2.1. Кем был Адам, кто мы?

2.1. Кем был Адам, кто мы?

Напрасно меня обвиняют в том, что я очеловечиваю животных. Просто человек — один из представителей животного мира, — слова К. Лоренца. Что же послужило основанием для такого утверждения?

Конечно, тот бесспорный факт, что все мы — биологические индивиды вида Ното sapiens (Человек разумный), рода Homo (люди) семейства Hominidae (людеобразные). все представители которого, кроме нас, давным-давно вымерли (мы их назовем чуть позже). К тому же мы из подотряда Catarrinha (узконосые обезьяны), отряда Anthropoideg или Primates (обезьяны), класса Mammalia (млекопитающие), под типа Vertebrata (позвоночные), типа Chordata хордовые).

Этот факт убедительно доказывают: анатомическое строение нашего тела; протекающие в нем биохимические и физиологические процессы; структура молекул наследственности ДНК в ядрах наших клеток (нуклеотидная последовательность этих молекул у нас всего на 1,1 % расходится с ДНК шимпанзе, но уже на 35 % с ДНК насекомоядных млекопитающих, таких как еж или крот); палеонтологические и сравнительно-эмбриологические данные.

Имеются, к тому же, и другие доказательства. О них мы уже говорили неоднократно. Это — явное, подчас весьма нелестное для нас сходство многих форм нашего поведения, особенно, эмоционального, плохо контролируемого разумом, с инстинктивными реакциями наших «братьев меньших» (расхожее определение животного царства, не слишком нам импонируещее) и, в первую очередь, разумеется, обезьян. В частности (на это обратил внимание еще Ч. Дарвин), у нас сохранились в более или менее неприкосновенном виде типично обезьяньи выразительные движения, их мимика, передающая разные эмоции. В этом любой читатель может легко убедиться сам при ближайшем посещении зоопарка.

Ну, а как быть в таком случае с «души прекрасными порывами?» Не кощунство ли признавать в нашем поведении наличие не только божественного, но и скотского начала?

Специально для тех, кто очень обиделся, позволим еще раз процитировать «Ветхий завет» — священную книгу христиан и иудеев, уважаемую также мусульманами. Екклезиаст, гл. III, стихи 18–21:

18. Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтоб испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе — животные.

19. Потому, что участь животных и участь сынов человеческих — участь одна;

как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех и нет человека преимущества перед скотом; потому, что все — суета.

20. Все идет в одно место; все произошло из праха и все возвратится в прах.

21. И кто знает: дух ли сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных восходит ли вниз, в землю?

Так-то вот. А посему оставим-ка хоть на время в покое злополучный вопрос: «Произошли ли мы от обезьян?» С какой стати нам обсуждать его, если для любого маломальски объективного мыслящего биолога или медика мы и сейчас продолжаем оставаться обезьянами, правда, голыми, подрастерявшими свой шерстяной покров, а также разгуливающими на задних ногах (подобно тушканчикам, кенгуру, птицам, некоторым вымершим ящерам-динозаврам) и, наконец, конечно же главное, — разумными.

Как известно, у прочих обезьян нет ни членораздельной речи, ни общественного разделения труда, ни научно-технического прогресса, ни политики, ни войн, ни экологически вредных производств. Впрочем, — стоп. Где же гарантии, что живи на Земле какие-либо другие цивилизованные организмы, помимо человека, например, умеющие писать и философствовать дельфины, слоны или муравьи, они тоже признали бы нас существами высшего порядка? Не исключено, что они усомнились бы в наличии разума у существ, которые всеми возможными способами портят, себе же на погибель, среду обитания; ради сиюминутных выгод транжирят напропалую невосполнимые природные ресурсы, а также, и того хуже, истребляют миллионы себе подобных, непрерывно изобретая и совершенствуя средства своего уничтожения.

Сограждане читатели, поверьте, что, если так дела пойдут и дальше, вполне реальна угроза, что лет эдак через пятьдесят от человечества останется одно воспоминание. Впрочем, и вспоминать-то будет некому.

Наша книга, однако, как вы уже знаете, не о грядущем конце света, а о тех наших действиях, которые, образно говоря, его приближают, об их инстинктивной подсознательной основе.

Инстинктивной, подсознательной? А откуда взялись в нашем мозгу самые разные, в том числе довольно несимпатичные инстинкты? Почему бы, собственно, «царю природы» не обходиться во всех житейских ситуациях одним только разумом, помноженным на знания и опыт, плюс, конечно, «нравственное чувство?» Этот вопрос способны задать, понятно, только те, кто не верит в эволюцию нашего вида и не желает ничего о ней слышать. Мы знаем, что таких людей немало и число их в последнее время неукоснительно растет. Специально для них мы решили включить в книгу совсем коротенькую и очень популярно написанную справку о происхождении человечества. Она набрана мелким шрифтом, и мы просим всех читателей, кроме, разумеется, их вышеозначенной категории, его пропустить

Семейство людеобразных — из числа семейств-долгожителей. Долго-долго существует на земле и наш биологический вид.

