Приложение

Приложение

Примерный отчет по проведенному исследованию ««Настоящий» мужчина – кто он?»[26]

Процесс гендерной социализации проходит, опираясь как на существующие в обществе гендерные стереотипы, которые дети усваивают с детства, так и на субъектный выбор личности. Процесс социализации продолжается на протяжении всей жизни человека, но базовые моменты закладываются до периода зрелости. Юность – завершающий этап первичной социализации, результатом которого являются построение Я–концепции личности и формирование первичной гендерной идентичности. Цель данной работы – изучение социальных представлений о маскулинности на этапе ранней зрелости, содержательно формирующих мужскую идентичность юношей.

Мы предположили, что в обществе циркулирует несколько образов эталонной маскулинности, что обусловливает существенную вариативность в построении мужской идентичности юношей.

В качестве исследовательского инструментария был выбран метод фокус–группы, представляющей качественную методологию, наиболее адекватную решаемым задачам на начальном этапе исследований. Была проведена одна фокус–группа, состоящая из 8 человек (6 девушек и 2 юношей).

В процессе исследования были реконструированы социальные представления о мужественности студентов и студенток, в которых выделились два основных типа категорий: нормы мужественности, описанные Ш. Берн (норма успешности, норма антиженственности, нормы физической, умственной и эмоциональной твердости), и альтернативные категории, затрагивающие другие конструкты маскулинности (категории «стереотипно–фемининные черты» и др.).

Так, норма успешности встречалась в высказываниях каждого третьего респондента и выражалась в упоминаниях военных подвигов и званий, которые обеспечивают статус «настоящего» мужчины («он герой РФ, получил звание подполковника…») или статус определяется посредством успеха в карьере («он – весьма почитаемый, имеет красивую, дорогую машину» и т. п.).

Смысловые единицы, раскрывающие категорию, связанную с нормами физической твердости, встречались в более половины всех высказываний, упоминались наличие «крепкого/спортивного тела», «мужественного телосложения» и «физической силы» у «настоящего» мужчины.

Норма умственной твердости представлена в половине всех высказываний: «мудрый», «рассудительный», «много читает умных книжек», «неглуп», «обладает живым бойким умом».

Норма антиженственности в процессе фокус–группового исследования была практически не артикулирована, представлена только одним высказыванием: «он должен избегать женского поведения».

В описании мужественности студенты в половине случаев прибегали к описанию привлекательной внешности «настоящего мужчины»: «красив и хорошо выглядит», «одевается со вкусом», обладает «мужским (либо мужественным) тембром голоса», «средних лет с проседью», «рост выше среднего, уверенный взгляд и походка». Кроме того, в конструировании мужских образов были использованы характеристики, не соответствующие однозначно набору признаков маскулинности по Ш. Берн. К таким качествам мы отнесли, например, «социальную тренированность»: «он хорошо воспитан», «имеет хорошие манеры», «интеллигентный человек», «галантный, уважающий женщину». А также стереотипно фемининные черты: «нежный», «заботливый», «терпеливый», «чуткий», «сострадающий».

То есть среди характеристик, на которые молодые люди ориентируются в процессе построения мужской идентичности, были обнаружены как традиционные «маскулинные нормы», так и качества, характеристики, которые выбиваются из традиционного образа (например, акцент на внешности «настоящего» мужчины). Таким образом, в представлении эталонной маскулинности были идентифицированы как основные категории, представленные Ш. Берн в качестве ведущих характеристик маскулинности, так и дополнительные, свидетельствующие о возможном усложнении образа маскулинности.

На вопрос «Что делает мужчину «настоящим»?» юноши и девушки предложили диаметрально противоположные ответы. Девушки сочли, что мужчина преимущественно конструируется при помощи воспитания, юноши считают «мужественность» присущей человеку по факту рождения. В процессе одной фокус–группы не удалось получить определенный ответ со стороны участвующих юношей, имеется ли в виду врожденная, природная сущность «мужественности» (по В. Геодакяну) или мужественность как социальный факт рождения (по С. Бем).

Участницы фокус–группового исследования оказались единодушны в признании близости образа «настоящего» мужчины. Среди ответов девушек в качестве примеров «настоящих» мужчин приводятся родственники и знакомые. Юноши, напротив, в качестве «настоящих» описывали исключительно незнакомцев: «Он был спокоен, четок в движениях. Его глаза излучали уверенность. Он был одет в толстый шерстяной свитер «под горло», брюки из плотной ткани и грубые ботинки. Свитер был не привлекающего взгляд темно–серого цвета, а брюки темно–коричневого, обувь – черная. Точно не могу припомнить, кажется, он был не брит, с трех–или четырехдневной щетиной. От него исходил запах одеколона, явно содержащего древесные нотки. Глаза были насыщенно голубого цвета, с оттенками серого. Волосы были немного длиннее, чем стоило бы, но весь облик в целом хотя и был слегка грубым и небрежным, тем не менее придавал этому человеку несомненно положительную оценку со стороны окружающих. Затем он заговорил приятным баритоном…».

На закрытые вопросы относительно необходимости стремления к эталонной мужественности и ее реалистичности подавляющее большинство участников (как юноши, так и девушки) ответили положительно.

Дополнительные вопросы позволили оценить влияние женских социальных представлений об эталонной маскулинности на стереотипы о мужественности в целом. Девушки преимущественно разделяют идею об активном участии женщин в поддержании эталонной маскулинности; при этом образ мужественности в суждениях девушек весьма амбивалентен и сочетает как крайние варианты традиционной патриархатной мужественности («его слово – закон», «он всегда умеет постоять за свою даму», «с ним не страшно выйти на улицу»), так и черты альтернативной мужественности («может быть нежным», «проявляет заботу и нежность по отношению к своей девушке») одновременно. «Эталонная мужественность» реконструирована девушками как бы «под себя», насколько данный образ может воплотиться в реальном человеке, с их стороны рефлексии не подлежит.

Эталонная маскулинность у юношей представлена скорее в индивидуалистическом контексте и не связана напрямую с мнением о мужественности возлюбленной.

Таким образом, эталонная маскулинность, которая принимается как образец для интериоризации при построении мужской идентичности молодых людей, во многом сохранила черты традиционной патриархатной маскулинности.

Кроме того, результаты исследования подтверждают, что в социуме циркулируют различные маскулинности. Данный факт требует дальнейших исследований относительно общего и различного в конструировании «мужской идентичности» как на индивидуальном уровне, так и на уровне социальных представлений, а также исследований, направленных на изучение социальных последствий конструирования того или иного образа маскулинности, на основе которого, собственно, и строится мужская идентичность.