Лирика № 9

Лирика № 9

«Римские каникулы» мне впервые дала посмотреть моя учительница.

Изысканная, изящная (ее черные лодочки тридцать пятого размера, смирно поджидавшие хозяйку в шкафу, я тайком примеряла, оставаясь в классе дежурить после уроков), слегка бравирующая своим безупречным английским; изводившая меня придирками и лишь через пару лет после выпуска признавшаяся, что я была ее любимой ученицей; очень красиво стареющая последние лет пятнадцать и, слава Богу, так и не постаревшая, она всю жизнь — это я потом поняла — именно на Одри Хепберн и равнялась, не столько стилем, сколько осанкой характера.

…Главное: в записи недоставало последних кадров. То есть церемония заканчивалась, ослепительно печальный Грегори Пек шел по этому, как его, дворцу какому-то что ли (шаги гулко звучали в огромном пустом зале) — и картинку сменяла черно-серая рябь. Я догадывалась, что фильм окончен. Но слова «конец» не было!

И целых пятнадцать минут, пока все еще с комком в горле я не позвонила своей то ли теперь уже подруге, то ли все еще наставнице, мне верилось, что в тех отсутствующих кадрах и случилось все самое главное. Что принцесса опять накричала на дворецких; догнала своего ненаглядного журналиста; кинулась на его широкую надежную грудь, поцеловала, отреклась от всего, от чего можно было отречься; тайком венчалась в маленькой уютной церкви, скажем, на окраине Рима, жила в гордой бедности трудные дни (учительницей, быть может?) и полные страсти ночи; родила бы (нет, все-таки двоих) детей, торговалась бы в овощных лавочках, остроумно перешивала бы старые принцесские платья и была счастлива, счастлива, счастлива.