Психопатический характер

Импульсивная и беспринципная психопатическая личность, наверное, лучше всего подпадает под категорию, традиционно называемую в психиатрии «нарушением характера». Говоря о психическом состоянии психопата, наряду с другими психиатрически важными особенностями у него следует отметить относительное отсутствие тревоги и симптомы субъективной неприветливости и «эго-отчуждения». Иными словами, психопатический или социопатический характер традиционно считался более или менее устойчивым нарушением целостности характера. Считалось, что характер психопата резко отличается от невротических состояний, симптоматика которых, включая тревогу, считалась следствием продолжающегося внутреннего конфликта. В психоаналитической литературе совсем недавно серьезно обсуждался более общий вопрос, известны ли психиатрии такие характерные патологии, например, психопатический характер, которые возникли вследствие нарушения развития или его задержки, а не в результате внутреннего конфликта.

Идея задержки в развитии (developmental arrest) кажется весьма сомнительной. В ней преувеличено сходство психопатологии взрослого и ребенка и, по-видимому, игнорируется значительное разнообразие функций, наблюдаемых у всех людей, не исключая даже шизофреников[12]. С другой стороны, возможность разных видов психологической дефицитарности является вполне реальной. Она вполне может быть во многом аспектом любой психопатологии, но не исключать при этом конфликта — фактора, который, скорее всего, определяет ее форму.

На мой взгляд, в основном разница между расстройствами характера, с одной стороны, и неврозом, с другой, больше не находит подтверждения. Как я уже говорил раньше, есть серьезное свидетельство тому, что вся психопатологическая симптоматика и, несомненно, все непсихотические состояния соответствуют основным типам характера, в которых они проявляются, и в этом отношении психопатический характер больше не следует считать им противоположным.

Как можно себе представить, противоположностью психопатии не является и относительное отсутствие тревоги. Из клинической практики в основном следует, что психопатическому характеру, как и психопатологии вообще, присуща не столько тревога, сколько многообразие способов ее избегания. Действительно, при одних формах психопатологии, включая психопатию, удается избежать тревоги более успешно, чем при других, но это вряд ли можно сопоставить с фундаментальным различием между психопатией и невротическими состояниями. Речь идет лишь о недооценке эффективности быстрого нерефлексивного психопатического действия в рамках суженного и ограниченного самоосознания и ощущения действия и, следовательно, предваряющего действие появления тревоги.

Но дело совершенно не в том, что отсутствие тревоги у психопатов совершенно оправданно. Многочисленные клиницисты описывают затруднения, защитные, паранойяльные и депрессивные, и «другие реакции, которые, как считается, отсутствуют у психопатов» (Person, 1986), особенно в условиях ограниченного действия. Действительно, Персон и другие клиницисты (например, Vaillant, 1975) отмечали, что импульсивные и ошибочные действия, которые обычно являются характерными для таких людей, как и частая смена работы, изменения в личных отношениях и места жительства, становятся тем самым необходимым фактором, который устраняет их тревогу. Иными словами, психопат предвосхищает появление тревоги через «отыгрывание». Следовательно, ему всегда нужно находиться в действии. Короче говоря, импульсивное действие психопата является защитой.

В пользу этой точки зрения есть и другое свидетельство. Все психопатические и импульсивные личности имеют общую черту: им присуща сильная склонность к злоупотреблению алкоголем и принятию наркотиков. Употребление и того и другого еще больше снижает самоосознание и ощущение намеренности действия. Они оказываются важным дополнением к типу ситуативного действия, предвосхищающего тревожность, и к «спонтанности» действия.

Так, мужчина среднего возраста, имеющий длинную историю кратковременных демонстраций себя в обнаженном виде молоденьким девушкам, допускает и даже делает акцент на том, что он — «слабый» человек, у которого отсутствует самоконтроль. Он говорит (в свою защиту), что делает это, только когда выпьет. Но при этом не выражает никакого желания или намерения бросить пить.

Многие черты психопатического или импульсивного характера, которые, с другой стороны, можно было бы считать просто дефицитарностью характера, действительно требуют подкрепления, а, следовательно, появляются в защитно-преувеличенной форме. Таким образом, мужчина, о котором только что шла речь, не просто предпочитает считать себя «слабым», не осознающим авторство своих действий; к тому же он и далее активно пытается себя «ослабить». В других случаях безрассудство психопата подкрепляется искусственной бравадой, беспринципность усиливается защитным цинизмом.

