9. REGINA

532 В ходе нашего толкования мы так часто встречались с образом Царицы, что нам осталось добавить только несколько слов о ней. Мы уже знаем, что будучи Луной, она является архетипическим спутником Солнца. Вместе они образуют классическую алхимическую сизигию, символизирующую, с одной стороны, золото и серебро, или что-то в этом роде[1677] , а с другой - божественную пару, описанную в Aurora Consurgens:

Итак, я поднимусь и отправлюсь в город, ища на улицах и площадях себе в невесты целомудренную деву, привлекательную лицом, еще более привлекательную телом, наиболее привлекательную в ее одеждах, чтобы она могла откатить камень от дверей моей гробницы и дать мне крылья голубя, и я полечу с ней в небо и скажу тогда: я живу вечно и буду покоиться в ней, ибо по мою правую руку стоит Царица в позолоченных одеждах, окруженная многими... О, Царица высот, поднимись, поторопись, моя любовь, моя невеста, говори, любимая, со своим возлгобленным о том, кто ты, какого ты рода и насколько ты велика... Мой возлюбленный, розовощекий, говорил со мной, он просил и умолял: Я есть полевой цветок и лилия долин, Я есть мать чистой любви, страха, знания и святой надежды. Я принесла с собой приятный запах, словно полезное вино, а цветы мои — это плод, честь и богатство. Я есть постель своего возлюбленного, ... я раню его сердце одним свои взглядом и одним волоском на моей шее. Я есть приятный запах умащений, мой аромат лучше запаха всех ароматических специй и подобен запаху корицы, бальзама и избранной мирры[1678].

533 Прототипом этой духовной Мгппе являются отношения между царем Соломоном и царицей Савской. Иоганн Красе говорит о скрытой в свинце белой голубке: "Это целомудренная, мудрая и богатая царица Савская, облаченная в белое, которая готова отдать себя только одному царю Соломону. Ни одно человеческое сердце не может постичь это в достаточной степени"[1679] Пенот говорит:

У тебя есть девственная земля, так дай же ей подходящего мужа! Она — это царица Савская, потому ей нужен царь с диадемой на голове — где же нам искать его? Мы видим, как божественное солнце дает свой блеск всем другим телам, а земное или минеральное солнце поступает точно так же, когда оно находится на своем собственном небе, имя которому "царица Савская", пришедшая с края земли, чтобы увидеть величие Соломона. И наш Меркурий тоже покинул свою страну, облачился в белые одежды и вручил себя Соломону, и никому другому, который является чужим и нечистым [extraneo][1680].

534 В данном случае Меркурий в его женской форме является царицей, а эта царица "небом", на котором светит солнце. Стало быть, царица понимается как окружающая среда солнца - "муж-чины, которого вобрала в себя женщина", как говорили о Хрис-те[1681] - или как Шива в объятиях Шакти. Эта среда обладает природой Меркурия, парадоксального существа, единственным поддающимся определению значением которого является бессознательное[1682]. Царица возникает в текстах как материнский сосуд Солнца, и как ореол Царя, то есть как корона[1683]. В "Tractatus aureus de Lapide"[1684] царица в момент ее апофеоза[1685] держит следующую речь:

После смерти жизнь вернулась ко мне. Мне, при моей бедности, были доверены богатства мудрецов и властелинов. Стало быть, я тоже могу сделать бедных богатыми, дать благодать смиренным и вернуть здоровье больным. Но я еще не равна моему любимому брату, могущественному царю, которого еще надо воскресить из мертвых. Но когда он придет, он воистину покажет, что слова мои правдивы.

535 В этой "soror et sponsa" мы легко можем увидеть аналогию с Церковью, которая как corpus mysticutn является сосудом для апгта Christi. Пенот называет этот сосуд "царицей Савской", вдохновленный Евангелием от Матфея 12:42 (а так же от Луки 11:31): "Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой". В этой связи я хотел бы упомянуть отрывок из "Speculum de Mysteriis" Гонория Отунского, в котором тоже идет речь о "царице с юга". Он говорит[1686]:

Иоанн покинул свою невесту и, сам будучи девственником, последовал за сыном девственницы. И поскольку из-за любви к ней он презирал узы плоти, Христос любил его больше всех своих учеников. Ибо в то время как царица Юга отдавала свое тело и свою кровь ученикам, Иоанн прильнул к груди Иисуса и пил из этого источника мудрости; и тайну Слова он потом сообщим миру; Слова, а именно того, что скрыто в Отце, потому что в груди Иисуса скрыты все сокровища мудрости и знания.[1687]

536 В отрывке из "Tractatus aureus" это царица Юга является той личностью, которой доверены сокровища мудрецов и властелинов, а у Гонория она отдает свое тело и свою кровь ученикам. В обоих случаях она явно отождествляется с Исусом. Из этого мы можем видеть, насколько логична была мысль об андрогинности Христа, и в какой большой степени царь и царица были единым целым в том смысле, в каком единым целым являются тело и душа или дух[1688]. Кстати, царица соответствует душе (anima) и царь соответствует духу, доминанте сознания[1689]. Принимая во внимания такое толкование царицы, мы можем понять, почему секрет алхимической работы иногда назывался "Reginae Mysteria"[1690].

