Глава 6 Эксперимент «Кольраби» Как мы полюбили новые блюда
Глава 6
Эксперимент «Кольраби»
Как мы полюбили новые блюда
En voil? un qui coupe la soupe
En voil? un qui la go?te
En voil? un qui la trempe
En voil? un qui la mange
Et voil? le petit glinglin
Qui arrive trop tard
Et ne trouve plus rien
Et qui fait couin couin!
Этот малыш суп сварил,
Этот попробовал,
Этот в миску нырнул,
Этот остатки доел,
А мизинчик опоздал,
Пустую тарелку увидал
И зарыдал!
Французская присказка (взрослый перебирает пальчики ребенка)
В Новый год я дала себе обещание: к марту мои дети познакомятся с десятью новыми продуктами, которых они раньше никогда не пробовали, – и станут есть их с удовольствием. Рождественский ужин и не менее роскошное новогоднее пиршество, последовавшее за ним, вдохновили меня начать все сначала.
На этот раз я решила действовать по-другому. Дети будут есть новые продукты, но они должны понять, что еда – это веселое занятие для всей семьи. Я временно отступлю от своей строгой системы, забуду, что нельзя есть в спешке, откажусь от полного запрета на перекусы. На время я решила сосредоточиться лишь на развитии вкуса, способности с удовольствием пробовать разнообразную пищу. А к правилам мы еще вернемся!
Меня вдохновили результаты исследований, на которые я как-то наткнулась в Интернете. Лет десять назад двое американских ученых разработали тест. Он основан на многолетних исследованиях, доказавших, что вкусы и привычки ребенка формируются в раннем детстве. Эксперимент до гениальности прост. В нем приняли участие примерно 120 детей от трех до пяти лет из девяти детских садов. Ученые поделили их на три возрастные группы: А, Б и В.
В первый день эксперимента детям из всех групп предложили в качестве перекуса несколько видов овощей и записали, какой из них они предпочли. При этом один овощ был незнакомым – капуста кольраби, нарезанная ломтиками. После еды каждого ребенка расспросили – ни один не смог опознать странный овощ. (Если и вы не в курсе, что такое кольраби, не волнуйтесь, я тоже не знала: это разновидность капусты, внешне похожая на раздувшуюся репку. Несмотря на странную внешность, на вкус этот овощ сладкий и приятный, а кочерыжки молодых кочанчиков – хрустящие и сочные, как яблоки.)
Во второй день эксперимента студент университета читал перед едой в каждой группе книжку с картинками. Группа А прослушала сказку о мальчике, который гулял по дедушкиному огороду и пробовал все овощи; ему понравились все, кроме кольраби. При этом мальчик постоянно повторял: «Ах, как хорошо, что не нужно есть кольраби!» В группе Б детям прочитали ту же сказку, но с положительным акцентом: «Нет ничего лучше кольраби!» А в сказке для группы В вообще не было упоминаний о еде.
После этого детей снова опросили. Теперь две трети малышей из группы Б (которые слушали сказку о вкусном кольраби) узнали и смогли назвать этот овощ. Затем всем детям предложили попробовать кольраби. Отказались только дети из группы А (им читали сказку с отрицательной оценкой этого овоща). Более чем две трети детей, все же попробовавших кольраби, сообщили, что им понравилось.
Не спорю, эксперимент странный. Но он доказывает важный факт: детские предпочтения в еде меняются намного легче, чем нам кажется. Эксперимент также демонстрирует, как легко научить ребенка любить то или иное блюдо. Достаточно ежедневно, терпеливо, в игровой форме связывать еду с положительным опытом – и дети научатся есть все. Нельзя недооценивать еще один фактор: «все побежали, и я побежал»: если другие дети и взрослые пробуют незнакомое блюдо, даже самые привередливые едоки вскоре поступят так же.
Я поняла, что во Франции эксперимент «Кольраби» удачно повторяют уже несколько столетий. К трем годам маленький француз попробовал уже почти все – за исключением, может быть, алкоголя и требухи (французский деликатес, который, впрочем, он скоро научится любить). В Ванкувере мы тоже встречали подобные примеры: дети из семьи индусов, которая жила напротив, обожали дал (блюдо из чечевицы) и разные специи, например куркуму; подружка Софи из Мексики любила острый соус; польская девочка в детском саду Клер за обе щеки уплетала кислую капусту. Выходит, «любимая детская еда» – понятие куда более разнообразное, чем кажется большинству американских родителей.
Разумеется, и во Франции – как и во всем мире – детям не всегда нравится пробовать что-то новое. Из разговора с кузиной Филиппа Кристель, которая теперь работала директором детского сада в Лионе, я узнала, что у страха перед новой пищей есть научное название: неофобия (боязнь нового). Обычно неофобия появляется у детей в возрасте примерно двух лет (как правило, именно в это время дети начинают есть самостоятельно). По словам Кристель, ученые пока не пришли к единому выводу по поводу ее причин. Возможно, это следствие инстинкта самосохранения: у детей, которые боятся пробовать новые продукты, меньше шансов отравиться. Есть и эволюционное объяснение: в природе сладкая, жирная и соленая пища обладает самой высокой питательной ценностью и наименьшей вероятностью оказаться ядовитой. А может быть, причина в психологии: дети вступают в ту стадию своего развития, когда им хочется постоянно перечить родителям (знаменитые «ужасные двухлетки», у которых на все один ответ – «нет»). Ряд экспертов полагает, что неофобия связана с развитием вкусовых клеток у ребенка: он начинает отвергать горький вкус (некоторые овощи) и предпочитает сладкую, жирную и соленую пищу, которая, естественно, приятнее.
