Жестокость изменений

В начале любовных отношений партнеры заключают своеобразный молчаливый контракт, состоящий из определенных слов и поступков или вовсе не поддающийся объяснению. Такое может быть и в отношениях «любовь до гроба», и в отношениях «на одну ночь».

«С самого начала я сказал ей, что не хочу ни к кому привязываться, что мне нравятся наши встречи и ее присутствие, и, если наступит тот день, когда она больше не захочет видеться со мной, для меня это не станет ударом...

Она сказала мне: „Каждый волен делать то, что хочет, я не задаю вопросов и не хочу, чтобы мне их задавали. Пока нам хорошо вместе, все в порядке... Я бы хотела, чтобы мы могли совершенно свободно рассказывать друг другу обо всем, при этом не причиняя вреда, делились всем, просто были самими собой, не раня друг друга"».

Тема свободы — это одна из больных тем отношений, которые часто сводятся именно к зависимости. С другой стороны, партнеры могут рассматриваться как единое целое, когда важны их схожесть и способность смотреть в одном направлении.

«Каждый раз мы вместе принимаем решение, мы считаемся с мнением друг друга...»

«Я постараюсь понять его — так я стану ему ближе...»

«Самое важное — это делать как можно больше вещей вместе, жить вместе...»

Так довольно быстро появляются «мы» и «я», которые будут стараться найти себя, бороться и принуждать нас. Часто бывает так, что в паре кто-то один устанавливает тот тип отношений, какой хочет, а другой подчиняется ему и принимает эти отношения, что не одно и то же. Ведь в действительности мы не можем согласиться принять участие в предлагаемом другим человеком проекте, если он не вызывает в нас никаких желаний и чувств, пусть даже глубоко скрытых.

Если мы подчиняемся потому, что сами не знаем, чего хотим, или только чтобы не потерять человека, или же доказать ему свою любовь, или просто из-за невозможности повлиять на него, в дальнейшем мы всегда, даже сознательно не желая этого, будем пытаться саботировать — не напрямую, но косвенно. Получается этакое псевдосогласие.

Если мы принимаем точку зрения своего партнера, то тем самым откладываем собственные мысли и взгляды в долгий ящик, но в глубине души все же не отказываемся от них. В конечном счете они все равно найдут способ выражения, что может помешать отношениям.

Эта ситуация неравенства сил. Те, кто прошел через нее, часто говорят: «Я ее любил. Она сказала: “Выбирай — либо так, либо никак”. Я согласился». Любовь дает нам чувство всемогущества, неудержимости. Фраза «Я ее любил» подразумевает, что в этих отношениях женщина могла потребовать чего угодно от своего мужчины и ему ничего не стоило дать ей то, о чем она просит.

И так происходит со многими людьми, ведь любовь желает быть абсолютным даром, самозабвенно преподнося саму себя. Но то, как другой будет обращаться с этим даром, может вызвать страдания.

Начиная с согласия или псевдосогласия, развитие партнеров будет происходить в противоположных направлениях, но, если эти изменения не окажутся синхронными и взаимодополняющими, каждый будет ощущать себя преданным. Тот, кто изменится меньше, станет пытаться вернуть своего спутника на начальную позицию, оказывая на него эмоциональное давление.

Спустя годы брака, в котором женщина добросовестно исполняла роль домохозяйки по усмотрению своего мужа, она начала изучать психологию. Ей очень нравилось заниматься этой сферой, такой далекой от интересов мужа. Тем временем муж, демонстрируя свою любовь, заявил, что хочет от нее еще одного ребенка. Ему не очень нравилось то, чем она занималась, и он продолжал ей нежно повторять: «Я не хочу, чтобы ты менялась, ведь нам так хорошо вместе». Она прислушивалась к нему, в то же время сомневаясь насчет еще одного ребенка, ведь она услышала отчетливые нотки беспокойства в голосе своего мужа, означающие: «Ты предпочтешь мне и нашей семейной жизни свою учебу?» Она согласилась с мужем, вместе с тем понимая, что рождение ребенка помешает ей продолжать обучение. Очевидно, что мужу опять удалось навязать ей свою волю, но жена втайне обиделась на него, и это отдаляет ее от мужа.

Корни такого растущего разногласия уходят в те времена, когда они еще только встретили друг друга и завязали отношения, заняв соответствующие позиции. Она свято верила в то, что способна отказаться от собственных желаний во имя своей любви к нему. А он только и делал, что пользовался ее двойственным положением, ведь она хотела иметь еще одного ребенка наряду с огромным желанием профессиональной деятельности.

