Сны про женщин
Сны про женщин
Часть 1. Эротизация эзотериков
Эзотерические мальчики были во все времена; сейчас их, кажется, даже больше, чем обычно. Кастанедовцев, скажем, можно было бы грузить штабелями и отправлять на целину; я бы сам с удовольствием поработал на погрузке. Они же как бабочки: их много, такие все симпатичные и воздушные, но толку никакого.
Рома — довольно миловидный мальчик, похожий на медвежонка. Такой плотный, головастенький. С пушком на румяных щеках. Он появился в те далекие времена, когда я начал увлекаться грибами и раздавал их направо и налево. Первые его письма я не помню, но они явно произвели на меня хорошее впечатление. Помню из них одну фразу, выделенную жирным шрифтом: «В теории я бог, а на практике — жопа!» Так вот мы и встретились, и в первую нашу встречу он увлеченно рассказывал мне про осознанные сновидения. Он их видел пачками, занимался в них сталкингом или еще какой-то херней, все это было страшно интересно, и хотелось парню помочь. Так я решил дать ему грибы.
(Да, помню-помню, как я сам пытался научиться этим самым осознанным сновидениям. Кульминацией моих занятий была покупка в Штатах специальной машинки, которая одевалась на глаза и должна была будить меня во сне вспышками красного света и мягкой жужжалкой. Я спал тогда у своих родителей в гостиной, и рано утром мимо меня проходили папа — на работу, и бабушка — на кухню. Ранним утром как раз происходит фаза ярких снов, при которых быстро бегают под зрачками глаза, на что машинка и реагирует. И оба они, и папа, и бабушка, регистрировали по утрам примерную работу машинки, которая изо всех сил мигала и жужжала у меня на голове, а я меж тем продолжал сладко дрыхнуть. Надо отдать должное терпимости моих родственников — особенно сильно они надо мной не смеялись. И еще надо отдать должное американской системе продаж — через месяц машинку взяли назад, а деньги вернули.)
Я был проездом в Москве, и решил устроить трип в квартире моих друзей, где мне разрешили пожить. Заодно туда же попала моя бывшая девушка, которая, может, не столько хотела грибов, сколько со мной пообщаться. Впрочем, Анечка, сколько я ее помню, всегда хотела всего и побольше. В квартире были две комнаты и кухня, и я положил в одной комнате Рому, в другой Анечку, а сам устроил себе наблюдательный пост посередине, на кухне. Они оба принесли кучу еды, при том, что весь день постились (в случае Ромы я в этом уверен). Так что на кухне было совсем хорошо.
Мы с Ромой вечерком провели спецбеседу. Он относился к грибам очень серьезно, что мне (по тем временам) нравилось. Цели, которых он хотел с их помощью добиться, были для меня слегка сложными, и я какое-то время пытался перевести их на «человеческий язык», но потом совсем запутался и перестал. Мы сошлись на том, что ему необходимо было избавиться от «эго». Почему-то это было нужно и для практики сновидений, чем-то оно ему там тоже мешало.
Анечка в беседе не участвовала, она расставляла свечи, жгла ароматику и вообще вела себя как примерная индийская жена.
Настала ночь. Они съели грибы на кухне и разошлись по комнатам.
Меня грибы, когда я их кому-нибудь даю, нередко «берут заодно», «подцепляют крылом», как бы втягивая в общую атмосферу с теми, кто их съел физически. Так было и тогда: я закружился по кухне, чувствуя себя совершенно воздушно. Меня то что называется «пёрло». Было очень здорово. Довольно долго мне совершенно не хотелось видеть своих подопечных. Я брал кусочки еды, рассматривал их, нюхал и удивлялся тому, как я всё это ем, вовнутрь, эту вот массу делаю собой. Так я ничего и не съел, но удовольствия получил много.
Наконец я направился в комнату к Роме.
Он лежал на кровати в позе убитого самурая — очень величественно и очень неподвижно. Я постоял рядом, потом тихо его окликнул. Он открыл глаза и отчетливо провозгласил:
«Я не существует!»