Но каково бы ни было объяснение этого феномена, французские эксперты сходятся на двух аспектах. Во-первых, помимо очевидной генетической и биологической предрасположенности, пищевые предпочтения определяются культурным влиянием. Дети действительно учатся любить и не любить определенные виды пищи. И это начинается с самого раннего возраста: некоторые ученые предполагают, что вкусовой опыт первого года жизни способен повлиять на дальнейшее восприятие определенных видов пищи и даже на предпочтения в еде в более старшем возрасте. Во-вторых, неофобия – стадия развития, а не приговор на всю жизнь (хотя при неправильном отношении со стороны родителей вполне может перерасти в черту характера).
Разговор с Кристель вселял надежду. Она подтвердила то, что я уже слышала от других родителей-французов: неофобия (правда, они не использовали это слово) – психологическое состояние. Французы допускают, что дети могут отказываться от новых блюд, однако воспринимают это явление как нормальное и, главное – временное. По мнению большинства родителей, таким образом дети лишь проверяют границы дозволенного, а не выражают истинное неприятие предложенных блюд. Тут важно не вступать в битву с целью доказать «кто здесь главный»: если ребенок отказывается есть, блюдо просто убирают без лишних переживаний. Однако на замену ничего не предлагают – это правило, которого все родители во Франции придерживаются твердо.
Вот типичная фраза из французской книги по воспитанию: «Неприятие определенных видов пищи быстро пройдет, если не превратится в противостояние с родителями. Если ребенок отказывается есть, лучшая реакция – безмятежное равнодушие. Родители должны повторять про себя: «Я знаю, что это пройдет. Главное – не реагировать, и тогда ребенок перестанет сопротивляться». Безмятежность и спокойствие – подобная реакция была мне совсем не свойственна, но, судя по всему, приносила гораздо меньше переживаний.
Французы считают также, что продуктов с действительно неприятным вкусом очень мало. По их мнению, большинство детей может есть практически все. Разумеется, некоторые продукты кому-то не нравятся: например, резкий вкус свежего чеснока. Но многие овощи, которые дети обычно ненавидят, – например брокколи, – на самом деле вовсе не отвратительны. С точки зрения французов, неприятие пищи имеет психологические, а не физиологические корни.
Эти особенности восприятия вкуса находят отражение в повседневной практике воспитания. Французы уверены, что детям свойственно естественное любопытство в отношении еды, большинство вкусов являются приобретенными, и родители должны помочь в этом детям. Научить малышей с удовольствием пробовать разнообразную пищу – вот в чем главная родительская задача в первые годы жизни ребенка. Мои знакомые французы пытаются сыграть на врожденном любопытстве ребенка, ведь детям действительно интересно пробовать новые блюда (и они любят это делать).
В Интернете я нашла ссылку на научные исследования, подтверждающие этот факт: младенцы до года с огромным интересом пробуют новые продукты (точно так же они обычно предпочитают новую игрушку привычным). И еще: научные исследования, проведенные во Франции, ссылку на которые прислала мне Кристель, показали, что многие дети (примерно 25%) вообще не страдают неофобией; при должном подходе они согласны пробовать все и никогда не «возненавидят» те или иные продукты.
И конечно, для французов очень важно, чтобы еда доставляла радость, – а значит, они не стремятся чрезмерно контролировать детей. Французы инстинктивно понимают, что, если родители нервничают и оказывают давление на детей, это может обернуться против них самих. Кормить ребенка – не значит принуждать: чаще всего в таком случае он просто откажется «сотрудничать» (перед Рождеством я испытала это на своей шкуре). За отказ от еды никого не наказывают. Французы предпочитают пользоваться позитивным подкреплением, а также вводят систему правил, которые воспринимаются как само собой разумеющиеся. Дегустации новых продуктов для французских детей – нечто естественное и привычное. Они не испытывают давления, да и родителям так проще. У французов есть полезное правило, которое они применяют для того, чтобы дети попробовали новое.
Французское правило питания № 6
Блюдо может не понравиться, но попробовать его нужно обязательно!
Это правило виртуозно применяет отец Филиппа, предлагая внучкам что-нибудь новое. Хитрость заключается в том, чтобы заставить ребенка захотеть попробовать кусочек, не акцентируя внимания на происходящем. Например, он выбирает момент, когда все пьют аперитив перед ужином – какой-нибудь коктейль с солеными закусками: оливками, крекерами, паштетом или орехами. Французские дети обожают l’ap?ritif, возможно, из-за того что его подают в неформальной обстановке: это единственный «санкционированный» перекус для французских взрослых. И единственная возможность поесть, не садясь за стол. Аперитив обычно подают в гостиной, все сидят на удобных диванах. Для детей, которым есть стоя строго запрещено (и вообще запрещено есть где-либо, кроме как за столом), аперитив – что-то вроде веселой проказы, узаконенное нарушение правил в праздничной и забавной обстановке.
Так вот, когда наш дедушка за аперитивом предлагает детям что-то новое, например оливку, те обычно с радостью соглашаются. А если нет, то взрослые и дети постарше начинают их подначивать: vas-y – ну давай же, пробуй! Но никто никого не заставляет. Взрослые продолжают свои разговоры, не наседая на ребенка. Как правило, дети все-таки пробуют предложенное – когда на них никто не смотрит. К их реакции (приятие или неприятие) относятся спокойно. Ребенок вполне может вежливо отказаться, сказав «non, merci». «Не понравилось? Ничего страшного. Еще распробуешь», – отвечают взрослые. Или: «Понравилась оливка? Возьми еще», – и предлагают малышу блюдо с другими видами оливок. Так повторяется на протяжении одного-двух месяцев, в конце концов ребенок привыкает и с удовольствием ест новое блюдо.
