Исторический экскурс

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Исторический экскурс

Еще век или полтора назад семья имела мало отношения к понятию «счастье». Да, «любовь» жила в более романтических местах. То есть да, случайности случались, но надежды на это было не так уж много. Семья была институтом, предназначенным для обеспечения выживания. Девяносто процентов населения, по крайней мере в нашей стране, жили в деревне. Свежий воздух, натуральные продукты, отменная экология — идиллия, да и только! Что нарушало эту идиллию, так это необходимость добывать себе эти самые натуральные продукты на каждый божий день. Поэтому в те времена не возникало вопросов, будет жена готовить еду или не будет? Будет ли муж пахать и сеять? Если муж не пахал, а жена не готовила, семья оставалась голодной. Разве что сырую репу можно было еще пожевать. Ведь ресторана в деревне, как известно, нет. Да и денег на него.

Да что там сто лет назад! Знакомый одного из авторов как-то излагал те истории, что его дед рассказывал за вечерним чаем. Сидя на кухне в панельном доме с центральным отоплением и с двойными стеклопакетами, особенно интересно слушать о том, что такое «изба-пятистенка» и каково ее всю зиму топить дровами. Как о рядовом факте дед часто упоминал о том, что в детстве ничего слаще пареного в русской печи лука не едал. Между прочим, прошло всего каких-то 70 лет. А вы говорите — «Марс», «Сникерс» и «Баунти»!

…В этих самых условиях женщина-жена прекрасно понимала, что если мужчина пшеницу и лук не посадит, то через полгода распаривать/варить/толочь станет нечего.

В городах было то же самое, только хуже: муж стоит с напильником у станка, жена возится с горшками и детишками. Именно так семья решала банальную задачу выживания. Приснопамятный со школьных времен труд Максима Горького «Мать» красок особо не сгущал. Как и столь тяжкие по впечатлению романы Федора Михайловича Достоевского.

Семьи в большинстве своем были многодетными не потому, что существовала государственная программа для многодетных семей. И даже не только потому, что средств контрацепции не было. Детей нужно было кормить, чтобы потом они кормили родителей! В те времена дети действительно были вложением в будущее, и самым надежным вложением. Про пенсии никто, в общем-то, и не слыхал. Тем более в «МММ» или «Тройку-диалог» не прийти было, зажав в мозолистом кулаке полмиллиона кровно заработанных долларов в надежде на спокойную старость. Как только человек терял силы и способность держать плуг, он становился просто никому не нужен. Кроме детей.

Если они у него к тому моменту были. И были правильно воспитаны в духе почитания старших. Потому что байка о том, что старые люди — хранители традиций и векового опыта предков, мудро придумана самими старыми людьми.

Жить и плодиться в комнате на шесть семей с занавесками вместо стен между кроватями было не экзотикой, а буднями наших дедов. И их дедов.

Конечно, кто-то жил и в хоромах, хотя их «узок был круг» и были «страшно далеки они от народа». Однако и у дворян разводы случались редко. И ведь тоже не от хорошей жизни.

Вспомните классиков. Ну где рассказывается про крепкий и счастливый дворянский брак? Не как про идиллию, а хотя бы к слову, между прочим, как само собой? Так нет же, все больше описаны случаи, в которых разойтись супруги и хотели бы, но не могли в силу сложившихся условностей и невозможности расторгнуть церковный брак. И церковь брак тоже не просто так цементировала. Она же сама ничего не сеет и не пашет (монастырскую подневольную братию в сравнении с аппетитами иерархов в расчет не берем, церковь в те годы с родным самодержавием была как Ленин с партией). Для церкви-государства семья — это ячейка общества, платящая налоги. И плодящая исправно будущих плательщиков. Людишек то есть. Скотинку, по большому счету. И если люди будут достаточно вольно промеж ячеек перемещаться, то «кормовая база» того гляди разбежится. Да и вольности могут дальше перекинуться. А если семья стабильно обеспечивает себя, детей и у нее еще остается, то она и с церковью поделится. И с государством! Свободные художники, которые полжизни ходят в одних штанах и ничего не производят, государству совсем не интересны! Как институту, который живет с налогов, люди нужны государству в первую очередь в качестве плательщиков налогов в любом виде: Деньгами, овсом, здоровьем, службой в армии и так далее. Так что создание семьи, как производственной единицы, которая может и должна дать, — дело очень даже государственное. И если кормежки, дров и лошадей мало, но все думают, что это нормально, что так и надо, то и выживать приходится вместе, в семье. А чтобы лишнее в голову не приходило, царевым людям излишки из семей нужно и должно изымать. Чтоб из семей этих не поразбежались от избытку-достатку. Чтоб глупости в голову не приходили. При чем тут счастье-то?

