснительностью столь прочной и длительной связи». Возможность дружбы между женщинами начали понемногу признавать только в XVIII веке, но и сегодня многие убеждены, что женская дружба существенно уступает мужской в глубине, силе и устойчивости.

Соответствуют ли эти представления действительности? Что касается уровня общительности, большинство психологов действительно отдает предпочтение мужчинам. С раннего возраста мальчики активнее завязывают контакты с другими детьми, затевают совместные игры. Содержание совместной деятельности и собственный успех означают для мальчиков больше, чем индивидуальная симпатия к другим участникам игры. Мальчики выбирают, прежде всего интересную игру, в которой они могут проявить себя. И лишь потом, в ходе игры, у них появляется взаимная тяга друг к другу.

Девочки же сразу выбирают для игры или общения тех, кто им нравится, содержание совместной деятельности для них второстепенно. У девочек раньше, чем у мальчиков, появляются сложные формы самосознания. Описывая сверстников, девочки употребляют более широкий набор понятий, их описания дифференцированнее и сложнее, чем у мальчиков того же возраста, – разница начинает выравниваться лишь к 9–10-му классу. Большая рефлексивность девочек порождает и более раннюю потребность делиться своими переживаниями, что составляет одну из главных функций дружбы. Да и сама девичья дружба эмоциональнее, чем дружба мальчиков.

Сложен вопрос о различиях в глубине дружбы – мужской и женской. Традиционное определение мужской роли, обязывающее мужчину быть суровым, сильным, энергичным, несентиментальным и сдержанным, накладывает на него ряд ограничений. Нежность и чувствительность, поощряемые у женщин, вызывают осуждение, когда дело касается мужчин. Это заставляет мужчин быть более эмоционально сдержанными.