Метод нашего дедушки демонстрирует ключевой элемент подхода французов к гастрономическому воспитанию: они не нервничают. Не висят у детей над душой. Никто не суетится. Родители настроены положительно. А главное – если ребенок не хочет пробовать, блюдо без лишних слов убирают и никогда не предлагают что-то взамен. Поскольку перекусы строжайше запрещены, родители уверены, что к следующему приему пищи ребенок проголодается и будет настроен пробовать.
В результате еда никогда не превращается в борьбу характеров. Завтраки, обеды, ужины – это всего лишь часть традиции, причем приятной, подразумевающей нововведения и общение, но соблюдаемой неукоснительно. Дети без разговоров садятся за стол и едят то, что приготовили родители. Им положено радоваться тому, что предлагают, но главное – они едят с удовольствием. Меня не перестают удивлять французские дети: им просто не приходит в голову отказываться от еды!
Как французским родителям удается этого достичь? Отчасти секрет состоит в том, что они устанавливают свой непререкаемый авторитет во всем, что касается еды, когда их дети еще очень-очень маленькие. Я наблюдала это собственными глазами в младенчестве Софи. Как большинство наших знакомых мамочек, я кормила ее по требованию, примерно каждые три часа, бывало и чаще. В восемь месяцев режим ее питания выглядел примерно так:
01:00 – кормление грудью
04:00 – кормление грудью
07:00 – кормление грудью
08:30 – каша
20-минутный сон
11:30 – кормление грудью
12:30 – овощное пюре, детское печенье
20-минутный сон
14:30 – кормление грудью
20-минутный сон
17:00 – кормление грудью
18:00 – фруктовое пюре или йогурт
20-минутный сон
21:00 – кормление грудью (в постели, на ночь)
Такой распорядок кажется вам изнурительным? Так и есть. Отправляясь спать, мы с мужем обменивались мрачными взглядами, вопреки всему надеясь, что Софи проспит ночь (впервые она сделала это в четырнадцать месяцев, я до сих пор тайно отмечаю этот день как праздник). Она спала в общей сложности тринадцать часов, а мы – меньше шести: ночной сон прерывался кормлениями в час и четыре утра. Я чувствовала себя как зомби.
У меня начался «беби-блюз» (слава богу, что не полноценная послеродовая депрессия): я то плакала, измученная недосыпом, то ускоренно прочитывала все книги по детскому сну, которые только могла найти. Опробовала и метод «сон без слез», и укачивание в стиле «естественного родительства», и, наконец, в отчаянии прибегла к методике Фербера (известной в народе как «дать ребенку прокричаться»). Но через полторы минуты не выдержала. Ничего не работало: Софи просыпалась в час и в четыре, как по будильнику, и снова засыпала, только досыта напившись моего молока.
Единственное, что делало мою судьбу более-менее сносной, – уверенность, что «так у всех». Однажды мы поехали в гости к старым друзьям моего мужа – французам. У них тоже был восьмимесячный ребенок, и я решила, что вдоволь пообщаюсь с такой же издерганной матерью, которая понимает, каково мне… Только вот мама-француженка оказалась совсем не издерганной. Потому что распорядок ее маленького Клемана сильно отличался от нашего с Софи:
08:00 – подъем, 240 мл молока
2–3-часовой сон
12:30 – овощной суп, мясное пюре (10 г), фруктовое пюре или йогурт
2–3-часовой сон
16: 30–240 мл молока
1-часовой сон
19:00–250 мл молока, каши на молоке или овощного супа
Ночной сон
В первый день я изумленно наблюдала, как маленький Клеман, который, естественно, к приему пищи успевал проголодаться, с аппетитом пил молоко, уплетал пюре и преспокойно спал несколько часов после еды. Ночью он не просыпался вообще – ни разу за все время, пока мы гостили у них.
Все четыре кормления Клемана проходили в одно и то же время. От этого графика не отступали никогда – даже на пять минут. В перерывах Клеману давали только воду. Малыш быстро научился, что еду выдают именно взрослые; они же решают, что, где и когда он будет есть (ел он исключительно в своем высоком стульчике). Меня поражало его терпение: он никогда (ну крайне редко) не плакал от голода. Но, учитывая, сколько он съедал, скорее всего он и не чувствовал голод.
Большинство французских детей воспитывают, как Клемана (который, кстати, вырос здоровым и счастливым мальчиком, который ест все). К годовалому возрасту они уясняют, что питание организуют родители. Это означает, что никто не бунтует, когда те предлагают новые блюда. Приучив к этому детей, французские родители переходят на следующую ступень: Даже если блюдо не нравится, есть все равно надо.
Это правило французские родители применяют по отношению к знакомым блюдам, которые часто появляются на столе и которые дети обычно ели с удовольствием. На моих детей (и на меня) это правило оказало прямо-таки волшебное действие. Раньше, когда дети заявляли, что им «не нравится» блюдо, которое они прежде любили, я начинала волноваться. Пыталась как-то изменить вкус (добавить масла? соли? может быть, соевого соуса? кетчупа?). Сама того не подозревая, я передавала прерогативу принятия решений детям. Это казалось мне нормальным: я металась между желанием поддержать самостоятельность своих детей, их способность делать личный выбор (то есть отказываться от еды – это нормально!) и своим желанием накормить их здоровой пищей (то есть отказываться от еды все-таки нельзя?). В Северной Америке, где так ценят возможность выбора, детей не заставляют есть то, что им не нравится. При этом родители страшно переживают, что дети плохо питаются. Такой вот замкнутый круг: мы очень нервничаем, хотим, чтобы наши дети ели лучше, а дети чувствуют это и едят все хуже.
