Побеги омбу[15]

Как только я вошел в дверь, Хорхе сказал мне:

— У меня есть для тебя сказка.

— Сказка? Почему так сразу?

— Не знаю, мне показалось, что она бы тебе не помешала.

— Хорошо, — согласился я, полагаясь на его мнение.

Это был очень маленький городок.

Такой маленький, что его не было на картах страны.

Такой маленький, что в нем была всего одна крошечная площадь, и на этой единственной площади росло единственное дерево.

Но люди любили этот городок, любили его площадь и ее дерево: огромное омбу, стоящее посередине площади. А также в центре повседневной жизни населявших городок людей: каждый вечер, около семи, после работы, жители, приняв ванну, одевшись и причесавшись, встречались на площади, чтобы обойти пару раз вокруг омбу.

Много лет подряд молодые люди, их родители и родители их родителей каждый день встречались возле омбу.

Долгие годы там совершали сделки, принимали важные решения, договаривались сыграть свадьбу и провожали в последний путь усопших.

Однажды произошло нечто необычное и чудесное: на одном из боковых корней буквально из ничего выросла зеленая веточка с двумя листиками, тянущимися к солнцу.

Это был молодой побег. Первый побег омбу с начала его существования.

Когда бурные эмоции по этому поводу улеглись, была создана комиссия по организации праздника, на котором все смогли бы выпить за такое важное событие.

К удивлению организаторов, не все жители городка пришли на этот праздник. Были и такие, кто говорил, что молодой побег станет источником проблем.

Дело в том, что через несколько дней после появления первого начал пробиваться второй. И за месяц на уже седых корнях омбу росло около двадцати зеленых веточек.

Но радость одних и равнодушие других длились недолго.

Тревогу забил сторож с площади. Со старым омбу что-то творилось. Его листья пожелтели, были вялыми и легко опадали. Кора, раньше нежная и мясистая, пересохла и потрескалась. Сторож поставил свой диагноз.

— Омбу больно. И, возможно, умрет.

В тот день во время вечерней прогулки завязалась бурная дискуссия. Некоторые стали говорить, что во всем виноваты побеги. Эти люди прибегали ко вполне конкретным и обоснованным аргументам: до появления побегов все шло хорошо.

Защитники побегов утверждали, что одно с другим не связано и что побеги были гарантией на будущее, если что-нибудь случится с самим омбу.

Когда позиции обозначились, образовались две противоборствующие группировки. Одна из них выступала за старика-омбу, другая — за новые побеги.

Слово за слово споры становились все более жаркими, а позиции группировок — все более далекими друг от друга. С наступлением ночи они решили вынести эту тему на завтрашнее собрание жителей городка, чтобы страсти немного улеглись.

Но этого не произошло. На следующий день защитники омбу, как они стали называть себя, сказали, что решение проблемы — вернуть все как было. Побеги отнимают силы у старого омбу и паразитируют на нем. Значит, нужно уничтожить побеги.

Защитники жизни, как окрестила себя вторая группировка, выслушали их с беспокойством, потому что у них тоже состоялось предварительное собрание для выработки решения. По их мнению, нужно было немедленно срубить старое омбу, которое отжло свой век и теперь только заслоняло солнце и отбирало воду у новорожденных. К тому же его было бесполезно защищать, потому что оно и так уже было мертво.

Дискуссия закончилась ссорой, а она — потасовкой с криками, оскорблениями и пинками. Полиция разогнала драку, отправив всех участников по домам.

Защитники омбу собрались той же ночью и решили, что положение отчаянное, поскольку их тупоголовые противники не станут прислушиваться к их доводам, а следовательно, нужно действовать. Вооружившись секаторами, лопатами и кирками, они решили напасть первыми: после уничтожения побегов переговоры пошли бы в другом ключе.

Очень довольные собой, они пришли на площадь.

Подойдя ближе к дереву, они увидели группу людей, складывающих костер вокруг омбу. Это были защитники жизни, планировавшие поджечь его.

Обе группировки опять сцепились в жарком споре, но на этот раз их оружием были ненависть, обида и жажда разрушения.

Несколько побегов были потоптаны и повреждены во время драки.

У старого омбу тоже серьезно пострадали ствол и ветви.

Более двадцати защитников с обеих сторон оказались в больнице с ранениями разной степени тяжести.

На следующее утро площадь имела совсем другой вид. Защитники омбу соорудили ограду вокруг дерева, которое непрерывно охраняли четверо вооруженных людей.

Защитники жизни, со своей стороны, вырыли ров и натянули колючую проволоку вокруг оставшихся побегов, чтобы отразить любую атаку.

Обстановка в самом городке тоже была невыносимой: каждая группировка, стремясь обеспечить себе большую поддержку населения, до крайности политизировала ситуацию и заставляла всех остальных жителей четко определить свою позицию. Сторонники омбу становились ярыми врагами защитников жизни, и, соответственно, тот, кто хотел сберечь побеги, должен был смертельно ненавидеть защитников омбу.

В результате было принято решение обратиться к мировому судье, которым был в то время священник маленькой городской церкви, чтобы он вынес свой вердикт в следующее воскресенье.

В этот день между представителями враждующих лагерей, находившимися по обе стороны разделяющей их веревки, разгорелась словесная дуэль. Крик стоял ужасный, и никто не мог заставить себя слушать.

Вдруг открылась дверь, и обе группировки увидели старейшину, шедшего по коридору, тяжело опираясь на свой посох.

Старейшина, которому сейчас было, наверно, больше ста лет, в молодости основал этот городок, планировал, где пройдут улицы, распределял земельные участки под застройку и, конечно же, сажал это дерево.

Старейшину уважали все, в его словах была мудрость, сопутствующая ему на протяжении всей жизни.

Старик оттолкнул от себя руки, протянутые, чтобы помочь ему, с трудом поднялся на возвышение и обратился к собравшимся.

— Идиоты! — сказал он. — Вы сами себя называете защитниками омбу, защитниками жизни… Защитники? Да ведь вы не способны никого защитить, потому что ваше единственное желание — причинять вред всем инакомыслящим. Вы не осознаете свою ошибку, но не правы ни те, ни другие.

Омбу — не камень. Это живое существо и в качестве такового имеет свой жизненный цикл. На его протяжении он должен дать жизнь тем, кто продолжит его дело, то есть дать побеги, которые станут потом новыми деревьями.

Но побеги, дураки, — это не только побеги. Поэтому они не смогут жить, если омбу умрет, но и существование самого омбу было бы бессмысленным, если бы оно не дало начало новой жизни.

Готовьтесь, защитники жизни, тренируйтесь и вооружайтесь. Скоро настанет час жечь ваших родителей в их собственных домах, когда они постареют и станут вам помехой.

Готовьтесь и вы, защитники омбу. Упражняйтесь на побегах. Вы должны быть готовы растоптать и убить своих детей, когда они захотят превзойти вас или занять ваше место.

И вы еще зовете себя защитниками!

Когда единственное ваше желание —

разрушать.

И вы не отдаете себе отчета,

что, разрушая

и разрушая,

вы разрушите также

неизбежно

все,

что хотите защитить.

Задумайтесь!

У вас осталось мало времени…

Сказав это, он медленно сошел с возвышения, направился к двери в абсолютной тишине… и ушел.

Хорхе молчал. Я не мог сдержать слезы. Встал и ушел, молча, усталый, но с абсолютно ясной головой… Столько еще было не сделано!