Комментарий Е.Н.

Кстати, о счастье… Не зря, наверное, И. Губерман в одном из своих «гариков» писал о том, что важней всего не счастье, а ощущение его. А еще я где-то читала: «Счастье и несчастье человека большей частью является делом его собственных рук». Да таких афоризмов множество… Я вот тут опять хочу встрять со своими комментариями, и опять из собственной жизни, но что поделать, наверное, давно живу. А может, просто захотелось вспомнить про маму.

Когда моя красавица, умница, спортсменка, комсомолка (одна из первых комсомолок в маленьком украинском городке) мама выходила замуж, ей все говорили: «Счастливая ты, хоть и не красавец, но умница». Все последующие годы мама жила с твердым ощущением, что ей повезло в этой жизни и главная ее задача — это состояние, это свалившееся на нее счастье сохранить любой ценой. Она работала, растила детей, помогала многочисленным родственникам (она же счастливая, а счастьем надо делиться), перенесла еще до войны туберкулез практически на ногах (чтобы не расстраивать папу), давала ему, успешно делающему карьеру, дельные советы (надо сказать, он советовался с ней почти во всем) и лучшие куски; бесстрастным голосом говорила в телефонную трубку: «Вы не туда попали», когда «доброжелатели» докладывали ей о папиных несуществующих (или имевших место, — кто ж теперь узнает) интрижках. Она берегла свое счастье.

Когда грянула война, папа был призван в первые же дни. Он был инженером, капитаном саперных войск, наводил переправы, в том числе и под Сталинградом, дошел до Берлина.

Но это все мама узнала потом, а в первые же дни они потеряли друг друга на долгие два с половиной года. Окружающие считали папу погибшим, и только мама верила в свое счастье. — Она писала многочисленные запросы, письма и рассказывала дочери, моей старшей сестре (меня тогда еще не было на свете), как будет здорово, когда вернется папа и какие они счастливые, что живы, «на ногах» и могут своей любовью поддержать его, воюющего за Родину. И лишь однажды, таясь, пошла к заезжей гадалке, выстояла очередь из таких же, ждущих и надеявшихся на чудо женщин, и когда зашла в комнату, где и происходило таинство гадания, гадалка, только взглянув на нее, почти закричала: «Уходи отсюда, не раздражай остальных, ты счастливая женщина, очень счастливая, все у тебя будет хорошо». Так оно и произошло. Нашелся отец (он получил, оказывается, ошибочное известие о гибели семьи под Харьковом), после войны они вместе «мотались» по стройкам, родив по пути автора этих строк; построили город Салават, жили в Уфе.

Уже став взрослыми, мы с сестрой узнали, что не все так уж просто было в нашей семье, что не всегда мама светилась от счастья, но узнали это мы не от нее. В доме все, даже внуки, твердо верили, что когда-то на бабушку свалилось огромное счастье — наш дедушка, и вся семья поэтому счастлива. Папа ушел из жизни практически за три дня в преклонном возрасте, мама оставила этот мир на девятый день после его смерти. Она ушла с твердой уверенностью, что они встретятся и еще будут счастливы; умерла счастливой в окружении детей, внуков и пока еще ничего не понимающего правнука.

«Счастливая я…», — выдохнула незадолго до смерти. Может, действительно, счастлив тот, кто считает себя счастливым?

А что у нас?

Любимое кино

— Защищать и принимать решения — это мужская обязанность. Это нормально. Ты ж не станешь хвалить женщину за то, что она стирает или готовит обед?

— Знаете, я совсем не умею готовить обед…

Сегодня для большинства городских урбанизированных мужчин и женщин институт семьи не слишком привлекателен, потому что проблема выживания человека как организма остро не стоит. Можно жить лучше или хуже, но городской человек, имеющий какую-то работу, в большинстве случаев сегодня накормлен, одет и до старости доживает. Сегодня не выживание важно, а обеспечение комфорта и удовлетворение потребностей[4].

Потребности же эти легко удовлетворяются вне семьи. Самореализации можно добиться на работе, секс можно получать, не вступая в длительные отношения. А если вам нужна поддержка, то за 100 долларов в час дипломированный психолог будет смотреть вам в глаза, выслушивать ваши откровения и говорить, какой вы хороший. Быт обеспечивается с помощью домработницы…

Семья — НЕ необходима. Но бывает приятна.

Можно жить одному. А можно в паре. Здорово, что всем людям нужно разное. Ведь если всем нужно было бы одинаковое, это что-то точно было бы в диком дефиците и вызывало вечные столкновения. А так каждому сапогу можно подобрать пару. Хотя, к частому сожалению «второго сапога», обычно и не одну.