Французские родители не предоставляют детям такую свободу выбора. Умение хорошо есть – важный навык, необходимый для выживания в обществе, в школе, на рабочем месте. Говорить при людях, что какое-то блюдо тебе «нравится» или «не нравится», невежливо, а для французов нет оскорбления хуже. Если дети уже ели что-то раньше, и это им понравилось, капризов по поводу знакомых блюд терпеть никто не будет. Родители просто приказывают детям есть – спокойно, но твердо. Как правило, дети слушаются. (Иногда, конечно, не слушаются, но французы считают, что это уже болезнь – «refus alimentaire» – «неприятие еды», которая встречается относительно редко и уж точно не у большинства детей!)
Французские педиатры предупреждают французских родителей о том, чего не знают многие американцы: в возрасте от двух до четырех лет детский аппетит несколько ухудшается, становится неустойчивым. Отчасти это объясняется физиологией (замедляются темпы роста), отчасти – психологическими причинами (как и малыши во всем мире, французские дети проходят стадию «на все говорю «нет»). У французов есть даже особый термин – «la p?riode d’opposition» («период оппозиции»). Они понимают, что у них не так уж много времени, чтобы познакомить ребенка с новыми вкусами, ароматами и консистенциями, заложить основу здорового питания. Поэтому стараются ввести в детский рацион разнообразные блюда именно в первые два года жизни.
Должна признать, у меня до сих пор вызывает некоторое недоумение «логичная» французская схема введения первого прикорма малышам. Например, сначала вводят мягкие сыры, а затем твердые, потому что мягкие легче жевать. Девятимесячному ребенку дают рокфор (малышам нравится его соленый вкус и вязкая консистенция), а чеддер появляется в меню гораздо позже. Как ни относиться к этой логике французов, их цель действительно оправданна: они стремятся привить ребенку вкус, новый опыт и предпочтения в еде. И главное – любовь к разнообразию.
Надо сказать, что французы понимают значение слова «разнообразие» иначе, чем мы, американцы. Авторы американских книг по воспитанию – и сами американцы – основное внимание уделяют содержанию в пище питательных веществ: омега-3 жирных кислот или железа, например. Для французов это не так важно. Их эксперты по питанию советуют не зацикливаться на содержании витаминов и минералов в пище, а использовать определенные тактики (предположим, чередовать пюре разного цвета), чтобы стимулировать у детей предвкушение нового. Или прививают им любовь к «настоящей» пище, вводя в рацион множество овощей, натуральных продуктов и высококачественных десертов. Большинство французов вообще не привыкло к нашим «удобным» полуфабрикатам. Я поняла это вскоре после свадьбы, когда Филипп однажды вечером подошел ко мне со странным выражением лица.
– Что это за мороженое ты купила? – спросил он с таким видом, будто его вот-вот стошнит.
– У нас нет мороженого, – растерянно ответила я, – на прошлой неделе доели, а больше я не покупала.
– В морозилке – большая банка, – возразил он, – и вкус у этого мороженого очень странный!
– Сейчас посмотрю, – я испугалась, что там завалялось какое-то забытое мороженое, и мой новоиспеченный муж им отравился.
Я бросилась к холодильнику, начала лихорадочно рыться в морозилке среди всяких пластиковых баночек и пакетиков. К счастью, я оказалась права. Никакого мороженого там не было. Но что же тогда съел Филипп?
Я побежала в спальню: он лежал в кровати, схватившись за живот.
– Нет у нас мороженого! Что ты съел? – я старалась говорить спокойнее.
– Как это нет? Есть! В большой белой банке!
Я снова бросилась на кухню и открыла морозилку. Неужели я схожу с ума? Там действительно была большая белая банка – замороженное тесто для печенья с шоколадной крошкой. Я покупала его в супермаркете, чтобы печь «домашнее» печенье на десерт. Схватив банку, вернулась в спальню – Филипп уже совсем позеленел.
– Ты съел вот это? – я наклонилась и помахала банкой перед его испуганным лицом. – Это не мороженое, а тесто для выпечки!
Настал его черед возмущаться.
– Так вот, значит, как ты делаешь печенье? В жизни не слышал о таком!
– Сколько ты съел? – спросила я, ведь от ложки теста живот вряд ли разболится.
– Целую миску, – ответил он, – вкус у него был, правда, странный, но я подумал, что, наверное, такое у американцев мороженое… не хотел, чтобы пропадало зря!
Тогда я поняла (спустя семь минут истерического веселья, которое Филипп, увы, не разделил): вот в чем один из потенциальных недостатков французского гастрономического воспитания. Французов так усиленно натаскивают не капризничать в еде, что те из вежливости способны съесть даже что-то совсем несъедобное, хотя здравый смысл подсказывает: не надо этого делать! Но, с точки зрения мужа, проблема была не в его вкусовых рецепторах, а в моей привычке покупать всякую гадость. Нескоро он простил меня за то, что я набиваю морозилку «ненастоящей» едой.
В этом и заключается смысл второй половины французской схемы детского питания. Он довольно прост: кормите детей натуральной, домашней пищей, а не полуфабрикатами – именно такую еду они и полюбят, она станет для них «чем-то вкусненьким». Французов совсем не заботит составление рациона питания для детей или запреты на «вредные» продукты. Нет, их цель – научить детей питаться сбалансированно и понимать, что, питаясь натуральными продуктами, чувствуешь себя намного лучше.
Результаты впечатляют: видели бы вы, сколько фруктов и овощей едят дети во Франции! Прежде чем окончательно убедиться в правильности французского подхода, я сверилась со статистикой. Французские эксперты по детскому питанию рекомендуют пять порций фруктов и овощей в день (примерно две с половиной чайные чашки). Этого показателя достигают родители чуть меньше половины (42%) детей во Франции. Остальные отстают, но незначительно. Для сравнения: лишь 10% детей и подростков в США (и 20% детей до двух лет) употребляют такое количество фруктов и овощей. При этом самым популярным «фруктом» американские дети назвали фруктовый сок (на него приходится половина дневной нормы фруктов у детей до двух лет). А самый распространенный вид «овощей», как вы догадались, – картошка фри (также до половины дневной нормы овощей). Французская статистика этот «овощ» вообще не рассматривает.
