Чужой – 1, Чужой – 2, Чужой – 3…

Чужой – 1, Чужой – 2, Чужой – 3…

Да, отнюдь не все в жизни молодого человека проходит гладко — в том числе и строительство взаимоотношений с собственными родителями. Приходится преодолевать свой негативизм и максимализм – при всем при том, что именно эти свойства позволяют молодежи выработать собственное мнение и дорасти до индивидуального мировоззрения. Как тут, спрашивается, найти грань между полезной и вредной дозой индивидуализма? Только методом тыка – самым болезненным и опасным из всех существующих исследовательских методов. Без столкновений на этой стезе никак не обойтись.

Младшему поколению хочется включить в свою модель мира все, с чем им довелось столкнуться в жизни – в том числе и предков, как бы те не сопротивлялись. А между тем сопротивление неминуемо. Хотя бы потому, что мировоззрение самих предков давным–давно устоялось, и они не намерены его менять для вящей стройности и гладкости какой–то там молодежной модели мира. Пока их дети переживают приступы то нонконформизма, то нарциссизма, то максимализма, родители стараются перестроить молодежную модель мира таким образом, чтобы она была посвободнее, покомфортнее, помягче… Чтобы обладатель этой модели не предъявлял окружающим запредельных требований и не обрушивался на них с обвинениями, нотациями и жестокой иронией а–ля господин Чацкий. Родители видят в подобной манере поведения не только признаки дурного воспитания, но и грядущие проблемы в труде и в личной жизни.

Папам и мамам хочется, чтобы их ребенок социализовался без проблем, а ребенок желает не столько социально адаптироваться, сколько социально самоутвердиться.

И непременно путем обособления и противопоставления. Вот почему дети вечно сопротивляются родителям, пытаясь сохранить свои умозаключения в неприкосновенном виде. Такое стремление оборонять свои интеллектуальные достижения (или даже завоевания) – естественный результат индивидуации. Словом, общение поколений носит характер борьбы — главное, чтобы эта борьба не стала непримиримой.

Понимая мотивы родительского поведения, с возрастом мы перестаем вытеснять наших близких с занимаемых ими «мировоззренческих позиций», жестко и непримиримо отстаивая собственное мнение. Даже понимая всю глубину заблуждения, в котором пребывает большинство наших престарелых (то есть разменявших пятый десяток) родственников. Ну, заблуждаются себе и заблуждаются. Перепахивать их, что ли? Зачем? Пусть живут безмятежно. По мере формирования личности содержание максимализма в человеческом характере снижается, уступая место прагматизму и плюрализму. В общем, мы становимся снисходительнее и больше занимаемся собой, нежели переделываем других. Жизнь без всех этих нравственных конфликтов гораздо проще и приятнее.

Вот почему авторы этой книги советуют: больше думайте о том, зачем окружающие дают вам какие–то советы, предлагают какие–то идеи, настраивают на какие–то поступки. Знание мотива помогает сделать вывод. И не только относительно того, нужно следовать совету или нет. Для такого заключения углублять контакт с советчиком не требуется: хочешь – следуй, не хочешь – не следуй. Куда важнее вывод насчет того, нужно ли вам сопротивляться этому внешнему влиянию или нет. Подростковая инстинктивная тяга к сопротивлению – негативизм – к счастью, остается в прошлом, как только человек выходит из так называемого трудного возраста. А по прошествии трудного возраста начинается период ничуть не менее трудный – период осознанного выбора: с кем мириться, а с кем воевать.

Воевать с собственными родителями стоит лишь в одном случае: тогда, когда родительское стремление помочь вашему успеху на самом деле является попыткой самим достичь успеха – и при этом не взирая на ваши планы, на ваши способности, на ваши потребности, да и на всю вашу личность в целом. Если же вашей индивидуальности ничего не грозит – не заморачивайтесь. Польский афорист Владислав Гжегорчик не зря иронизировал, что «даже дьявол у себя в аду хотел бы иметь вежливых и послушных ангелочков». Чего же тогда хотеть от обычного человека? Ведь он, обычный человек, мечтает о беспроблемном сосуществовании со своим потомством. И требует от потомства послушания, удобства в обращении, а также беспрекословного исполнения заветов и наказов. В то время как молодые требуют от старших уважения и понимания. Попросту говоря, качают права. И часто возмущаются родительской неповоротливостью, местами переходящей в непреклонность. Оправданием старшему поколению служит то, что уважение и понимание — не такие уж маленькие «уступки». Особенно для людей, непривычных к подобному варианту общения.