Я уважительно помолчал. Ну что ж, не существует и Бог с ним. Подмывало спросить, а что же существует, но я тоже не стал. Не знаешь же, с кем разговариваешь в этаком случае.
«Ничего не хочешь?» — на всякий случай спросил я.
«Я не существует! — опять торжественно высказал он свое главное прозрение.
Я ничего не может хотеть!»
«А, ну понятно», — согласился я и повернулся уходить.
И вслед услышал:
«Но тело хочет чаю!»
Очень я смеялся, готовя тот самый чай, потом поднес его Роминому телу, посмотрел в его просветленные глаза и постепенно направился к Анечке.
Там меня тоже ждала выразительная картина. Анечка лежала на кровати на спине, а ее ноги в чулках во всю длину карабкались на стену. Как две змеи, они обвивались друг около друга, скользили вверх и вниз и вообще рисовали пируэты. Я довольно долго стоял и наблюдал за ней, пока вдруг не услышал сбоку шебуршание и не повернул голову. Там стоял Рома, уже совсем не такой торжественный.
«Ты чего?» — спросил я.
«Что-то мне страшно, — признался он. — А рядом с тобой поспокойнее».
Я пошел на кухню (Анечка нас не заметила), Рома следом за мной, и последующий час я наблюдал побочный эффект отсутствия «эго». Когда я садился на табурет, Рома садился на соседний в той же позе. Когда я вставал, он вставал тоже. И так далее. Причем ему требовалось находиться не далее полуметра от меня. Тогда он был спокоен.
Типа он мое «эго» взял напрокат.
Со мной разговаривать Рома про этот феномен не хотел, а я тогда еще старался к людям лишний раз не приставать. Будь он мне более «свой», я бы постарался вникнуть, а так — ладно. В принципе, и так всё было понятно. Я часик поваландался по кухне, поел, поболтал с горе-искателем. Что интересно, когда он оклемался в новой ситуации, он опять стал выглядеть гордым победителем (не иначе, «эгу» завалил).
Смешно мне стало, когда я опять отправился к Анечке.
Потому что Рома пошел со мной.
Анечка лежала совершенно счастливая, смеялась сама себе и вообще не требовала вмешательства. Но теперь уже просто мне хотелось побыть с нею рядом. Я присел на краешек кровати. Рома тоже сел с мною. Анечка взглянула на нас и расхохоталась.
«Толстый и тонкий, — пропела она, — как я рада вас видеть!»
Я тоже был рад, уж не знаю как насчет «толстого». Я уже порядком устал и хотел лечь прикорнуть. Я и лег — рядом с Анечкой. Каково же было мое удивление, когда Рома лег с другой ее стороны! В обычном раскладе для такого поступка требовалось бы немало смелости. Я заглянул ему в глаза, но ничего особенного там не понял.
Аню все это не занимало, она радовалась жизни и самой себе, а меня вот задело. Я не пожалел усилий и встал, вышел на кухню. Через полсекунды Рома оказался там вслед за мной. Я понял, что теперь являюсь господином этого существа; потом еще немножко подумал и понял, что это оно является господином меня. Потому что отвязаться от него возможности не предвиделось. Я вздохнул и вернулся к Анечке.
И опять лег с ней рядом, и Рома оказался там же.
Ситуация была довольно смешная: один мужчина гладит женщину потому, что она ему нравится, а другой гладит ее потому, что питается от «эго» первого, и своих желаний у него типа нет. Между тем, Анечке всё это явно приносило удовольствие. В конце концов все «причины» и «следствия» сливаются в общий котел, и остается только то, что есть: чистая реальность и под ней никакого дзэна. И Ромина рука, ласкающая Анечку, была ничуть не менее реальной, чем моя, делающая то же самое с другой стороны. Я мог воображать себе, что задаю музыку, но это самая дурацкая идея в жизни вообще и в занятиях любовью в частности.
Никто из нас так и не заснул до утра.