Я знаю, о чем вы подумали. Я также задавала себе этот вопрос. Как французам удается сделать так, чтобы дети ели много овощей?
Во многом определяющими являются два фактора: в каком возрасте детей знакомят с разнообразной пищей и с какой целью. Важно понять, что французы озабочены не только и не столько тем, чтобы дети съедали столько-то фруктов и столько-то овощей. Главное, что их заботит, – чтобы у ребенка развился аппетит. Для французов слово «аппетит» означает психологическое состояние, побуждающее человека есть определенную пищу, причем с удовольствием. Аппетит, в понимании французов, не просто свидетельствует о пустом желудке – это состояние ума. Есть – это одно, есть с аппетитом – совершенно другое. Аппетит зависит от многих факторов: времени суток, желания, обстановки и т. п. Французы пробуждают у детей аппетит – эмоциональными, психологическими и физиологическими методами. И делают это иначе, чем американцы.
В Северной Америке в качестве первого прикорма малышу предлагают весьма ограниченный набор продуктов, и вводят их постепенно, не спеша. Кроме того, дают очень мало рекомендаций по введению прикорма. Вот что написано на сайте Американской академии педиатрии: «Как правило, неважно, с какой твердой пищи начинать прикорм». В книге «Еда: дети против родителей» (Food Fights), написанной врачами и опубликованной той же академией, целая глава посвящена кетчупу – любимому соусу всех детей. В книге высказаны мнения, которые заставили бы содрогнуться большинство французских педиатров (например, все овощи рекомендуется есть с кетчупом, причем авторы утверждают, что это никак не повлияет на желание ребенка пробовать новые блюда в будущем).
Во Франции тоже есть своя академия педиатрии – Французское педиатрическое общество (Soci?t? Fran?aise de P?diatrie). Самая длинная глава в пособии французских педиатров, посвященном питанию малышей и детей до двух лет, называется «Пищевое разнообразие». Поверьте, про кетчуп там нет ни слова.
Прочитав это пособие (и другие книги французских педиатров), я сделала несколько удивительных открытий по поводу того, как детям во Франции с пеленок прививают любовь к разнообразию. Во-первых, французы очень четко устанавливают сроки и этапы введения новых продуктов. Кулинарные книги (и сайты, посвященные питанию малышей), как правило, разделены на категории: 4–5 месяцев, 6–9, 9–1, 12–18 и 18–36 месяцев. В каждой возрастной категории вводят новые продукты. Цель введения прикорма в следующем: к трем годам дети должны есть практически то же, что и взрослые.
По-другому подходят французы и к составлению меню. Первый прикорм, который вводят во Франции ребенку в четыре месяца, – не каши (как в Америке), а негустое овощное пюре или суп. Педиатры обычно советуют разводить его молоком и кормить ребенка из бутылочки. В первый день нужно добавить каплю супа в молоко (например, суп из лука-порея), чтобы малыш познакомился с новым вкусом. В последующие дни количество супа увеличивают, а молока – уменьшают. Через неделю малыш уже начнет есть на обед суп. Следующий этап – постепенно делать суп более густым, переходить к чашке-непроливайке, а затем к ложке. К тому времени, когда ребенок научится есть ложкой, он уже полюбит овощи.
Фрукты вводят вскоре после овощей, обычно на полдник – go?ter. Зная, что родителям наверняка захочется ввести как можно больше новых вкусов, французские педиатры деликатно предупреждают: «Желательно вводить не больше одного вида фруктов в день, чтобы малыш смог оценить вкус каждого в отдельности».
К девяти месяцам рацион малышей значительно расширяется. К этому времени они едят разные овощи: кто-то по-прежнему выпивает жидкий суп из бутылочки с соской, кто-то ест из ложки (для детей на грудном вскармливании есть из ложки предпочтительнее). В меню ребенка уже есть морковка (советуют не увлекаться ею во избежание запоров), зеленая фасоль, шпинат, цуккини, лук-порей (нежная белая часть), молодой цикорный салат, мангольд и кабачок. Родителям советуют давать малышам не больше одного вида овощей в один прием, чтобы стимулировать развитие у них вкусовых рецепторов. Каши не дают – разве что подмешивают одну-две ложки в молоко на завтрак и вечером. (Мне не все нравится во французской модели: несмотря на то что многие исследования доказывают преимущества грудного вскармливания, во Франции самый низкий процент женщин, кормящих грудью, среди развитых стран, да и те обычно прекращают кормить, когда ребенку всего два месяца.)
Далее наступает следующая фаза программы пищевого разнообразия, которая продолжается от года до трех лет, – это самый важный период, в течение которого формируются (или «выстраиваются», как пишут в некоторых книгах) вкусы ребенка. Овощи, с которых французы начинают прикорм, нередко довольно странные, по крайней мере по мнению американцев. Например, моя свекровь была удивлена, что для своих дочерей я выбрала в качестве прикорма зеленый горошек: по ее мнению, у него «слишком резкий» вкус. Оказывается, французы делят все овощи на две категории – с «резким» и «мягким» вкусом. Их логика мне не совсем понятна. Как объяснила Жанин, «мягкие» овощи (например, лук-порей) вводят раньше, чем «резкие» (капуста, репа, лук, помидоры, перец, баклажан, петрушка). Наша подруга Лоранс, живущая на юге Франции, начала с простого пюре из цуккини, а спустя несколько месяцев добавила к нему петрушку и помидоры. В полтора года маленький Антуан ел и баклажаны, и перец; овощи уже не протирали в пюре, а резали маленькими кусочками – получался почти взрослый рататуй.
