Глава 2. Откуда все пошло
Глава 2. Откуда все пошло
Наверняка все пошло аж с самого палеолита (2 000 000 тяжких и голодных лет до разбитного неолита с извозчиками, шампанским и цыганскими хорами).
Уверен, еще первобытные люди каменного века могли заметить в своих завшивленных пещерах и шалашах, что два специфических вида бормотания (либо заунывная и замедленная тягомотина, либо быстрая и непонятная тарабарщина) могут ввести целое племя в состояние полной прострации…
Нет, палеолит — это лишнее.
Начну главу по-другому. Красивше. И ближе к телу.
Начинаю…
С Востока приходит день.
С Востока приходит ночь.
С Востока появляются сказочки разные, легенды всякие и прочие религии.
И беспощадные эпидемии тоже оттуда наступают.
И толпы бесноватых фанатиков на своих хромых ишаках также тянуться к городам разжиревших европейских обывателей с Востока.
И покрытые таинственным мраком древности тайны, разгадка которых скрыта в глухих подземельях тысячелетий, ползут, принюхиваясь к запаху наших европоидных интеллектуальных экскрементов к нам с Востока…
Поговорим же, друзья мои, о Востоке. А точнее — о Древнем Востоке.
Современная цивилизационная мутотень теряет свое начало в VIII тысячелетии до нашей с вами, братцы, эры.
В те стремные и невежественные времена земледельцы ближневосточных предгорий стали осваивать равнины и заселять плодородные долины рек Тигра и Евфрата (Междуречье).
Междуречье населяли люди, живущие крупными семьями, объединенными в иерархические сообщества.
О том, что представляли из себя эти первые островки цивилизации, легко понять на примере общин культуры Убайд (конец V тысячелетия до н. э.).
Жили эти общины в окруженных стенами из необожженной глины поселках, в центре которых размещались храмовые комплексы на высоких земляных платформах.
Мастера, работавшие под прикрытием этих стен, владели гончарным кругом, металлургией, ткачеством и навыками строительства.
Но основным занятием жителей общин (даже тех, которые образовывали города) было сельское хозяйство. И главным предметом тревог и забот общинников являлась погода.
Град или сильные затяжные дожди могли уложить на полях злаки. Зной и засуха грозили овощам. Фруктовые культуры страдали от неожиданных похолоданий.
Не понимая истинных причин того или иного климатического явления, наши предки искали способы повлиять на погоду посредством магических контактов с силами природы. Путем молений, заклинаний и принесения жертв.
У пиплов в те далекие времена преобладающими эмоциональными состояниями были настороженность, тревога и страх.
Такое хроническое невротическое состояние накладывало на характер этих людей соответствующий отпечаток. А именно — легкий переход от стабильного психического состояния к трансу, во время которого едет крыша критического сознания и можно по полной грузить доверчивое подсознание.
Понятие «транс» не имеет четкой формулировки.
В это понятие входят: боевой и религиозный экстазы, опьянение, временная парализация мышц, сумеречное помрачение сознания, состояние предельной отрешенности и пр.
И стабильных образцов поведения в трансе нет.
Человек может, дымя опиумной сигаркой, часами всматриваться в блеск речных волн. А может, обезумев от ярости (и крича: "Я вам, гады, покажу, где Кузькина мать зимует!"), рубить в капусту вражеских воинов, невзирая на раны и усталость.
На религиозных обрядах у людей в состоянии транса отмечаются примеры эмоциональных взрывных реакций.
Случается, что участники культовой церемонии бьются в конвульсии, трясясь и дергаясь, а иногда начинают бредить, вопя никому не понятные слова и давая возможность убедиться в своей одержимости духами всем окружающим.
Эти «одержимые» могут демонстрировать способность к сохранению в течение невероятно длительного времени всевозможных положений тела. Не воспринимать боль. И в широчайшем диапазоне чувств испытывать галлюцинации.
Магические ритуалы с каждым новым тысячелетием усложнялись.
Публика становилась все более привередливой. Она все уже не так легко впадала в транс и теперь жаждала, чтобы процесс отправления культа шел по незыблемым, освященным традицией правилам.
