Положение ухудшается?

Люди всегда жили в сложном мире, полном заманчивых отвлечений и кишащем бесчисленными помехами из-за множества альтернативных занятий, угрожающих отрезать нас от достижения поставленных целей. Хотя целевая интерференция, по всей вероятности, существовала со времен зарождения человечества, за последние несколько десятилетий произошли глубокие перемены. Информационная эпоха возникла как следствие современных технологических прорывов в компьютерной науке, средствах массовой информации и сетевых коммуникаций. Этот новейший этап человеческой истории был отмечен цифровой революцией, но расцвет персональных компьютеров, Интернета, смартфонов и планшетов – это лишь внешние признаки. Истинный смысл изменения нашего когнитивного ландшафта состоит в том, что мы переживаем этап, когда информация как таковая поднимается на уровень идеального товара и абсолютного продукта потребления. Это сопровождается взрывным ростом разнообразия и доступности технологий с заманчивыми звуками, завораживающими образами и назойливыми вибрациями, которые отвлекают наше внимание, пока мозг пытается жонглировать многочисленными потоками конкурирующей информации.

Большинство из нас носит с собой маленькие устройства, не менее (а то и более) мощные, чем настольные компьютеры, которые стояли у нас дома еще десять лет назад. Смартфоны быстро становятся повсеместным явлением. Согласно докладу исследовательского центра Пью за 2015 год, 96 % взрослых людей в США имеют мобильные телефоны, в том числе 68 % – смартфоны. Среди владельцев смартфонов в США 97 % регулярно пользуются устройством для текстовых сообщений, 89 % – для доступа в Интернет и 88 % – для электронной почты[7]. По общемировой оценке, 3,2 миллиарда людей, или 45 % от всего населения Земли, имеют мобильный телефон[8]. Помимо этого свидетельства глобального проникновения мобильной связи, новые носители информации способствуют переключению между задачами. Смартфоны, ноутбуки и настольные компьютеры поддерживают многочисленные приложения, а веб-браузеры позволяют одновременно открывать многочисленные окна и вкладки, поэтому нам становится все труднее сосредоточиться на одном сайте или приложении, не отвлекаясь на что-то еще. Этот новый поведенческий паттерн влияет на то, как мы используем разные носители информации. У многих из нас наблюдается научно установленная и растущая тенденция к «медийной многозадачности». К примеру, в результате исследования лаборатории Розена было обнаружено, что типичные юноши и подростки считают себя способными одновременно жонглировать шестью-семью источниками информации[9]. Другие исследования показывают, что до 95 % людей ежедневно занимается переключением между медийными источниками информации, и эта деятельность в разных областях (от социальных сетей до Интернет-магазинов и новостных сайтов) занимает до одной трети каждого дня[10].

Более того, эти технологические инновации сопровождались сдвигом общественных ожиданий в том смысле, что теперь мы требуем мгновенной ответной реакции и непрерывной продуктивности. По данным нескольких исследований в США, взрослые и подростки проверяют свой телефон до 150 раз в день, или каждые шесть-семь минут бодрствования[11]. Сходные исследования в Великобритании показывают, что более половины взрослых и две трети молодых людей и подростков не могут обойтись без ежечасной проверки своих телефонов. Трое из четырех владельцев смартфонов в США испытывают панику, когда не могут быстро найти свой телефон; 50 % первым делом после сна проверяют телефон; 30 % берут его с собой в ванную, а трое из десяти поглядывают на телефон, когда обедают с другими людьми. Согласно одному опросу, восемь из десяти человек собираются взять с собой в отпуск как минимум одно высокотехнологичное устройство, и более половины часто пользуются такими устройствами, когда находятся на отдыхе[12].

Постоянная доступность, назойливые уведомления, стимуляторы переключения между задачами и значительный сдвиг общественных ожиданий – все это усилило и закрепило нашу «дилемму интерференции». Вполне возможно, что чудеса современного мира технологий создали более высокий уровень целевой интерференции, чем мы когда-либо испытывали. И хотя эта общественная тенденция уже напрягает до предела хрупкие способности когнитивного контроля у некоторых людей, она не прекращается и по всем признакам быстро возрастает. Если в определенном смысле наше время можно назвать более просвещенным, то наше поведение становится совершенно несовместимым с естественным желанием ставить перед собой сложные задачи и достигать цели – с чем-то, изначально заложенным в природе человека.

Именно этот конфликт приводит к целевой интерференции и создает ощутимое напряжение в нашем уме: противоречие между тем, чего мы хотим достичь, и тем, что мы можем сделать.