Перечень овощей с «резким» вкусом испугал бы большинство американских родителей, но французы кормят этими овощами малышей, не задумываясь. Слышали когда-нибудь об испанском артишоке? Я тоже нет, а во Франции он продается на любом рынке, и Французское педиатрическое общество советует вводить его в меню вместе с другими овощами. Как и козлобородник – это слово мне тоже пришлось искать в словаре (растение, которое называют также «иерусалимская звезда» или «овощ-устрица»). Я его и в глаза-то не видела, не говоря уже о том, чтобы предлагать своим детям!
Зато в рекомендациях Французского педиатрического общества нет ни слова о мерах предосторожности, которые известны любой матери в США: «Вводите каждый новый продукт по одному, с интервалом в 2–3 дня. Если во время ввода нового продукта возникли такие симптомы, как диарея, рвота или сыпь, немедленно отмените прикорм и проконсультируйтесь с врачом».
Когда мои дети были маленькими, эта фраза повергала меня в ужас. От еды у моих детей может быть диарея и рвота? Какой кошмар! В итоге я начала очень сильно перестраховываться. К году Софи успела попробовать лишь несколько овощей (сладкий картофель, обычный картофель, зеленый горошек, кабачок, морковка), но в основном ее рацион состоял из мучного (хлеб с маслом и печенье).
Тем временем ее двоюродные братья и сестры во Франции уже уплетали лук-порей, цуккини и много другое. Типичная для Франции картина: годовалые дети едят уже очень много овощей. Им предлагают также злаки, каши и мучное почти при каждом кормлении, однако это не является основой рациона. К двухлетнему возрасту, когда у малышей появляются первые признаки неофобии или «кризиса двух лет», в арсенале у большинства французских детей уже больше блюд, чем у многих взрослых американцев! Даже подростки продолжают знакомиться с новыми продуктами. Кристель прислала исследование французских диетологов, изучавших неприятие тех или иных продуктов. Я читала его со все возрастающим изумлением, потрясенная тем, сколько разных блюд успевают попробовать французские дети. В двадцатке самых «нелюбимых блюд» были устрицы, говяжий язык, печеный цикорий, репа, печень, мозги (чьи, не указано), потроха, каштаны со сливками и почки. За исключением, пожалуй, репы, многие взрослые американцы (я в их числе) наверняка и не пробовали ничего из вышеперечисленного, не говоря уже о том, чтобы давать это детям! Но во Франции детям постоянно предлагают разнообразные продукты; они видят, что родители с удовольствием это едят. Так дети усваивают «золотое правило» французской кухни»: «Il faut manger un peu de tout» («Нужно попробовать всего понемногу»).
Я забеспокоилась: уже середина января, с первой попытки внедрить мой план прошло несколько недель. Я ощущала себя беспомощной. Мне казалось, что уж с Софи мы точно опоздали – ей слишком много лет (только что исполнилось шесть). У нее уже появилась привычка отвергать все новое. Я понимала ее: ведь мне тоже не очень нравилось пробовать новое, хоть знала, что демонстрировать личные предпочтения в еде, по мнению французов, – верх невежливости.
Меня немного утешила Сандрин, заметив, что в школьной столовой Софи ест хорошо. И верно: школьные обеды иногда были для нее главным событием дня. На прошлой неделе, когда после рождественских каникул снова начались занятия, Софи пришла из школы, сияя: «Maman, мне достался f?ve! (боб!)» Увидев удивление на моем лице, рассмеялась и объяснила: в столовой приготовили праздничный десерт – «galette des rois‘ («королевский торт»), спрятав в нем фигурки (f?ve). За каждым столом был один счастливчик, которому досталась такая фигурка: его (или ее) избирали королем (roi) или королевой (reine) на целый день. Софи показала свою бумажную корону и зажатый в кулаке «боб», который оказался крошечной фарфоровой фигуркой королевы с короной на голове. «Ну, разумеется, – вспомнила я, – сегодня же f?te des Rois, Крещение Господне», когда все дети во Франции едят праздничный торт, который пекут только в этот день.
Вспомнив об этом случае, я поняла, что Сандрин права. Софи готова начать есть по-французски и дома. Но готова ли к этому я? Вот в чем вопрос. Мне казалось, что я слишком много на себя взвалила. Дети, полный рабочий день, да еще и гастрономическое воспитание – словно я готовлю своих дочерей к карьере поваров в мишленовском ресторане. Только подумаю об этом, хочется все бросить. Но кулинарные книжки, которые мне дали почитать, выглядели так соблазнительно, что я все время к ним возвращалась. Как-то раз, за утренним кофе, пролистывая одну из книг о прикорме для малышей, я вдруг подумала: а почему бы не начать сначала? Да, в младенчестве мои дочери так и не попробовали все эти разноцветные овощные пюре, но почему бы не начать сейчас? Чем больше я об этом думала, тем больше загоралась этой идеей. «Буду давать им пюре в виде супов», – решила я. Может быть таким образом мне удастся победить «главных врагов» Софи и Клер – новые и непривычные по консистенции блюда. Как только они полюбят новые овощи в виде супа, буду постепенно вводить их в другой форме. Ведь именно так учатся французские малыши. Взрослые французы тоже любят есть la soupe на ужин.