А для их точного соблюдения (в случае ошибки ведь можно было запросто "разгневать духов") общинам стали требоваться профессионалы.
И по закону "спрос рождает предложение" в этих общинах появились знающие все тонкости культа (например, процедуры вызывания дождя или увеличения плодородности почвы) прорицатели, шаманы и колдуны, попутно ставшие первыми врачами и психотерапевтами.
Если вожди и старейшины отвечали за успех конкретных мероприятий (война, полевые работы, судебные разбирательства, строительство и пр.), то сферу обязанностей служителей культа определить было нелегко.
Поэтому они постоянно вторгались в компетенцию вождей и старейшин, вели среди быдла совершенно тухлые базары, плодя всяческие заморочки, расшатывая интригами жесткую общинную иерархию.
Племенная верхушка не всегда могла расправиться с зарвавшимся волхвом, прорицателем или магом.
Ведь тот располагал целым арсеналом средств психического воздействия на суеверную толпу. Этот гнилой клоун мог якобы "насылать проклятие" не только на своего обидчика, но и на его род или даже на всю общину. А мог «сотворять» неурожай или лютые болезни. Либо потребовать принесения в жертву духам дочери или сына своего врага.
В итоге, между избранниками духов и обладателями реальной власти в племени был достигнут взаимовыгодный компромисс.
Каста воинов под руководством вождя осуществляла охранные и завоевательные мероприятия.
Старейшины и их аппарат осуществляли бюрократические функции.
А все шаманы, колдуны, вещуны и прочие романтики трансцендентальной белиберды образовали сословие жрецов. Оно получило монополию на сферу сверхъестественного. И плюс к этому — часть власти над лопоухими пиплами, которая официально требовалась для осуществления их паранормальной деятельности.
Конечно, конфликты между этими тремя ветвями власти — военной, чиновничьей и религиозной — не прекратились и до наших дней.
Однако раздел между ними сфер влияния был прогрессивным шагом, особенно после того, как жрецы приняли на себя обязанности развивать гуманитарные науки, заниматься воспитанием и образованием подрастающего поколения, хранить знания (в том числе и чисто технические), формировать культуру речи, развивать письменность и миротворствовать в разборках между общинами.
А разборок этих было немерено, поскольку все эти общины не имели единого централизованного управления (а значит — и узаконенных властями границ). Кроме того, зачастую жители стоящих рядом поселений говорили на разных языках, что отнюдь не способствовало дружеским отношениям.
И даже торговля не всегда могла связать обитателей древних городищ, поскольку в них в большинстве случаев (до возникновения крепкой ремесленной прослойки) выращивались и изготавливались одни и те же продукты.
Это тормозило товарообмен между поселениями и делало производителей данных продуктов конкурентами.
И только общие суеверия да связанные с ними культы объединяли людей, создавая предпосылки для образования будущих государств и наций.
Середина IV тысячелетия до нашей с вами, пацаны, эры стала для Междуречья временем появления первых городов-государств. Таких, например, как Урук.
Характерной особенностью этого города было совмещение в руках жрецов экономической и религиозной власти.
Образцом такого совмещения служит храм бога неба Ана, который был общественным и хозяйственным центром Урука, а жрецы храма исполняли функции управителей во главе с верховным жрецом.
Это были уже не завывающие в трансе шаманы или скачущие в магическом танце племенные колдуны. Жрецы стали наиболее образованным и интеллектуально зрелым сословием Урука и ему подобных городов.
В отличие от нынешних религиозных мракобесов Востока, Запада и непонятно куда относящейся Латинской Америки, натравливающих своих прихожан на иноверцев и пытающихся остановить интеллектуальный прогресс, духовное сословие на заре земной цивилизации способствовало ее развитию.
Главное — оно изобрело и всемерно использовало письменность.
К тому же, многие поколения священнослужителей аккумулировали знания в области архитектуры, геометрии, математики, культивации почвы, мелиорации и пр.
В результате этого многовекового труда были накоплены знания, использованные при возведении городов, расчетов календарных циклов посевов и сборов урожая.
Первые город быстро росли. Их окрестности покрылись сетью ирригационных каналов, образовавших систему стабильного орошения земледельческих участков.