537 Тесная связь между царем и царицей проистекает из того факта, что периодически судьба подвергает их тем же самым испытаниям: они вместе растворяются в купели (по другой версии царица сама является купелью). Так Элиазар говорит о купании царя: "Ибо в этом огненном море царь не может выжить; оно отнимает у старого Альбаона[1691] все его силы, пожирает его тело и превращает его в ярко-красную кровь. И царица тоже не свободна; она должна исчезнуть в этой огненной купели"[1692].

538 Более того, не удивительно, что царь и царица образуют как бы единство, т.к. они нахродятся под влиянием своих предшественников. Ситуацию стоит отметить только из-за интерпретации, которую мы даем ей: интрепретация мифологемы царя как доминанты сознания, почти идентична архетипической фигуре, персонифицирующей бессознательное, а именно — анимы. Две фигуры находятся в некотором отношении в оппозиции одна другой, как и сознание с бессознательным; однако, именно как мужское и женское объединяются в человеке, так и психическая субстанция остается той же самой, находится ли она в сознании или в бессознательном состоянии. Единственное, иногда она ассоциируется с эго, а иногда — нет.

539 Анима в ее отрицательном аспекте — то есть когда она остается неосознанной и скрытой — оказывает на субъект маниакальное воздействие. Главными симптомами этой мании являются слепые эмоции и навязчивые идеи с одной стороны, а с другой — разобщенная абсорбция принципов и абстрактных идей. Стало быть, отрицательный аспект анимы указывает на особую форму психологической неотрегулированности. Она либо компенсируется со стороны сознания, либо она компенсирует сознание, уже отмеченное противоположной (и такой же неверной) установкой. Отрицательный аспект доминанты сознания далек от "Богом данной" идеи; это наиболее эгоистичная установка, которая стремится играть важную роль и, прикрываясь своеобразной маской, выглядеть, как нечто благоприятное (отождествление с "персоной"!). Анима, соответствующая этой установке, — это интриган, который постоянно льстит эго и одновременно с этим роет за его спиной ту самую яму, в которую самовлюбленному эго суждено упасть.

540 Но осознанная установка, которая отвергает эгоистичные устремления — не только в воображении, но и в реальности — и подчиняется надличностному велению судьбы, может претендовать на то, чтобы служить царю. Эта наиболее возвышенная установка поднимает статус анимы от искусительницы до психопомпа[1693]. Аналогом трансформации царственной субстанции из льва в царя является трансформация женского элемента из змеи в царицу. Коронация, апофеоз и брак указывают на одинаковый статус сознания и бессознательного, который становится возможным на высшем уровне — coincidentia oppositorum. с эффектом покаяния.

541 Разумеется, желательно было бы дать психологическое объяснение тому, на что указывает мифологема брака. Но психолог не считает себя ответственным за существование того, что не может быть познано; как слуга истины, он должен удовлетвориться знанием того, что такие таинственные феномены существуют. Единение сознания и бессознательного, символизируемое царственным браком, — это мифологическая идея, которая на высшем уровне приобретает характер психологической концепции. Я должен особо подчеркнуть то, что психологическая концепция возникает никоим образом не из мифологемы, а исключительно из практического исследования, как исторического материала, так и материалов данного конкретного случая. Как выглядит этот эмпирический материал было показано в сериях сновидений, включенных в "Психологии и алхимии". Он служит парадигмой, заменяющей сотни примеров и потому может вызывать к себе нечто большее, чем простой интерес.

542 Психологическое единение противоположностей — это интуитивная идея, включающая в себя феноменологию данного процесса. Это не гипотеза, "объясняющая" то, что по самой своей сути превосходит возможности нашего восприятия. Ибо когда мы говорим, что сознание и бессознательное объединяются, мы в сущности говорим о том, что этот процесс непостижим. Бессознательное потому так и называется, что оно не может быть ни понято, ни постигнуто. Единение противоположностей — это процесс надсознательный и в принципе не подлежащий научному объяснению. Брак должен остаться "тайной царицы", секретом искусства, которому посвящены слова царя Соломона, приведенные в Rosarium:

Это — моя дочь, ради которой, как говорят люди, царица Юга пришла с востока, словно рассвет, чтобы услышать, понять и узреть мудрость Соломона. Власть, честь, сила и величие даны ей; она носит царственную корону из семи сверкающих звезд, словно невеста, прихорошившаяся для свадьбы, и на ее одеянии золотыми греческими, арабскими и латинскими буквами написано: "Я - единственная дочь мудрости, совершенно неизвестной глупцам"[1694]

543 Царица Савская, Мудрость, царское искусство и "дочь философов" настолько смешаны друг с другом, что ясно проступает лежащая в их основе психологема: искусство это царица сердца алхимика, она одновременно является и его матерью, и его дочерью, и его возлюбленной. И в его искусстве и в аллегориях этого искусства разыгрывается драма души алхимика, процесс его индивидуации.