Подросток-наркоман

В работе с такими клиентами следует учитывать тип темперамента.

Холерики защищаются от тревоги, вызываемой как приемом наркотиков, так и необходимостью прекращения их употребления, с помощью идеализации. Такие подростки не очень интересуются эффектом наркотика. Для них самое главное – это компания «сильных» ребят с простой, понятной (то есть примитивной) системой ценностей. Они стремятся психологически слиться с каким-то авторитетом или людьми и действовать так же бесстрашно («безбашенно»). Родители должны разобраться в окружении подростка и продемонстрировать ему «изнанку» его среды, знакомя с материалами о наркоторговцах и т. д. Такому подростку противопоказано кодирование и другие «волшебные палочки». Он легко может «сделать» из директивного консультанта наркотик, которого будет то идеализировать, то отрицать.

Сангвиники защищаются от тревоги с помощью примитивного всемогущества, манипулируя другими людьми. В наркотической среде они очень быстро становятся мелкими торговцами наркотиков или, по крайней мере, добывают деньги с помощью разбавления и перепродажи наркотиков. Их радует, что кто-то другой отравится еще больше, чем они. Дома они манипулируют родителями, не говоря им правду «до последнего». Таким подросткам необходим жесткий контроль в семье. Любая ложь, любая попытка манипулировать родителями должны быть раскрыты и оглашены публично. Полезно сообщить следующему звену в цепочке, что наркотик разбавляется, чтобы прекратить манипуляцию и внутри наркотической компании. Для таких подростков крайне значим контакт с органами правопорядка и авторитарным консультантом. На весь период лечения необходимо организовать жесткий контроль свободного времени подростка.

Флегматики в качестве магической защиты используют примитивное отрицание: «Если я этого не признаю, значит, этого нет». Вариантом отрицания является примитивное расщепление: «Вчера я был наркоманом и был плохой. Сегодня я не курил, значит, я хороший. Можно и покурить разочек». Такие подростки быстро забывают любую неприятность и не испытывают ни тревоги, ни чувства вины перед окружающими. Они склонны к перепадам настроения и во время депрессии легко соглашаются лечиться, но через несколько минут забывают о принятом решении. Следует заключить с таким подростком письменный договор и обратиться с ним в общество Анонимных Наркоманов.

Меланхолики защищаются от реальности с помощью примитивной изоляции, уходя в транс, фантазии или наркоз. Они склонны к затяжным переживаниям и депрессиям. Поскольку бегство в фантазии не требует искажения самой реальности, на таких подростков хорошо действуют нейтральные разговоры родителей о СПИДе или гепатите у наркоманов, об их ранней смерти. Каждое требование, предъявляемое к ним, должно быть убедительно обосновано. Такие подростки обычно очень отзывчивы и чутки, что облегчает терапию, особенно в группе невротиков. Основной задачей является выработка активной жизненной позиции.

Девушку, которой на вид лет 12–13, отец привел ко мне с наказом: «Передаю в ваши добрые нежные руки». Ира фиксирована на своем физическом состоянии, жалуется на невозможность глотать пищу из-за страха подавиться, ощущение комка в горле, отсутствие аппетита, апатию, вялость, подавленность, плаксивость, плохой сон. Такое состояние наблюдается последние три месяца, Ира лечится у психиатра; направлена на консультацию ввиду отсутствия эффекта.

Отец всегда тревожно опекал дочь, по несколько раз за день звонит ей с работы, интересуясь, «как она там», хотя дома находится неработающая жена. Ира всегда была ближе с отцом, чем с матерью, избрала его профессию. Мать после рождения дочери оставила работу, чтобы «ухаживать» за ней. Последний год упрекает дочь, что та мало занимается учебой, высказывает опасение, что ее отчислят из института, и тогда дочь «сядет ей на шею», буквально попрекает ее куском хлеба. Особенно трудно Ире есть за ужином, когда за столом вся семья, и отец настаивает, чтобы она ела, а мать упрекает ее, что она портит всем аппетит. Мать следит, чтобы дочь не ела во внеурочное время, так как в семье все подчинено строгому распорядку.

Ира имеет единственную подругу – иногороднюю сокурсницу, которая снимает квартиру и ведет довольно свободный образ жизни, но сама Ира не собирается встречаться с молодыми людьми, так как не испытывает к этому желания. В свободное время читает художественную литературу и мечтает о независимой богатой жизни, когда у нее будет хороший заработок и собственная машина, как у отца, дорогие наряды и украшения, как у матери, а главное – отдельная квартира.

После консультации Ира, заручившись моей поддержкой, устроила вечером дома семейный совет, на котором была достигнута договоренность с отцом, что он перестанет ее опекать, в том числе интересоваться ее питанием. Мать по моей рекомендации приступила к работе. Затруднения с глотанием у Иры прошли в течение недели. Она начала принимать пищу одна, в удобное для нее время, а затем и вместе с родителями. Курс лекарственной терапии по согласованию с психиатром был прекращен, предполагаемый диагноз ипохондрической депрессии снят. В начале психотерапии Ира собиралась переехать жить к подруге, устроилась на работу курьера, чтобы не зависеть материально от родителей. Однако вскоре решила, что при новых семейных отношениях будет жить с ними. Начала пользоваться косметикой, испытывать интерес к молодым людям, посещать группу общения.

Для Иры важным оказалось не только изменение семейных отношений, но и осознание ею связи затрудненного глотания с конфликтом между желанием проглотить и одновременно «выплюнуть» пищу, которую приходится есть на неприемлемых условиях. Девушка осознала также символическое значение этого конфликта, который переместился в физиологическую сферу из межличностной, где он локализовался в ее амбивалентном отношении к родителям с их условной любовью. Ей приходилось одновременно с куском «незаслуженного хлеба» глотать невыплаканные слезы и невысказанные слова обиды, но ее «нутро» отказывалось принимать эту горечь. Первичной выгодой было переключение внимания с внутреннего конфликта на симптом, вторичной выгодой – расчет на внимание отца, от которого неосознанно ожидалось, что он будет ухаживать за дочерью «не как мать». Родители был заинтересованы в симптоматическом поведении дочери, так как «необходимость» заниматься ее здоровьем сохраняла мотивацию к продолжению брака.