Работа все чаще требовала от шумерских пролетариев совместных усилий. Их оторванность от своих родственников и подчинение иным нормам и традициям во время этих работ все больше разрушали родоплеменную общность и местные культы-карлики.
А жрецы, управляющие наряду со знатью, всеми этими делами, все больше приобретали вкус к административной деятельности, к подчинению воли масс уже вне рамок обрядов и культовых отношений.
Все эти процессы характеризуется, наряду с прочими, двумя незамеченными до сих пор историками фактами.
Первый.
Население Междуречья, все больше и больше сталкиваясь с результатами своего воздействия на природу, модернизируя орудия труда и трансформируя вещество, постепенно научились планировать работу, анализировать эффективность того или иного варианта действия, проводили смелые эксперименты в металлургии, строительстве и сельском хозяйстве.
Эти операции требовали абстрагирования от конкретной ситуации и переводили мышление населения на путь рационализма и логики.
Соответственно, и от жрецов поумневшие сапиенсы стали требовать не примитивных сказок о злых и добрых духах, а четкой системы легенд и мифов, последовательно и непротиворечиво объясняющих создание мира, появление людей, смену времен года, природные аномалии и т. д.
Были предъявлены требования и к внешней стороне магических обрядов.
Кроме музыкального сопровождения ритуалов и особых нарядов участников религиозных церемоний, а также богатого убранства храмов, теперь паства требовала от жрецов еще и виртуозного владения техникой ввода публики в транс, в частности — и за счет голосовых сигналов.
Второй факт.
Сами жрецы также претерпели изменения.
Появилась такая стадия ученичества, как послушничество.
Послушники годами овладевали изощренными системами эзотерических знаний и правил поведения.
Стремясь усилить свое воздействие на паству, жрецы овладевают навыками гипноза.
(О том, что он из себя конкретно представляет, в следующих главах.)
Вот так, друзья мои, из суммы разношерстных суеверий и обрядов возникли религии. В них суеверия уже были канонизированы, а обряды — систематизированы.
Забавно, из стремления многомиллиардных масс быдла враз получить систему знаний, объясняющую все и дающую власть над силами Природы, возник многомиллионный аппарат профессиональных дурителей и врунов — церковь.
И появился парадокс, существующий и до наших дней. А именно: чем больше логики и материализма в реальной жизни, тем большей изощренности в содержательной и помпезности в ритуальной сторонах религии требует обыватель от попов — потомков колдунов и шаманов.
Период истории шумеров до объединения их в одну страну был эпохой ожесточенной вооруженной борьбы за первенство между государствами.
Целью этих мочиловок почти всегда являлось стремление местных властителей расширить территорию своих владений за счет противника или просто — ограбить более зажиточных соседей.
В армейском обозе ехали (презрительно поглядывая на шагающих рядом тупоголовых солдафонов) жрецы. Они тоже были своего рода оружием. Вернее, оружием была вера в их сверхъестественные способности, которой были наполнены сердца идущих в армейских колоннах солдат.
Жрецы обладали достаточно действенными методами оказания помощи сражающемуся войску. Священнослужители воодушевляли солдат, обещая им поддержку богов и победу, а в случае смерти — отличную жизнь в потустороннем мире
Главным инструментом жрецов в этих походах было уже внушение.
Именно им исцелялись язвы воинов, останавливалось кровотечение, излечивалась простуда, восстанавливались силы во время длительных переходов.
Дело в том, что моральную и медицинскую (жрецы тогда работали бок о бок с лекарями) помощь на поле боя жрецы оказывали в обстоятельствах, исключавших применение гипноза.
Ввести раненного пипла, корчащегося от боли и воющего от страха перед надвигающейся смертью, в дремотное состояние без наркоты было невозможно, а дремотный транс — главный инструмент в стандартном наборе действий по гипнотической обработке.
В таких случаях деятели культа как раз и применяли внушение.
И исполосованный вражескими тесаками человек, хоть и не терял неприятных тактильных ощущений, уже не боялся боли, спокойненько ее терпел, хохоча над рассказываемыми священниками скабрезными анекдотами.
Но чтобы показать отличие гипноза от внушения, необходимо уяснить себе, что же на самом деле, паацаны, представляет из себя гипноз?