«Это будет что-то вроде гастрономического перерождения», – подумала я (но ни с кем не стала делиться своими соображениями, чтобы меня не сочли чокнутой). Возьму, например, десять видов овощей и в течение месяца мы будем их пробовать. То есть проведем в нашей семье эксперимент «Кольраби»! За вдохновением я обратилась к книге Сирила Линьяка, того самого пионера программы по улучшению питания в школьных столовых, о котором рассказывала учительница Софи. Я взяла его книгу в библиотеке и с удовольствием прочла мудрые высказывания, отражающие суть французской гастрономической философии. Мне особенно понравилось вот это: «Чтобы полюбить какое-то блюдо, его нужно сначала приручить». Отличная идея: постепенное привыкание друг к другу, близкое знакомство. Этот же процесс описан в другой книге, присланной мне Кристель, – «Рождение вкуса» («La naissance du gout») психолога Натали Ригаль. Она предлагает знакомиться с новой пищей посредством всех пяти чувств: зрения, обоняния, осязания, вкуса и даже слуха.
Эти книги подкинули мне пару интересных идей, и я поняла, что делать, если девочки откажутся есть новые блюда. Попробую устроить уроки гастрономического воспитания, как в школе. Допустим, дети не захотят сразу же пробовать новое блюдо, тогда я попрошу их понюхать его и описать словами – так они хоть как-то познакомятся с новой едой. Но исследователи настаивали: чтобы полюбить какое-то блюдо, его все-таки надо попробовать – пусть совсем не много. Я решила, что буду настаивать, чтобы дети пробовали, когда блюдо появится на столе в третий раз. Доедать необязательно, только попробовать. Полностью в духе французского метода: никаких блюд на замену, но и никакого насилия.
Полистав кулинарные книги, я с немалым удовольствием взялась за составление «дегустационного меню» на неделю. Итак, буду вводить каждый раз по одному овощу в виде супа и подавать его на закуску. Поразмыслив немного, выбрала для начала лук-порей и шпинат. По французской классификации вкусов, оба этих овоща «мягкие», а их ярко-зеленый цвет очень аппетитный. Еще я выбрала суп из красного перца – потому что сама его любила. И простой суп-пюре из красной чечевицы – пусть хотя бы у одного из моих супов будет более густая консистенция. Ну и в качестве уже знакомого блюда – суп-пюре из моркови: его-то мои дочери съедят с удовольствием!
Я решила не мудрить и делать супы той же консистенции, что и детское пюре из баночек. Каждый будет состоять из одного-двух основных ингредиентов, чтобы сохранился натуральный вкус овощей. Соль и приправы добавлять не буду – только чуть-чуть соленого сливочного масла. Как только дочери распробуют основной ингредиент, его можно будет подать через несколько дней в виде основного блюда, сырым. А когда они привыкнут к тому, что каждый вечер им предлагают что-то новое, можно будет вводить другие правила питания: например, запретить кусочничать. Но сначала – пробуем новую еду и понимаем: новое – это здорово.
Все эти идеи меня вдохновляли, но кое-что и настораживало. Не очень-то хотелось пачкать руки и брать на себя дополнительную работу по приготовлению пюре. Но и тут французы доказали свою гениальность во всем, что связано с кухней. Оказывается, какой-то умный человек изобрел именно то, что мне нужно, – и то, чем пользуется большинство родителей во Франции. Так на моей кухне появился BabyCook (мой муж произносил это слово с милейшим французским акцентом: бебе-е-кук). С виду он похож на небольшой блендер, но с резервуаром для воды (как в кофеварках, которые ставят в гостиничных номерах). Приборчик варит на пару, измельчает и готовит пюре идеальной консистенции – и все это в одном контейнере (а если нужно, подогревает и размораживает). Вуаля!
Итак, все было готово для старта первой фазы моего плана (версия 2.0). Я с гордостью разместила меню на дверце холодильника, где уже почти не осталось свободного места.
Это Филипп подкинул идею: придумать для каждого супа забавное название. Неважно, что девочки пока не умеют читать: мы вслух прочитали им меню, и все согласились, что названия у блюд весьма аппетитные (ну, по крайней мере, прикольные). Эта идея появилась у Филиппа после того, как он увидел меню школьной столовой: названия блюд там были изысканнее, чем в ресторанах в Канаде.
«Маркетинг в нашем деле – главное», – сказал он однажды, услышав, как Софи и Мари обсуждают по дороге домой свекольный салат из школьной столовой. Правильная подача – скатерть, столовые приборы, салфетки, тарелки – полдела. Не менее важны названия блюд. Малышам интереснее, когда они слышат забавное название».
Признаюсь, я тогда не придала этому большого значения. Но, поскольку это был его первый добровольный вклад в мой великий план, решила подыграть. Однажды в журнале для авиапассажиров я прочла, как важно правильно преподносить еду детям: раскладывать фрукты и овощи в красивые вазочки и придумывать блюдам необычные названия. У французов это называется «l’art de la presentation».
Наши друзья-французы с радостью взялись помочь нам, особенно когда речь зашла об украшении стола. Они предложили купить специальные детские столовые приборы и тарелки. Мы спросили у девочек, что бы им хотелось: они заказали тарелки с Бабаром, Барбапапой, Тинтином и Маленьким принцем. Бабушка подарила им маленькие тарелочки, расписанные от руки: дети в традиционных бретонских костюмах, а вокруг изящно выписаны имена девочек. Дедушка преподнес в подарок салфетки под приборы с изображением лошадей (он водил детей кататься на пони). Я очень надеялась, что благодаря этим новшествам девочки благосклоннее отнесутся к моему плану.
Но сомнения все равно оставались. Что если опять ничего не получится? Прошла неделя, а я все откладывала и откладывала начало своего проекта. Признаюсь, поступала так отчасти из-за того, что сама довольно капризна в еде. В детстве я отказывалась есть что-либо, кроме своих любимых блюд (макчикена из «Макдоналдса», бутербродов с расплавленным сыром и кетчупом и яблочного пюре). А в подростковом возрасте обычно разогревала себе обед в микроволновке и ела за столом одна. Наши родители ужинали поздно, часто перед телевизором. И вообще каждый сидел в своей комнате. После школы я устроилась работать в «Макдоналдс», потом в аптеку. Вспоминая свое детство, я понимаю: в общем-то неудивительно, что мои дети питаются однообразно. Ведь я сама так питаюсь. Но проблема состоит в том, что Софи и Клер могут стать закоренелыми неофобами, если не научить их пробовать новое, учитывая, что в раннем детстве их рацион не отличался разнообразием.