Все это подразумевает не столько существующее нарушение или дефицитарность действия, рефлексии или осознания в процессе развития, как утверждали бы некоторые психологи, сколько активное избегание ощущения этих процессов — действия, рефлексии или осознания. Чтобы лучше понять суть дела, следует сказать: эта картина предполагает, что, если существует такая дефицитарность (например, способности к рефлексии), она может быть использована и усилена, чтобы предвосхитить тревогу. Может быть, нечто подобное можно сказать обо всей психопатологии: вполне вероятно, что любая дефицитарность в развитии характера, которая вообще может быть, будет использована в защитных целях.

Наконец, есть еще одно свидетельство в пользу отнесения психопатического характера к другим видам патологии, в которых проявляются более наглядные признаки внутреннего конфликта. По общему мнению, это свидетельство теоретическое. Речь идет о связи психопатического характера с другими типами пассивной реактивности, в особенности о связи с истерической личностью, которую мы рассмотрим чуть позже. Само соответствие характерных черт одного состояния характерным чертам другого состояния, которое я постараюсь показать, отражающее родственную связь двух типов патологии, кажется мне самым убедительным аргументом в пользу того, что они — две разновидности невротического характера, которые различаются преимущественно своей зависимостью от пассивно-реактивных типов динамики, чем-то отличающихся между собой.

Черта или дефицитарность, которая чаще всего считается основной беспринципного психопатического характера, — это дефицит совести или Супер-Эго. Нет никаких сомнений, что этот дефицит является реальным, зато есть сомнения в том, что он является основным. Общая концепция относит к целостной структуре характера то, что оказывается лишь специфическим выражением этого характера. При слабом ощущении действия или поступка не может быть действенной совести. Никакая моральная убежденность не может появиться там, где существует слабое ощущение намерения, а следовательно, и слабое ощущение личной ответственности.

Не только слабая совесть, но и многие другие характерные психопатические черты, которые часто просто приписываются этой слабости, по существу, являются прямым следствием этого пониженного ощущения действия. Например, хорошо известная склонность таких людей перекладывать ответственность («Как только я хочу со всем этим покончить, кто-то вкладывает оружие мне в руку») отражает не только отрицание вины человеком со слабой совестью, но и — на более фундаментальном уровне — защитное преувеличение реально пониженного ощущения намерения.

Есть особое следствие высокой реактивности психопата, важное для понимания ряда психопатических симптомов. Реактивность такого типа соответствует только эгоцентричному взгляду на мир. Быстрая и нерефлексивная реактивность может привести лишь к ограничению субъективного мира на уровне здесь-и-теперь, вызывающего лишь самый неотложный (immediate) интерес или беспокойство.

Самым очевидным отражением такого субъективного мира является общая черта психопата — его беспринципность и приспособленчество. Беспринципностью обычно считается стремление человека со слабыми нравственными устоями и принципами вести себя в соответствии не с моралью, а с целесообразностью. Но, скорее всего, беспринципность отражает психопатическую дефицитарность не только морали, но и активно планируемого самоуправления. Иными словами, она отражает более фундаментальные аспекты, чем слабую мораль, а именно ограничения в немедленной реактивности на то, что психопат видит, а также отсутствие у него более продолжительного и более широкого взгляда. Ибо именно более широкий взгляд на мир обычно сужает ситуацию здесь-и-теперь до отдельной черты в общем контексте. При отсутствии такого взгляда можно даже сказать, что беспринципность представляет собой более или менее успешную адаптацию пассивно-реактивного типа к миру взрослых.

Психопатическая привычка лгать также считалась прямым отражением бессовестности, но на самом деле подразумевает более фундаментальный аспект характера. Отсутствие у человека совести всегда считалось причиной его желания лгать. Менее вероятно, что сама по себе привычка легко лгать считалась чертой психопатической личности. Привычка психопата лгать без всякого напряжения или же его общее многословие свидетельствуют об отсутствии у него иной, отличающейся от нормальной, связи с внешней реальностью. Разумеется, солгать может любой человек, и в некоторых обстоятельствах можно спокойно лгать с чистой совестью. Но нормальный человек проявляет интерес к объективной реальности, и ее осознание, совершенно независимо от совести, постоянно препятствует легкой лжи и многословию. У психопатического характера такое отношение к внешней реальности ослаблено. Интерес психопата ограничивается более неотложными личными аспектами: уходя, оставить желаемое впечатление или не оставить нежелательного впечатления, и его ничуть не останавливает настойчивое желание осознать фактическую суть дела.