Но если для своих близких мы все–таки периодически делаем послабления и скидки, то как быть с номинальными родственниками? Как нам вести себя с благоприобретенной родней, когда она ведет себя как кровная – и главным образом во всем, что касается бесцеремонности? Вступая в брак, молодой человек (неважно, какого пола) обзаводится «временными родственниками» — тестями, тещами, свекрами, свекровями, деверями, золовками и проч. Все они становятся его/ее близкими на тот срок, пока продлится этот брак. А браки в наше просвещенное время в большинстве случаев заключаются отнюдь не навечно, покуда смерть не разлучит вас, аминь. Но и три–пять–десять–двадцать лет брачно–союзной жизни хотелось бы провести в мире и согласии. Поэтому вступившие в брак пытаются не провоцировать конфликтов со стороны тех, кого получают в нагрузку к супругу/супруге – со всеми этими тещами и свекровями, не к ночи будь помянуты…

Почему так мрачно? Во–первых, потому, что исключения в этом стане благоприобретенных мам вообще редкость. Доброжелательные, вежливые и симпатичные тещи и свекрови – большая удача для молодых супругов. А для немолодых – тем более. Матери дочерей и сыновей, достаточно взрослых, чтобы обзавестись семьей, не всегда оказываются готовы отпустить свое чадо в «евонную личную жись». Они цепляются за уходящего ребенка, как за последнюю соломинку, сохраняющую их, мам безнадежно самостоятельных отпрысков, на плаву. А в качестве главного врага и погубителя своей семейной идиллии и своей еще довольно молодой жизни они упорно выбирают брачного партнера своей… деточки.

Материнское чувство, как мы неоднократно писали, есть чувство безусловное, природное, инстинктивное и гормональное. Одним словом, дикое. Тести и свекры в большинстве случаев менее токсичны, чем тещи и свекрови — именно потому, что их отношение к собственному ребенку не сдобрено материнским инстинктом, оно более рационально. Хотя и здесь случаются мутации, опасные для жизни невестки/зятя.

Бывает, что родители брачного партнера образовывают нерушимую экспертную группу, слаженно и безжалостно проверяющую союз молодых на прочность.

В качестве внештатных сотрудников в экспертную группу входят всякие там дяди–тети, золовки–девери и просто соседи, не одобряющие этот брак. Молодые супруги чувствуют себя, словно борцы за свободу, измученные международными санкциями. Тут и не захочешь, а сорвешься в террористическую деятельность.

К тому же все эти «родители на час» постоянно укоряют своего «нового члена семьи», что он, дескать, холоден и безучастен — ну прямо как неродной. Ведь они для него/нее! Лучшего, можно сказать, не пожалели – отдали за него/нее свое главное сокровище! А в ответ – ни родственного тепла, ни заслуженной благодарности. Ну, подобные укоры можно воспринимать как пение безбашенной городской птички в пять утра под вашим окном – с умеренным раздражением. Если не быть чересчур мелочным, все упрощается. Можно даже звать тещу/свекровь мамой, хотя называть ее Сколопендрой Вурдалаковной намного удобнее. Можно посещать семейные торжества, если те имеют место быть два–три раза в год и не пересекаются с чем–либо действительно праздничным – с Новым годом, например. Можно сдержанно хвалить старшее поколение жениной/мужниной семьи за то, что старшее поколение считает своим коронным номером: за использование фиолетовой помады и красных теней в фирменном макияже «жертва коровьего ящура на смертном одре» или за неуместный тюнинг маломощной пожилой «Оки», похожей на корзину для грязного белья – что с тюнингом, что без него… Проблема в том, чтобы отличить дань вежливости от совершенно другой дани, намного более обременительной.

Люди, предлагающие себя в качестве вашей второй семьи, не всегда вносят свои предложения «с запросом», словно азартные рыночные торговцы с Ближнего Востока или еще более ближнего зарубежья. Бывает, что их требования вполне адекватны и умеренны. Бывает, что у вас налаживаются вполне сносные отношения в форме дружбы или нейтралитета. Бывает, что они вас почти не беспокоят, а главное – вы не беспокоите их. В общем, полет проходит нормально. Тогда супругов остается лишь поздравить и закрыть тему. Ведь личная дружба или вежливо–безличное общение с посторонним человеком, которого периодически встречаешь то там, то сям, и на семейных мероприятиях, и на народных гуляньях – совсем другая система отношения, нежели система детско–родительская. Поэтому про сердечную дружбу или вежливое равнодушие, воцарившееся между поколениями, в этой книге и писать незачем.

