Николай Павлович ЧУЙКОВ: «ЧТО В ДЕТСТВЕ ЗАЛОЖЕНО, ТО И ОСТАЕТСЯ НА ВСЮ ЖИЗНЬ»
Николай Павлович ЧУЙКОВ: «ЧТО В ДЕТСТВЕ ЗАЛОЖЕНО, ТО И ОСТАЕТСЯ НА ВСЮ ЖИЗНЬ»
Николай Павлович Чуйков работает машинистом трубной машины на Белгородском комбинате асбестоцементных изделий. В характеристике на присвоение ему звания Героя Социалистического Труда есть фраза: «Трудиться начал с пятнадцати лет в колхозе «Заветы Ленина» Корочанского района».
А можно считать с тринадцати, в грозном сорок первом году, когда такие, как он, подростки вместе с женщинами взвалили на еще не окрепшие плечи заботы о хозяйстве, о семьях. Унаследовавший от отца тягу к технике, к железу, как говаривали в ту пору, Николай старался быть полезным всюду, где мог. А когда наступала пора выхода в луга, он был, что называется, нарасхват. В общем, детства, веселого, беззаботного, считай, не было. С этого вопроса и началась беседа с ним журналиста Николая Уткина.
– Скажите, Николай Павлович, а вы не жалеете о том, что у вас так и не было веселого, беззаботного детства?
– Нет, не жалею. А время то помню, помню все до мельчайших деталей. Бывало, улягусь после напряженного дня в постель, а мать с порога: «Опять тебе, сынок, женщины работенки навалили. Восемь кос принесли. Сильно притупились, просили отбить, навострить то есть. Говорила им, что на тебе свет клином не сошелся, другие ребята есть, постарше, что больше пяти часов в сутки не спишь. Бесполезно. Мол, есть-то есть, да руки у них не такие. Твой хоть и маленький, но наладит косу так, что ей любая трава нипочем, целый день горя не знаем».
Конечно, мать напускала на себя строгость для вида, понимала, что ни к кому другому свои косы солдатки не понесут. И наверное, гордясь тем, что младший ее сын в таком почете, как-то виновато не то спрашивала, не то утверждала: «Не успеешь, пожалуй, к утру-то?» – «Надо успеть, – подражая отцу, отвечал я, поднимаясь с кровати. – Закат ноне видела какой? Значит, завтра опять вёдро будет, стога два сена сметаем». Потом брал в руки молоток, наковаленку, клал на нее острие косы и стукал по металлу, как отец учил, не прямо, а словно поглаживая его. Какой должна быть сила удара, этого я объяснить не мог, но чувствовал, и, представьте, выходило то, что нужно.
Потом и сам косил, удивляя взрослых сноровкой, шириной и чистотой прокоса. Умение это осталось на всю жизнь. Уже в зрелом возрасте, отдыхая в санатории, увидел, как старичок неумело, словно начинающий парикмахер, приводил в порядок газон, сбивая с травы лишь верхушки. В общем сплошные лесенки. Не вытерпел, подошел к нему. «Дайте, – говорю, – косу, когда- то занимался этим». – «На, пробуй, – сказал косарь, – только тупая она, не режет, чертяка». Взял я у него брусок и, как в былые годы, заскользил им по острию. Потом с удовольствием постриг и газон, и соседнюю поляну.
– Напомнил вам этот случай о жизни деревенской, о том довоенном времени...
– Как не напомнить! Растревожил. Весь вечер успокоиться не мог. Годы те вписаны в память навечно. Испытать довелось столько, что на два поколения хватило бы... Но что это я все в мрачных красках детство свое рисую? Неверно это, несправедливо. Были и радости, и увлечения. Вот сейчас по инициативе комсомола в деревнях среди молодежи движение пошло, называется «Живешь в селе – владей техникой». В школах специальные уроки ввели, тракторы, комбайны по программе изучают. Но то рвение, я бы сказал, горение, какое нас тогда захватило, нынешним старшеклассникам, по-моему, представить трудно. В каких мы только технических кружках не занимались! Не терпелось мальчишкам в моторе покопаться, каждую деталь своими руками пощупать, понять принцип ее работы. Вечерами сходились на дому у кого-нибудь из ребят, разбирались в схемах, макетах, спорили.
Навсегда запомнил я и день, когда отец, Павел Васильевич, позвал меня с собой в поле, поставил трактор в борозду и, показав, где что нажимать, сказал: «Двигатель ты, сын, осилил. Пора науку с практикой связать. Залезай, пробуй». Словно знал, чувствовал отец в тот весенний день сорок первого, что не вернется с войны, и будто заранее готовил себе смену. И я работал сколько хватало сил. За отца, за погибшего тоже на фронте старшего брата Степана. Эпизод с трактором вспомнился мне в армии, когда в танке впервые взялся за рычаги управления. Но было это, пожалуй, чувство иное, в котором больше ответственности. А тогда была радость. И гордость: от горшка два вершка, а поди-ка, на тракторе, самостоятельно.
– Что нужно сделать для того, чтобы ребята охотнее шли в рабочие?