Многие другие виды млекопитающих, например, мамонт, саблезубый тигр и пещерный медведь, появились и вымерли на глазах человечества. Менялись очертания континентов. Изменялся и климат нашей планеты. Наступали ледниковые периоды. Они чередовались с временными потеплениями. А мы все жили и жили, постепенно обретая те человеческие черты, которыми так гордимся сейчас, и расселяясь, мало-помалу, из первичного ареала в саваннах Восточной Африки на все континенты, кроме Антарктики, и на почти все океанические острова Земного шара.

Нашим вероятным общим предком с современными человекообразными обезьянами был проконсул, окаменелые останки которого обнаружили в 1948 году англичане Л. и М. Лики на острове Рузинга (озеро Виктория в Кении) в третичных плейстоценовых отложениях, датируемых, приблизительно, в 25 миллионов лет. В черепе проконсула чисто человеческие черты (большой округлый лоб без надглазных валиков, строение зубов и так далее) сочетаются с типичными обезьяньими признаками. Судя по сохранившимся костям конечностей, это существо бегало еще на четвереньках.

Куда ближе нам австралопитеки, особенно, их вид «Австралопитек изящный», он же афарский, отстоящий от нас во времени на 2,9–0,6 миллионов лет. Эти двуногие обезьяно-люди, по-видимому, уже пользовались для защиты и нападения природными орудиями: палками, костями, камнями, которые иногда, похоже, и раскалывали.

Очень существенно, что австралопитеки, судя по частому обнаружению их и, рядом же, павианьих черепов с характерными проломами, были свирепыми хищниками и охотно лакомились мозгом жертв, в том числе, не исключено, своего же вида. Интересно, что проломы чаще слева — свидетельство праворукости. У всех обезьян, кроме людеобразных, одинаково развиты обе руки.

Собственно человеческая эволюция началась, по пока имеющимся данным тех же Л. и М. Лики, 2,6–2,3 миллиона лет тому назад с появления, опять-таки, на востоке Африки «Человека умелого» (Homo habilis). Рядом с его костными останками обнаружено уже до восемнадцати типов вполне сносно обработанных каменных орудий, хотя, доживи этот «умелец» до наших дней, споры о нашем родстве с обезьянами отпали бы автоматически. Слишком уж явно он смахивал на них!

Сие «постыдное» сходство с обезьянами, хотя и менее выраженное сохраняли разновидности «Человека прямоходящего» (Homo erectus): знаменитый питекантроп (остров Ява, 1,9–0,5 миллионов лет), «Гейдельбергский человек» (Германия, около 0,8 миллионов лет) и «Китайский человек» — синантроп (0,8–0,3 миллионов лет). Этот последний — пещерный житель, он уже не только умел делать разнообразные орудия, но и, по-видимому, пользовался огнем.

Средний объем мозга у всех упомянутых выше предков человека был приблизительно в два раза меньше, чем у нашего вида: у них шестьсот пятьдесят, у нас — тысяча кубических сантиметров. Этого, однако, никак не скажешь об еще одном вымершем виде людей: неандертальцах (Homo neandertalensis); мускулистых, узколобых, весьма мозговитых коротышках, но без подбородка и почти без шеи, обитавших в Африке и в Евразии, включая ее северные районы, на протяжении очень длительного периода, примерно от 300 до 35 тыс. лет тому назад. Неандертальцы уже, по-видимому, изготавливали, помимо каменных и костяных орудий, кое-какие сосуды из глины и одежду из звериных шкур, конечно, умели получать огонь, делали кое-какие украшения, и даже хоронили своих мертвых с какими-то обрядами: найдено захоронение, засыпанное цветами! Они мумифицировались и чудом сохранились в сухой почве. Почему вымерли неандертальцы? — Неизвестно, но пока, по крайней мере, вроде бы, не обнаружены их останки с явными признаками насильственной смерти и людоедства: типичными проломами в черепах и так далее.

То ли дело первые представители нашего вида — кроманьонцы! Они появились в Африке и Евразии около, соответственно, семьдесят и сорок тысяч лет назад, задолго до полного вымирания неандертальцев. Эти люди, похоже, постоянно воевали между собой и, весьма вероятно, что не брезговали человечиной, хотя по-настоящему в моду, как это ни странно, людоедство вошло совсем недавно: всего за каких-нибудь десять тысяч лет до наших дней. От кроманьонцев, живших как и неандертальцы, в пещерах, остались шедевры живописи, в том числе прекрасные изображения мамонтов и волосатых носорогов; красивые, хорошо обработанные орудия из камня и кости, черепки различных сосудов.

Речь, ее первые зачатки, появились, как допускают, уже у австралопитеков или, во всяком случае, у «человека умелого», причем вначале она могла быть, преимущественно, жестовой. Возможно, у неандертальцев и, наверняка, у кроманьонцев, были членораздельные языки уже со вполне солидным словарным запасом. Живи те люди в наши дни, они, скорее всего, смогли бы нормально учиться в наших средних и высших учебных заведениях.