Но как быть, если родители вашего брачного партнера норовят поместить вас в положение приемного ребенка: намекают на чувства, взывают к ответственности, требуют отчета, сами между тем не проявляя никакой отчески–материнской привязанности? Как относиться к людям, которые выдают запросы в родительском объеме, но на вас, в конечном итоге, смотрят как на чужого? И даже как на врага, который хоть и маскируется, но не очень умело? Вполне вероятно, что благополучные зятья/невестки не в силах даже представить себе жестокий закон джунглей, которому подчиняются все, кому не повезло с «приемной родней». Точно так же, как главные хищники этих джунглей не представляют, насколько они портят жизнь остальным обитателей своей охотничьей территории. Родители (чаще родительницы) жен и мужей уверены, что их соперничество с супругами их детей – вполне законное и даже благое дело. Мы лично знали женщину, которая с возмущением говорила собственной дочери: «Ну, когда сын женился и сразу условие поставил: чтобы ему про жену ни одного плохого слова – я ничего, я смирилась. Думала: вот дочка выйдет замуж – тут я отведу душеньку! А ты? Ты же мне дочь! А прям как твой брат: уж и слова тебе про мужа не скажи! Запретить матери ругать зятя – где ж такое видано?»

Действительно, где ж такое видано? Где–где. В семьях, в которых молодые супруги понимают: взаимоотношения со своей половиной их очень личное дело. И перекладывать часть этого дела на плечи родни – неприбыльно и неразумно. Обсуждение своей половины с мамой и с прочими родственниками редко помогает строительству отношений между молодыми супругами. Скорее даже наоборот: распыляет взаимопонимание и вмешивает посторонних людей в личное дело двоих – мужа и жены.

Эмоциональная разрядка в виде сплетни чревата тем, что ваше индивидуальное пространство постепенно сужается.

Вы как бы снова превращаетесь в дитятко, неспособное пережить самостоятельно даже мизерное неудобство и чуть что бегущее к мамочке с воплем «Бо–бо!!!» в расчете на совет и утешение.

А если еще учесть физическое соседство… Ведь молодая семья нередко живет с родителями – его или ее. При нынешней финансовой и законодательной неразберихе на рынке недвижимости младшее поколение не скоро обретет свободу передвижения с территории родителей на свою собственную. В общем, мама–папа вечно месятся где–то поблизости, дают советы, пробуют борщи, сваренные молодой, оценивают материальную состоятельность молодого, обсуждают сладкую парочку со своими знакомыми, воспитывают малолетних внуков и их отнюдь не малолетних родителей — свое чадо и его/ее брачного партнера. Для кого–то атмосфера благоприятная, а для кого–то – удушающая. Угадайте с трех раз, для кого какая?

Да–с, приемышу везде не сахар. И если родное–любимое детище в большинстве случаев получит именно то, на что рассчитывало – и утешение, и совет, то благоприобретенный отпрыск вправе надеяться только на последнее – то есть на совет. Причем на совет, способный разгневать и медитирующего буддиста, вполне близкого к нирване. Потому что каждый из нас хочет, чтобы его интересы были дороги, кроме него самого, еще кому–нибудь… А тут? Спрос с тебя как с родного: все отдай, всему поверь, всех полюби – и мало! Зато подход к тебе как к чужому: втерся, дескать, в семью, похитил наше кровное и любимое достояние – доченьку/сыночка, да еще претензии высказывает! Ему/ей, вишь, не нравится, что мы здесь, у себя дома, из одной тарелки с домашними любимцами едим! Ах, у этого/этой на зверушек аллергия, особенно на скунсов, страдающих метеоризмом? Ничего! Пусть терпит! Не один/одна, чай, живет! Как–то сами собой возникают ассоциации с переполненной тюремной камерой, в которой совершенно посторонние, ничуть друг другу не симпатичные люди вынуждены жить рядом на протяжении многих лет… Поневоле займешь круговую оборону, а при каждом звуке «родного» голоса Сколопендры Вурдалаковны вообще будешь вздрагивать всем телом.

Когда родня партнера по браку пытается подключиться к вашим семейным делам и проблемам в качестве высшей законодательной инстанции, комиссии по правам человека, конституционного суда – можно и должно прибегнуть к обороне, отстаивая свое право на независимый выбор и самостоятельное принятие решения.

А если теща/свекровь одновременно претендует на роль вашей любимой мамочки – тем более. Здесь все однозначно: мотивация такого поведения примитивна, возможности ограничены, последствия предсказуемы. «Формальный родитель», полученный в придачу к мужу/жене, как уже говорилось, ведет себя в полном соответствии с природными инстинктами: чужаку надо демонстрировать агрессию, при этом не теряя осторожности; если не удается прогнать, необходимо четче определить статус–кво; главная задача – опустить новичка пониже, чтобы не претендовал на высокие ступени семейной иерархии. Вот новая родня и действует в соответствии с подсознательным кодексом обращения с чужаками.