Часть 2. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал
Поздним утром мы позавтракали и разошлись. Никто не подводил никаких итогов, всем просто было хорошо. Скоро я уехал, и следующие две-три недели провел в путешествиях. Когда я куда-то приехал и оказался на интернете, я получил от Ромы сразу четыре письма, которые он отправил мне за это время.
В первом он писал, что всё понял! Что он долго подавлял сексуальную энергию, заменяя ее «тонкими энергиями», но это получалось плохо, и поэтому он часто был ослаблен, много грустил и внутренне был недоволен жизнью. Что теперь он понимает, как важна энергия второй чакры, что ян без иня — это неполное существо. Что, по-простому, он морочил себе голову поисками каких-то сверхтонких энергий, когда мощнейший источник энергии был совершенно очевиден и близок («на том же уровне существования, что и мое физическое тело», выразился наш кабальеро). Что теперь он перестанет запрещать себе сближаться с миром женщин, а наоборот, пойдет туда с тем же рвением, с каким раньше сдвигал точку сборки.
Во втором письме Рома говорил, что инсайты просто преследуют его каждый день. Что он понял, как родители запрещали и подавляли его телесную жизнь, развивая жизнь интеллектуальную — и продолжают делать это до сих пор. (Он жил с родителями, как легко догадаться). Что он боится не только секса, но и простых касаний чужого тела. Что в семье у них не принято обниматься. Что куда он ни пойдет теперь, он видит женщин. И в конце письма просил телефон Анечки.
В третьем письме (еще дня через три-четыре) содержались сомнения, способна ли сексуальная энергия на развитие. Что она, возможно, перегружает нижние чакры, и не дает силе кундалини подниматься вверх. Что он попробовал сходить на дискотеку и понял, что совершенно не умеет танцевать, и как подходить к девушкам в реальности — не знает.
И, наконец, в четвертом письме (спустя еще где-то неделю) содержались откровения про: тело сновидения, сталкинг, остановку внутреннего диалога и всякое тому подобное, про что я, кажется, даже не дочитал до конца.
Часть 3. Несознательные персонажи осознанных сновидений
Последнее письмо от своего эзотерика я получил спустя полгода-год. Точно не помню.
«Митя, привет!
Я надеюсь, что ты помнишь меня: Рома, которому ты давал грибы в Москве вместе с Аней. Много воды прошло с тех пор. Я многое понял и укрепился. Твои советы мне помогли, особенно то, что я помню про расслабление и анализ. Сблизиться с миром женщин у меня так и не получилось. Нельзя сказать, чтобы совсем: в начале этого года у меня появилась девушка, но мама начала очень сильно переживать, я запустил учебу, и мне пришлось с ней быстро расстаться.
Я продолжаю свои занятия практиками развития сознания и по Кастанеде, и по другим источникам. Все развивается, в принципе, как раньше, но есть одно странное изменение: я перестал видеть осознанные сны, уже месяца четыре назад. Я думаю, тебе интересно будет узнать, как это произошло. Вначале они изменились. Сразу после нашего грибного трипа, когда мне очень хотелось секса, я стал заниматься им во время сновидений. Это было очень приятно, не каждую ночь, но достаточно часто. Не знаю почему, но потом мне стало казаться, что это плохое применение практики сновидений. И я стал стараться настраиваться на что-то другое. Несколько раз у меня не получалось (хотя раньше настройка работала практически безотказно), потому что во сне сексуальное желание перебарывало всё, что я собирался сделать. И вот потом был такой сон.
Я нахожусь на корабле, вроде бы один. Смотрю на волны, а потом понимаю, что это сон. И сразу же хочется секса. Я бегу наверх, а там музыка, и на палубе танцуют люди. В основном там женщины, но еще там ты, как бы руководишь хороводом. Я очень хорошо всё помню, даже то, что ты поешь: такая русская народная песня, «три деревни два села восемь девок один я». И вы кружитесь по кругу, вам всем весело. А я понимаю, что это же мой сон, так что я могу взять любую девушку и заняться с ней любовью. Но я так же твердо помню, что я решил этого больше в осознанных снах не делать. И вот так я долго стою, а потом, чтобы настроиться на практику, отворачиваюсь от ваших танцев и смотрю на море. Но тут у меня начинает кружиться голова и я просыпаюсь.
