Легкость бытия или истинная свобода?

Легкость бытия или истинная свобода?

Часто люди стремятся к свободе, не понимая и не принимая ее истинного значения.

Что интересует вас – легкость бытия или истинная свобода?

Тяжесть—легкость. Не одно поколение пыталось выбрать, что же лучше – тяжесть или легкость. Милан Кундера посвятил поиску ответа на этот вопрос триста страниц романа «Невыносимая легкость бытия». Парменид утверждал: «Легкость позитивна, тяжесть негативна». А для Бетховена, наоборот: «…лишь то, что весит, имеет цену».

Легкость может давить так же, как и тяжесть. От того она становится невыносимой. Бывает так, что освободившись разом от всех пут, возглашая: «Буду теперь делать все, что хочу!», – человек вдруг обнаруживает, что не знает, чего хочет. Начинаются хаотичные метания. Нет ощущения опоры, нет порой и ощущения себя. Ограничений внутри себя тоже нет, поэтому быстро наступает интоксикация свободой.

Правила – лишь кажущиеся ограничения. Но именно дисциплина, кажущиеся ограничения, а на самом деле ответственность ведет по свободной дороге.

Все как в обыденной жизни. Мы можем нарушить правила дорожного движения, в этом случае наша свобода может окончиться тотальной пожизненной несвободой ограниченного земельного пространства. Мы можем соблюдать правила дорожного движения – тогда шанс своей реализации, свободного передвижения и длительности существования резко возрастает.

Как говорит мой Учитель,

Можно все! И не важно можно или нельзя – а важно, как к нам вернется наше «можно»!

Предполагаю, что после приведенных примеров, вы уже задумались: а как же это для вас?

Даже голову ломать над этим не следует. Легкость и тяжесть стоят друг друга. Они как противоположные ноты одной октавы: «до» и «си», без каждой из которых музыкальный ряд оказался бы не полным. Нота, следующая за «си», – опять «до»!

Именно противоположности наиболее близки, единство и борьба которых порождает целостность.

Целостность—двойственность. Вы думали, целостность и двойственность несовместимы?

Целостность содержит в себе двойственность, как белый цвет – все остальные цвета. Как сокрытое – то, что сокрыто, и то, что станет проявленным. День содержит утро и вечер, а утро соединяет ночь с днем.

Зачастую ценность тяжести мы начинаем понимать, когда она исчезает из нашей жизни. Тяжесть и есть наша свобода, наша легкость.

Тяжесть становится легкой, когда она познается и признается.

А признанная – принимается.

Это становится понятным, если отождествлять тяжесть с телом, деянием, взаимоотношениями, ответственностью, намерением, стрелой, пущенной в цель и самой целью.

Что же тогда есть легкость?

А легкость – это свобода и любовь, с которыми мы выбираем все остальное!

Есть еще такое понятие как контролируемая глупость – делать то, за что берешься безупречно, так, как будто в этом есть какой-то смысл для тебя – даже, если его нет. Так учил Дон Хуан своего воспитанника Кастанеду.

Это контролируемое творчество, сочетание безграничности и формы, избираемой по своему усмотрению, когда на входе – жизнь, на выходе – шедевр!