Как все это осуществляется на практике? Стандартно. Процесс, в лучших традициях военного дела, начинается с разведки. Бернард Шоу однажды заметил: «Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается». В наши дни ситуация ничуть не изменилась – не только потому, что любопытство и есть настоящий опиум для народа. Люди пялятся в чужие окна, если чувствуют себя одинокими. А кого и назвать одиноким, как не родителя взрослого ребенка? Итак, родители суженого/суженой принимаются вас исследовать. Или даже обследовать, словно больной орган. Вас проверяют, прощупывают: где вы можете дать слабину, на что вас можно взять, где у вас болевые точки, а где – центры удовольствия. Причем последние, как вы понимаете, выясняются вовсе не для того, чтобы вас обрадовать – внезапно и наверняка. Скорее уж для того, чтобы в разговоре с вашим супругом/супругой отозваться о пристрастиях «этого твоего/этой твоей» со знанием дела, но оч–чень пренебрежительно. А в целом собранная информация рано или поздно послужит задачам психологической манипуляции.

На первый взгляд, такая манера поведения просто чудовищна. Те, кто ее применяют, кажутся абсолютно патологическими личностями. Их хочется увековечить в очередном триллере про доктора Лектора, каннибала и интеллектуала, в свободное от собственных преступлений время легко проникающего в темные пучины маниакального подсознания. Спешим разочаровать ужаснувшихся читателей: эти психологические приемы – наша с вами повседневность. Мы часто не замечаем ни того, что другие делают с нами, ни того, что мы делаем с другими. На рефлексию необходимо: а) время; б) силы; в) потребности; г) опыт. Чего–нибудь непременно не хватает. А если хватает всего, то за дело берется механизм психологической защиты: негативный опыт вытесняется, рационализируется, экстернализируется и проецируется[97]. Таким образом подсознание старательно оберегает нашу психику от негатива, а заодно сохраняет правящие позиции в плане формирования нашего поведения. Если следовать тропами подсознания, жизнь движется согласно законам дикой природы. И окончится тем, что ослабевшего и постаревшего вожака сожрут его же соплеменники. Вот почему имеет смысл время от времени обдумывать, каковы ваши семейные обстоятельства.

Кого–нибудь из угнетаемых «приемных родственников» наш совет, вероятно, натолкнет на мысль: а не поговорить ли мне с тещенькой/свекрухой по душам? Высказать свои претензии и одновременно заверить в собственном почтении… Не уверены, что это поможет вам добиться повышения семейного статуса. В таких вопросах не действуют разовые меры – в частности, откровенная беседа или подписание брачного контракта, в котором черным по белому указано «Родители жениха/невесты обязуются навек отстать и не лезть не в свое дело, невзирая на демонстрируемое им: а) кислое выражение лица; б) беспорядок в одежде и прическе; в) отсутствие аппетита; г) бледность кожных покровов; д) потерю веса; е) всхлипы в уголку». Тем более, что все эти признаки семейных неурядиц – родители жениха/невесты не без успеха выдумывают. Просто чтобы иметь повод для вмешательства в жизнь молодой пары.

Взаимоотношения с родителями мужа/жены нередко похожи на загородный пикник: если вы забыли прихватить с собой крем от комаров, мероприятие неизбежно сорвется.

Ни благоухающий шашлык, ни бодрящие напитки, ни купание в экологически чистом водоеме не избавят от мучительного зуда в укушенных местах. И если у вас чувствительная кожа, вы будете мечтать об одном: скорей бы вернуться в лоно цивилизации и забыть весь этот «отдых», как страшный сон. Только самые толстокожие получат–таки удовольствие и будут вспоминать об уикенде в обществе комаров без отвращения. Но если вы не относитесь к людям с пониженной чувствительностью, то есть не принадлежите к импульсивному или активному психотипу – не пренебрегайте средствами индивидуальной защиты от психологического давления. Иначе жизнь в окружении кровососущих родственничков доведет вас до нервного коллапса. Кстати, ни капельки не помогают риторические вопросы в адрес наиболее агрессивных вампиров: что же это вы, мама, черт бы вас побрал?! Я же вашему дитю не посторонний человек! У нас же семья! Что ж вы делаете, мама?!! Эта, с позволения сказать, мама абсолютно уверена в том, что она–то все делает как надо…