И с тех пор — ни одного осознанного сна! Митя! Почему так?»
«Ах ты ж, моя ты лапочка, — только и подумал я. — Против кого бунтовать надумал?»
А ведь всё когда-то понимал, хотя бы на полночи: «Я не существует, а тело хочет.»
* * *
Это история опять «не победная», про то, что «враг силен» и «рано праздновать». Из шаманской сказки: здесь есть инсайт (шаг третий), но нет его отработки (часть четвертая). А в жизненном плане эта четвертая часть и есть, может быть, самая важная, и часто самая трудная. Съесть грибы не так уж сложно, вынести инсайт как хранимую интеллектом мысль тоже не трудно, но провести эту мысль в жизнь, дать ей плоть и кровь (свою плоть и свою кровь) — это обычно и есть то, что отличает удачный случай от неудачного, а также — на шкале долгой жизни — отличает «шамана» от «поца».
Во все времена все духовные учителя предупреждали, что играть словами опасно, что по лестнице, выстроенной в воздушно чистом интеллектуальном пространстве не поднимется человеческая душа. Рома научился читать книги и неплохо делать легкие для себя вещи, но вряд ли он сможет пойти по Пути без отработки таких самых простых тем, как сексуальность. Будучи небесным ангелом, я бы с удовольствием пропустил его «без экзаменов» чисто за миловидность; но чудится мне, что на месте ангела-превратника на его Пути стоит Кали, такая себе Анечка с тысячью змеящихся ног в тонких колготках, и влагалищем перекусывает колючую проволоку, и хруст слышен Роме издалека. И на самом деле, еще до этих «Анечкиных» ворот там есть гораздо более очевидные для него «Мамины», и от того, как привратник-Мама грозит ему пальцем, Рома кубарем скатывается в свое обрыдлое логово медведя-аспиранта.
Как говорится, простите мне мой французский.
Кстати, вот эта тема «борьбы с эго». Очень и очень правильная тема, которую всегда стоит иметь в виду, но никогда не стоит жестко преследовать. Рома дал мне в этом смысле чудесную иллюстрацию, когда «остался без эго» (долгожданный подарок грибов, казалось бы) — и не смог функционировать, так что даже стал хвататься за гораздо менее удобное для себя «эго» мое. Очень обычная история, на самом деле, просто обычно происходящая не так заметно.
После собственных «прорывов» в этой области, которые так же быстро оказывались «обломами», я стал относиться к эго как к одному из «внутренних зверей», наподобие той же сексуальности или желудка, которых НАДО КОРМИТЬ. Опять-таки, для шамана-язычника это понятная модель: есть полезные функции «земного тела», а оно должно быть сильным, не только как самоцель, но и для «духовных полетов». И «эго» — такая вот полезная функция. Правда, что эта функция часто и сильно гипертрофирована, и это мешает полетам, видению, состраданию и прочим важнейшим вещам. Ее необходимо стричь время от времени, потому что без контроля она склонна разрастаться как раковая опухоль. Мне, на самом деле, больше нравится представлять себе зубы белочки, которые всю жизнь растут, и поэтому их всю жизнь нужно стачивать, и всякая нормальная белочка в лесу это делает об шишки и прочие орешки. Так и эго — оно не должно заниматься духовными проблемами, там оно хреново работает, это правда, но пусть оно стачивается об орешки нормальной заботы о собственном теле, семье, делах; пусть обеспечивает пищу, распоряжается деньгами, обходит ловушки. Эго — очень полезный зверь. Себялюбивый, безжалостный, хитрый в мелочах и тупой в главном — это очень полезный зверь. А кто хочет этого зверя «усыпить», обычно будет иметь дело со зверем по кличке «шизофрения». I’d rather not.