Иногда это ограничение интереса к актуальной ситуации маскируется, хотя всего лишь слегка. Подросток, которого выгнали из школы за злостные нарушения правил, в ответ на вопрос о своих планах сказал, что, «может быть», он станет врачом. Нельзя сказать, что он был неискренним; но в тот момент он не осознавал, что для него это значит возвратиться в школу. Но иногда такое смутное представление о будущем и отсутствие планов или активных действий в настоящем совершенно не скрывается. Женщина, которую обвинили в краже чеков, высказалась очень откровенно: «Обналичивая чек, вы же не думаете, что вас поймают» (Reid et al., 1986).

Не обязательно, что эти люди легко существуют в ситуации здесь-и-теперь. Они активно избегают смотреть в будущее. Повторю по-иному: эта черта — не просто отражение обычной дефицитарности. Дефицитарность может присутствовать, но если это так, она используется в защитных целях или преувеличивается. Нельзя всерьез смотреть в будущее, не осознавая самого себя и собственных намерений, и как раз такого осознания избегают психопат или импульсивная личность.

В основном это избегание достигается просто через быстрое неосознаваемое действие. Но есть и другие дополнительные средства, цель которых совершенно ясна. Например, иногда ограничивая внимание только неотложными шагами в том, что явно вызывает дальнейший интерес, можно избежать более чем смутного осознания этого интереса или, быть может, избежать осознания и самого этого избегания.

Например, пациент-алкоголик готов покинуть клинику. Он сообщает врачу, что собирается на вечеринку, где будет много выпивки. Врач его спрашивает, собирается ли он употреблять алкоголь на этой вечеринке.

Пациент: «Нет никакого смысла что-то обещать. Я уже давал обещания много раз, но, когда приходит время, я их нарушаю».

Врач ему объясняет, что совершенно не намеревался вытянуть из него обещание, он лишь хотел спросить о том, что пациент собирается делать на вечеринке.

Пациент: «Нет, ничего не могу сказать. Я не хочу договариваться, если не смогу сдержать слово. Посмотрю, как я себя почувствую, когда туда приду».

Не желая даже думать о своих поступках в будущем, он, так сказать, откладывает решение до последнего момента.

Вполне вероятно, что более или менее успешное избегание всего, за исключением ситуации здесь-и-теперь, становится основой бесстрашия или безрассудства или даже просто небрежности, которые иногда бывают присущи психопатической личности. Возможно, не так далек от реальности столь хорошо знакомый нам по романтической приключенческой литературе образ в чем-то психопатического, но бесстрашного негодяя, который легко рискует своей жизнью и успехом. Стремление некоторых преступников, зависимых людей и алкоголиков идти на риск ради сиюминутных интересов, даже осознавая плачевные последствия, в динамической психологии иногда понимается как выражение бессознательного стремления к саморазрушению. Но совсем необязательно предполагать ясность бессознательного планирования. Скорее, можно предположить, что планирование, включающее в себя ясное осознание будущего риска, просто избегается. Можно сказать, что небрежное отношение психопата к риску дополняет его беспринципность; обе эти черты отражают ограничения, а иногда — и эффективность пребывания психопата в ситуации здесь-и-теперь.

Не всегда легко отделить простую дефицитарность, возможно — когнитивную дефицитарность, от характерологической защиты, предвосхищающей тревогу. То, что изначально могло быть дефицитарностью, ограничивающей действие (например, когнитивной дефицитарностью), затем стало выполнять более широкую функцию избегания действия, предвосхищающего тревогу, как, например, в случае защитного избегания осознанного планирования. К тому же не всегда можно точно обозначить развивающий или логический приоритет той или иной черты характера. Например, недостаток отсроченных и стабильных целей и интересов, возникший вследствие индивидуальной дефицитарности или, что еще вероятнее, из-за безнадежных и аморальных условий жизни, связан с развитием беспринципной реактивности в ситуации здесь-и-теперь. Ибо без нормального контекста отсроченных и стабильных интересов, усредняющих и уточняющих сиюминутные возможности и стимулы, воздействие этих возможностей и стимулов будет более сильным. Но эти беспринципные, ситуативные типы действий затем могут стать специфическими, защитно-функциональными, вызванными циничными установками. В таком случае сознательное планирование и серьезные договоренности будут угрожать этой стабильности и вызывать тревогу. Того, что когда-то было недостижимо, теперь следует избегать. Такая неоднозначность и обтекаемость присуща развитию характера и его динамике.