КРИТИЧНОСТЬ ЖИВОТНОЙ ДУШИ
КРИТИЧНОСТЬ ЖИВОТНОЙ ДУШИ
Территория улитки — не только ее хрупкий домик, но и тот, скажем квадратный метр земли, с которого она кормится и на который ее соседи, обнаружив ее след, не посягают.
Территория собаки — не только ее будка (квартира), но и та часть улицы, которую она застолбила, поднимая в приметных местах заднюю лапу. И пусть это сделает плюгавая болонка — закон есть закон, и после нее на улице появится огромный дог, он не станет оспаривать ее прав, а будет как-то приспосабливаться к обстоятельствам.
Территориальные притязания улитки продиктованы необходимостью выжить. Чем же продиктованы территориальные притязания домашней собаки? Ведь кормят ее дома (если она подберет что-то с земли — хозяин ее накажет); если ей необходимо побегать, поразмяться — хозяин ведет ее от помеченных мест в парк или на собачью площадку; если в ней заговорит голос пола — дома или в кинологическом центре организуют случку. И все-таки, когда перед сном ее выводят на прогулку, она внимательно изучает «свою» территорию и освежает метки. Почему?
В ней говорит инстинкт.
Из поколения в поколение домашние собаки делают очевидно бессмысленную работу — а инстинкт не слабеет. (Как живая клетка на протяжении миллионов поколений стремится сохранить себя в неизменном виде, так и инстинкты — самые консервативные поведенческие инструменты животного — остаются неизменными, покуда животные существуют. И именно критичность следит, чтобы инстинкт работал в пределах дозволенного — в диапазоне поведенческой гармонии.) И в этом великий смысл: пусть в жизни сотни домашних собак этот инстинкт не играет роли, но сто первая оказывается выброшенной на улицу, в поле, в лес — и тогда инстинктивная способность пользоваться законом территориального императива становится для нее спасительной.
Вопрос: чем руководствуется собака, помечая территорию? Иначе говоря, что диктует территориальному императиву претензию именно на такую территорию, на такие ее размеры, а не на большие?
И тут же второй вопрос: почему дог «уважает» метки болонки?
На волка охотятся, обкладывая его флажками. Опасность надвигается, ситуация экстремальная — нужно спасать жизнь. Но чужая метка (ах! если бы вдруг отказала критичность — и чужое потеряло бы свое лицо!) — это святое, инстинкт сильнее страха. И волк бежит в свободное пространство навстречу ружьям.
Если бы у животного был разум, оно бы действовало не «как надо», а «как хочу» — не по закону природы, а по собственному закону. Оно бы постоянно подавляло свои инстинкты, и вместо поддержания гармонии в природе вносило бы в нее хаос. Но еще точнее будет сказать: в тот день, когда бы у животного появился разум (даже самый примитивный), жизнь на земле повернула бы к катастрофе.
Отвечаем: собака помечает такую территорию, на которой она может поддерживать свой собачий порядок. Не порядок среди собак — иначе будут нескончаемые драки (да другие собаки сюда и не забегут, разве что нечаянно), а порядок в природе — в том диапазоне жизни природы, который входит в компетенцию собаки.
Значит, собака помечает территорию, за порядок на которой она готова нести ответственность. Ответственность за свою территорию — это тоже инстинкт.
Территориальный императив — сила центробежная; ответственность — сила центростремительная.
Какова здесь роль критичности?
Основная. Именно критичность — главная героиня конфликта двух инстинктов. Именно критичность находит компромисс между ними: чтобы территориальный императив не зарвался — потому что это провоцирует опасность извне; чтобы ответственность не задавила свободу — что тут же вызовет падение энергопотенциала.
Следовательно, задача критичности — найти такое равновесие между территориальным императивом и ответственностью, чтобы собака на «своей» территории не чувствовала ни малейшего дискомфорта.
Теперь вам понятно, почему дог не претендует на территорию болонки: он «знает», что она пометила ровно столько, насколько хватает ее ответственности. Хотя дог и большой, делить ответственность с болонкой он не станет: у животных разделение ответственности начинается лишь после того, как образовалась новая животная целостность — семья.
Выводы:
1. Если критичность животной души в норме, животное живет в мире со всеми «соседями» своего вида. И работа его ЭПК(точнее — ЭСК — ведь у животных сенсомоторика вместо психомоторики) имеет единственную цель: поддержания комфорта на «своей» территории.
2. Если критичность животной души деградирует, и этот процесс захватил сенсомоторику, — механизм ответственности начинает давать сбои, на территории животного количество допустимой дисгармонии выходит за пределы нормы, — и животное утрачивает определенное законом природы право на эту территорию. Если теперь сюда придет другое животное этого вида — хозяин должен уступить территорию. Если же хозяин при этом огрызается, пытается защитить свои утраченные права — это значит, что процесс деградации зашел так далеко, что животное перестало слышать голос природы. Оно обречено на гибель.
3. Если критичность животной души деградирует, и этот процесс захватил энергопотенциал, который становится бесконтрольным, — механизм территориального императива разрушается, животное оказывается на чужой территории, причем ведет себя агрессивно, — а это начало конца.