– У нас на трубном заводе, да и на комбинате в целом молодежи мало. В профессионально-технических училищах, где строителей готовят, тоже постоянно недобор. Почему? Да потому, что поступают туда в основном неудачники. Не прошел в институт по конкурсу, вот и «пересиживает» в ПТУ. Получил аттестат, помается на предприятии, сколько положено, – и деру. Опять ищет, куда податься. А разве профессия штукатура или, например, каменщика, маляра плохая? Но чтобы ребята поняли это, осознали, время нужно. По-моему, мы приступаем к профориентации слишком поздно, а надо бы с первых классов. Экскурсии на завод, выступления перед учащимися передовиков производства, для старшеклассников – ежегодная летняя практика на предприятии. Во всем этом нужна система, взаимная заинтересованность хозяйственных руководителей и органов народного образования. С тех пор как звание Героя Социалистического Труда мне присвоили, частенько доводится в школах Белгорода бывать. Сидишь перед классом, рассказываешь, расхваливаешь дело, которым занимаешься, которому посвятил жизнь. Слушают ребята даже с вниманием, но по глазам вижу: опоздали мы с беседой этой, года на два раньше надо было проводить ее. Один так и сказал: «Я уже определился, в училище гражданской авиации пойду, на штурмана. Интересно, каждый день новые города. А у вас что? Трубы да шифер».
Конечно, производство на нашем комбинате с первого взгляда может показаться примитивным, продукция тоже немудреная. Но ведь нужная – в этом вся соль. Трубам нашим цены кет, для орошения полей лучше не надо: легкие, долговечные. А где полив, там гарантия высокого урожая. О шифере тоже распространяться, думаю, необходимости нет, везде в нем нужда – ив городе, и в селе. А если той же скуки коснуться, которую имел в виду паренек, так ведь тут от самого человека немало зависит. Иного хоть у пульта атомной электростанции поставь или за штурвал реактивного самолета посади, все равно томиться будет, так как он вообще к труду не приучен. Это стремление с малолетства надо развивать. Что в детстве заложено, то и останется на всю жизнь. Есть семьи, где все четыре сына – токари или, например, шоферы, по отцовской дороге пошли. Как ему, отцу-то, после этого не гордиться: сумел передать детям любовь к тому, чем сам занимается, увлек их, одарил желанной профессией. Приятно на такие семьи посмотреть.
– Какие качества в человеке вы считаете самыми важными?
– Примерно такой же вопрос был задан мне и на одной встрече со школьниками в Белгороде. Ответил та«: порядочность. Что имею в виду? Прежде всего ответственность за дела, поступки, за участок, который тебе поручен. Потом – солидность. Речь не о внешней напыщенности, а об отношении к жизни, к товарищам по бригаде, к семье. Видишь, что соседу по цеху или по лестничной площадке в доме помощь нужна, – помоги. Пообещал что-то – сдержи слово. Промашку допустил – не юли, не обманывай, не выкручивайся, признайся честно: ошибся.
Одно время ходил у меня в учениках парень, не мальчишка уже, армию отслужил. Так вот, первую самостоятельную смену в качестве помощника машиниста трубной машины отметил он выпивкой. Пришел в цех под хмельком. Упрекнул я его, дескать, вахта ответственная, ночная, а ты навеселе. Машину еще выведешь из строя и себя покалечить можешь, реакция-то у пьяного не та. А помощник в ответ: «Пива выпил по дороге, всего одну кружку». Именно этот нечестный лепет вывел меня из равновесия. Отчитал обманщика, пристыдил, и он признался, что «забыл» сказать еще о двух рюмках водки. В общем, отправил его домой, а утром сказал мастеру, что разгильдяев надо ставить на место сразу, не запускать «болезнь» до тех пор, когда уже надо принимать решительные меры. Мы и на совете ветеранов так поступаем. Понял проштрафившийся свою ошибку – выносим наказание помягче, но если видим, что хитрит, – лишаем премии, переносим отпуска на зиму или очередность на получение квартиры на более поздний срок.
– Николай Павлович, известно, что возглавляемый вами коллектив технологической линии за пять лет сэкономил полтора с лишним центнера сукна, 250 тонн цемента, 75 тонн асбеста. Сверх плана дали столько труб, сколько выпустили остальные линии, вместе взятые. Брака у вас, можно считать, тоже нет – 0,15 процента. Как удается это?
– Просто делаем все как положено. Допустим, пора останавливать оборудование для планово-предупредительного ремонта – останавливаем, даже если план «горит». Случалось, иной машинист приходит на рабочее место тютелька в тютельку. Положенные на осмотр полчаса он не использует, думает, обойдется, зачем зря время буду тратить, лучше несколько лишних труб выпущу. А потом всю смену мучается: то тут не ладится, то там. Словом, в нашем деле надо, подобно часовому на посту, все делать по инструкции, без малейшего отступления. Еще очень важную роль играет взаимовыручка. Без нее в рабочем коллективе не обойтись. Надо, чтобы принцип «один за всех, все за одного» стал всюду главным, чтобы каждый человек помнил не только о своих интересах, но и не забывал об интересах государственных. Ведь в нашей стране каждый гражданин – хозяин страны.