Когда мы просим

«Мне необходимо, чтобы меня постоянно слушали, понимали, одобряли, любили, помогали, — признается мужчина, — но я не хочу навязываться своей жене. Я прошу ее об этом, а это не одно и то же. Например, я прошу, чтобы она уделила мне полчаса или минуту своего внимания и выслушала меня».

Если желанию нужно, чтобы его услышали, то просьбе нужен ответ. Просить — это значит позиционировать себя и призывать своего собеседника к такому же действию, будь оно одобрением, отказом или отрицанием. Осмеливаться просить — для некоторых это неожиданное открытие.

«Сегодня днем я смогла сказать одному своему другу-медику, с которым у меня сложились особые отношения, что я хотела бы чаще видеться с ним. Выслушав мою просьбу, он обрадовался. Я не знаю, к чему все это приведет, но для меня чрезвычайно важно было то, что я смогла сформулировать свою просьбу. Мне сразу стало так легко, я как будто заново стала доверять ему. Для меня это было настоящим открытием. Надежда и уверенность возвращаются ко мне».

Просить — это значит отказываться от сидящей глубоко в каждом из нас надежды быть услышанным без разговоров и получать, не прося ничего.

«Когда я мечтала о муже, я всегда говорила себе, что он должен быть предупредительным. Для меня это означало, что он будет угадывать все мои желания без лишних слов. Сейчас я поняла, что такое невозможно, и начала говорить, общаться, просить. Как жаль!»

Средства, к которым многие часто прибегают, чтобы выразить свои требования:

? обвинения;

? жалобы или внушение чувства вины;

? ответы с частицей « не ».

Просьба может превратиться в обвинение или упрек. Мы гораздо легче говорим: «Ты меня совсем не слушаешь!», нежели «Послушай меня». Множество попыток общения заканчиваются немедленной «дисквалификацией» того, кому мы пытаемся адресовать свою просьбу.

Глава семьи, испытывая трудности в общении со своим сыном-подростком, чувствует, что ему, наконец, необходимо наладить общение со своим собственным отцом. Он решает пойти к нему и рассказать о том, что происходит у него сейчас в жизни, договаривается с ним о встрече наедине, таким образом давая ему понять, что он хочет поделиться с ним своими переживаниями: «Ты никогда не позволял мне свободно говорить о том, что я думал. Я знаю, что ты скажешь — глупец...»

Плохое начало для разговора. Отец со своей стороны начнет защищаться, отвечать на обвинения, оправдываться, и необходимое общение превратится в обмен взаимными упреками.

Еще более завуалированной является просьба под видом жалобы или болезни.

«Я чувствую себя бесполезной, мигрень не позволяет мне ничем заняться».

«В наше время люди все меньше и меньше общаются друг с другом, да и само общение носит весьма поверхностный характер. Это не может не удручать».

«У меня очень много работы, так больше не может продолжаться. У нас даже нет времени поговорить друг с другом».

«По воскресеньям я как выжатый лимон, ничего не хочется. Мы проводим все время в кровати, ничего не делая. В любом случае она такая же, как и я».

«В чем мы действительно лучше всех преуспели в наших отношениях, так это убивать желание. Вот уже несколько лет мы ни о чем не просим друг друга, и так даже лучше».

Да, но какой ценой!..

Как можно понять просьбы, которые не то что не были озвучены, а даже не были осмыслены?

В повседневной речи безобидное «почему» часто подразумевает под собой замаскированную просьбу.

«Почему мы никогда не касаемся этого вопроса на рабочих собраниях?»

«Почему ты ничего не говоришь?»

«Почему вы не считаетесь с моим мнением?»

«Почему мы больше не ходим в кино?»

Неправильно заданный вопрос, это «почему», настраивает разговор на оправдания, объяснения, погребает возможный диалог под толстым слоем ненужных и неправильных ответов. Многие из нас подвергают внутренней цензуре свои просьбы, таким образом каждый из нас учится выражать их в непрямой манере.

Иногда самое сложное, когда другой отвечает "да"»

Тот, кто хочет, чтобы его просьба была выполнена, должен использовать средства для ее правильного выражения:

? для начала нужно, чтобы просьбу услышали;

? а затем, в случае положительной реакции, можно развивать ее дальше.

Рассмотрим, например, предложение вступить в брак. Недостаточно признания в любви и назначения даты свадьбы. Нужно (но мы об этом часто забываем) принять и понять (и конечно, озвучить):

? то, чего мы ждем от сложившейся ситуации;

? то, что мы хотим привнести в дальнейшее развитие отношений;

? наши зоны нетолерантности|то, что не поддается обсуждению), наши границы;

? наши утопии и причуды воображения.

Самое сложное в некоторых просьбах, когда другой отвечает «да».

Если вы что-то просите, то будьте готовы выполнять определенные требования.

? Если я звоню по телефону, мне нужно что-то говорить.

? Если я прошу о встрече, я не могу прийти на нее без своих мыслей и идей.

? Если я прошу о помощи, нужно помогать другому помочь мне.

? Если я требую внимания, мне нужно быть готовым его получить.

? Если я прошу выключить телевизор, тогда я сам должен начать интересный разговор.

Тот, кто просит, берет на себя весьма серьезную ответственность — он первым все начинает.

Мужчина, довольно сильно опасавшийся реакции женщин, рассказал нам, что он никогда не выступал инициатором интимного сближения. «Так, если все складывалось неудачно, женщина винила в этом себя, а с меня спроса и быть не могло».

«Ничего не требуя, я ограждаю себя от лишних разочарований... И от обязательств тоже!»

Некоторые довольно ловко превращают своего партнера в просителя, таким образом занимая позицию, которую они считают более безопасной, а затем сами жалуются, что от них требуют слишком многого.