И все-таки я тянула с началом эксперимента. Прошла почти неделя, а я не приготовила еще ни одного суперсупа. Наконец Жанин не выдержала и решила взять все в свои руки. В пятницу вечером она появилась у нас на пороге без предупреждения, с корзинкой продуктов в руках. «Вот, решила вам ужин приготовить! – бодро сообщила она. – Давай-ка заканчивай тут и освобождай мне кухню!» Через несколько минут дом наполнился ароматом жареного лука.
Как и все француженки, Жанин прекрасно готовила. Больше всего меня поражало, как мало приправ, специй и трав она использует: всего-то лук, петрушку, чеснок, немного белого вина для вкуса, соль и перец. С этим небольшим арсеналом ей удавалось приготовить множество чудесных блюд, причем на это у нее уходило вдвое меньше времени, чем у меня. После этого и кухня, и сама Жанин выглядели безупречно. Я завидовала ее ловкости и организованности, а если честно, для меня оставались загадкой, как такие простейшие блюда могут быть настолько вкусными?
Девочки обожали бабушкину кухню. «Mamie, ?a sent bon!»[13] – кричала Софи, когда я приводила их с Клер из школы. На полдник Жанин устраивала им настоящий пир: резала свежий, еще теплый багет на кусочки сантиметров по десять в длину, надрезала их сбоку, намазывала внутри соленым маслом с местной фермы (каждую неделю оно было разного цвета – в зависимости от того, что ели коровы), потом брала плитку темного шоколада, ломала ее на маленькие кусочки и по одному выкладывала поверх масла. Один конец такого бутерброда она заворачивала в бумажное полотенце, чтобы не пачкать руки, и вручала это лакомство довольным детям. Вкуснотища!
Особенность этого лакомства (как и многих традиционных для французского полдника блюд) в том, что вроде бы это десерт, но при том полезный. В темном шоколаде содержится множество минеральных веществ (например, магния), а белый хлеб и масло богаты углеводами, которые так необходимы активным детям. А главное, детям не нужна уже добавка. Поскольку блюдо довольно калорийное, они встают из-за стола сытыми, но успевают проголодаться к ужину.
Вот и сейчас Жанин правильно сделала, что подождала два часа, прежде чем позвать девочек к столу. Около 19:00, когда начало темнеть, их позвали в дом. Достаточно было один раз крикнуть: «? table!» – «К столу!» – и они тут же прибежали со двора.
Пока они играли на улице, Жанин занялась стратегическим планированием ужина. Накрыла на стол: салфетки, столовые приборы, именные тарелки для девочек (в тот вечер они увидели их впервые). Рядом с каждой тарелкой положила маленькие карточки с сегодняшним меню. Я прочитала вслух: «изысканный шпинатный соус…».
Девочки были заинтригованы. Вначале перед ними поставили две маленькие тарелки, накрытые блюдцами вместо крышек. «Что там?» – спросила я и потянулась, чтобы посмотреть, но Жанин остановила мою руку – «Пусть сами!»
В тарелках оказались маленькие порции темно-зеленого пюре, украшенного крошечными кусочками сливочного масла, которое медленно таяло, образовывая прозрачную лужицу. Вверх поднимался пар. Девочки завороженно глядели в тарелки, а потом рассмеялись: кусочки масла были разложены поверх пюре в виде улыбающихся рожиц, причем с зубами!
– Ешьте скорей, пока они не растаяли! Что съедите сначала? Глаз или зуб? – торопила Жанин.
Клер отважилась попробовать первой и отправила в рот масляный «глаз» в ложке зеленого пюре – вот так, без капризов, совершенно спокойно. Через секунду мы увидели чистую ложку. Теперь была очередь Софи. Два масляных зубика в пюре исчезли у нее во рту. Не без колебаний, она зачерпнула вторую ложку… и проглотила ее содержимое еще быстрее. Вскоре все улыбающиеся рожицы были съедены – девочки доели пюре почти до конца. А когда проглотили по последней ложке, со дна тарелок им улыбнулись два кролика! Софи и Клер молча кивнули и протянули тарелки за добавкой.
Так благодаря бабушке начало было положено. «Нарядный, веселый стол», – напоминала я себе каждый раз, когда приближалось время ужина. «Обеденный стол должен быть самым веселым местом в доме», – говорил муж, когда я начинала нервничать из-за еды. А волноваться было из-за чего, ведь приготовление еды всегда выпадает на самую напряженную часть дня – ранний вечер (мы с Филиппом не случайно прозвали это время «сумасшедший час»). К счастью, во Франции у нас было больше свободного времени, чем в Канаде. До шести-семи лет дети во Франции не ходят в кружки, поэтому после школы не надо было никуда идти, и мы возвращались пораньше. У меня хватало времени соорудить ужин с помощью моего чудесного друга Б. Б. Кука (так мы окрестили наш BabyCook). Я составила новый список умных фраз на случай детских капризов, но на этот раз мое остроумие было позитивным, чтобы не обижать детей:
«Не нравится? Ты просто не распробовала. Попробуешь еще раз завтра, может, понравится!»
«Невкусно? Ничего, вот подрастешь немножко и распробуешь».
«Проголодалась? Ничего страшного. Знаешь, что у нас сегодня на обед/ужин (нужное подчеркнуть)? Вкуснейший …… (вставить название блюда)!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.