История материальной культуры человечества подразделяется на ранний (от человека умелого), средний и поздний палеолит (древнекаменный век) от двух миллионов до восьмидесяти тысяч лет. В позднем палеолите жили последние неандертальцы и первые кроманьонцы. Затем — мезолит (среднекаменный век), 80–10 тысяч лет, и, наконец, неолит (новокаменный век), от Х до V тысячелетия до нашей эры. Далее: медный и бронзовый века, с V по II тысячелетия до нашей эры, и, наконец, — век железный, наш, от I тысячелетия до нашей эры по сей день. Монотеистическим религиям неполных три тысячи лет. Научно-техническая революция началась всего полтора века назад (если по большому счету), а компьютерная — в наши дни. Нетрудно видеть, что процесс развития технологий, таким образом, идет сперва крайне медленно, а затем все сильнее ускоряется. Первые поселения городского типа (Иерихон, Шумер, Индия) и, почти одновременно, первая письменность, иероглифическая, на глиняных табличках и т. п. возникли в V–IV тысячелетиях до нашей эры. Уже на четыре-пять тысячелетий раньше люди научились сеять хлеб, воздвигать мегалитические постройки, а еще на несколько тысячелетий раньше, по-видимому, зародилось скотоводство. Еще в мезолите человек приручил волков, от которых произошли многочисленные породы домашних собак (7-13 тысяч лет до нашей эры).

Одомашненные животные и растения отличаются, как известно, от своих диких предков крайней степенью внутривидовой изменчивости: обилием разных способных между собою скрещиваться сортов или (у животных) пород. Это явление объясняют тем, что в условиях одомашнивания ослаблена роль естественного отбора, а в то же время действует неосознанный или целенаправленный искусственный отбор. В частности все домашние животные явно отличаются от диких предков разнообразием и пестротой мастей: раскраска под окружающий фон утратила защитную функцию и белые вороны перестали быть смертниками.

Этологи полагают, что не только домашние животные, но и сам человек, подчиняя себе природу, сделался жертвой такого ослабления отбора, «безнаказанной» изменчивости. Мы «коллекционируем» в себе всевозможные вредные и даже летальные (смертоносные) гены, что приводит к обилию у нас разного рода врожденных аномалий, в том числе наследственных отклонений психики, таких как, например, наследственная шизофрения. Этому процессу накопления вредных мутаций, несомненно, способствовали в последние десятилетия, испытания ядерного оружия в атмосфере, развитие атомной энергетики (Чернобыль!) и другие работы, связанные с применением радиоактивных веществ, разнообразные источники ионизирующей радиации (рентген и тому подобное), а также химических мутагенов (веществ, воздействующих на наследственную информацию в ДНК) в нашем окружении, стрессы, повреждение озонового слоя, прогресс медицины, приведший к снижению детской смертности (больше выживает детей с наследственными заболеваниями) и ряд других факторов, связанных с научно-техническим прогрессом. Таким образом, мы — невольные виновники неукоснительной «порчи» собственного генофонда.

К сожалению, в нашей стране эту порчу усугубили в XX веке еще три обстоятельства, связанных с выпавшими на нашу долю тяжелейшими испытаниями. Это гибель десятков миллионов людей на фронтах Гражданской, Великой Отечественной войн, избирательное уничтожение лучших в годы массовых репрессий, а также четыре многомиллионных волны эмиграции, — катастрофическая «утечка мозгов».

Говоря о сущности человека, необходимо особо отметить еще следующее обстоятельство. Относительный вес головного мозга у человека в четыре раза больше, чем у антропоидных обезьян, не говоря уже о прочих. Однако, за это преимущество приходится расплачиваться долгим развитием. Человеческое дитя родится с недоразвитым мозгом, развитие которого продолжается несколько лет после рождения. Все это время ребенок нежизнеспособен без родительского ухода. Он, в основном, осуществляется матерью, но для прокормления семьи, особенно многодетной, совершенно необходимо участие отца. Этим обстоятельством определяется, по-видимому, своеобразие менструального цикла у человеческих женщин, как, впрочем, и самок у прочих приматов. Цикл делает возможным половые сношения в течение практически всего года с малыми перерывами, в чем существенное отличие от многих других млекопитающих с их одногодичными эстральными циклами и коротким брачным сезоном. Биологический смысл таких круглогодичных сношений очевиден: он привязывает у людей мужчину к семье, а у обезьян — самца к семейной группе или стае.

По той же причине медленного развития детей человек везде, где бананы сами не прыгают в рот, — моногамен (у одного мужа одна жена). В этом он подобен птенцовым птицам (тем, которые родят беспомощных голых птенцов — певчим и др.), а также очень немногим из млекопитающих, а именно: человекообразным обезьянам гиббону и сиамангу, пяти видам низших обезьян Нового Света, а кроме того, бобрам, лисам, шакалам и некоторым другим хищникам. Таким образом, то, что кое-кому представляется выдумками лицемерных попов, имеет, глубокую эволюционную основу. Пресловутая «сексуальная революция» представляет собой бунт против естественных инстинктивных форм брачного поведения человека, выработанных в процессе естественного отбора.