«Я тысячу раз повторял ей и говорил, — жалуется мужчина, — что мне нужны отношения легкие, без обязательств и контроля. Она соглашалась, говорила, что ей так тоже удобно, потому что она не хочет к кому-то привязываться и нуждается в одиночестве. И сейчас, после нескольких лет, она начала все больше и больше требовать от меня; она даже говорит о совместной жизни, вы можете себе представить! Она так привязалась ко мне, что все ее требования кажутся невыносимыми. Но сначала она была согласна на те отношения, которые я ей предлагал. Сейчас я могу только угрожать ей разрывом, чтобы она одумалась и пересмотрела заново наши отношения».

«У нас было все, чтобы быть счастливыми: я любила его, он любил меня. Поначалу меня привлек его образ неотесанного парня, молчаливого, неуступчивого. Он не говорил, а рубил. В дальнейшем я больше не могла переносить его молчание: я хотела общаться, делиться. Я хотела, чтобы он говорил со мной о себе, о нас, о том, что он чувствует.

Я понимаю, что это парадоксально. Все получилось так, будто его молчание в начале наших отношений дало мне уверенность, позволило мне чувствовать себя уверенной. И это правда: я все сильнее и сильнее верила в себя, чувствовала себя все свободнее, говорила все свободнее. И мне хотелось делиться с ним всем. А он все сильнее и сильнее закрывался. В последнее время я устроила ему настоящую партизанскую войну: я постоянно нападала на него, чтобы только нарушить молчание, чтобы он начал говорить со мной. Он молчал, уходил, и это было невыносимо. Мне было невыносимо видеть, как исчезают наши отношения, как ускользает возможность быть вместе.

В этот период я причинила себе много боли, я причинила так много боли ему. И мне было не с кем этим поделиться. Все мои подруги говорили, что их мужья тоже молчат, что это совершенно нормально...»

А вот признание молчаливого мужчины, одновременно обиженного и обижающего:

«Что привлекло меня в ней, так это ее мягкость и понимание. Я был поражен ее способностью все понимать и никогда не осуждать, я чувствовал, что она безоговорочно меня приняла. Я думал, что она та, которую я искал...

Потом, спустя годы, я не знаю, что произошло, но мне захотелось, чтобы она больше проявила себя, чтобы она даже стала мне противоречить. Мне начала претить ее пассивность, мне хотелось, чтобы она наконец заявила о себе в полный голос. Бог мой! Я был просто невыносим, но она принимала все. В этот период наши отношения превратились в ад непонимания. Я с удовольствием унижал ее, отвергал ее, она все стойко переносила, всегда понимая из-за чего я становился таким злым. Я не хотел расставаться с ней, я хотел, чтобы она изменилась. Такое перетягивание каната длилось около трех лет.

Однажды она объявила мне, что у нее кто-то есть, кто-то очень важный для нее, но тем не менее она не готова променять наши отношения на него. Это было так, будто я проснулся с похмелья, как будто я резко протрезвел.

Да, это отрезвило меня, мои требования испарились как по волшебству. Я поменял свое мнение о ней и о себе, конечно, тоже. Наметились изменения; как будто я освободился из капкана.

Мы все еще вместе, настолько разные, что нас тянет друг к другу как магнитом...»

«Если ты меня понимаешь с полуслова, то, значит, дистанция между нами недостаточна... Положительно действуя на меня, ты тем самым действуешь на мое представление о самом себе».

Часто выходит так, что центральный элемент, вокруг которого завязываются отношения, в итоге и приводит к разрыву, к расставанию.

Во второй раз она вышла замуж за искателя приключений, путешественника, у которого был свой бизнес по всему миру. Истории о путешествиях, которые он рассказывал на ужине у общих друзей, покорили ее. Он же был тронут ее спокойствием, тем действием, которое ее присутствие оказывало на него. Она умела слушать и позволяла ему быть самим собой.

«Я не думал, что женюсь еще раз после неудачного брака, — говорит он, — а эта женщина, сама обжегшись в несчастливом браке, породила во мне сильное желание начать все сначала. Я был уверен, что с ней все само собой получится. Мы довольно быстро поженились. Мне понадобилось три года, чтобы понять, что она не одобряет мои разъезды, мое отсутствие. Я предлагал ей путешествовать со мной, ведь мое независимое рабочее положение позволяло мне так сделать. Она никогда не соглашалась...»

Спустя годы она сказала своему новому избраннику: «Я мечтала,чтобы он нашел работу без командировок и разъездов. Я верила, что из-за своей любви ко мне он способен изменить стиль жизни. Вот и весь тайный смысл, вокруг которого мы построили наши отношения. Это же недоразумение нас и разделило».

В сопротивлении изменениям, как и в попытках изменить партнера, возникает жестокость, порожденная нашей любовью и преследующая лишь одну цель — «уменьшить» человека до тех пределов, которые лично нам нравятся и подходят. Если партнер не желает втискиваться в эти рамки, то разгорается чудовищная война. Если он соглашается, то внутри его самого раздирает на части, ведь он стоит перед мучительным выбором — подчиниться или потерять близкого человека.