7. Гомосексуальность животных?

7. Гомосексуальность животных?

В гомоэротическом романе Фабиана Ронсара «Жаркий летний день со сладкими мальчиками» один из персонажей, подросток, пытается соблазнить другого, постарше. Диалог происходит в постели. Тот, что постарше, сказал, что уже имел опыт с девочкой. Младший, как он повествует, притворяется, что имеет интерес к девочкам.

«Я тоже хотел переспать с девчонкой, солгал я. В нашем классе они все дурехи.

Ну поищи в других местах, сказал он.

Ты, наверное, прав, сказал я, и затем после некоторой паузы: В детстве родители как-то взяли меня с собой на выезд за город. Вот было чудесно. На выгоне я видел молодого жеребца, который пытался взгромоздиться на другую лошадь. У него был огромный член. Моя мать тотчас потащила меня прочь. А я всё снова оборачивался. Не смотри туда! — сказала мне мать. Почему? — спросил я. На это она не сумела дать подходящий ответ. Нам надо спешить, мы еще должны нанести один визит.

Но в этом ничего особенного нет, сказал Свен, я жил несколько лет в деревне. Там это вполне нормально.

Так ведь это были два жеребца.

Два жеребца?

Да.

А как ты это определил?

У меньшего жеребца, он тоже был возбужден, член тоже стоял вовсю, огромный.

Он замолчал, я тоже.» (Ronsard 1995: 63–64).

Итак, пример использован для намека: всё естественно, нам тоже можно. Как эту идею выразил кинорежиссер Дерик Джармен, радикально гомосексуальный, «природа — голубая» (Jarman 1992: 21: «Nature is queer»).

Профессор Ирвинг Росс из Вашингтона был далек от подобных идей (он с неодобрением отзывался о «грязном реализме» Золя и Толстого), но отмечал в своем докладе 1892 г. очень похожие факты.

«Не так давно на Вашингтонских бегах знаменитый жеребец был фаворитом, на которого делали наибольшие ставки. Мой приятель за день до бегов узнал от грума, что конь достиг эякуляции, хлопая пенисом по брюху, соответственно отважился вскакивать на другого коня, который, кстати, опередил его в скачках. Всего лишь несколько дней назад, чтобы укрыться от дождика, я зашел в вольер слонов в Вашингтонском зоопарке, где содержатся два слона-самца — «Мокрый» и «Золотой Песок». К моему изумлению они ласково сплелись своими хоботами; у каждого член был эрегирован, и акт закончился тем, что одно животное открыло пасть и позволило другому щекотать свод своей пасти хоботом…» (Rosse 1892: 799).

В научной литературе можно встретить немало указаний на гомосексуальность других животных, помимо человека (первая сводка — Karsch 1900).

Сторонником этого взгляда был Кинзи. Он писал:

«Впечатление, что млекопитающие помимо человека более или менее ограничивают себя гетеросексуальной деятельностью, противоречит фактам и возникло в философии, созданной мужчинами… На деле сексуальные контакты между особями одного пола известны у практически всех видов млекопитающих, которые только подвергались интенсивному изучению. У многих видов гомосексуальные контакты появляются со значительной частотой, хотя никогда не появляются столь часто, как гетеросексуальные контакты. Гомосексуальные контакты у видов животных помимо человека встречаются как среди самок, так и среди самцов. Гомосексуальные контакты среди самок наблюдались среди столь далеко разошедшихся видов как крысы, мыши, хомяки, морские свинки, кролики, дикобразы, куницы, коровы, антилопы, козы, лошади, свиньи, львы, овцы, мартышки и шимпанзе».

Здесь он подробнее останавливается на самках, поскольку это высказывание содержится в томе, посвященном женскому полу, но, как он и указал, с мужским полом дело обстоит примерно так же (Kinsey 1953: 449).

Геттингенский антрополог Фолькер Зоммер в специальной книге (Sommer 1990) приводит ряд примеров гомосексуальности животных. «Что проделывают друг с другом… медвежьи макаки-самцы… гораздо больше богато идеями, чем соитие с самками по стереотипному примеру».

Да и в деревне многие сами наблюдали, как коровы вскакивают на коров, быки на быков. С. Цукерман так описывает гомосексуальное общение обезьян в зоопарке:

«Двое животных обычно усаживаются друг возле друга, повернув друг к другу головы и встречаясь глазами, и немедленно они начинают, причмокивая, сосать губы друг другу. Их социальный отклик затем расширяется тем, что обезьяны встают и одна представляется другой. Следует более звонкое сосание губ, нечто вроде ритмической серии глубокого низкого хрюканья, и животные либо ищутся друг у друга, либо взбираются друг на друга, либо осуществляют и то и другое».

Он подчеркивает, что это животные не в неволе, а в колонии гамадрилов-бабунов на Обезьяннем холме в Лондонском Зоопарке (Zuckerman 1932). Но и на воле подрастающие обезьяны практикуют разные виды сексуальных игр, в том числе и гомосексуальные (Yerks and Yerks 1929).

Сторонники концепции естественности гомосексуальных отношений придают подобным наблюдениям огромное, едва ли не решающее значение в числе своих аргументов. Раз у животных, в природе, есть гомосексуальность, заявляют они, значит это естественное дело. Животных ведь нельзя обвинить в разврате, в поступках вопреки природе.

Логика этой аргументации оставляет желать лучшего. Что естественно для животных, не обязательно должно оставаться таковым для человека. Обезьяны роняют свои экскременты где попало и не убирают их, не закапывают. Они осуществляют половые сношения прилюдно, или, вернее сказать, приобезьянно. Для человека это неестественно. И наоборот, что естественно для человека, не обязательно имеет свое происхождение из животного мира. Скажем, для человека естественно получать наслаждение от музыки и живописи (хотя бы раскраски), а в животном мире мало чего-либо подобного, разве что у некоторых птиц, но не у млекопитающих или рыб.

Под сомнением и сам факт. Наблюдения над поведением животных, внешне очень смахивающим на гомосексуальное, обманчивы. Дальние предки человека, видимо, не бывали гомосексуальными. У животных нет гомосексуальности как постоянной ориентации. У них бывают лишь ситуации, в которых нечто подобное проявляется внешне (Denniston 1980).

Во-первых, иногда животным трудно распознать по внешности, какого пола предполагаемый партнер. То есть налицо элементарная ошибка. Особенно это случается, когда быки или жеребцы находятся в состоянии возбуждения — тогда они наскакивают даже на неодушевленные предметы. Похоть ослепляет. С появлением самки в поле зрения внимание переключается на нее.

Во-вторых, это поведение осуществляется в те длительные периоды, когда особи другого пола отсутствуют (раздельное содержание, раздельный выпас домашних животных каждого пола). В таких случаях наблюдаются попытки, скажем, коров спариваться друг с другом, а быков — с быками. Но это «вынужденная гомосексуальная практика» — как у людей в тюрьме. При чем в отличие от людей тут настоящий половой акт не осуществляется. Обычно такие попытки чаще наблюдаются у коров с повышенной половой возбудимостью — такие коровы и быку подставляются лучше.

В-третьих, половое сближение между особями одного пола можно наблюдать у молодняка. У крупных обезьян детеныши часто демонстрируют очень разнообразное половое поведение, в котором можно видеть и гомосексуальные действия, и гетеросексуальные, и эксгибиционистские, и мастурбацию (Yerks and Yerks 1929). Это просто игры, в которых молодняк готовится к спариванию, а поскольку особи еще не получили развитых, выразительных признаков своего пола, еще сравнительно индифферентны, они проигрывают будущие соединения без различения пола. Но проигрываются лишь предварительные стадии свадебного ритуала, сама копуляция не происходит — член никуда не вводится.

В-четвертых, в некоторых случаях конфликтных столкновений систематически имитируется половой акт с особями своего пола. А именно, в итоге проигранной боевой схватки побежденный, хотя бы то был и самец, принимает униженную позу «подставки», и ввиду ее сходства с позой самки при коитусе победитель автоматически реагирует на нее соответственно: подходит и совершает несколько активных телодвижений как бы коитуса. Аналогичным образом самка может «наскакивать», на того, кто подставляется, то есть вести себя, как самец. Со стороны подставляющегося это своего рода способ выживания — он избегает суровой трепки. Со стороны победителя — скорее автоматизм. Но это у животных не включено в сексуальный ритуал, в действительно последовательное сексуальное поведение — ухаживание, обмен ласками, не говоря уж об образовании устойчивой пары. Это иерархические отношения, а не сексуальные. Да и коитуса, собственно, нет. Есть всего лишь сбой ритуала. Тяги к сношениям подобного рода не наблюдается (Ford and Beach 1965; Beach 1977Ь).

В-пятых, таким способом животные показывают взаимную привязанность друг к другу — как описанные Цукерманом обезьяны в Лондонском зоопарке. Они применяют все известные им способы выражения симпатии — от ласк до выискивания насекомых, а среди ласк могут быть использованы и ласки половых частей — как весьма чувствительных. Но у животных нет исключительного влечения к своему полу с целью именно сексуального сближения. Пол здесь не при чем. Это даже не бисексуальность, то есть не стремление то к одному, то к другому полу. Деннистон называет такие действия животных амбисексуальными — направленными на любой пол, безразличными к полу (Denniston 1980). Очевидно, что они лишь используют элементы сексуального поведения в иной связи. У них нет той особой эротической ориентации на свой пол, которая характеризует гомосексуальных людей.

Механизм сексуальной ориентации животных строго направлен на деторождение, продолжение рода. Он прям, straight (словечко, которым англоязычные гомосексуалы обозначают гетеросексуальных людей).

Кроме человека, только у двух видов животных отмечены некоторые случаи проявления сексуальной привязанности к особям своего пола, случаи сексуального предпочтения, которые можно считать именно гомосексуальными. Эти два вида — интеллектуально самые высокие, самые близкие по развитию мозга к человеку: высшие обезьяны и дельфины (личное сообщение И. С: Кона). Эти исключения чрезвычайно характерны: значит, истинная гомосексуальность появляется у тех животных, у которых наибольшая доля программирования сексуального поведения передана от инстинкта социальному научению.

Выше я уже задевал главную трудность решения вопроса о корнях гомосексуальности — противоречие между формирующими факторами. С одной стороны, у человека репродуктивный инстинкт (т. е. генетическое программирование сексуальной тяги) явно атрофирован, с другой — есть свидетельства того, что гомосексуальная ориентация генетически обусловлена, передается по наследству. Указанные исключения из всеобщей гетеросексуальности животного мира и их связь с высокой ролью обучения в программировании сексуального поведения очень красноречивы. Они говорят о том, что, по-видимому, генами у человека обусловливается не программа сексуального поведения непосредственно, как это имеет место у большинства животных, а только предрасположенность к тому или иному ее усвоению путем обучения.

Иными словами, эволюционный отбор вообще-то позаботился о том, чтобы выживали те формы, которые наиболее приспособлены к усвоению репродуктивной программы, предписывающей тягу самцов к самке. Но у более сложно организованных видов по причинам социального и культурного характера стали выживать и те формы, которые не усваивали этой программы. То есть те, которые от природы (вследствие обычной изменчивости, обычного разброса форм) не были приспособлены к надлежащему усвоению этой программы.